Да, слово было хантыйским, и в простейшем переводе могло означать хоть «женщина», хоть «старуха», хоть просто-напросто «баба». Однако не все было так просто, стоило только краешком глаза заглянуть на странички, посвященные мифологии народов хантов и манси, обских угров. Халтась эква. Калташ-эква. Торум аги эква. Хотал эква. Най эква. Важной составляющей имен не кого-нибудь, а женского божества, являлась как раз лексема «эква». Кто-то из этих «экв» — богиня земли, а кто-то — богиня огня. Иногда эти понятия накладываются одно на другое, со своими нюансами у хантов и манси, и пойди, разберись, где тут кто: Солнечная женщина, Женщина-огонь, имеющая небесное происхождение, божество Верхнего мира. Огонь и солнце в мифологии обских угров, в вогульском и остяцком фольклоре, — фигуры женские, почитаемые настолько, что мужчине недозволительно раздеваться донага близ горящего очага.
Золотая баба, в реальное существование которой в виде подлинного идола из драгметалла так верили белые люди, приходившие на северные земли кто с чем: кто с добрым словом, кто с огнем и мечом… Вроде как дочь (а по другим мифологическим версиям — сестра) самого Нуми-Торума, Отца Верхнего Света, главного божества, обитающего на небе.
Однако! Из врачей-косметологов — в вогульские божества?! Настя нервно рассмеялась. С божеств деньги за товар не берут, будь то клюква или что другое, наверное. Но хантыйка назвала не полное имя, а к почтительным ноткам в голосе явно примешивались другие, вызванные настоящим страхом. Ужас в глазах, смешанный с почтением… Так ли встречают доброе божество?! Впрочем, сцена на проспекте Ленина произошла настолько быстро, а маленькая хантыйка так тараторила, выстреливая незнакомыми словами, что девушка могла толком не расслышать полного обращения к себе. В сознании закрепилась «эква», а больше — ничего другого.
Что, какая-то вселившаяся в мозг неизвестная сущность заставила умолкнуть Эллу Иванищеву, доведя до припадка и потери дара речи с последующей госпитализаций?! Она же высказала «фи» барыне? Презрительно вылетевшее словечко: «человек»… Вселившееся нечто испытывало мрачное удовлетворение в обоих случаях? Почему смолчало накануне вечером, не гаркнув на пьяных дураков во дворе? Или не успело разозлиться как следует, или не чувствовало опасности? Откуда стало появляться чувство чужеродного присутствия где-то в глубине души?
Сколько вопросов, не сосчитаешь. И вопросы эти пугающие.
Доработав без приключений до конца дня, Настя узнала о судьбе Эллы-Гринча: ее уже отпустили из больницы, рекомендовав обратиться к неврологу по месту жительства. Дар речи вернулся так же внезапно, как и пропал, но стресс визажист испытала немалый. Она сама позвонила администратору и попросила по мере возможности перенести три мастер-класса на другие дни недели.
В разговоре с Юлечкой Гринч была предельно вежлива и ни словом не упомянула о странной фразе доктора Морозовой, предложившей помолчать то ли до конца дня, то ли до того момента, как будут сделаны определенные выводы о стиле собственного поведения. Насчет содержания беседы Настя могла быть уверенной на все сто процентов: Юля не стала бы скрывать ничего, не такой она человечек…
Только собралась домой — а тут и ожидаемый звонок, как заказывала. Хрипловатый голос в трубке:
— Анастасия Юрьевна, добрый вечер. Вам удобно сейчас встретиться?..
* * *
Они сидели в небольшом уютном кафе, которых так много стало в Сургуте в последнее время: на радость любителям быстро поесть вне дома, избегая возни с кастрюлями и сковородками. Настя заказала себе салат «Цезарь» с куриной грудкой, куратор от ОМВО — пиццу с острыми колбасками. Сегодня вместо джемпера на мужчине была темно-серая толстовка с какой-то байкерской символикой. Настя невольно отметила, как аккуратно и элегантно ест Игорь, чем-то напомнив папину манеру. Мама как-то в шутку сказала, что «кое-кому достаточно было сесть в студенческой столовой с самым жалким бутербродом в руках и больше ничего не делать — и все девчонки вокруг будут его».
Столики были заняты, а посетители кафе как будто излучали общую волну приподнятого в ожидании праздника настроения. Разговоры, смех, кое-где — характерный стук пивных кружек.
Скоро Новый год, и многие заблаговременно торопятся получить свою порцию радостных эмоций… Сама же Морозова вдруг поняла, что привычная атмосфера предпраздничной суеты как будто обтекает со всех сторон их с Игорем Павловичем столик, оставляя нетронутым всеобщим весельем уголок.
Заметив внимательный взгляд девушки, Игорь истолковал его по-своему:
— Я обычный человек из плоти и крови, как и все, кто работает в «Жизненном долге». Вчера вот у вас дома пил кофе с печеньками, сегодня ем пиццу. Не питаюсь какой-нибудь там жизненной энергией или воздухом… Давайте пройдемся по цепочке событий, Анастасия Юрьевна. — Мужчина положил перед Настей свой смартфон, предлагая водить пальцем по экрану, где в режиме презентации всплывали блоки, соединенные в общую подвижную схему. — Разгром в комнате с падением полок. Поднятый конверт. Вскрытие конверта, непонятная находка. Кстати, вы нашли его?..
Дождавшись кивка собеседницы, куратор продолжил:
— Отлично. Если он у вас при себе — вообще прекрасно. Далее — звонок от Елены, первый звонок. Между находкой и звонком — десять с половиной минут… Должнику звонят в течение пяти — десяти минут с момента прихода факса. Складывается ощущение, что факс упал в базу ОМВО практически сразу, как только вы вскрыли конверт и, если не ошибаюсь, еще и поцарапались острым уголком фотобумаги?
— Но не до крови же… — задумчиво сказала Настя. — Я вчера много времени потратила, пытаясь разобраться с пером. Говорят, что перо принадлежит белой вороне. Искала всякие ритуалы, где применяют вороньи перья, но не уточняют, какие, белые или обычные…
Игорь вытер пальцы о салфетку, отдавая пустые тарелки подошедшей официантке и тут же заказывая два кофе. Когда девушка отошла от столика, продолжил:
— Кровь может быть совершенно не важной и не нужной. А вот контакт с предметами… Он совершился без вашего желания, но ряд совпадений в цепочке указывает на высокую комплаентность.
Морозова поняла слово по-своему, с медицинской точки зрения: врачи трактуют термин «комплаентность» как приверженность пациента к лечению. Насколько он готов идти на максимальный контакт с лечащим врачом и исполнять все назначения с точностью и соблюдением рекомендаций…
— Нет, — сказал мужчина, — в нашем учреждении комплаентностью называют цепь событий, ведущих к какому-то важному факту. События как будто подбираются нарочно, одно к одному, и даже после свершения факта продолжают крутиться около него… Вы вернулись в Сургут, чтобы ухаживать за близким человеком, бабушкой. Вы могли бы уехать отсюда после ее смерти и вступления в наследство, продав или сдав бабушкину квартиру, однако ничего пока не вышло. Вы не трогали альбомы с фотографиями, и вот — внезапная «авария» в шкафу вынуждает вас поднять тот самый конверт, вывалившийся как раз к вашим ногам… Нет случайностей, есть закономерность. Я не хочу сказать, что все было предопределено заранее, но механизм сказочных алгоритмов прекрасно работает и в обыденной жизни.
— Алгоритмов? — переспросила Настя.
— Да. Принцесса все равно уколет палец острием прялки и заснет, как бы ни уводили в сторону обстоятельства сюжета.
— Но я не хочу быть уколотой принцессой!
— К сожалению, Анастасия Юрьевна, нас порой никто не спрашивает, хотим мы неприятностей в жизни или нет. Они просто случаются, и нет нужды спрашивать: «За что?». Замените вопрос на другой: «Для чего?», и тогда многие вещи представятся в ином свете.
Пока Морозова осмысливала эти слова, еще один факт бросился ей в глаза: куратор занял за столом такое место, чтобы видеть как основной выход из многолюдного кафе, так и эвакуационный. А еще Игорь очень быстро и незаметно осматривал каждого вошедшего посетителя. Выражалось это в определенном направлении цепкого взгляда, совершающего траекторию по знаковым точкам: лицо, руки и какой-то общий охват, как будто направленный на поиск оружия у входивших в помещение людей. Все легко, играючи и исподволь. Не увидишь, если не присматриваться, а Настя смотрела на собеседника очень и очень внимательно с самого начала встречи, равно как и слушала тоже. Она не сразу заметила характер и направление быстрых взглядов собеседника, но заметила же!..
Где ж вы раньше работали, Игорь Павлович, не в силовых ли структурах?..
— Продолжим, Анастасия Юрьевна. Вот новая точка — слова хантыйки, ее обращение к вам и тут же — незнакомое вам ранее ощущение чужого присутствия. Это чувство повторялось с тех пор?
Детское сопротивление внутри, раздражение, царапнувшее острым коготком и тут же затаившееся. Настя неожиданно поняла, что нечто внутри не хочет быть обнаруженным, но не имеет полной власти над самой хозяйкой тела. Холодная змейка в горле молчит.
— Да. — Честно ответила девушка. — Вчера, когда встретила вас… Но сегодня было гораздо хуже.
Она рассказала про Эллу-Гринча и барыню Ингу Владимировну, а затем — про экву. Мужчина слушал внимательно, тут же делая пометки в презентации в своем смартфоне. Э, а костяшки пальцев у него конкретно «набитые», прямо как у Арслана. В спортзале или где-то еще, в гораздо менее невинном месте? А шрам на голове где заработал?.. Прямо спросить, что ли…
Пока Настя колебалась, куратор поднял руку, показывая официантке принести счет.
— Раздельно… — начала было девушка, но Игорь отрицательно покачал головой.
— Я старомоден, Анастасия Юрьевна. Счет будет один, не обессудьте. Слушайте меня внимательно. Не приходится сомневаться, что упавший в ОМВО факс о долге как-то связан с вашей находкой. Вы раскрыли какой-то «сюрприз» из прошлого вашей семьи, находившийся в странном латентном состоянии до тех пор, пока вы не вступили в контакт с материальным носителем. Что это такое — наговор, проклятие, какая-то бомба замедленного действия, — предстоит выяснить как можно скорее. Не исключено, не найди вы конверт — вам не позвонили бы еще очень долго или, возможно, не позвонили бы вовсе, а конверт лежал бы себе в шкафу среди бумаг и лежал… Неизвестная хантыйка обратилась к вам на уровне, так сказать, поклонения, распознав что-то, недоступное восприятию обычного городского жителя. В портале вы видели отсылку к каким-то непонятным вещам, похожим на экспозицию выставки, посвященной неким старинным кладам… Непонятное «что-то», увиденное в вас хантыйкой, начало себя показывать, топая ножкой, и это нравится мне меньше всего. Дайте взглянуть на то, что лежит в конверте.
Опять легкое сопротивление внутри, подавленное Настей почти без труда.
Куратор не прикоснулся ни к перу, ни к изуродованному фотопортрету. Смотрел внимательно, сделал фото в разных ракурсах, знаком указал сложить все обратно в конверт.
— Не брались за очин пера пальцами?
— Нет.
— Прекрасно. Студийная фотография, тисненая бумага. — Уточнил Игорь. — Могу ошибаться, но это фотобумага «Бромпортрет». Скорее всего, конец шестидесятых — начало семидесятых годов… Для того чтобы понять, не выколоты ли глаза тем самым пером, нужна соответствующая экспертиза. Организуем. Сейчас точнее не скажу, отверстия рваные, с неровными краями. Может быть, и пером, и не исключено, что тем самым… Пойдемте, Анастасия Юрьевна. Я вас провожу.
Прим. авт.: «Бромпортрет» — одна из марок советской фотобумаги. Ныне тоже производится и, кстати, почитается среди фотолюбителей и профессионалов за эталон качества.
Помог одеться в гардеробе, быстро накинул свой черный пуховик. Когда вышли на улицу, под мягкий вечерний снежок, сказал следующее:
— Вот что нужно сделать… Поднять давние контакты вашей бабушки и, кстати, родни по линии отца, не списывайте их со счетов. У вас есть копия свидетельства о смерти, какой-то семейный архив бабушки, другие документы? Очень важно не упустить ничего. Необходимо показать найденную изувеченную фотографию родителям, сделав это с максимальной деликатностью. Найти хантов, торговавших вчера на проспекте Ленина. Искать информацию о той самой музейной выставке. Пообщаться с ученой братией по поводу уточнения происхождения пера и мифологии — тоже. И помните, если ваша эква, божество или внутренний демон опять даст о себе знать — немедленно сообщить мне в любое время дня и ночи.
— Я сделаю копию, конечно же. Но я не могу вам звонить! — Возразила девушка. — Вашего номера нет в истории звонков.
Игорь улыбнулся уголком рта:
— Три звездочки, три нуля, «решетка». Я пойму… А еще нам очень нужен специалист по паранормальным явлениям, которого в филиале Сургута нет. Я уже сделал запрос, он приедет в ближайшее время.
Глава 8.
Зеркала
«С максимальной деликатностью!»
«Ага, так и представляю… мам, ты глянь по «Вайберу», тут у бабули в вещах фотка с выколотыми глазами и перышко к ней в придачу…»
Так мысленно ворчала Настя, принимая вечерний душ и размышляя, под каким таким соусом начать разговор с родителями.
Контакты бабушки, которые могут быть хорошо известны маме, добыть не трудно: например, можно сказать ей, что какой-нибудь журналист желает написать статью о становлении медицины в Сургуте, это очень даже запросто. Также совсем не сложно пойти в СОКБ или медицинский институт СурГУ и поинтересоваться историей на месте — на правах потомка Евгении Викторовны. Фигуры таких корифеев неизбежно оставляют след именно в коллективной профессиональной памяти, а не только в виде фотографий на выставках, посвященных делам дней минувших. А вот как деликатно расспрашивать о родне папы… С шумной и веселой семьей дяди и тети Настя знакома с самого детства. Из родителей папы и его брата, Константина, жива только мать, переехавшая к семье старшего сына и уже ожидающая рождения первого правнука этой весной. Настя ведь скоро сама станет теткой!
Прим. авт.: СОКБ — Сургутская окружная клиническая больница, крупнейшая в ХМАО; СурГУ — Сургутский государственный университет.
Напевая какой-то прицепившийся попсовый мотивчик, девушка закрепила лейку душа в настенном держателе и оперлась ладонями на пластик душевой кабины, позволяя теплым каплям падать на волосы и плечи свободным веером. Кабина наполнилась влажным паром. Морозова с неудовольствием подумала, что, скорее всего, вытяжка в ванной комнате опять барахлит. Дом-то далеко не новый, хоть и содержится управляющей компании в практически идеальном состоянии.
Она выключила воду, пар практически сразу начал рассеиваться, оставляя капельный туман на узкой полоске зеркала в углу душевой кабины…
Настя прошлась по зеркалу ладонью — так, машинально, скорее из привитой с детства привычки оставлять после себя идеальную чистоту где угодно, — хоть на кухонном столе, хоть в ванной комнате, — нежели из желания полюбоваться своим отражением…
Теперь отражение смотрело на нее сияющими голубыми глазами, яркими, словно драгоценные камни или декоративные цветные линзы. Несущими погибель стрелами разошлись сгустившиеся черные брови. Заострились и приподнялись скулы, придавая нежным контурам лица вид хищной и опасной красоты. Розовые губы приобрели насыщенный, почти пунцовый оттенок, резко контрастирующий с ровным и светлым тоном кожи.
Черные змеи мокрых волос струились вокруг овала лица, дополняя образ, частично показавший себя в зеркальной стене утром, после памятного разговора с Эллой-Гринчем. Хо-ро-ша-а-а…
Отражение слегка склонило голову набок и вопросительно произнесло чужим голосом, рассыпающимся звонкой хрустальной крошкой:
— Нун, нама келнэ?
Оживилась холодная змейка на дне гортани, но не так, как это было в клинике, без налета мрачного удовольствия и презрительного гнева, а мягко и неспешно, как будто пробуя на вкус Настины голосовые связки:
— Нун йэм…
Прим. авт.: слова, конечно же, хантыйские. Использован «сургутский» хантыйский диалект. С переводом придется снова подождать — скоро в сюжете появится некто, способный помочь в этом деле.
Указательный палец женщины из отражения — собственный Настин палец! — прикоснулся к лицу в районе подбородка и двинулся вверх, по губам, по правому крылу носа, правой скуле, исследуя рельеф лица.
Морозова закричала и рванулась из душевой кабины, задыхаясь от волны леденящего ужаса, затопившего легкие, будто тяжелая холодная вода зимней Оби. Ей казалось, что яркие голубые глаза так и сверлят спину взглядом из покрытого паром зазеркалья, глядя испытующе и насмешливо… Дергая дверцу, она не сразу догадалась, что делает совсем не то, надо толкать от себя, а не дергать! Ободрала пальцы, кое-как сообразила, как выйти, выломилась из душевой кабине в приступе страха…