— Хочешь сказать, что джинсы с кофтой не подойдут? — задумчиво спросила я у служанки. — Да не бледней ты так. Надену я эту гадость. Так, те, что по краям, розовое и белое, однозначно убери. И не смотри так умоляюще. Мне может плохо стать, без меня ужинать будут.
Угроза сработала, на кровати остались всего четыре платья: бирюзовое, фиолетовое, синее и оранжевое. Была б моя воля, спустилась бы к столу в джинсах…
— Бирюзовое и оранжевое слишком открытые, выставлять всем и каждому напоказ грудь я не намерена. Фиолетовое длиной по колено. Роза, не спорь. Оставляй синее.
Вымывшись, я переоделась в длинное, по щиколотку, практически полностью закрытое синее платье, безо всяких изысков, свободное, строгое и однотонное. Правда, к нему пришлось обувать черные кожаные туфли на невысоком каблуке, но что поделаешь, если ни кроссы, ни кеды здесь не котировались…
— Роза! Никакой краски! Красота должна быть естественной. И пугать также должна естественно. Не надо мне подсовывать эти бусы. И брошь тоже. Обойдусь. Я и так на великие жертвы ради местного народа пошла. Ты Снежка кормила?
Служанка уверила меня, что теленок по имени «Снежок» съел за час до моего приезда почти полную миску мяса.
— Да? — я скептически посмотрела на лежавшую на постели живность. — А почему он тогда так красноречиво облизывается? Принеси еще что-нибудь. Иначе можем гостей недосчитаться.
Успев привыкнуть к моему черному юмору, девушка только весело фыркнула.
Обеденный зал сиял. Не от свечей или магических светильников (хотя и этого было в изобилии), нет, от множества украшений, обычно — с драгоценными камнями. Этакий ювелирный дом «Дурновкусие», внезапно решивший всем составом познакомиться с одной несчастной скромной человечкой.
Как и было положено по местному этикету, Роза провела меня к пустовавшему рядом с женихом креслу и удалилась. Конрад выглядел эффектно в своем темно-коричневом костюме-тройке. Красавец мужчина, мечта всех женщин, даже замужних. По крайней мере, несколько дам, не стесняясь, активно строили глазки племяннику одному из Сиятельных Глав. Эти же дамы с трудом сдержали гримасу разочарования, когда я уселась рядом с блохастиком. Да уж, в таком цветнике я казалась подсолнухом среди роз и лилий.
Народ негромко переговаривался о чем-то своем, я, не вникая, поглощала сначала густой суп-пюре, потом — хорошо прожаренную отбивную, думала перейти к рагу из непонятного животного, но, увы, мое тесное общение с едой варварским образом прервали.
— Инка, — моя соседка по столу, высокая худая эльфийка, несмотря на свой возраст, довольно симпатичная, с тонкими аристократическими чертами лица, сверкавшая, как гирлянда на новогодней елке, смотрела на меня снисходительно и даже как-то жалостливо. Так обычно смотрят на доживающего свой век шелудивого пса, подобранного у мусорных бочков из жалости и пристроенного в холодной конуре «добросердечными» новыми хозяевами, — я слышала, вы прибыли к нам с планеты без магии. Неужели там действительно победили все болезни, и больше не нужны специалисты вашего уровня?
В переводе на нормальный язык: «Что ты тут забыла, деревня?»
Разговоры прекратились, гости замолчали, все присутствовавшие за столом существа с любопытством уставились на меня в ожидании ответа. Мысленно попросив прощения у блохастика за подмоченную репутацию его ненаглядной семейки, я отзеркалила взгляд.
— Худоба в вашем почтенном возрасте или является данью моде, или служит показателем неизлечимого недуга. Надеюсь, вы уже написали завещание?
На нарумяненных щеках и обнаженной белоснежной шее эльфийки появились некрасивые красные пятна. Крупные серые глаза нахалки практически выскочили из орбит, алый пухлый рот чуть приоткрылся, женщина тяжело задышала.
— Вы! Да как вы смеете! Низкорожденная хамка!
Тонкая льняная салфетка с золотым вензелем, разорванная напополам, полетела на пол, кресло с грохотом отодвинулось, и оскорбленная женщина выскочила из комнаты.
Дальше ели молча.
Через некоторое время, видимо, соблюдя приличия, Конрад поднялся и, извинившись, вышел из зала. Я последовала его примеру и сразу же отправилась в спальню.
Растянувшись в платье на постели, я запустила руку в шерсть норга:
— Некультурные какие эльфийки пошли, — пожаловалась я меховушке, — наглые и хамоватые.
— Еще и злопамятные, — донеслось от двери.
— И что, мне теперь из дома не выходить? — я зарылась обеими руками в шерсть Снежка.
— Да нет. Но предупреждаю, — блохастик отлепился от дверного косяка, подошел и уселся с другой стороны от норга, — если вдруг начнет все из рук валиться, проверься на порчу.
— Из рук у меня постоянно все валится и без порчи, — дернула я плечом. — Конрад, что ей вообще было от меня надо? Решила поупражняться в остроумии?
— Шарила — полукровка, дочь тролля и эльфийки, с такими родственниками, как ты понимаешь, кровь просто бурлит в венах.
— To есть дело исключительно в родственниках? — вопросительно подняла я бровь.
— Не только. Она — заклятая подруга моей матери. В лицо они друг другу улыбаются, за спиной готовы кинжал в шею воткнуть. К тому же, Шарила как-то предлагала мне стать ее любовником…
Последнее предложение оборотень произнес чересчур многозначительно. Мол, цени, какой молодец я у тебя, самой эльфийке отказал.
— Ты хочешь сказать, сегодня в ней взыграла ревность? Что ж, буду знать, из-за кого мне сегодня прилетела гадость, — хмыкнула я.
Сурина:
Сирин вновь наделила врачей работой, и я в паре с Инолом неохотно направилась к пострадавшим в драке горгульям. Прошла уже неделя после изменения моего статуса, никто из родичей показываться в стенах больницы, чтобы засвидетельствовать свое почтение новому главе рода, не спешил, я тоже не видела смысла покидать БЛиН, так что проблем ни у одной из сторон не было. А вот человечка заметно нервничала, причем с каждым днем все сильней: до свадьбы ей оставалась неделя, этой ночью во сне убийца расправился с последней жертвой и твердо пообещал на днях заглянуть за Инкой. На провокационный вопрос лешего, чего она больше боится: свадьбы или появления убийцы, — полутуша честно ответила, что второй вариант для нее был бы предпочтительней. Народ переглянулся, Ар, не стесняясь, покрутил пальцем у виска, но в этот момент заговорила сирин, так что тему удачно замяли.
Закончив лечение, мы с оборотнем засели в столовой, стараясь как можно плотней пообедать.
— А я тебе говорю, — горячился одетый в голубой халат санитара гном за столом напротив, судя по длинной седой бороде: давно уже не мальчик, — он сам перед старейшинами клялся, что отобьет ее! Что ж он за мужик такой, если бабу свою отбить не сможет!
Низкорослик несильно стукнул по столу кулаком и сделал несколько глотков компота из стакана.
— У оборотня? Отобьет? — с сомнением протянул другой бородач, такого же роста и той же комплекции типа «здравствуйте, я ваш шкаф». — Пусть чушь не мелет. Оборотни всегда сильнее нас были. А тут, поговаривают, еще и чувства замешаны. Недаром женишок ее три года ждал, да еще и из другого мира забрал.
— Спор? — азартно протянул ладонь первый?
— Да что с тобой спорить, — хмыкнул второй, — ты ж все равно найдешь лазейку, чтобы долг не отдавать.
Продолжая негромко препираться, гномы поднялись и направились к выходу.
— Как, говоришь, звали того несчастного, третьего жениха? — поинтересовалась я, повернувшись к Инолу.
— Почему звали? — спросил оборотень, задумчиво глядя вслед ушедшим. — Он вроде жив. Пока…
Человечка как обычно пила кофе в ординаторской.
— Инка, а как зовут твоего третьего жениха? — усевшись в кресло, поинтересовался оборотень.
— Это гнома-то? Не помню. А что? — лениво ответила полутуша, возвращаясь к кофе. И как только сердце выдерживало и ее вес, и количество потребляемого ею кофеина?
— Журит его зовут, Журит, — проворчал со своего рабочего места полусонный Астон.
— Угу, так а смысл вопроса? — кофе был допит, человечка оторвалась от чашки.
— Смысл в том, что этот гном вспомнил о твоем существовании, — хмыкнула я с дивана.
Инна:
Закончив возиться с нервным мелким гоблином, появившимся в больнице с пищевым отравлением, я вернулась в ординаторскую, привычно плюхнулась в кресло и с удовольствием стала пить кофе. Инол и Сурина, напомнившие о забытом гноме-женихе, заставили меня вспомнить и обстоятельства той «помолвки».
— Астон, а разве я еще считаюсь его невестой? — я засунула в рот дольку горького шоколада с кусочками апельсина и повернулась к гному, ожидая ответа.
— Естественно, — послышалось фырканье от нужного мне стола. — Пока ты официально не получишь статус жены, на тебя могут претендовать и вампир, и гном.
«Могут претендовать». Нашли вещь…
Услышав от сирин об очередном диве в депрессии, я решительно направилась в третью палату на десятом этаже. Хоть стресс сниму.
Див и правда был в депрессии: этакая туша угольно-черного цвета сидела, неспешно раскачиваясь, в центре комнаты и выла на одной ноте. Подумав несколько секунд, я уселась рядом и охотно присоединилась к завываниям. Странно, но несчастный пациент замолчал почти сразу. Массивная квадратная голова повернулась к вывшей мне, маленькие фиолетовые глазки удивленно блеснули, и голос, больше похожий на иерихонскую трубу, шепотом уточнил:
— А ты кто?
— Инка, — ответила я, нехотя прерываясь. И добавила. — У меня три жениха, а еще меня ищет маньяк-убийца.
Сказав это, я вернулась к завываниям.
— To есть как это, поймали? Зачем поймали?! Конрад, а я? Он меня, между прочим, убить обещал! Я этого момента так ждала! И что? Кто его мог поймать?!
Блохастик сидел вместе со мной в моей спальне и терпеливо ждал конца моего вдохновенного выступления. Норг, сытый и довольный жизнью, размером с небольшого молоденького бычка, развалившись на кровати, подставил бок сразу под четыре руки. Пришлось гладить и мне, и оборотню. Но свою роль зарвавшейся истерички я знала более чем хорошо и отвлекаться от нее не собиралась.
— Нет, ну вот что ты молчишь, а? Кто мог поймать моего, слышишь, моего личного убийцу?! В кои-то веки у меня появился собственный убийца! И что? На секунду отвернулась, а его уже поймали! Вот что за люди… И нелюди… Пошли!
— Все сказала? — лениво поинтересовался жених.
— Нет, — насупилась я, понимая, что на этого обормота моя пламенная речь никакого впечатления не произвела. — Кто этот гад?
— Который? — уточнил внимательный и практически любящий будущий муж. — Убийца? Или тот, кто его схватил?
— Оба, — проворчала обиженно я.
— Ну: личность убийцы пока покрыта мраком: он отказывается говорить без твоего присутствия, — хмыкнул Конрад.
Рука сама потянулась к виску.
— Нет, Инка, я не сошел с ума: — откровенно веселился блохастик, почесывая норга, — он действительно просто мечтает тебя увидеть, а пока упорно молчит. А вот того, кто его поймал, ты знаешь. Сегодня с ним разговаривала.
— Конрад, я тебя сейчас начну душить, — пригрозила я.
Жених только фыркнул.
— Кто жаловался, что его ищет маньяк-убийца?
Я удивленно нахмурилась.
— Див? Сегодняшний депрессивный пациент?
— Именно: — кивнул мой собеседник. — Он как узнал, что может потерять такого высококлассного специалиста, в два счета отыскал несчастного убийцу и буквально за шкирку притащил того в участок.
— Смеешься?
— Да если бы, — вздохнул блохастик, — у Шираса челюсть отпала от удивления, когда в его кабинете появился из воздуха черный див с неподвижно висевшим на руке телом. Причем, прошу заметить, телом, ругавшимся громко и неприлично.
Я в деталях представила себе и гнома, и дива, и тело и подавила желание истерически расхохотаться.
— Конрад, слушай, все забываю спросить… Эти дивы. Почему они разного цвета? От чего это зависит? От метаболизма, что ли?
Оборотень качнул головой.
— Нет, это не физиология. Это исключительно социальный фактор. Тебе попался див из правящего клана. Только они черные как ночь. И только они могут в мгновение ока при желании находить кого и где угодно. Не спрашивай как, они эту тайну не раскрывают. Вообще, цены бы им не было в сыске. Но ты ж понимаешь, ни один из этого клана заниматься розыском не станет. Не по статусу.
— А я, значит, исключение? — не поняла я.
— А ты — врач с нестандартным подходом, пожал плечами будущий муж. — Депрессия у дивов — штука страшная и долгая, хоть и относительно редко проявляющаяся, наши спецы ее лечить не берутся, больше из-за страха перед этими существами, чем из-за отсутствия знаний. Тебе ж море по колено. Вот тебя и оценили по достоинству.
Угу. Классный комплимент получился. Ты, Инка, дура, везде влезешь, все неприятности на свою пятую точку сгребешь, вот тебя и ценят, как громоотвод.
— У тебя, насколько я помню, завтра выходной, — продолжал тем временем блохастик, — вот и отправимся в участок, побеседуем с маньяком-убийцей.
Чудесно. И снова покой мне только снился…
Разбудил меня норг. Вернее, проснулась я из-за недовольного ворчания этого шерстяного создания.
— Кто там в самоубийцы метит? — сонно пробормотала я, не открывая глаза.
— Инка, — жалобно проныли сбоку, — меня Кони послал, сказал, скоро ехать надо будет…
— Куда?
— Так в участок!
Участок… Разговор с женихом мгновенно всплыл в голове, прогоняя остатки сна.
— Лотир, — зевая, попросила я, — позови слуг, пусть нас со Снежком накормят.
Послышался удалявшийся топот. Дети…
Оставив живность переваривать тазик с мясом, я с помощью Розы привела себя в порядок, переоделась в любимые джинсы и кофту, на этот раз светло-коричневого цвета: перекусила тремя пирожками, запив их кофе, и спустилась в холл.
Жених и его брат, оба в спортивных костюмах, уже были готовы к отъезду.
Глава 11
Ненависть в почках набухших томится, Ненависть — в нас затаенно бурлит, Ненависть потом сквозь кожу сочится, Головы наши палит. Баллада о Ненависти
В кабинете у Шираса, главы местного сыска, мы пробыли недолго. Гном с почтением сопроводил нашу троицу в тюрьму — магически защищенные снаружи и изнутри комнаты на нижнем, подвальном этаже того же здания. Опасного заключенного охраняли два тролля. Они же и вывели в комнату для свиданий закованного в наручники высокого, плечистого, бородатого парня.
— Инка, — взгляд необычных фиолетовых глаз безошибочно выхватил из толпы мою фигуру, и заключенный напрягся, — ты!
— Мы знакомы? — удивленно подняла я бровь.
— Ну что ты, — продолжая стоять, издевательски глядя на нас с Конрадом и Лотиром, сидевших вместе с гномом на деревянных скамьях, произнес незнакомец, — мне — и такая честь.
И сразу же, безо всякого перехода, с непонятной, ничем не обоснованной ненавистью в глазах:
— Как же я тебя ненавижу! Это я, слышишь, я должен быть почитаем и любим! Это у меня должно быть все! А ты! Ты, дура этакая, даже не понимаешь…
Голос парня сорвался на крик, и в ту же секунду в комнате появилась знакомая мне туша размером с теленка. Норг встал напротив побледневшего бородача и угрожающе оскалился.
— Тебя даже он любит, — пробормотал горько незнакомец, — как же я тебя ненавижу!
— Архип Солирный, вырос на Земле, где-то, как он сказал, на Севере, образования никакого, кроме девяти классов, — вечером мы принимали гостей. Ширас, вытащивший из маньяка-убийцы всевозможную информацию, по просьбе Конрада приехал с нами поужинать. За столом сидели втроем: я, оборотень и гном, так что говорили обо всем свободно, не стесняя себя приличиями, — попал сюда лет пять назад, совершенно случайно, начитавшись глупых библиотечных книг по «магии», тоже перенесся в больницу, проработал в БЛиНе санитаром несколько месяцев и сбежал, выкрав дело.