В комнату ввалился остальной народ, включая бледную Сурину. Пока они обсуждали израненных пациентов, я пыталась отвлечься от мрачных мыслей, штудируя очередной учебник по расам.
— Сури, ты уже сообщила счастливому отцу радостную новость? — ядовито поинтересовался леший.
Ответить вампирша не успела: сирин объявила о всеобщем собрании медперсонала в актовом зале на двадцать восьмом этаже.
— Что опять приключилось? — пробормотал недовольно Астон, поднимаясь из-за своего стола. — Я уже и не помню, когда нас последний раз собирали.
Народ, ворча, потянулся из ординаторской. Я пристроилась в хвосте, недоумевая вместе с остальными. Должна была найтись веская причина для подобных сборов.
В зал мы заходили последними. Всей толпой расселись на задних сидениях, заняв последние пустые места, осмотрелись: вокруг пестрели разноцветные халаты врачей, медсестер, санитаров. На сцене в удобных креслах уже сидели главврач, Мастер и Сортарин альт Новус. Я почувствовала, как душой овладело нехорошее предощущение. Что то сейчас однозначно произойдет. И вряд ли хорошее…
Высокий старик, присматривавший за отделением людей, встал, начал произносить речь. О чем он говорил, я не слышала: наблюдала за главврачом. Тот между тем откинулся на спинку кресла, расслабился, прижал руки к вискам. Секунда, и я потеряла сознание.
— Вот это телепат! — восхищался Астон, сидя на диване. — Такую аудиторию охватить! Да еще и вычленить необходимое из всего того потока мыслей и чувств!
Мы сидели в ординаторской и обсуждали произошедшее. Как оказалось, у нашего начальства появились неоспоримые доказательства в виновности одного из работников БЛиНа, и тролль с инкубом не придумали ничего лучше, как собрать всех сотрудников в одном помещении и попытаться прочитать их мысли. Кроме меня, упавшей в обморок на первой же секунде данного эксперимента, пострадала только оборотница, работавшая санитаркой: у нее оказался блок на мыслях. Из-за этой защиты женщина испытала не самые приятные ощущения, когда тролль пытался вломиться к ней в голову.
— Спорим, это она утащила твои учебники, — обратился ко мне Аринор.
— Еще бы понять, чем я ей насолила, — пожала я плечами. — Народ, в столовую никто не собирается?
Со мной охотно отправились оборотень и леший. Посидели, пообщались, набили желудки. Пока Жур медленно цедил березовый сок, мы с Инолом уминали мясо разной степени готовности.
— Инка, на свадьбу пригласишь?
Леший расправился с соком и теперь жевал капустные листья. В ответ на провокационный вопрос я лишь вздохнула:
— Была б моя воля, я б сама туда не пошла.
Оборотень с лешим переглянулись и обвиняюще уставились на мена.
— Инка, у тебя совесть есть? Жених, между прочим, одну сбежавшую невесту три года ждал, — и Жур захрустел морковкой.
— Никто его не заставлял ждать, — проворчала я, приканчивая последний кусок шоколадного пирога.
— Инка, чего ты боишься? — оборотень допил какао и откинулся на спинку стула.
— Ничего, — фыркнула я. Нашлись мне тут, психологи недоделанные. — Просто не люблю, когда меня принуждают к чему-либо. Что тогда, что сейчас. Поставили перед фактом: нужно замуж, и все тут. Кто б еще моего мнения спросил.
— Девятый этаж, первая палата — беременная русалка в истерике, десятый этаж, пятая палата — гном с серьезным пищевым отравлением, четырнадцатый этаж, третья палата — дриада с ножевым ранением, — известила нас равнодушная сирин.
Уже понимая, что дальше спокойно посидеть не удастся, я встала и потопала к подъемнику — помогать одной русалке воспроизводить на свет себе подобных.
В палате с бассейном я застала необычную картину: серое нечто необъятных размеров сидело по шею в воде, громко выло, изредка повизгивало и безостановочно рыдало. Упс. Это называется «русалка в истерике»? Спасибо, сирин, удружила…
— Из-за чего сырость разводим? — поинтересовалась я, подходя поближе.
На меня с презрением уставились карие глаза.
— Иди отсюда, человечка, — буркнула будущая мамаша.
— Шовинизм, — устало покачала я головой, — тем более по отношению к врачу.
— Твои этажи ниже, — буквально прошипела непонятно чем разозленная русалка.
Да что ж за день-то такой? Одни мысли читают, другие на свадьбу напрашиваются, третьи подальше посылают. Куда бедной попаданке податься?
Я вздохнула.
— Позвольте представиться: Инка, пугач для домовых и русалок.
Слезы высохли. Теперь водная нечисть смотрела на меня с недоверчиво:
— Та самая, что с кикиморой пила?
— А в этом мире так много Инок? — фыркнула я. — Так что, будем пугаться?
— Да пошел он, — внезапно помрачнела моя собеседница.
— Кто? — не поняла я.
— Муж. Пацана ему, видите ли, подавай. С девчонкой могу не возвращаться. Так, гад, и сказал.
— Гад, — согласно кивнула я. — А кто тебя рядом держит? Или у русалок верность до конца жизни?
— Слава богам, нет, — передернула плечами роженица. — Но вроде как люблю. Или любила.
— А дети есть?
— Эта первая.
— To есть все же девочка будет?
— Угу, — буркнула будущая мать.
— ЗдОрово, — довольно ухмыльнулась я. — И в чем проблема? Родишь мелкую, а он пусть себе пацана ищет.
Собеседница хмыкнула.
— Легко как у тебя. Сама-то когда беременеть думаешь?
Отсутствием воображения я никогда не страдала и поэтому, представив себе волчат с привычками вампиров и защитой от ментальной магии, вздрогнула.
— Слушай, давай лучше я тебя напугаю, и разойдемся по-хорошему.
Русалка фыркнула:
— Трусиха. Ну давай. Только без резких звуков, пожалуйста. Терпеть не могу шум. Закончив с русалкой, я вернулась в ординаторскую.
— Инка, к куратору зайди, за зарплатой, — судя по довольной физии Аринора, он свои деньги уже получил.
Зашла, конечно. Когда это я от заработка отказывалась?
Несколько золотых и серебряных монет переместились из рук инкуба в карман джинсов. Интересно, сколько дней на эти средства можно прожить? Нужно будет не забыть у Конрада расценки узнать.
До конца рабочего дня оставалось два часа. Ничего серьезного за это время не произошло, так что я с чистой совестью сидела с народом, травила байки и пила кофе.
На улице, возле кареты, меня встретил Лотир. Мальчишка явно был чем-то перевозбужден.
— Инка, на Кони напали, — не успели мы усесться в самоходный экипаж и тронуться в путь, сообщил ребенок.
— Живой? — подавив неуместное волнение, поинтересовалась я как можно равнодушней. Вот еще, переживать за некоторых.
— Конечно, — горделиво вскинулся мой спутник. — Поехал к дяде, хочет вызвать главу вампирьего рода на суд Глав!
Главу рода? Это отца Сурины, что ли? Вот вампирша обрадуется…
Сурина:
Сегодня мне снова хотелось прибить эту полутушу! Я беременна от человека! А она!.. Знала же об этой возможности, хоть бы предупредила! И что теперь? Нет, рожать я не отказывалась, но при одной мысли о реакции родни меня начинала бить крупная дрожь. Они же не побоятся сюда нагрянуть, всем кланом! И тогда ни меня, ни Иргена, ни ребенка не спасет ничего! Тухлая кровь!
Домой, в комнату, я шла, как на каторгу… Муж предсказуемо был шокирован, причем не столько новостью о моей беременности, сколько самой возможностью разных рас, сочетаясь браком, растить общее потомство.
— И что, если бы знал, нашел бы себе другую жену? — негодующе прошипела я.
— Не говори глупости, — отмахнулся Ирген. — Я о другом. Если у нас с тобой будет полукровка, значит, таких смесков уже давно множество гуляет по этому миру. Можешь себе представить тролля, пьющего кровь? А человека, способного оборачиваться волком?
Я замерла. А потом с чувством выругалась. Бездна, это что же получается, любой из пациентов мог быть носителем крови совершенно разных существ?!
Спала я плохо: снились гномы, пившие кровь, русалки, оборачивавшиеся кошками, и гоблины, учившиеся летать, причем почему-то с крыши больницы.
Утро «порадовало» неожиданным визитом Вариса: младшего брата, симпатичного худощавого блондина среднего роста. Официально, конечно, молодому вампиру требовалась медицинская помощь из-за перебитой руки. Неофициально же… Почтительно подставив вену, как младший старшей, родственник неожиданно сообщил, что мне необходимо в ближайшие сутки появиться у Глав, чтобы принять на себя управление родом. В первую секунду я решила, что меня разыгрывают. Затем в голове что-то щелкнуло, я вспомнила угрозы Джеральда и севшим голосом спросила:
— Отец, братья… Они хоть живы?
— Их выслали в один из миров, забытый всеми богами, — последовал жесткий ответ.
Голова закружилась. Я села на койку напротив Вариса, пытаясь осмыслить произошедшее. Да, у нас, вампиров, в отличие от тех же гномов или оборотней, женщина может стать во главе клана. Теоретически. Практически же подобное случалось лет так двести назад. Теперь же получается, что бояться мести родственников мне не нужно, да и в БЛиНе я могла больше не работать… За одно мгновение жизнь перевернулась вверх тормашками.
Высланные родственники, по-видимому: не выживут в забытом мире — в таких местах редко кто мог похвастаться долгой жизнью, — а значит, бояться их возвращения не следовало.
Вылечив поврежденную руку, я отправила брата домой, саже же решила пообщаться с Сортарином альт Новусом.
Куратор готовился к свадьбе. Ему было не до переживаний бывшей любовницы. Выслушав мою просьбу, инкуб подписал заявление об отпуске за свой счет, и на следующие сутки я была совершенно свободна.
Инна:
Вечер я провела в компании норга, учебников и сдобных булочек. Стараясь не думать о дурном женишке, я прилежно изучала особенности строения скелета русалок и официальные способы выведения из депрессии домового, с удовольствием жевала сдобу и почесывала млевшего под руками Снежка.
«Счастье есть», — решила я, засыпая в любимой пижаме. И словно в насмешку над одной чересчур наивной человечкой в мои сны вновь пришел кошмар.
Очередной труп, на этот раз пожилого вампира, лежал на каком-то заброшенном складе. «Уже скоро, — глумливо сообщил голос. — Осталось трое. Ты — седьмая. Жди, я лично приду за тобой».
Проснулась я от того, что меня трясли, как тряпичную куклу.
— Инка! Инка, да проснись же ты! Это только сон! Инка!
Норги говорить не умеют, эту истину я уяснила давно. Значит…
— Конрад? — я открыла глаза. Оборотень, одетый в нечто среднее между пижамой и спортивным костюмом, сидел на моей кровати и обеспокоенно меня рассматривал. — Я кричала?
— Металась по постели и стонала, — мои плечи наконец-то отпустили. — Опять кошмар?
— Да. Очередной труп. На этот раз — пожилой вампир где-то на заброшенном складе. Убийца сообщил, что лично придет за мной…
— Пусть помечтает, — нахмурился блохастик. — Да, завтра не забудь подругу поздравить. Она теперь глава рода.
Несколько секунд я соображала, о ком речь, потом хмыкнула:
— Если учесть, что она беременна от человека, это наилучший вариант. А родню ее куда дели?
— В один из отсталых закрытых миров сплавили.
Утром оказалось, что вампирша взяла отпуск на сутки. Что ж, значит, сегодня в ординаторской в кои-то веки будет тихо. Плюс еще и инкуб укатил на собственную свадьбу, оставив беспокойных подчиненных без надзора. Не сказать, что мы с интернами действительно воспользовались этим упущением, но работать без начальственного указания и порицания было намного легче.
День прошел относительно спокойно. Вечером в карете меня снова ждал Лотир.
— Инка, Кони сказал тебя на каток отвезти! — и неподдельное счастье в голосе.
Интересно, это он так радуется моему будущему перелому всех конечностей?
— Лотир, твой брат решил овдоветь еще до свадьбы? — саркастически поинтересовалась я, устало откидываясь на спинку кресла. — Где я и где каток? Да я на коньках стоять не умею.
— Инка, а давай ты сама ему это скажешь? Он же ругаться будет, что я тебя не привез…
И губки бантиком… Дети…
Каток был расположен в том же торговом центре, в котором мы с Вилис несколько дней назад тщетно пытались одеть мое сиятельство, и оказался крытым, лед в нем поддерживался магически, температура воздуха позволяла кататься даже в майке, так что я в своих джинсах и кофте холода не чувствовала.
Домой мы вернулись поздно. Самым ожидаемым в нашем походе за обязательными неприятностями оказалось то, что я все же сломала руку. Правда, не себе. Конраду. Блохастик наивно верил в свои выдающиеся преподавательские способности и все время, пока я училась стоять на тонких лезвиях и с трудом передвигаться на них, не отходил от меня ни на шаг, обучая тому или иному движению. Ну и получил. Я всего один раз неудачно упала, а кое-кого пришлось срочно везти в БЛиН и объяснять дежурившему гному, где это мы так умудрились развлечься.
— Через неделю заживет, — пообещал Астон, наложив шину.
В отличие от брата, Лотир в этот раз отделался лишь парой синяков, причем на этот раз виноватой оказалась не я, а мелкая девчонка-гномка, случайно налетевшая на оборотня уже перед нашим отъездом со злополучного катка.
Норг обозрел измученную и взлохмаченную хозяйку, совсем по-человечьи фыркнул и подставил для чесания левый бок. Живность уже переросла в холке земного дога и неспешно догоняла теленка.
Я запустила руку в шерсть.
— Снежок, вот скажи, зачем было нужно тащить меня на этот дурацкий каток? А если б не он, а я руку сломала? Я ж не оборотень, у меня заживало бы дольше недели…
Следующие несколько дней прошли относительно спокойно: пациенты словно забыли дорогу к единственной больнице в городе, оборотень ждал полного выздоровления и практически не показывался из спальни, будущие родственники, как муравьи, разбежались по щелям и там затаились. В общем, практически рай на земле.
А потом в больнице появился очередной див, на этот раз — золотисто-серого цвета, весь как будто сотканный из тумана.
И первое, что я услышала, войдя в комнату, было:
— Все вы, бабы, неблагодарные дуры!
— И вам доброго дня, — вежливо поздоровалось мое сиятельство, присаживаясь на койку напротив хандрившей сущности.
Меня облили презрением. Затем див прижал туманную полуруку-полулапу ко лбу и начал декламировать:
Нежный взгляд. Легкий вздох.
Вечная бессонница.
А усну — приснится скоморох,
Иль кроваво-красная конница.
Что со мною? Я не знаю,
Но кошмары постоянные.
И никак их смысл не поймаю,
— Ускользают, окаянные.
Может, это все любовь?
Мучает бессонницей?
Может быть, не знаю; вновь Снится мне та конница.
— Вот, — закончив чтение «шедевра», заявил больной, — я ей на первом свидании прочитал, буквально в чувствах признался. А она?!
— А что она? — мне действительно было интересно, как отреагировала неизвестная дама на такие вирши.
— А она заявила, что ей нужно перемещение по мирам, а не психованный див: — буркнул несчастный влюбленный, поднял голову и уставился на меня своими ярко- фиолетовыми глазами. — Слушай, помоги, а? За мной должок будет.
— Интересно, как? — удивленно подняла я брови.
— Заставь ее ревновать!
— И ты согласилась…
— Конрад, к чему столько обреченности в голосе? Как будто я решила Снежка неделю на жесткой диете подержать.
Судя по негодующему фырканью присутствовавшего при разговоре норга, его такая перспектива не устроила.
— Инка, пойми, — жених сидел рядом со мной на постели, устало откинувшись на подушку, — эти расы не сочетаются даже в кошмарах. Никто и никогда не отдаст молодую гномку из приличной семьи замуж за непонятно откуда взявшегося дива. Сегодня он влюблен, завтра почувствует хандру, а послезавтра исчезнет, как туман. А ей что делать? Возвращаться опозоренной к родителям?
— Боже, как же у вас все серьезно, — хмыкнула я. — Опозоренной? Чем он ее опозорит, если они не совместимы? Ребенка ей не заделает даже переспать, если я правильно тебя поняла, с ней не сможет. Так в чем же позор? Что за дикие взгляды на жизнь?