Я боялась, что, стоит проснуться по-настоящему, навалятся последствия чтения — головная боль, слабость или другое физическое недомогание; я ожидала чего-то вроде похмелья, хотя почти не пила накануне.
К тому же, сон давал относительное ощущение тишины и покоя. Никакой Атлантис мне не являлся, ночь была наполнена видоизмененными событиями прошлого.
Они всплывали одно за другим. Можно подумать, Никель вчера взял меня за плечи и долго тряс, так что содержимое головы перемешалось, и наружу стали лезть самые глубокие, похороненные воспоминания — те, которые я старалась не оживлять.
Например, наша первая встреча.
Когда я, спустя пару месяцев после постановки диагноза «странница», впервые попала в Высотный город, то с трудом представляла, что ждет впереди. Женщина, определившая мою судьбу, постаралась ввести новичка в курс дела: меня ждало несколько недель базовой подготовки, а затем — зачисление в Сферу. Будущее казалось туманным и пугающим, а мир отныне не внушал доверия. Еще утром я была дома, а к вечеру оказалась на другой планете параллельной вселенной.
Мы с наставницей долго ехали по подземным тоннелям, чтобы попасть в Центр Разума — корпорацию, контролирующую сканирование мозга. Там меня должны были снабдить средствами, необходимыми для адаптации к новому миру: внедрить нейроноситель, загрузить на него набилианский язык и основополагающие знания об этом мире.
Замкнутое пространство и незнакомая обстановка напрягали. Я не понимала языка, не понимала практически ничего, но подсознательно чувствовала угрозу.
В одном из коридоров Центра Разума мы и встретили Никеля. Он шел по своим делам: у успешного, влиятельного чтеца не было никаких причин обращать внимания на очередную иную-новичка, но что-то в моем облике остановило его.
Я показалась ему забавной: смотрела по сторонам испуганно, но дерзко, стараясь не упасть в грязь лицом. Я была чужаком — маленьким, растерянным, безобидным чужаком из малоразвитого мира.
Ник не имел права передавать сведения, касающиеся Объединенной Вселенной — для моей проверки (1) был назначен другой чтец. Моя нескладность так бросалась в глаза, что он невольно пожалел меня. На ходу поймал за руку и тут же отпустил.
Я споткнулась и чуть не упала; это было унизительно, но, выпрямившись, я взглянула на окружающее место другими глазами. Нет, оно не стало враз гостеприимным, и будущее не показалось понятней и приветливей.
Просто в конце темного и мрачного пути вдруг забрезжил луч света и надежды. Я увидела Набил в целом, с огромного расстояния: передо мной предстал мир, в котором уже несколько столетий не было войн, преступность которого стремилась к нулю, а медицина, наоборот, достигла невероятных высот. Люди в нем жили долго и умирали от старости, а не от болезней, живя на чистой, не подверженной упадку планете…
Я увидела все это ярко, объемно, но размыто. Не рассмотреть деталей, не понять — то ли правда, то ли мечты…
Грезы, обернувшиеся реальностью.
На этом моменте я вынырнула из сна и наконец позволила себе остаться в действительности. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что день клонится к вечеру, но было вовсе не так поздно. Время завтрака давно прошло, но обед еще не наступил. Полежав с минуту и слушая, как часто бьется сердце, я с удивлением поняла, что чувствую себя отдохнувшей и полной сил. Вздохнув, покопалась в одеяле и выудила вчерашнюю одежду: заснула я одетой, и уже во сне постепенно сбросила с себя джинсы и футболку.
Встала и наткнулась взглядом на "Джек Дэниелс". Он так и остался стоять на полу у окна безмолвным напоминанием о вчерашнем; если бы не он, я могла бы посчитать случившееся лишь плодом воображения. Голова была ватная со сна, а настроение мрачным — но это как раз ни о чем таком не говорило. Кажется, я ни разу не просыпалась с момента возвращения в хорошем настроении.
От Ника не было вестей. Спустя полчаса, полюбовавшись в окно, приняв душ и одевшись, я была вынуждена признать, что исчерпала список возможных занятий.
Я поправила шнуровку топа на груди. Тонкие кожаные ремешки, отходя от высокого лифа, обнимали плечи и уходили за спину крест-накрест. Можно было бы подумать о еде, но есть не хотелось; не хотелось в принципе ничего.
Оказалось, что все эти дни Никель диктовал мне, куда идти и что делать, а сейчас, когда он предоставил свободу действий и вообще куда-то запропал, я ума не приложу, чем же заняться — словно без его подсказки я никто, ноль без палочки.
Мне захотелось тут же сбежать от этой мысли, снова лечь в кровать, спрятаться от всех проблем под одеялом, но тут в дверь постучали.
Стук был короткий и очень вежливый.
Я застыла, напряженно размышляя, может ли это быть Никель. Нет, это не он. Ник бы вызвал меня к себе, появился во весь размер стены в видеосообщении или просто внезапно ворвался в спальню, как вчера, но он точно не стал бы стучаться и ожидать ответа.
Пока я пыталась вспомнить, существует ли у атлантов подобная традиция, стук повторился, чуть настойчивее. Ладно, посмотрим.
Подходя к двери, я уже собиралась открыть рот и поблагодарить Тимериуса за то, что он любезно ознакомился с земными обычаями перед встречей со мной, но, распахнув ее, открыла рот и промолчала. От удивления.
Передо мной стоял помощник Никеля. Тот, что периодически мелькал в поле зрения, выполняя поручения босса или просто исполняя роль одушевленной мебели. Как там я его назвала, Третьим?..
— Доброе утро, къерра, — тон мужчины был также безукоризненно вежлив, как и стук.
— Доброе! — я замолчала, собираясь с мыслями. — А где остальные охранники?
В груди неприятно заныло. Я начала догадываться о цели его визита. Появление Третьего могли означать лишь одно — меня отправляют обратно на Землю.
— Магарони приступил к своим прямым обязанностям в Центре Разума, у Треча выходной, а Тензора — он наш главный — вызывают лишь по особым случаям.
Вот, значит, как зовут их главаря. Тензор. Я вспомнила грубую руку, стиснувшую мое лицо, и плечи передернуло от негодования.
— Почему же для сопровождения в Набил понадобилось четверо человек, а для отправки восвояси — всего один?
— Къерра? — Третий выжидающе приподнял брови, не заметив неприязни в моем голосе.
— Ты же здесь, чтобы отвести меня обратно? Я подумала… — я прикусила язык и замолчала. Мне показалось, что Никель может не захотеть меня больше видеть. Его вчерашний резкий уход, практически бегство из комнаты, и сегодняшнее молчание — все это вполне соответствовало моим желаниям, но все-таки…
Но Третьему, конечно, совсем не обязательно было об этом знать.
— Нет, таких указаний я не получал, — сказал он. — Къерр Никель передал, что я должен сопровождать вас, если вы вдруг надумаете снова посетить Город.
Вот это да.
— Зачем?
— Он сожалеет, что не может быть гостеприимным хозяином, и поэтому попросил приглядывать за вами. В случае возникновения затруднительной ситуации обращайтесь ко мне. Я помогу.
Третий говорил негромко, размеренно и вообще создавал впечатление крайне уравновешенного человека. Если бы ему вдруг приказали сбросить неугодную жену хозяина в зазор, он, похоже, сделал бы это также спокойно и неторопливо.
— Каким же образом? — осторожно поинтересовалась я.
— Советом. Материально, — заложив руки за спину, начал перечислять Третий. — Мне известно, что вы оставили свои сбережения дома — и неудивительно, учитывая, как внезапно вам пришлось покинуть Землю.
— Да… Оставила.
Он действительно не знал о полном отсутствии этих самых сбережений или решил деликатно промолчать, заработав бал в свою пользу?
— И, конечно, физически. Наш мир хоть и кажется гораздо безопасней вашего, но, поверьте… — его глаза блеснули. — Больные люди встречаются везде, даже здесь.
— Где же ты был вчера вечером?.. — пробормотала я и пораженно замолчала. Третий был чертовский прав — порой эти люди даже ближе, чем кажется.
— Дома, къерра. Обычно я дежурю только по утрам.
— О, не объясняй. Это был риторический вопрос.
Его официальная манера изъясняться сбивала с толку. Может, стоит пригласить его зайти, просто из вежливости?
Я оглянулась через плечо, оглядывая комнату. Кровать в беспорядке: одеяло свисает, одним концом подметая пол, подушка упала и откатилась к самому окну, возле которого стоит ополовиненная бутылка виски.
Нет, не стоит. Если не знать, что здесь действительно произошло вчера вечером, можно решить, что это была пьяная оргия.
— И когда ты приступаешь к этим своим… новым обязанностям? — я решила подыграть собеседнику, хотя была уверена, что его основной задачей является вовсе не "помощь", а слежка.
Хотелось бы знать, сколько у меня есть времени до того, как как каждое действие станет докладываться Нику.
— Уже приступил, къерра. Я приготовил для вас завтрак в Серебряном зале.
— Правда? — ужаснулась я. — Ты еще и готовишь для меня?
— Не лично, разумеется. Но я буду следить за тем, чтобы вам больше не пришлось пропускать приемы пищи.
Я почувствовала укол совести. Беру свои слова обратно: он совсем не похож на человека, способного выкинуть меня в зазор. Более того, он, похоже, единственный в этом доме, кто меня уважает.
— Мне кажется, для завтрака уже слишком поздно. — неуверенно предположила я.
— Я ждал довольно долго, чтобы не помешать вашему сну. В следующий раз просто позовите меня, как проснетесь, я услышу, — он протянул мне тонкий браслет, указав пальцем себе на ухо. Как и у любого набилианца, у него была подключена функция голосовой связи через нейроноситель.
— Вы найдете сами дорогу в Серебряный зал?
— Найду. Как тебя зовут? — быстро спросила я, так как Третий стал еще более прямым и собранным — собрался уходить.
Он поколебался.
— Борк. Зовите меня Борк.
— Хорошо, — кивнула я. Обещаю, я даже и в мыслях больше не назову тебя Третьим. — И еще кое-что… Можешь обращаться ко мне на "ты"?
Меня смущало, что он так настойчиво "выкает" мне, хотя выглядел ответственней, опытнее и старше — последнее, правда, совсем незначительно — чем я.
— Нет, къерра. Это совершенно невозможно.
Пока он поворачивался спиной, я успела заметить промелькнувшую на его лице улыбку — первая неформальную эмоцию за весь разговор.
Прикрыв двери, я заправила кровать, прибрала раскиданные вещи и немного привела мысли в порядок, свыкаясь с новыми условиями игры.
Значит, по крайней мере на сегодня у меня есть свой личный помощник и охранник (хотя я по-прежнему не видела никакого резона в охране здесь, в Высотном городе). Этот человек умудрился завоевать мое доверие всего за несколько минут, а это о чем-то, да говорило — он ведь не был чтецом.
После коротких раздумий я надела на руку браслет, который дал мне Тре…то есть, Борк. Он был узкий, шириной с сантиметр, как раз под обхват запястья — не болтался, но и не сдавливал. Легкий, такой незаметный, что про него можно (и нужно) забыть, из гладкого, похожего на металл материала цвета серебра. По его поверхности вилась еле различимая гравировка, и мне пришлось поднести руку прямо к глазам, чтобы рассмотреть рисунок — множество накладывающихся одна на другую спиралей.
Что-то в нем смущало меня, но я решила поразмышлять об этом позже. Сейчас меня ждет завтрак в Серебряном зале.
Стоило выйти из спальни, как в ухе заиграла знакомая, давно не слышанная мелодия. Я вздохнула и приготовилась к телефонному разговору.
— Привет! Увидела, что ты снова на связи, и сразу набрала! — возбужденно защебетала Ксана. — Как ты? Все хорошо?
Я вспомнила вчерашний вечер.
— Привет. Не хуже, чем раньше, по крайне мере.
— Ты свободна сегодня? У меня незанятый вечер.
— Думаю, да.
Мы поболтали и договорились о встрече. Разговор вызвал неоднозначные чувства: с одной стороны радость от общения с давней подругой, с другой — гнетущий стыд. Она, конечно, будет спрашивать о Никеле, попытается вызнать подробности. И мне снова придется врать и уходить от темы.
Она не сможет понять. Будет ужасаться, обзывать нас: его — сумасшедшим, меня — идиоткой. Ксана терпела его раньше, и только.
Серебряный зал находился на полпути к Багровому, в одноэтажной пристройке, полукругом выдающейся в сад. Раздвижные двери, по цвету почти сливающиеся со стенами, но очерченные по периметру простым орнаментом, при моем приближении сразу же разъехались в стороны, приглашая войти.
От "серебра" в зале осталось одно название: изнутри лился голубой, колеблющийся свет. Струясь по полу, он доставал до моих ступней, обутых в простые бежевые туфли, и затем, дрогнув, откатывался назад, как волна. Я сделала пару шагов и в изумлении остановилась у порога. Стены выглядели прозрачными; казалось, кругом была вода — снаружи, и даже внутри зала… В уши настойчиво лез шум прибоя, а по противоположной входу стене безостановочно бежала вода. Мне понадобилось время, чтобы сообразить: все-таки она текла с той стороны, а не с этой, и иллюзия накатывающих на дверь волн всего лишь иллюзия.
Я с неохотой вошла в Серебряный зал; двери закрылись за спиной, закупорив меня в этом пугающем месте.
Не думаю, что "мокрый" интерьер — просто совпадение. Над интерьером зала кто-то заботливо потрудился, создавая атлантийскую атмосферу. Вопрос, кто: Никель, готовый идти на все, чтобы вдохновение "затопило" меня с головой, Тимериус, воссоздавший кусочек родного мира в Высотном Городе, или Борк, заботливо накрывший для меня завтрак?
Рябь немного улеглась, и я продвинулась вглубь зала. Здесь присутствовала мебель: по сравнению с остальными помещениями дома прямо в изобилии. Уютная, удобная, сплошь синего цвета: низкие диванчики, стулья, пуфы для ног. Из-за колеблющегося света создавалось впечатление, что все они не стояли на полу, а плавали, покачиваясь в низкой воде. Проклиная всех и вся, я дошла до стола, борясь с искушением закрыть глаза и двигаться дальше на ощупь. Иллюзия заполняющей зал воды сыграла злую шутку с телом: шаги давались с некоторым трудом, словно их и правда сковывала вода.
Сев за стул, я почувствовала себя намного лучше. Прямо передо мной стояла пара тарелок, столовых приборов и чашек. Основное блюдо выглядело как десерт: питательная масса округлой формы с консистенцией пудинга — неожиданно вкусная масса, розового цвета и с маленькой ягодкой сверху. Вторая тарелка была завалена фруктами из Набила, ровными, яркими и красивыми, таких необычных форм и цветов, что от одного взгляда на них поднималось настроение — такого чистого ГМО на Земле не встретить.
Пока я ела, шум утих, и виртуальная вода успокоилась. Зал больше не казался затопленным, и через стены начали проступать очертания… чего? Морского дна? Я подошла к одной из стен, чтобы лучше рассмотреть. Света из зала хватало метров на десять вглубь, не больше. Прямо передо мной чернела груда камней, поросшая водорослями, а за ней смутно белело что-то, в чем смутно угадывалось творение рук человеческих. Может, арка, а может и нет. Дальше все терялось во тьме.
— Борк? — произнесла я.
Он откликнулся сразу же, будто только и ждал, когда я позвоню.
— Подойдешь к Серебряному залу? — я могла бы задать интересующий меня вопрос и по голосовой связи, но не стала этого делать: побоялась, что Ник мог… ну не знаю. Подслушивать мои разговоры, что ли.
— Конечно, — ответил Борк.
— Да, къерра? — в проеме двери показался Борк. Из щели пролился желтый свет, разбавив водную синеву зала — не солнце, но хоть что-то.
Я хотела поблагодарить его за то, что он позаботился о завтраке — нужно отдать должное, это была самая милая и привлекательная внешне еда, которую я видела с момента возвращения в Набил.
— Спасибо. Мне понравилась еда.
И сразу, пока он не успел ничего ответить:
— Ты видел сегодня Никеля? Он дома?
— Нет. Къерр уехал совсем рано, и просто передал мне сообщение касательно вас.