— Видимо ненадолго, — в сердцах бросил мужчина. В палатке повисла напряженная тишина.
— Ненадолго. Ведь вы обрекаете меня на…
— Вы будете королем!
— Королём?!
— Да! Но с таким отношением ненадолго, вас же прибьют на первой же войне, если вы будете бросаться под стрелы ради каждого воина! Это их работа! Так оставьте её им!!
— Значит такова моя доля!
— Лион! Как мне достучаться до вас. Вы принц, будущий король, вы не имеете права рисковать собой. Ради этого у вас есть ваши люди!
— Люди не разменная монета!
— А принцы?
В палатке вновь повисла тишина.
— Я разочарован, Лион.
— Прости…
— Я догадывался, что так и будет, в следующий раз, если такое случится, видимо мне придётся вас усыпить, по-другому слово безопасность вы не понимаете.
— Делай, что должен, Габриель.
— Выдрово отродье, как же с тобой порой бывает тяжело.
— Ничего не поделать.
— Но кое-что я могу сделать. Вы сами вынуждаете меня так поступить, если вы попытаетесь хоть раз сбежать, вы знаете, что будет.
— Не делай так! Если ты так поступишь, то ты мне больше не друг!
— Ваша жизнь, мне дороже дружбы…
Воины слушали молча, им было неудобно, что они стали свидетелями такого разговора командира с пленным принцем, а особенно оттого, что принц рискнул собой ради их товарища и потерял своего.
— Парни, я тут долго думал, — вдруг задумчиво произнёс Ким. Привлекая к себе всеобщее внимание, так что остаток разговора принца с Габриелем они упустили. — Я не вернусь в Эдельвейсию.
— Как?!
— Что?!
— Куда?!
Раздалось со всех сторон, малыш шокировал всех своим заявлением, уж от кого, кого, а от него никто такого не ожидал.
— Просто я тут думал, после всей этой ситуации. Честно парни, я уже думал мне конец! Знаете, умирать в двадцать пять совсем не хотелось.
— Двадцать пять?!
Все сидели как громом пораженные, их малышу оказалось двадцать пять лет, когда по виду не дашь и восемнадцати. Маленький, худенький, невысокого роста, он никак не напоминал взрослого парня, а вздорный характер с желанием постоянно задевать кого-либо, только усиливали первое впечатление.
— Часто не доедал в детстве, да и для моей специальности как раз в пору быть небольшим.
— Но куда ты собираешься податься? — задал волнующий всех вопрос Вилар.
— Я хочу присягнуть на верность Лиону, если он не откажет.
— Ну ты даёшь, ты же первый на него наговаривал.
— Признаю, я ошибался. Знаете, там, я ведь уже не надеялся ни на что, когда пришел принц, он спас меня, и там в воде, я почти утонул, когда увидел, что он плывет за мной. Для меня за всю жизнь никто больше не делал, а чтоб принц или кто-то из сильнейших нашего мира рискнул ради меня своей шкуркой, вообще не припомню такого. Это многого стоит. Я хочу быть ему полезным.
— А сможешь? — вдруг раздался над ним негромкий голос. Парень даже подскочил от неожиданности. Над ними стояли принц и Габриель. Как они смогли подойти так бесшумно, Дана не представляла, они настолько увлеклись рассказом Кима, что совершенно не заметили подошедших мужчин.
— Смогу. — Уверенно произнес Ким и вскочил, невольно схватившись за бок. За что заработал знакомую им уже полуулыбку. — Ваше высочество, я хотел поблагодарить вас за свою жизнь. Спасибо.
— Пожалуйста. — Спокойно произнес Лион. Дана с удивлением отметила что за этой полуулыбкой ей совершенно не удается понять, о чем думает принц.
— Ваше высочество, разрешите принести вам клятву верности. Куда пойдете вы, туда и я. Вы не пожалеете, что у вас будет такой слуга, как я. Я буду вам полезен.
— Не уверен, безграмотный слуга мне не нужен, — от такого ответа Ким весь как-то сник и откуда принц узнал, что он не умеет читать. — Если ты хочешь, служить мне, тебе придется много учиться. Ты готов к этому?
— Да. Я смогу! — уверенно произнес парень и широко улыбнулся, принц не отверг его дар.
— Хорошо. Тогда если до места моей доставки научишься плавать, я возьму тебя в свои слуги.
— Я научусь, вы не пожалеете! Я стану вашей правой рукой! — восторженно заверил Лиона парень. От слов которого на лице принца промелькнуло странное выражение, которое быстро исчезло, но Дана была уверена, ей не показалось и для Лиона, слова Кима не пустой звук.
После того как Ким сел на свое место, вперёд выступил Габриель, его лицо раскраснелось, что никак не вязалось с напряженным выражением лица и гуляющими желваками.
— У меня объявление. Впредь если принц сбежит снова, наказаны будут и принц, и его охранник соразмерно проступку. Все поняли? Лион, это вас больше всех касается. Теперь от ваших поступков будет зависеть счастье и здоровье остальных.
От слов Габриеля, Лион как-то вздрогнул и отошёл отрешившись от всех, среди вояк тоже повисла напряженная тишина. Одно дело охранять принца в дороге, а другое получать наказание за него. Никому не хотелось получать наказание за проступок принца, но и винить они его не могли. Дана с каким-то непривычным ей состраданием к принцу, подумала о нем. Ведь получалось так, что Лион не хотел возвращаться, что бы его не гнело, но сейчас Габриель, лишил его последней возможности сбежать, сбежать так, чтоб не наказали никого из них. Она видела, как молодой человек сел поодаль упершись спиной о колесо кареты, прикрыв глаза и казалось заснул. Разговоры возле костра после объявления командира увяли сами собой, говорить никому не хотелось. Мужчины сидели поникнув и так ничего не придумав, пару часов спустя все отправились спать. Задерживаться возле Сталки больше не было ни пользы, ни желания. А зима между тем подошла к концу. Завтра их ждал первый весенний день.
Первый день весны встретил их проливным дождём, начавшимся внезапно, без предупреждения в виде постепенно портящейся погоды. Словно специально решив отыграться на них за последние тёплые деньки ушедшей зимы. Долго собираться и завтракать в такую непогоду никому не хотелось, поэтому не тратя времени на сборы, они выступили в путь. Ехали в прежнем составе за исключением Кима, не способного пока скакать на лошади и посаженного в карету к принцу и Оману, с условием, что будет всю дорогу молчать. В чем все дружно сомневались, чтобы Ким и промолчал всю дорогу, такого ещё никогда не случалось.
Их путь пролегал в сторону границы с Мироном через небольшой городок Гончу, знаменитую своими гончарными мастерами, выпускающими необычайные по своей красоте глиняные изделия, расходящиеся по всей стране за огромные деньги. Материал для своих изделий творцы брали здесь же, добывая глину из огромных карьеров возле города, где были неиссякаемые запасы глины разных сортов: и красная, и белая, и синяя, было даже неизвестно как природа смогла собрать в одном месте столько расцветок этого полезного и коварного вещества. Коварного оттого, что в сезон дождей все дороги Гончи, становились опасным испытанием для путешественников, нередко калечащихся на подступах к городу.
А дождь все лил и лил, заливая глаза, попадая за шиворот курток и в отвороты сапог. Спустя три часа пути они все промокли до нитки, сухими повезло остаться только тем, кто ехал в карете. Которую трясло и подбрасывало каждый раз, когда колеса угождало попасть в колею, наполненную сырой глиной. Лошадям тоже приходилось нелегко, шагая вперёд они то и дело поскальзывались, поэтому путникам с галопа пришлось перейти на рысь, а затем вовсе на шаг, так перемещаться уже было не так опасно, из-за меньшего риска сверзиться с лошади и свернуть себе шею упав с лошади, если бедное животное вдруг подвернет ногу.
Дана сидела судорожно вцепившись в луку седла, глаза заливало дождем и даже широкополая шляпа не спасала от обрушившихся с неба потоков воды. Периодически протирая лицо рукавом, она силилась рассмотреть что-нибудь впереди, но кроме неизменным карьеров с глиной, чахлых кустиков и дороги вьющейся между них, ничего не было видно. Кругом были глина и вода.
Помянув недобрым словом Даниэля, она сильнее вцепилась в поводья, чтоб не потерять контроль над животным, которое уже несколько раз чуть не упало, скользя на мокрой земле. Погода не нравилась ни животным, ни людям. Вдруг позади нее раздалось болезненное громкое ржание и мимо чуть не задев Дану бортом кареты пронеслась четвёрка, обычно смирных и послушный лошадей. Сейчас же они с дикими глазами, с пеной и кровью из-за порванных удилами ртов неслись вперед не разбирая дороги, поскальзываясь на мокрой глине и чуть не падая в грязь. Карету кидало из стороны в сторону, иногда чуть не опрокидывая, она накренялась на бок при резких поворотах коней, но пока что неизменно опускалась на все четыре колеса. Только сколько им будет так везти… Что могло так напугать лошадей, что они совершенно потеряли контроль, Дана не знала, да и времени подумать об этом у них не было.
Воины пришпорили коней в попытке догнать карету и остановить. Дана тоже бросилась вперед, она не была уверена, что от неё будет какая-либо польза, но не отставали, им могла понадобиться любая помощь. На очередном повороте, когда карета вновь чуть не опрокинулась, она увидела, как в траву упал Мин, но останавливаться, чтоб проверить как он никто не стал. Надо было остановить карету, неизменно приближающуюся к краю огромного карьера.
— Надо перерезать подпруги и тогда карета, не увлекаемая лошадьми остановится сама! — перекрикивая шум ветра предложил командир, но как это сделать. — Дан, Корин попробуйте перестрелить веревки. — Приказал Габриель.
Однако сказать гораздо проще чем сделать, Дана была не уверена, что не смотря на всю её хваленую меткость она попадёт на таком диком скаку в тонкую веревку, однако выбора у них все равно не было. Выхватив лук, она покрепче сжала коленями бока лошади и взвела стрелу. Руки дрожали, но не из-за неуверенности или страха, решив действовать девушка откинула их в сторону, но лошадь не могла скакать ровно, виляя из стороны в сторону. Рядом с взведенным луком замер Корин. Веревка прыгала перед глазами вверх и вниз, а время утекало, словно песок сквозь пальцы. Нервно сглотнув она выстрелила, краем глаза отмечая как со стороны Корина также вылетела стрела. Но что-то пошло не так. Толи им помешал ветер, толи скачка, но обе стрелы столкнулись в полете. Дана с ужасом наблюдала как выпущенная ей стрела со специальным ярким оперением изменив траекторию впилась в бедро несчастной лошади. От боли конь взвился на дыбы и поскользнувшись в грязи упал, ломая своим весов подруги и крепления, разрывая веревки. Остальные лошади получив свободу резво бросились в стороны от несшейся вслед им кареты, которая от внезапной потери тяговой силы развернулась на месте и крутясь понеслась вперёд пока не нарвалась на довольно высокий ухаб и не перевернулась. Последние несколько метров отделяющие её от края, карета проскользила на боку и замерла свешиваясь боком над самым обрывом.
— Ронк, Даэн крепите карету веревкой и держите или попробуйте ее оттащить с краю. Бон, Корин, Дан снимайте поклажу. Вилар, Винадэ заберитесь на карету сверху и помогите остальным выбраться. Ради Фортуны, поторопитесь, надеюсь все живы.
Между тем дверца кареты подобно окну в небо распахнулась и над ней показалась рыжая макушка Кима.
— Сюда, Оману нужна помощь, мы с Лионом не пострадали! — крикнул он, но по залитому кровью лицу так было не сказать.
А Вилар уже залезал на карету, используя покосившееся колеса как ступеньки, на плече он нес веревку, которую скинул внутрь. Дана же не тратя время направилась к задней стенке кареты где были примотаны несколько сундуков. Орудуя ножами вместе с Корином и Боном она освобождала из креплений их груз, но неотрывно краем глаза наблюдая за остальными. Рядом с ними стояли Ронк и Даэн два живых великана и вцепившись в колеса тянули карету назад, на их руках набухли мышцы, а шеи покраснели о напряжения, но парни держали крепко. Над каретой уже показалась голова лекаря, безвольной куклой повисшего на конце веревки и руках вытягивающих его парней, а карета не собиралась лежать смирно долго. Протяжно скрипнув она проскользила по краю и только благодаря братьям не рухнула вниз.
Освободив груз она с парнями оттащили его в сторону и направились помогать остальным, принимая из рук Вилара и Винадэ бессознательного лекаря и передавая командиру. В чьих руках старик выглядел, словно ребёнок.
— Следующий, Лион! — крикнул Габриель. Но из кареты донесся уверенный голос.
— Сначала Ким, он пострадал сильнее.
Над окном показалась знакомая макушка, выбирающегося из люка вора. Парень и правда выглядел не важно, голова разбита, рана вновь открылась, в комплекте новых царапин и сильной бледности. Вилар помог Киму спуститься с кареты, но только он собрался вернуться назад, как карета вновь пришла в движении и с удвоенной скоростью заскользила вниз, увлекая за собой Ронка и Даэна. Вилар же стоявший на самом краю колеса не удержался и полетел вниз, увлекая за собой не успевшего отойти Кима.
— Все, кто свободен держите карету не дайте ей упасть. Лион вылезай быстрее.
— Без посторонней помощи не смогу. — Донесся приглушенный ответ, подозрительно спокойный.
— Винадэ!
— Уже!
Погода была ужасная, дождь лил уже не первый час, а дорога раскисла до невозможности. Кони скользя копытами несли вперёд, карету кидало из стороны в сторону, что порой казалось сейчас разбросает пассажиров по углам, как безвольные пешки. Нехорошее предчувствие пронзило грудь. Лион нашел ремень и насколько хватило сил и возможности стал приматывать себя к поручню кареты, в который так же вцепился руками, глядя на него Ким стал повторять его действия, предлагая тоже самое старику, но лекарь не согласился, решив, что просто ухватиться за ручку будет достаточно. Лион его переубеждать не стал.
Но не прошло и получасу, как лошади, тянущие карету резко заржали выражая миру весь страх и боль, охватившие их и рванули вперёд. И если раньше им казалось, что их сильно трясло, то они заблуждались, сейчас карету мотало из стороны в сторону, трясло и подкидывало. На одном из особенно резких поворотов, Лион не удержался и сильно ударился головой о стену. Голова отозвалась сильной болью, в ушах зашумело, но крови не было, значит просто ушиб. Киму повезло меньше его лоб украшал огромный синяк, а из пореза текла кровь. Оман все ещё держался за ручку, но выглядел очень неважно. Что случилось с лошадьми, просто так они не могли так взбеситься. В душу закралось нехорошее предчувствие.
Но это было только начало, в приоткрытое окно он видел, что разум лошадей совершенно помутился, потому что они неслись прямо к обрыву в карьер, и если ничего не предпринять они скоро погибнут, но отчего-то это его не пугало. Возможно Габриель был прав, он потерял чувство самосохранения, но это не важно. Вдруг карету резко дёрнуло и едва не заваливаясь на бок, она закружилась по дороге, грозя разбить их о стены. Лион видел, как Оман в один из оборотов, не удержался, и упал, его кидало из стороны в сторону, подобно безвольной кукле, но видимо Фортуне этого показалось мало, наскочив на что-то карета вдруг перевернулась. Лиону повезло, он оказался снизу кареты, поэтому падение кареты для него прошло гораздо менее болезненно чем для Омана, упавшего на пол и Кима, повисшего под потолком. Ремень перетянул парню грудь, вновь растревожив рану, но он не жаловался. Карета продолжала свое скольжение вперед, но время утекало. Кое-как отвязавшись он коснулся шеи старика, пульс был, больше помочь ему было не чем. Сверху послышалась странная возня и на него упал Ким, не вовремя перерезавший ремень. Не успевшего отскочить принца прижало к полу, плечо и руку пронзила сильная боль, но он постарался сдержать рвущийся наружу стон и стряхнул с себя Кима.
— Простите. — Пробормотал Ким заикаясь и стуча на ухабах зубами.
— Нам… надо выбираться или упадем в карьер вместе с каретой.
Лицо Кима было серьезным. Цепляясь за сиденья он постарался подпрыгнуть, но до верха кареты не дотянулся, лишь кончиками пальцев проведя по дверце и не устояв вновь упал на пол. Молча переглянувшись молодые люди замерли судорожно придумывая, чтобы предпринять. Лион хотел было тоже попробовать дотянуться до верха, но плечо горело огнем не позволяя распрямиться, вот если бы подсадить вора, но при движении у них это вряд ли удачно получится. И словно услышав его мысли карета остановилась, подозрительно накренившись на один бок, словно потеряв опору.
— Мы зависли над обрывом, — озвучил общие мысли Ким.
— Ким, опрись об меня и попробуй вылезти.
— Ваше высочество, сначала вы! — возмутился парень, дыша с подозрительным хрипом.
— Не дури! — позволил себе разозлиться Лион, его начинало доставать, всеобщее опекание. — Я ушиб руку, мне без посторонней помощи не вылезти, тем более не вытащить Омана. Не трать время!