Мимо прошла метресса Кавье, прижимаясь всем телом к консулу. Он что-то тихо говорил, наклонившись к спутнице, а она заливалась на его фразы соблазнительным смехом. Видимо, мэтр Геллер решил позволить себе интрижку, как сказал наставник. Парочка направлялась в сторону кают первого класса. Я услышала как поскользнулась, спускаясь по трапу, метресса Кавье, ее негромкий вскрик и снова смех. Мужчина ругал себя за неучтивость, а потом их голоса удалились. Насколько смогла рассмотреть, мэтр решил нести пострадавшую на руках. Не удивлюсь, если это окажется хорошо разыгранная комедия, чтобы поймать в сети не желающего привораживаться консула.
Интересно, роковую красотку заинтересовало в мэтре Геллер его высокое положение? Не могла же она на самом деле увлечься занудным венальцем с бледной наружностью. Из всех запоминающихся черт внешности можно отметить только рыжие волосы.
— Скучаете? — провокационно проворковал мэтр Бланкар, врываясь в мои рассуждения.
Троллий потрох! Темнокожий мужчина в ночи почти неразличим. Я перепугалась не столько его самого, сколько внезапного появления позади. Он вполне мог подкрасться и сбросить меня за борт. Я бы даже пикнуть не успела!
— Вышла подышать свежим воздухом перед сном, — сухо ответила ему.
Внутренне вся подобралась. Пусть только позволит себе вольности! Теперь я знаю, на что способен бывший «друг» мужа. Сразу же буду атаковать!
— Я надеялся завтра присоединиться к вашей компании, — пыхнув сигарой во тьме, произнес светским тоном целитель, — Наверное, вы единственные, кто не вдохновился конной прогулкой к водопаду. Палерон в это время года особенно красив. Именно по этой причине его включили в круиз.
— Вы там уже бывали? — невольно заинтересовалась.
— Не однажды, — еще одна вспышка красного огонька, а потом она обрисовала полукруг, опускаясь вниз. — Так что успел посмотреть водопад, оценить красоты горной речушки и даже искупаться в ней. Город гораздо красивей.
— Неужели? И что в нем особенного? — скепсис решила не демонстрировать.
На мой взгляд, не всем придется по вкусу портовый город, где моряки находят временное пристанище, а затем вновь отправляются в путь.
— Поздняя весна, — выдохнул мэтр Бланкар и до меня донесся аромат дорогого табака, почти сродни мужскому одеколону. — Горожане украшают Палерон вьющимися цветами. У них даже проходит конкурс на лучшее оформление дома, улицы, квартала. Знаете, они обожают свой город и не разрешают приезжим заходить в закрытые районы.
— Но вы это видели, — недоверчиво произнесла я.
— Одна черноокая жительница Палерона показала его, — с намеком в голосе отозвался он.
Расспрашивать резко расхотелось. Отвернулась в темноту ночи. Впереди маячил опознавательный фонарь. Его зажигали каждую ночь, чтобы встречные корабли могли нас видеть. Трепыхнулось полотнище паруса, на мгновение скрывая его, а потом раздался громкий хлопок и женский крик.
ГЛАВА 15
— Богиня! Что случилось?! — встревожено закричала.
Со стороны мэтра Бланкара послышалось ругательство, которое он проскрежетал сквозь зубы. Вспоминать о правилах хорошего тона не было времени. Там действительно что-то случилось. Сомневалась лишь мгновение, а потом побежала в ту сторону. Каблуки простучали по ступенькам трапа, а следом за мной спешил мэтр Бланкар. На место происшествия мы прибежали первыми.
Метресса Кавье сидела на деревянных досках пола и тихо голосила, прижимая ладони к лицу. Мэтр Геллер с угрюмым видом рассматривал лежащую рядом с женщиной одну из лебедок. Одежда обоих в беспорядке, шелковые чулки с туфлями свисали с близстоящей бухты канатов. Пиджак расстелен под ногами, рубашка консула расстегнута, как впрочем, и ремень брюк. Перепуганная метресса Кавье сидела на импровизированном «ложе», а мужчина стоял рядом, спиной к ней.
— Флoранс, что здесь случилось? — подбежал к школьной подруге мэтр Бланкар.
— Она упала, — всхлипывая, сообщила метресса Кaвье.
— Троллья романтика! — выругался мэтр Геллер.
Мужчина резкими движениями принялся заправлять рубашку в брюки. Пока он справлялся с пуговицами, я увидела у своих ног ремень, подняла его и молчаливо протянула к пострадавшему. Свет фонаря сюда добирался частично. Прилично можно рассмотреть только верхнюю часть тела. Метрессу Кавье, сидящую на полу, опознала лишь по светлому платью. Зато хорошо заметна струйка крови, стекающая по щеке консула.
— Вы ранены? — спросил мэтр Бланкар, заметив так же как я, рану на голове мэтра Геллера.
— Рассечение. Ничего серьезного. Если бы не эта… — мужчина проглотил ругательство, — не дернула за свисающий канат, ничего бы не случилось.
— Случилось бы и многое, — пробормотала себе под нос, опасаясь высказать вслух свои догадки.
Значит, консул оказался не настолько морально устойчивым и решился на «троллью романтику» вне комфортабельной каюты. За что и пострадал.
— Позвольте оказать вам помощь? — подoшел к пострадавшему мэтр Бланкар. — Я целитель. Флоранс возьми себя в руки и исчезни! Вы наделали столько шума, сейчас здесь соберутся любопытные!
— Да-да, конечно, — забормотала перепуганная метресса Кавье. — Я сейчас.
Она покачнулась, пытаясь встать на ноги, пришлось ее подхватить и помочь. Роковая красотка, испытавшая сегодня неудачу в соблазнении представителя Веналии, собрала разбросанные вещи и ухватила меня под руку.
— Помоги! Сделай вид, что мы вместе прогуливались, — она умоляюще взглянула на меня.
Насмешки или надменности в ее глазах не было. Только испуг и ужас перед открывшимися обстоятельствами. Нерешительно кивнула. Была бы здесь Эдит, она бы ни за что не поверила в мои намерения прогуляться в ночи с метрессой Кавье. Зато остальным нет дела до нашей неприязни.
Туфли, обутые на босу ногу, наверняка доставляли неудобство, но она мужественно улыбнулась навстречу прибежавшим членам команды и первым любопытным из салона.
— Мэтры и метрессы, что здесь произошло? — строго спросил старший офицер.
Кто именно из них, я не рассмотрела. На мой взгляд, в форме и в надвинутой почти до самых глаз фуражке они выглядели одинаковыми. Конечно, нас знакомили, представляли в первый вечер, но после, встречаясь с ними, никогда не могла отличить их друг от друга.
— Мы с метрессoй Атталья прогуливались. Как вдруг заметили, будто что-то падает на человека, стоящего здесь, — взволнованно принялась врать метресса Кавье. — Я закричала от испуга, потом мы подбежали и увидели метра Геллера, с разбитой головой. Хорошо к нам поспешил мэтр Бланкар, он целитель. О, это ужасно!
И она снова зарыдала. У меня неожиданно возникли подозрения. А были ли ее первые слезы правдивы? Ведь сейчас так натурально убивается, хотя именно она, пусть и случайно скинула тяжеленую лебедку на консула.
— Флоранс! — крикнул ей целитель, — Иди к себе в каюту и прими успокоительных капель! — затем добавил спокойным голосом, подошедшему старшему офицеру, — Женщины. У них слишком слабые нервы. Готовы в обморок упасть из-за пролитых трех капель крови.
Роковая красотка, уткнулась в собственные чулки, выступающие теперь носовым платком, и потянула меня в сторону трапа. Я тоже не горела желанием оставаться на месте происшествия, а потому не стала сопротивляться. По дороге нам выговаривали за неосторожность и забрасывали советами, каким средством подлечить расшатанные нервы. Мэтр Броссар не спускал с меня внимательного взгляда. На его молчаливый вопрос покачала головой, не в силах отделаться от цепкой хватки нежданной «подруги». В голове перебирала варианты избавления навязанного общества, чтобы перекинуться хоть словом с наставником, но пока ничего не придумывалось.
— Глупая курица! — недовольно фыркнула метресса Кавье, выдергивая свою руку, когда мы вошли в коридор кают первого класса.
Затем она ею демонстративно потрясла, словно стараясь сбросить остатки близкого общения со мной.
— Будет тебе урок, как пытаться завлечь в свои сети женатого мужчину, — с этими словами, ничего не объяснив и не поблагодарив за помощь, метресса Кавье удалилась в сторону своей каюты.
Ее гордо вскинутая голова, презрение, написанное на лице, и походка уверенной в себе женщины даже на меня произвели впечатление. Она уходила с видом королевы.
Проводила ее взглядом, а потом сотворила послание наставнику. Нам просто необходимо встретиться и все обсудить. Второй серебристый лепесток с сообщением о завтрашней прогулке улетел к Эдит.
Утром проснулась от непривычных звуков порта. Не уверена, ночевал ли Этьен в каюте. На его стороне кровати смята постель, но это и я могла сделать во сне. Долю мгновения смотрела на пустую подушку, а потом подошла к иллюминатору.
Палерон утопал в розовых лучах восходящего солнца. Пассажиры «Любимца богини» еще нежились в уютных постелях, а моряки уже вовсю занимались своими делами. Я заметила рыбачьи суденышки со свернутыми на палубах сетями, вёсельные лодки сновали между кораблями, стоящими на рейде порта. Немного в стороне заметила край кормы торгового судна, а на пирсе шумела говорливая толпа, состоящая из матросов и местных жителей. Видимо торговля шла полным ходом.
Снаружи, на палубе слышались отрывистые команды, топот грубых ботинок. «Любимец богини» готовился переправить на берег первых пассажиров, высказавших желание осмотреть достопримечательности острова. Корабельный колокол оповестил о раннем завтраке, но вчера многие собирались отведать местной кухни в кабачках Палерона.
Серебристые послания от Эдит и мэтра Броссара прилетели почти одновременно. Подруга высказала полную готовность отправиться на сушу, а наставник требовал немедленной встречи. Невольно улыбнулась манере ворожея высказывать просьбу в виде приказа, а потом отправилась к шкафу выбирать себе наряд. Разглядывая несколько платьев для прогулок, я почему-то продолжала улыбаться. Предчувствие новой встречи, исключительно по делу с мэтром Броссаром поднимало настроение.
Выбор остановила на светло-бежевом платье с квадратным вырезом, украшенным белым кружевом, волосы заколола вверх под соломенную шляпу с широкими полями и длинными зелеными лентами. Короткие носочки, удобные туфли на низком каблуке и разумеется ажурный зонтик от солнца. На корабле в нем не было необходимости. Все открытые места прикрывали пологами из парусины, чтобы пассажиры не испытывали дискомфорта от яркого солнца, а вот в Палероне изящная вещица может стать необходимой.
Последним штрихом стали серьги из жемчуга в виде капель. Длинные перчатки до локтя прикрывали кожу, предохраняя от загара. Я сама себе нравилась в зеркале. Зеленые глаза блестели от предвкушения знакомства с новыми землями.
Палерон занимал нейтралитет ко всем государствам. Остров входил в Межостровное королевство южных морей, состоящее из разрозненных клочков земли, где нашли приют многие народности. Смешение рас накладывало определенный отпечаток на внешнюю политику. Хотя на каждом из островов преобладала община выходцев из того или иного королевства. Говорят, Межостровное королевство привечало пиратов, но официально никогда этого не подтверждало.
Палерон населяли в основном индеги. Королевство Индегия располагается на западном побережье Великого моря. Когда-то вело агрессивную политику по захвату соседних территорий. Палерон какое-то время находился под властью амбициозного короля Ургана, и был населен коренными жителями с материка. Позже остров вошел в Межостровное королевство. Конечно, не обошлось без кровопролитных войн. Именно в то время произошел расцвет пиратства. Долгое противостояние ослабило Палерон и другие острова, ведь их защитники воевали вдали от родного дома, и это соблазнило некоторых на легкую добычу. Грабеж на море и суше продолжался, пока шла война за независимость. Король Василь, едва взошел на престол, положил конец вражде, морским боям и пиратству. Им были подписаны пакты о ненападении на соседние государства, а на разбойников охотились военные линейные корабли. С тех пор воды Межостровного королевства считались спокойными как для торговли, так и для путешествий.
Уроки мэтра Жана в Школе колдовства, целительства и ворожбы для меня не прошли зря. Своеобразное преподавание увлеченного своим предметом учителя навсегда оставило свой след в пытливых умах девчонок, мыслями занятыми свиданиями с парнями. Вложенные знания сами собой всплывали в памяти, оживая реальностью. Думала ли я, что когда-нибудь ступлю на землю Палерон, где в далеком прошлом разыгрывались драматические события — королевский флот атаковал пиратов, а жители воевали подручными средствами, защищая невеликое богатство и собственные жизни? Сейчас я смотрела из иллюминатора каюты на утопающий в зелени город, по большей части притулившийся у подножия горы и несколькими извилистыми улочками, карабкавшегося ввысь, и не могла поверить в реальность сегодняшнего дня.
— Клер! Мы идем? — ворвалась без стука Эдит.
— Ты можешь поверить? Мы в Палероне! — развернулась к ней.
— Невероятно, — согласилась она со мной.
Подруга так же, как и все ворожеи, прошла через уроки мэтра Жана, а потому как никто другой понимала, охватившее меня волнение. Знания о старине остались в нашей памяти, а потому первое путешествие на остров для нас носило флер загадочности прошлого. Конечно, мы не собирались искать пиратские клады, но рассчитывали расспросить местных жителях об особенно ярких страницах истории.
Серебристый лепесток послания закружился перед моим лицом. Эдит с интересом проследила за его полетом и молчаливо ожидала от меня сообщения.
— Кабачок «Каракатица» — прочитала вслух.
— От кого? — поинтересовалась подруга.
— От наставника, — отозвалась ей.
— Ты до сих пор Эмири так называешь? — удивилась она.
— Привыкла, — пожала плечами, стараясь не выказывать охватившей радости.
Ведь мы не только увидим Палерон, но и встретимся с мэтром Броссаром!
— Я только оставлю записку Этьену, и отправляемся, — сказала Эдит и набросала несколько слов на листе бумаги.
Не знаю, каковы планы мужа, но я сегодня рассчитывала провести весь день на острове.
Порт несильно отличался от того, в котором ожидал отправления «Любимец богини». Разве что размерами. Шумно, грязно и остро пахло. Преобладал запах несвежей рыбы, а туфли несколько раз поскользнулись на жире. Хотелось как можно скорее покинуть толчею, где раздетые по пояс грузчики пахли потом, а торговки громко переговаривались с рыбаками и покупателями.
С нами в ялике отправились две семейные пары. Они тоже впервые оказались в Палероне и торопились покинуть шумный порт. Матросы «Любимца богини» отправились обратно к кораблю, коротко объяснив, как быстрей выйти в город.
Вскоре торговые ряды сменили улицы, и на нас пахнуло свежим морским воздухом с примесью цветочного аромата. Здесь гораздо легче дышалось, чем на берегу. Мэтр Бланкар говорил правду — город не оставлял равнодушным. Каждый дом украшали цветы. Они были повсюду — в окнах, у порога, на стенах. Плетущиеся, в горшках, растущие в клумбах. Буйство красок соцветий создавали невероятные композиции и притягивали взгляд. Хозяева замечали наше восхищение и расплывались в счастливых улыбках. Они испытывали гордость за растительное украшение домов.
Вскоре мы с Эдит остались вдвоем. Наши компаньоны не стали ждать задерживающихся у каждого дома любопытных подруг. И мы сразу оценили недостатки такого положения. К нам поторопились дети, выпрашивая мелкую монету или предлагая купить что-нибудь у них. В отсутствии мужского сопровождения на нас с интересом поглядывали местные парни, зазывно улыбаясь. Эдит нервничала, несчастный зонтик от солнца подпрыгивал над ее головой. Вскоре мы поторопились найти указанный кабачок в сообщении.
«Каракатица» оказалась недалеко от порта. Здесь ожидали прихода путешественников, уставших от морской качки и пожелавших пройтись по земле. У входа из мелколиственного кустарника неизвестный мастер сотворил двух головоногих моллюсков. От ветра тонкие ветви трепыхались, и творения казались живыми. Внутри убранство кабачка напоминало подводный мир. Стены выкрашены в лазурный цвет вод, омывающих Палерон, картины рыб и кораблей развешены для привлечения внимания, а столбы, поддерживающие потолок напоминали мачты. Столешницы приколочены к огромным бочкам, а вместо стульев предлагали присесть на деревянные лавки. Официанты выглядели как настоящие матросы. Впрочем, наверняка так и было. С лиц мужчин не сходил загар, а прищуренный взгляд выдавал людей, привыкших постоянно находиться на солнце. Грубоватые манеры и скупые речи довершали облик.