Часть 10. Хозяйка Манша
Город Харрой! Наверняка Турей не получала инструкций насчет того, что айе Катерине не надо рассказывать про города этой страны и прочую географию. Так что расскажет, конечно. Много ли вообще городов в Веллекалене? Тут ведь не только горы есть, а и что-то ещё? Турей упоминала, что Манш ожидает какое-то несчастье, поэтому жителей будут переселять на равнину и они этому не рады, и отчего-то надеялась, что Данир на это повлияет. Катя, кажется, плохо слушала и не поняла сути — что именно случится? Но получается, что в Веллекалене есть и равнины, а не только горы. Айя Лидия обещала, что Катя сначала окажется в столице королевства, а потом отправится в Харрой. Королевство — это и есть Велликален? Одни вопросы.
Турей задерживалась. Данир — тот снова исчез перед рассветом. И как же он умудрялся? Катя старалась не пропустить его уход хотя бы в этот раз, переплелась с ним в объятиях, чтобы невольно разбудил, сбегая. И — нет, она опять сладко проспала, ничего не заметив. Теперь до вечера. Он заявил той неприятной даме: «Нам с женой хочется ещё немного побыть вдвоём». И вот это называется — побыть вдвоём? Смешно.
С другой стороны, быть одной или с Турей, или одной в его замке среди посторонних людей, которые к ней непонятно как относятся — что лучше? Наверное, скоро придется выяснить и это.
Катя позавтракала сыром и приготовленным вчера хлебом — отломила себе горбушку. Запила чуть тёплой водой из чайника — не хотелось возиться с печью, кипятить воду для чая. В хижине делать пока было нечего, а снаружи — там хотя бы яркий солнечный день.
Башмаки, сшитые вчера Михом, удивительно ловко садились на ногу, радовали удобством и мягкостью. А если ещё и заговорённые…
Костюм, который Катя надевала ночью — короткая куртка из мягкой шерсти и юбка, такая широкая, что даже удобно было сидеть на лошади, — был здесь, аккуратно разложенный на сундуке. Только теперь она его рассмотрела, ради этого вынесла из хижины наружу. На спине куртки красовалась искусная яркая вышивка, незамеченная накануне — волк с оскаленной пастью, такой же, как на чаше. На полочках спереди тоже была вышивка, уже в тон ткани — две птицы с распахнутыми крыльями. И пуговицы красивые, тоже с птицами, у каждой глазки из камушков разного цвета — каждая пуговица была похожа ювелирное изделие, возможно, им и являлась. Рукава длинные, до костяшек, и Данир вчера велел их не подворачивать. Почему?
Ответ пришёл в голову сам: потому что он представляет её женой, а браслета на руке нет. Браслета, символа безусловной полноценности брачного союза? Наверное, так. Что явиться в замок Манш, Кате нужен браслет. Ох, а нужен ли ей Манш? Много людей, много проблем, одна недовольная «проблема» пыталась вчера то и дела уязвить её и Данира по очереди. Почему бы им просто не перекантоваться два месяца в этой хижине?! Или только ей, а он пускай то тут, то там. Струсила, да, Катя Иволгина?
Да, именно так. Струсила.
Она отнесла богатый костюм в хижину, опять разложила на сундуке. Ей это точно не нужно, чтобы прогуляться по окрестному лесу. Это что-то такое, представительское.
А не надо трусить.
Ведь есть ещё где-то город Харрой, и там живёт жрица, на которую надеялась айя Лидия. А Катя айю Лидию толком не выслушала, не поверила, записала в сумасшедшие. А ведь не первый день её знала! Доверяла ей. И та ей очень нравилась! А когда понадобилось хотя бы попробовать поверить… Может, тогда получилось бы что-то сделать. Ведь ничего невозможного старая дама не просила. Отправиться в этот мир — оказалось очень просто. Путешествовать, договариваться, узнать, что требуется, да ещё с помощниками, с деньгами! И тогда была жива сама айя Лидия! Её уважали. Ей в лицо никто ничего плохого не посмел бы сказать, даже не смотрели косо! И та «проблема» из Манша не стала бы бурчать и фыркать, если бы за Катей была айя Лидия — почему-то Катя подумала об этом и ни капли не усомнилась.
А теперь?..
А вот поглядим, что теперь.
Она решилась и надела свои «иномирские» джинсы, рубашки из принесенных Турей — верхняя получилась как раз до середины бедра, и короткое пальто-кафтан. Волосы заплела в простую косу. Ну и что, что джинсы, кто её увидит? Зато удобно. Вид получился такой, что можно и в город выйти, в свой, родной, не здешний. Помады бы на губы, глаза подкрасить и духов каплю…
Юлана передала косметику. Или, правильнее — дала с собой? Но даже трогать её не хотелось. Да и не очень надо! Она не в город идет, а в лес гулять!
Едва ступила на тропинку, ведущую из хижины, как из кустов появилась волчица — вышла, принюхалась, мотнула головой и строго посмотрела на Катю.
— Пойдём гулять, а? — предложила та. — Ведь нам можно гулять, поблизости хотя бы? Мы ведь свободные с тобой… волчицы, да?
Это Катя хохмила, конечно.
Будь тут вместо волчицы Турей — та закричала бы, что гулять нельзя, а то как бы чего не вышло! Но волчица возражать не стала, просто фыркнула и двинулась следом. Метров пятьдесят спустя к ним пристроились ещё несколько волков. Тропинка свернула, приглашая вниз, к реке — так там Катя уже была вчера. Поэтому она пошла вперед — тоже была тропка, но совсем узкая, можно и не заметить.
Катя шла, то и дело оглядываясь на своих мохнатых спутников, они неотступно следовали за ней — волчица почти след-в-след, два других волка, крупнее — по обеим сторонам тропы, и ещё один замыкал шествие. Кате показалось, что вся её зубастая свита слушается волчицу, которая появилась первой — ту, подругу Хорта-сторожа. Это её волчата, её стая?
Тропинка спускалась не круто — и хорошо, подниматься тоже будет не тяжело. И Катя не стазу поняла, что, хотя она честно собиралась погулять поблизости, отошла уже довольно далеко — под уклон идти было легко, играючи. А тропинка закончилась, появился просвет между деревьями…
Дорога. Не широкая, но две легковушки разъехались бы. А дальше — крутой склон. И что же за дорога? Ещё бы тут указатель стоял!
Указатель стоял, Катя обнаружила его, пройдя по дороге какую-то пару десятков шагов. Столб с деревянной доской, на которой красной краской было написано «Мирравир», и стрелка внизу, аккуратно так нарисованная. Писать тут же, какое расстояние до этого Мирравира, здешний народ ещё не догадался. Единица расстояния тут… ах, что же? Катя это забыла. Примерно полтора километра, ещё подумалось когда-то, что практически миля. Древнеримская миля, тысяча четыреста с чем-то там метров — тысяча двойных шагов воина в полном вооружении. Может, и тут это понятие появилось примерно так же? Запросто, если тут такие же люди, как в Древнем Риме и всюду — такого же роста, веса и прочих антропологических параметров.
Катя размышляла, разглядывая доску-указатель, и не обратила внимание, что волки отчего-то отстали и она на дороге одна.
— Эй, ты кто, чучело? — проорали неподалёку.
Катя чуть не подскочила от неожиданности. И увидела троих мальчишек. Хотя не то чтобы мальчишек, скорее парней лет шестнадцати-восемнадцати, они были одеты примерно так, как большинство мужчин, виденных на вчерашнем судилище — штаны, рубахи, куртки, короткие мягкие сапоги. Прически вот у них были не волчьи, как про себя окрестила этот стиль Катя — когда длинные волосы и между ними несколько кос, а что-то вроде стрижки «под горшок». И у каждого в руках была палка, а у одного — корзина на веревке, с такими обычно приходила Турей.
— Ты парень или девка? — продолжал надрываться самый высокий и здоровый. — Если девка, то где юбку потеряла? — он заржал, — а если парень, кому пояс проиграл, а? А может, ты невольник беглый?
Малый был недалёкий и наглый. Ага, этот тип молодых людей — общее достояние всех миров…
Стоящий рядом парнишка дергал его за рукав и что-то негромко говорил. А третий, с корзиной, тихонечко отодвигался назад и опасливо поглядывал на Катю.
— Да погоди, — отмахивался тот, — если беглый, то нам точно пригодится. Так ты кто, чучело? — и он вдруг, сунув в рот два пальца, пронзительно свистнул.
И тут же, едва свист стих, до слуха Кати донеслось тихое жалобное мяуканье-плач. Такое жалобное, что сердце ёкнуло.
Бояться трех обнаглевших тинэйджеров, пусть даже с палками, когда за твоей спиной четыре взрослых волка? И где же они, кстати?..
Катя быстро оглянулась — волков не было. Стало не по себе. Но с парнями ведь и поговорить можно, и разойтись по-хорошему. Тем более что наглеет только один, остальные ведут себя мирно. А убегать — что там Данир говорил про легкую добычу?..
— Скажите лучше, кто вы? — крикнула она. — И вам никто не говорил, что знакомиться надо вежливо?
— Девка! — обрадовался нахал. — И без юбки!
— Ты такой умный и наблюдательный! — похвалила Катя. — А что это у вас в корзине? Кто плачет? Покажи?..
И тут Катя увидела ещё людей — из-за поворота показались несколько мужчин и женщина. Эти, увидев её, подходили осторожно, с опаской. Не тинейджеры и не глупые.
— Ты кто такой, парень? — спросил старший мужчина. — Куда путь держишь? Здесь, конечно, дорога, место свободное, однако кому и когда мешала осторожность? Если к тебя путевого амулета нет, то и с нами тебе не по пути, иди прочь и не оглядывайся.
— Да девка это! — сообщил парень, но мужчина шагнул вперед и отпихнул его к себе за спину. — Может, рабыня беглая? Погляди на неё, дядька! И с какого пугала штаны сняла?
— Мне с вами точно не по пути… — начала Катя.
И больше ничего сказать не успела, потому что её собеседники вдруг начали переглядываться и пятиться. И она увидела, что теперь окружена волками, и их куда больше четырёх. Их не менее двух десятков.
Она улыбнулась волкам. Ну наконец-то! И непроизвольно подняла руку, провела по волосам, бриллиант ярко сверкнул, и теперь некоторые, кто заметил, не отводили взгляда с её кольца.
— Хозяйка, светлая айя, — мужчина низко ей поклонился, и остальные тоже. — Светлая айя, прости, мы ничего не сделали, мы просто ехали по дороге. Мы не нарушали договор. Мы ездим тут каждый год, мы честные купцы и всегда уважаем законы дороги!
— Кто у вас в корзине? — осмелела Катя. — Я слышала плач. Кто там?
Вот теперь мужчина изменился в лице, схватил корзину, попутно отвесив парню подзатыльник, заглянул и побледнел ещё больше.
— Прости, светлая айя, прости… — он подошел, мелко семеня, и поставил корзину у ног Кати, и тут же сдернул с пояса кошель и бросил рядом с корзиной.
В корзине лежал котёнок. Крупный, размером скорее со взрослую кошку, но по пропорциям тела — именно котёнок. Полосатый, рыже-бурый с переходом в серый. Выше правой передней лапы на теле котёнка была заметная ранка, кровь уже запеклась.
— Прости, айя! — мужик аж трясся, теперь с ужасом поглядывая на волков.
— Что случилось с котёнком? Как он поранился?
Никакого ответа, только невразумительное блеяние.
— Уходите, — сердито велела Катя, поднимая корзину. — Чтобы я вас не видела больше.
Два раза повторять не пришлось, честные купцы удалились более чем поспешно. Но женщина вернулась, упала на колени и протянула на ладонях поспешно снятое ожерелье из розовых и синих камней, среди которых были и несколько металлических бусин.
— Прости нас, светлая айя! — истово попросила она, — и позволь нам и дальше ездить по этой дороге!
Вот так здрасьте[N1]! Всё серьезно, оказывается…
— Можете ездить, — кивнула Катя. — Надеюсь, вы поняли свои ошибки и больше их не повторите!
Даже забавно играть во владычицу морскую, если тебя вдруг все забоялись и за твоей спиной целая волчья стая.
— Никогда, светлая айя! — заверила женщина и бегом бросилась догонять остальных.
— И что это всё-таки было? — спросила Катя у котёнка, который, кстати, перестал скулить, лежал тихо, зажмурившись.
Ожерелье, кошель и зверь в корзине, и странное ощущение, что она ограбила кого-то на большой дороге. И при этом Катя не сомневалась, что попроси она больше — ей бы это радостно отдали. Кажется, дело было не в страхе, который вызывали волки, а в том, что честные купцы нарушили какие-то местные правила и теперь откупались.
Она опять осмотрела котёнка, обнаружила, во-первых, тонкую цепочку на его шейке, во-вторых, ещё одну ранку на спинке, маленькую, но более глубокую, чем первая — как будто ткнули острым.
Цепочка — значит, не дикий зверь. А ранка ещё немного кровоточила, и её, наверное, следовало бы зашить. Но вряд ли это обязательно. То есть, обработать — и заживёт. Всё равно ветеринара поблизости нет, а сама Катя шить не рискнёт.
— Что же с тобой случилось, а, малыш? Ага, ты девочка. Очаровательная, — она осторожно погладила пушистую шкурку. — Что же ты за зверь? Вроде просто кот, точнее кошечка, большая только, и такую расцветку я впервые вижу. Хотя это нормально, я не так много в жизни и видела. Ладно, двигаем домой. Там молоко, и, может быть, зелёнка найдётся.
Она не помнила, была ли в собранном Юланой «приданом» зелёнка, но понадеялась, что была. Помечтала, скорее.
— Турей подскажет. Каждая женщина знает, чем раны обработать, да, рыжая? А ты что думаешь, подруга? — она перевела взгляд на волчицу.
А волчице, кажется, было что сказать. Она смотрела на Катю и её находку этак недовольно, раздражённо, но не рычала и агрессии не проявляла, словно говорила своим видом: ладно уж, раз тебе так хочется, то конечно, но фу, глупостями занимаешься!
— Не любишь кошек, понимаю, — кивнула Катя. — Ладно тебе. Это же ребёнок, малышка. Ничего тебе не сделала. Всё, двигаем домой, нечего время терять!
Ага, домой — это в логово волка. Самое место для котят.
Собаки не любят кошек. Волки — те же собаки, во всяком случае их родственники, и тоже не любят кошек. Данир — волк и не любит кошек. Но не разозлится же он из-за маленького и раненого котёнка? Да быть не может. Не стал бы он обижать маленьких.
Идти теперь пришлось вверх, хоть и не слишком крутой был подъем, но Катя порядком выдохлась. Котёнок периодически принимался скулить, тихонько и очень жалобно. Сначала Катя пыталась его гладить и утешать, потом решила, что лучше скорее добраться до хижины, заглядывала в корзину и говорила какую-нибудь ласковую чушь, больше подбадривая этим себя.
Может, и дело-то все в том, что зверёк голодный? Молоко решит проблему, а царапины для кошек — ерунда, у них ведь девять жизней…
Турей при виде Кати всплеснула руками.
— Где вас носило, айя Катерина? С ума меня сведёте! А на кого вы похожи, Великая Мать?!
Разглядела волков, которые постепенно появлялись из кустов — всю стаю, замолчала и всплеснула руками.
— Поможешь? — Катя поставила перед ней корзину. — Я пойду поищу зеленку.
Турей заглянула в корзину и так и села… на чурбак у порога.
— Откуда это, айя Катерина?!
Катя уже наливала и подогревала молоко, благо печка топилась — Турей даром времени не теряла. Положила звереныша на порог и сунула блюдечко ему под нос. Тот стал жадно лакать. Вот и хорошо.
— Я отобрала его у купцов и вдобавок их ограбила и напугала…
— Что? Каких ещё купцов?! — изумилась Турей.
— Точнее, это не он это она. Кошечка. Или скажи, это что за зверь?
— Да кошка и есть. Горная кошка. Кумат.
— Что ты сказала? — не расслышала Катя, она рылась в узелке с косметикой Юланы в поисках чего-нибудь для обработки ран.
О, неужели! В руку попал маленький флакончик размером почти с помаду. Заживляющий порошок с антибиотиком! Подойдёт.
— Я сказала, айя Катерина, что это кумат. Горный котёнок, трехмесячный вроде бы, — Турей уже перестала изумляться и осматривала зверька, который успел вылакать молоко. — Ой, а это что же? — она подцепила пальцем цепочку с подвеской. — Ой, айя. Не нравится мне это. Вы чего это? — она с интересом наблюдала, как Катя присела на порожек, взяла котенка на колени и густо присыпала ранки порошком.
— Лекарство, хорошее. С моей родины. Видела украшение, да? Значит, домашний кот? Эти… куматы ведь не только дикие бывают? Может, хозяева её ищут? — Катя вернула кошечку в корзину.