— Да там нет такого! — хмыкнул Арслан, открывая девушке дверь. — Может, тридцать, может, меньше… Что-то сомнительно насчет девяносто девятого.
Настя не могла с уверенностью этого сказать, потому что в цоколь спускалась всего-то дважды: когда заказывала эмалевую фотографию на памятник бабушке, а потом — когда забирала заказ. Дальше фотоателье она вообще не уходила.
Сейчас она в сопровождении деверя Гульназ медленно двигалась между рядами бутиков, а впереди уже маячил конец длинного коридора. Неожиданно откуда-то сбоку вышла молоденькая длинноволосая девушка в пушистом свитере и потертых джинсах фасона «бойфренд»:
— Анастасия Юрьевна? Без двух минут три, вы как раз вовремя. Пойдемте, я провожу. Это ваш сопровождающий? Вас как зовут?
— Арслан. — Расплылся в улыбке парень, а Настя с неудовольствием подумала, что с таким подходом к делу он точно никого не «прессанет».
— А я — Света. Идемте, вас ждут…
«Куда идти-то?» — готова была воскликнуть Настя, видя перед собой только выступ стены, за которым находился прилавок офиса экспресс-доставки, а рядом — кулер. Она не успела ничего сказать, потому что девушка по имени Света взяла ее за руку и сделала шаг вперед.
Когда-то давно, в школе, Настюша писала реферат, посвященный такой интересной вещи, как «неэвклидова геометрия», пытаясь увязать это понятие с известными художественными произведениями Льюиса Кэрролла. В свое время девочка зачитывалась книгой и засматривалась многосерийным советским мультфильмом. И вот теперь простой шаг вперед наглядно показывал, что постулаты и аксиомы Евклида могут быть с легкостью нарушены девушкой в пушистом сером свитере.
Прим. авт.: «Неэвклидова геометрия» применяет набор аксиом, отличных от аксиом «евклидовой» геометрии, например, не содержит постулата о параллельных прямых. Основные открытия геометрических систем, в которых аксиомы Евклида не верны, были сделаны Николаем Лобачевским и Георгом Риманом.
Горят синим пламенем прямые углы, потому что внутри одного угла каким-то образом оказывается другой, уводя мимо кулера туда, где ничего нет и не может быть, кроме стены.
Просторный полутемный холл, стены и пол отделаны черным, с цветными прожилками, мрамором. Мягкий плеск маленького фонтанчика с подсветкой: в замкнутом цикле вода льется на колесо игрушечной мельницы. Модная деталь офисного интерьера… С левой стороны — несколько дверей (непонятно, сколько их, и самое отвратительное, что количество меняется каждую секунду: то две, то пять, то три), с правой — подобие информационной стойки, как в лобби какого-нибудь отеля. Сходство с отелем усиливалось наличием над стойкой часовых циферблатов, показывающих время по Гринвичу в разных точках мира. Над стойкой же красовалась вывеска, выполненная в строгом черно-белом дизайне: «ОМВО «Жизненный долг». ООО есть, АО, ЗАО… А это что такое?..
Не дожидаясь вопроса, девушка Света кивнула головой, рассыпая по плечам льняные пряди волос:
— Общество с максимально возможной ответственностью. Вам туда.
Насте показалось, что и Арслану девушка что-то сказала, но поручиться за свои ощущения она не могла, а в следующую секунду вдруг осознала, что рядом никого нет. Ни деверя Гульназ, ни девушки Светы. Полумрак, плеск воды в фонтанчике. За стойкой кто-то есть?..
Да. Та, кого гостья не заметила сразу. Миловидная женщина лет тридцати пяти, с округлым и нежным лицом, обрамленным мелкими небрежными кудряшками темных волос. Макияж неброский, как будто и нет его. Небрежность кудряшек искусственная насквозь: с такими прическами долго возятся, сохраняя каждый локон в строго продуманном хаосе. Женщина, похоже, невысокого роста, пухленькая, с плавными жестами и той общей пластикой движений, которая выдает бывших гимнасток и танцовщиц.
— Анастасия Юрьевна, проходите. Там справа есть вешалка, пуховик можно повесить. Чай, кофе? — заговорила женщина, и звучание ее голоса сомнений не оставило: кажется, та самая Елена.
— Пить я ничего не буду. — Резко сказала Настя. — Давайте сразу к делу.
Женщина вышла из-за стойки, указывая рукой на диванчик, перед которым на низком столике были разложены бумаги, и предложила присесть. Теперь Настя хорошо ее рассмотрела: темно-синий, почти черный, костюм (приталенный жакет и юбка-карандаш, обычная офисная классика) в сочетании с белым топом, черные туфли. На лацкане жакета — бейдж с визиткой, где указано крупным шрифтом имя: Елена.
— Можно просто так, без отчества. — Женщина улыбнулась уголком рта. — Я представляю организацию, имеющую филиалы в каждом городе мира, численность жителей которого перевалила за триста тысяч. Сургутский филиал ОМВО «Жизненный долг». Наша работа проста: получаем информацию о долгах, отыскиваем должников, предлагаем им погасить долг при жизни, чтобы не тащить с собой туда и не сбрасывать на потомков. Ни на кого не давим, ничего не выбиваем. Система отлажена и полноценно работает с момента массового внедрения средств коммуникации. Сейчас проще стало в плане поиска должников, а раньше, говорят, телеграммами вызывали в филиалы…
— Вы хотите сказать…
Женщина как будто прочла Настины мысли.
— Да. Всем сообщают о долге, но не все готовы платить. Вы вот согласились выслушать, я перезвонила, процесс запущен. Многие сразу отказываются, многие посылают, как говорится, далеко и надолго. Звонят всем. Не все откликаются. Отказ — нейроблокада — человек все забывает. Погасил долг — тоже забывает, но освобождается от обязательств. Долги бывают разной природы: вред могли причинить вы сами или ваши близкие родственники по прямой линии, но, с другой стороны, кто-то мог попытаться причинить непоправимый вред вам или вашим близким, а другой кто-то его остановил, сохранив вам здоровье, психику, а возможно — и жизнь. Тогда вы тоже должны вернуть доброе дело сообразно действиям кредитора.
Елена говорила четко, кратко, без эмоционального давления, признаки которого Настя пыталась отыскать в ее поведении и речи. Морозову пытаются затащить в какую-то тоталитарную секту?.. Навешать на уши лапшу про некий долг, одурманить, заставить работать на себя пожизненно? Сокурсник, Дима, сейчас работает психиатром в Тюмени. Поговорить бы с ним, да как, если не получается даже родному отцу поведать о странных коллекторах?!
С другой стороны, чувствовалось, что все вышесказанные фразы глава Сургутского филиала ОМВО «Жизненный долг» произносит далеко не в первый раз…
— Ну и?.. — спросила Настя, даже не сдерживая саркастических ноток, — У меня-то что? Кто кому причинил беспокойство?..
Елена ответила с максимально серьезной интонацией, слегка разведя руками:
— Я не знаю. Никто не знает. Я даже не могу сказать, касается ли долг вас, Анастасия Юрьевна, или дело в ваших предках. От родителей и далее… Для помощи в поиске кредиторов наш филиал подберет вам куратора… В вашем деле указано, что ежегодно росли проценты, значит, долг копится отнюдь не со вчерашнего дня.
— Где, где это написано?
Рука с безупречным французским маникюром пододвинула к девушке какие-то листы бумаги. Настя сгребла их с деревянной полированной поверхности столика и жадно пробежала глазами по строчкам, тут же мысленно себя одернув: «Что, уже купилась? Так быстро? Это же явно какие-то мошенники или сектанты!»
Только вот прочитать ничего не получилось. Как во сне, вспыхивали в мозгу и тут же гасли отдельные фразы, никак не хотевшие складываться в полноценный текст: «Морозова Анастасия Юрьевна…», «…абсолютный должник», «…обязывается», «проценты по долгу начислены…». Бред какой-то! Последняя фраза привлекала внимание больше остальных: «… надлежит пройти нулевой портал для идентификации».
— Что за портал такой? — уцепилась Настя за непонятный термин.
В серых глазах Елены, зрачки которых были расширены в полумраке, как будто промелькнул интерес, смешанный с сожалением и даже сочувствием:
— В нашем филиале давно не было таких дел. Видите те двери, Анастасия Юрьевна?.. Каждая из них — портал, помогающий осуществить идентификацию долга, оживить память, разбудить ее даже в дремлющих генах. У вас — нулевой портал. Это значит, что в дело замешано то, что принято называть «тонкими мирами», «тонкими материями», «миром духов» и много еще чем, чего бы не хотелось касаться вовсе.
Глава 4.
Порталы
Первое побуждение — встать и уйти. Второе — действительно послать далеко и надолго, а потом уже встать и уйти, потребовав вернуть невесть куда пропавшего Арслана. Третье и самое неприятное — подавить скребущееся изнутри чувство беспокойства, и не просто беспокойства, а чего-то чужеродного, не свойственного ранее. Как будто начала примерку блузки в магазине, а та оказалась с подозрительным пятном, указывающим на нечистоплотность предыдущей покупательницы.
— Почему я не могу сосчитать двери на другой стороне холла? — тихо спросила Настя.
— Ничего особенного. — Прозвучал ответ Елены. — Кто-то из должников пользуется порталом в другом филиале, это происходит постоянно. Тогда во всех прочих филиалах дверь становится недоступной. Всего же порталов пять. Сейчас, в предпраздничные дни, трафик не так велик.
— Как узнать, куда войти?..
— Легко. Дверь сама позовет, вы почувствуете.
Видя замешательство посетительницы, Елена покачала головой:
— Я понимаю, как дико звучит для вас все услышанное. Я сама была в такой ситуации.
— Что?..
Серые глаза с большими темными зрачками смотрели открыто и грустно.
— Здесь работают те, кто не смог расплатиться с очень крупным личным долгом, Анастасия Юрьевна.
Морозова непроизвольно вздрогнула.
— И даже если человек отбыл срок, это ничего не значит. — Продолжила женщина нейтральным, почти безразличным тоном. — Ему или ей позвонят, когда выйдет на свободу. Таков порядок. Только ситуация может сложиться так, что расплатиться уже не получится. Тогда должник, согласившийся с оплатой долга, попадает сюда, пополняет персонал филиала, но для всего остального мира становится пропавшим без вести, как и многие другие. Те, кто попал в кураторы, еще имеют шансы выйти, компенсировав свой долг успешно закрытыми сложными делами…
— Зачем вы мне это рассказываете? Пугаете, что и я могу тут остаться? — Настя повысила голос, мысленно прикидывая, что такое могла совершить миловидная пухленькая женщина в элегантном костюме.
— Нет. Я пытаюсь развеять ваши сомнения. Портал дает ответ в большинстве случаев идентификации. Вы находите своего кредитора или его семью, возвращаете долг. Иногда, в банальных легких ситуациях, должник может просто совершить хороший поступок, и все. С момента входа в портал у вас запускается срок на выполнение обязательств — это месяц. До входа в портал есть последняя возможность отказаться, но тогда вы должны четко понимать — долг переходит на ваших потомков или может больно ударить по вам самой, в тот момент, когда вы будете наиболее уязвимы.
Разум продолжал сопротивляться. Так. Атмосфера таинственности в помещении? Специально создана: для «оболванивания» наивной публики. Только вот размеры помещения таковы, что оно уже не только захватило пространство под тротуаром рядом с многоэтажкой, оно уже частично находится под проезжей частью проспекта Ленина… Попытка Елены рассказать свою историю, спровоцировать на откровенность? Тоже не зря: заинтересовать, вызвать к себе жалось и одновременно — напугать. Странное ощущение нереальности и отсутствие возможности полностью прочесть текст документа? Не исключено, что здесь распыляют какое-то наркозное средство, вроде закиси азота в смеси с чем-то еще, каким-нибудь галлюциногеном.
— Где молодой человек, с которым я пришла? — нахмурила брови Настя.
— Пьет кофе со Светой. В полной уверенности, что вы ведете беседу с риэлтором за стеклянной перегородкой соседнего офиса. Все нормально, он ничего не вспомнит.
— Вы лишаете меня чувства реальности. — Девушка потерла виски пальцами. — Мне не за что зацепиться, понимаете? Если у вас такая крутая контора, почему бы не поднять какую-то историю, архив… Чтобы я точно знала, кто и как мог в моей семье накопить этот мифический долг?
Елена пожала плечами, добавив, что никаких архивов тут не водится, отродясь не имелось. Работа ведется по факту. Документы не хранятся: утилизация после завершения дела или же в случае отказа должника.
— Я бы рада помочь, Анастасия Юрьевна, но не могу. Зато могу позабавить: двери… порталы… давно обросли у нас жаргонными названиями. «Мапа» — четвертый портал, он же — «мелкая пакость».
Такие частенько совершают в детстве, но и взрослые не отстают. Одна старушка, например, двадцать лет подряд подметала в подъезде и сгребала мусор на соседский коврик. Позвонили. Уже тогда, когда на внучку упал рикошет — в университете обвинили в краже ответов к тестам для экзаменов…
— Это не смешно. Я не хочу знать про чужие пакости.
— Как хотите, Анастасия Юрьевна. Кроме «Мапы», есть «Попа». Вот это уже «подлый поступок»: оговорить кого-нибудь, подставить коллегу по работе, отплатить злом за доброе отношение, да и многое другое — тоже. Ну, «попа» она и есть «попа», она третий портал. «Энзэ» — второй. Хуже всех прочих, как мне кажется. «Непоправимое зло» — например, убийство, насилие…
— Вы хотите сказать, — прервала Настя собеседницу, — что можно совершить убийство и не помнить об этом?
— При собственной жизни — вряд ли. Но можно запустить цепочку действий, которая приведет к чужой смерти. Или, скажем, выходил чей-то предок с кистенем на большую дорогу…
— Так он, может, в Средневековье выходил!..
— Вполне возможно. А факс пришел в агентство только сейчас. Я же говорю, канцелярщина, задержки… Мы не знаем, как это работает, где находится головной офис, кто всем распоряжается. Я пришла сюда, когда освободилось место главы филиала, а у меня было такое состояние, что хоть в петлю, хоть с камнем на шее в прорубь.
Настала очередь объявления первого портала, под названием «Муся» — «Муки совести». За свой скверный поступок, включая уголовные преступления, человек уже раскаялся и получил сполна — но совесть не отпускает. Тогда тоже прямая дорога сюда, в ряды персонала ОМВО «Жизненный долг»…
— А ваш, нулевой, у нас зовется «Тема». «Темные миры», тонкие миры. Протащили сюда нечто, а оно уже пошалило от души, или что у него там есть…
— Я ничего не притаскивала. — Твердо произнесла Настя. — И не верю, что мои близкие могли совершить нечто подобное.
«Ты уверена?» — шепнул внутренний голос, полный сомнений. — «Фотография с выколотыми глазами?»
«Не верю. Только не бабушка. Я вообще врач, я ни вот что такое не верю…»
Между тем, Елена снова покачала головой, и тут же поправила свои небрежные кудряшки.
— Чертей вызывали в детстве? — спросила она, обескуражив посетительницу.
— Чего?..
— Детская забава, вот чего. Пентаграмма на бумаге, хихикающие подружки, темнота в комнате… «Черт, приходи!»… Многие так шалят, не осознавая, что делают. Потом всю жизнь таскают с собой потустороннюю сущность, а уж она-то будет постоянно толкать под руку, да так, что все порталы можно пройти, и каждый напомнит о содеянном — хоть «Мапа», хоть «Энзэ».
— Не вызывала! — почти огрызнулась Морозова.
— Куклами вуду не баловались?
— Нет, что вы такое говорите!
Серые глаза смотрели без малейшего намека на смех:
— Может быть, были в роду те, кого принято называть ведьмами?..
— Откуда я знаю, в самом деле?!
— Есть способ проверить, Анастасия Юрьевна. Подойти к порталам. Или же просто уйти отсюда раз и навсегда, позабыв обо всем.
В конце концов, раз уж согласилась на встречу, имеет смысл двигаться дальше.
Настя встала с кожаного диванчика и только попыталась сделать шаг, как вдруг расстояние между противоположными стенами холла стремительно сократилось. Перед девушкой оказалась всего одна дверь: обычное темное дерево, без украшений и декоративных элементов. Тускло посверкивала металлическая ручка в виде шара. Доктор Морозова прикоснулась к ней — и тут же оказалась внутри.
В полной темноте.
Темнота недолго оставалась непроницаемой и плотной. Сколько прошло времени, непонятно, но в глубине неведомого помещения, где оказалась Настя, начали медленно проецироваться в воздух сотканные из ничего образы. Серебристые крылья. Неведомые маски. Древние лики. Укрытые снегом просторы тайги. Серебристые зеркала озер. Обманчивая безмятежность болот, усыпанных клюквой. Звуки… как будто завывание ветра, тут же сменившееся металлическим звоном. Что может так звенеть? Оружие? Или кажется, что монеты рассыпались по полу?