Туман в голове быстро рассеивался. Я сконцентрировалась на произнесенных словах и удивилась — Михаил очень силен, раз спокойно берет в прыжок пятерых. Жаль, я не спросила раньше, каков его максимум. Мы могли бы о многом поговорить, если бы не избегали заводить любые, даже приятельские отношения. Лишние связи с Землёй не нужны ни ему, ни мне.
Михаил остановился у стены, и мы все взялись за руки, словно собираясь водить хоровод. Я зауважала Михаила еще больше, когда он практически без колебаний взял протянутую Магарони руку. Одно из двух — либо ему абсолютно нечего скрывать, либо он уверен в своих блокаторах чтения мыслей больше, чем я.
Побывав на электрических подстанциях, начинаешь понимать, почему все нормальные люди обходят их стороной. Я задергала коленом от нетерпения. Скорей, скорей бы свалить отсюда. Меня начинал нервировать низкий гул трансформатора.
Я нервничала и по другой причине: мне давным-давно не доводилось быть ведомой другим странником. Хотя… я повернулась к блондину и снова на секунду прикрыла глаза: он темным, уверенным силуэтом выделялся на фоне искрящейся дыры, тогда как все остальные пропали.
Я могла доверять Михаилу. Судя по тому, что я увидела, он мог бы перенести даже восьмерых.
Я открыла глаза и поняла: сейчас.
— Поехали, — Странник сильно дернул нас на себя, падая спиной в дыру.
2. Прыжок в Набил
То, что происходило дальше, лежит за гранью восприятия таких биологически несовершенных существ, как люди, и любые попытки описать процесс прыжка, используя человеческие ощущения, заведомо обречены на провал. Тем не менее, каждый из нас что-то видел и чувствовал в этот момент: чаще всего это описывают как полет с огромной скоростью по черному тоннелю, хотя кому-то могло показаться, что мы остались на месте, но само "место" начало терять очертания, смазываясь в густом тумане.
Никто не смог бы с уверенностью сказать, сколько продолжался прыжок: часы, милисекунды или десятки лет.
Что касается наших ощущений, то мы остались такими же, как до прыжка: не постарели, не помолодели, не захотели есть или пить. Разве что слегка устали, а образ длинного тоннеля бледнел и все быстрее отходил в прошлое, сминаясь и укорачиваясь.
Набил встречал путников из Москвы бархатной тишиной и полным отсутствием людей. Комната глубокого синего цвета со сглаженными углами ненамного превосходила размерами будку на Земле и выглядела точно также, как и год назад. Ничто не указывало на то, что мы оказались в горах, глубоко под землей. Высокие глухие стены, потолок — всё выглядело цельной, идеальной поверхностью. Ни изъянов, ни окон, ни какой-либо мебели.
Единственное, за что мог зацепиться взгляд, это за симметричный узор на полу. Из центра комнаты, словно круги от упавшего в воду камня, расходились правильные концентрические окружности, испускающие приглушенный свет. Мы стояли чуть сбоку от самой центральной и меньшей в диаметре окружности, отмечающей расположение дыры, через которую прошли.
Михаил разжал ладони и, пошатываясь, вышел из круга. Вот кто вымотался будь здоров, таща пятерых взрослых людей в соседнее измерение! Связь прервалась, объединяющее чувство растаяло без следа, и каждый из нас снова стал самим собой.
Я поборола искушение еще раз взглянуть на дыру, сделав вид, что никакие кротовые норы меня больше не интересуют. Свербение в груди поутихло, и, хотя я все еще чувствовала желание пускаться в путь между мирами, рассудительность победила: делать это во второй раз за такой короткий промежуток времени просто напросто опасно. Не знаю, что там думали по этому поводу остальные, но тройка охранников была готова даже к такому варианту: они не двинулись с места, словно теперь вместо Магарони охраняли дыру.
Я подошла к Михаилу. Он выглядел вполне оправившимся, и я снова подивилась его выносливости. Жизнь и правда несправедлива, раз такой сильный странник прозябает на столь малоперспективном направлении, как Набил-Москва.
Позади возник Магарони. Чтец многозначительно почесал себе за ухом и кивнул на арку прямо перед нами — выход в следующее помещение.
Надеюсь, это не намек, что я должна идти первой? Слава Вселенной, нет — Михаил снова выручил меня, шагнув в проем. Я притворилась, что поправляю длинный, немного осевший хвост, а сама тем временем сняла с левого уха сережку и спрятала ее в карман джинсов. Настала моя очередь. Я ступила под ослепляющий свет внутри арки, плавно переходящей в короткий коридор и, как положено, на секунду остановилась, высоко подняв голову.
Свет моргнул и сменился с белого на зеленый. На стене напротив моих глаз возникла небольшая надпись. На протяжении двух ударов сердца я воспринимала её как скопление непонятных вытянутых знаков, но на третьем ударе смысл слов стал совершенно понятен — столько времени понадобилось моему мозгу, чтобы перестроиться с русского языка на набилианский.
"Варисса Максимова.
Родной мир: Земля.
Возраст: 25 лет (земных)"
Я сделала пару шагов по коридору, и в меня одновременно с нескольких сторон ударили струи холодного пара, окутав с ног до головы. Я случайно сделала вдох и почувствовала неприятное жжение с носоглотке.
Отстой. Теперь я продезинфицирована не только снаружи, но и изнутри.
Белое облако быстро рассеялось, не оставив следов на одежде. Я вышла из гнетущего коридора с другой стороны, и, пока остальные еще не прошли, торопливо надела сережку обратно.
Несколько минут спустя Магарони и его спутники уже успели пройти сканирование и теперь ждали подземную "пулю", которая отвезет нас в город. Эта комната была более просторной, светлой, с двумя приземистыми диванчиками посередине. Здесь также никого не было. Вдоль одной из стен располагалось несколько дверей, в другой была квадратная ниша для багажа. Мы сняли верхнюю одежду, в которой уже становилось жарко, и сложили ее в образовавшееся отверстие.
Михаил не последовал нашему примеру, лишь снял пальто и повесил его на руку.
— Ты же поедешь с нами? — в моем голосе прозвучала неприкрытая надежда.
Михаил отрицательно покачал головой.
— Нет. Передохну здесь и вернусь обратно. Удачи, странница, — с этими словами он подошел к одной из дверей. Спустя секунду дверь открылась, и из-за нее донеслись оживленные голоса и высокий гортанный смех. Михаил махнул на прощанье и скрылся за дверью, оставив меня в тишине под насмешливым взглядом Магарони и неусыпным вниманием бдительной троицы.
— Куда планируете отправиться, Варвара?
— Еще не решила, — Магарони со своими вопросами начал дико раздражать меня. То, что вначале могло показаться данью вежливости, на деле было завуалированной издевкой: мое мнение тут никого не интересовало.
— Я знаю одно гостеприимное место в Высотном городе… Его хозяин — успешный и интересный человек, — Магарони помолчал, словно давая мне возможность высказаться. Так и не дождавшись ответа, он вздохнул и проговорил: «Высотный город, Верхний Уровень, сектор С, владение 5».
У меня засосало под ложечкой, стоило услышать знакомый адрес. Хотя чего я ожидала? Магарони прав: во всей Объединенной Вселенной вряд ли найдется более гостеприимное место, чем дом Никеля.
Получив координаты пункта назначения, ниша в стене закрылась, поглотив черные плащи и куртку. Почти сразу же раздался мелодичный сигнал, и широкие ворота в одной из стен разъехались в стороны. Напротив остановилась "пуля" — напоминающая поезд, но более быстрая, бесшумная и состоящая из нескольких маленьких кабинок.
Мы зашли в прозрачную, рассчитанную на десятерых капсулу повышенного комфорта. Магарони, поморщившись, активировал меню на столике у входа и выключил назойливый, бьющий по глазам рекламный ролик, проецируемый на внутреннюю поверхность капсулы. Стало гораздо темнее; сквозь ставшие прозрачными стены было видно, как "пуля", набирая ход, сделала несколько плавных поворотов и въехала в узкий, словно продолжение прыжка, тоннель.
Горы простирались на десятки километров вокруг, но цель путешествия была уже близка. Мы держали путь в Высотный город, один из важнейших центров этого мира, со всех сторон окруженный кольцом труднопроходимых скал.
Своим странным местоположением Высотный город обязан счастливой случайности: в этих местах находятся сразу два прохода в соседние миры. Один из них, находящийся в большом и шумном светлом помещении и перемещающий более сотни людей в день, ведет в Атлантис. Другой, из которого мы только что прибыли — на Землю. И если первый можно сравнить с шикарной парадной дверью, то второй — с неприметным, редко используемым черным входом.
Мне было некомфортно в мягком, обтекающем тело кресле, и я напряженно всматривалась в окно. Вделанные в стены тоннеля лампочки с бешеной скоростью проносились снаружи, сливаясь в яркие светящиеся полосы. В стекле отражались я и мои спутники: один из них — тот, кого я назвала Третьим, иногда поглядывал в мою сторону, а остальные негромко переговаривались между собой. Помимо него, никто не обращал на меня внимания; можно подумать, они транспортировали с Земли груз, а не живого человека.
Я внимательно вслушивалась, распознавала отдельные слова и даже имена, но общий смысл сказанного продолжал ускользать. Ничего касательно моей дальнейшей судьбы в их диалоге не было. Наверное, я бы уснула, если бы не Магарони, который продолжал вызывать у меня некоторые опасения. За всю поездку он задал всего два вопроса, которые я с успехом проигнорировала.
Спустя полчаса мучительного, растянувшегося на дни, ожидания, я начала проваливаться куда-то, все глубже затягиваемая в мглистый омут забытья. Дно было совсем рядом — протяни руку, и попадешь в спасительное объятие сна, — когда меня с силой вытолкнуло обратно.
Пуля плавно замедляла ход — мы въехали на Третий уровень Высотного города. Будучи зажатым на крошечном для мегаполиса пяточке, он был вынужден расти не вширь, а в высоту, подобно небоскребам моего мира. Два первых уровня города, вгрызаясь в скалистую почву, находятся ниже уровня земли, а самый верхний, десятый, на сотню метров возвышается над горными вершинами.
Полумрак остался позади; капсулу пронизывал яркий искусственный свет. Стены раздвинулись далеко-далеко, а своды поднялись на высоту пары сотен метров, растворяясь в белом сиянии и создавая ощущение открытого пространства.
Поезд затормозил посреди заполненной людьми платформы. Двери капсулы открылись и замерли безмолвным приглашением в Высотный город.
Мое сердце заколотилось. Может, я так и не успела толком проснуться, но дальнейшая дорога слилась в одну длинную вереницу ощущений, звуков и образов, проходящих сквозь тело, но не оставляющих какого-либо следа. Я все больше страшилась того, что ждет в конце пути, то и дело оборачивалась назад, порываясь вернуться обратно на Землю. Я вспоминала маршрут, не прилагая особых усилий, и шла туда, куда надо. Когда я чересчур глубоко уходила в свои воспоминания, кто-то из провожающих деликатно придерживал меня или наоборот, подталкивал, давая понять, что пора начать двигаться; таким образом я умудрилась напортачить не больше, чем обычно, всего пару раз отдавив прохожим ноги.
Уже на Верхнем уровне, пройдя по прилегающей территории большого особняка, я осознала, что над городом царит глубокая ночь. Мы вошли внутрь дома, миновали парадный вход, пару длинных коридоров, и я наконец пришла в себя.
Перед черной и блестящей дверью Магарони пропустил меня вперед. Я смутно поразилась его садистскому чувству юмора: предоставить свободу действий сейчас, когда мне больше некуда бежать или отступать. Напоследок кинув ему тяжелый взгляд, я толкнула дверь и вошла в кабинет.
Первым порывом было поднять руку и прикрыть глаза от слепящего света. Стены внутри кабинета были белые, цвета чистейшего девственного снега; прямо напротив двери располагалось большое окно. Перед окном стоял письменный стол, выделяющийся на фоне стен громоздким темным пятном.
Сидящий за столом мужчина лет сорока поднял на нас карие глаза, провел рукой по темным вьющимся волосами и изобразил крайнее удивление.
— Варисса! Какими судьбами?! — радостно воскликнул Никель.
Я почти рассмеялась. Сон сняло как рукой; веселье вперемешку с ненавистью — бодрящая смесь. Нужно отдать ему должное — в сложившейся ситуации это прозвучало действительно смешно. И мило: не только обратиться ко мне на родном языке, но и использовать при этом устоявшиеся обороты. Раньше мы общались на русском лишь в крайних случаях. Похоже, сейчас как раз он и был.
— Здравствуй, Антонио, — Никель вышел из-за стола, и я не сдержала усмешку: на нем был аляповатый атласный халат, небрежно стянутый на поясе, и домашние тапочки.
Мог бы и приодеться к моему приходу.
— Лучше, чем было, и хуже, чем хотелось бы. Тамошний странник неплох, но само расположение прохода в Набил огорчает, — Магарони поморщился. — Может, выбить деньги на модернизацию помещения?
— Не стоит привлекать лишнего внимания. Чем старее, тем незаметнее. Да и трафик чересчур низкий.
Они сделали синхронное движение — протянули правые руки для рукопожатия, но в последний момент, так и не соприкоснувшись, показали друг другу раскрытые ладони (1).
— До встречи, Варвара Васильева, — Магарони последний раз взглянул на меня, пряча улыбку, и вышел, оставив нас вдвоем.
— На твоем месте, я бы не стала окружать себя высокими людьми, — сказала я вместо приветствия, первой переходя на набилианский.
— А я, на твоем месте, сделал бы пластику лица.
Да-да, слышала много раз.
— Что вообще происходит? — Фраза прозвучало достаточно грубо, чтобы стереть удовлетворение с его лица, хотя бы на треть. Я начала медленно, но неотвратимо закипать.
— Нечто прекрасное, — На этих словах Ник снова засиял, — и грандиозное. Ты сама скоро поймешь.
— Не вижу ничего прекрасного в том, что я нахожусь здесь, тогда как должна быть в Москве, в гостях у мамы! — Выкрикнула я. — Грандиозная наглость, вот что это такое!
Он отвернулся к окну, будто не заметив моего гнева, и сложил руки на груди, всем своим видом выражая мечтательную гордость.
— Я стою на пороге великого открытия.
— Кто бы сомневался.
— Это будет прорыв, которого человечество ждет уже несколько веков. Вполне возможно, что вся моя жизнь была лишь подготовкой к тому, чтобы совершить…
— А при чем здесь я?
Он замолк и медленно повернулся ко мне.
— Если ты еще раз меня перебьешь, я попрошу парней, что так любезно привели тебя сюда, заткнуть тебе рот.
А ведь он это может. Настала моя очередь отвернуться, празднуя маленькую победу — мне все-таки удалось испортить ему настроение. Об этом можно было догадаться, просто наблюдая за подспудными изменениями в интерьере. Я глубоко вздохнула пару раз, беря себя в руки, и занялась созерцанием окружающей обстановки. Кажется, меня не было целую вечность, или даже две — сколько там нужно, чтобы забыть, как опасно перебивать Ника?
Свет неуловимо угасал. Стены, из белоснежных, превращались в белые с черным орнаментом. Я повернула голову, разглядывая геометрический узор, проступающий от окна по направлению к двери, и обнаружила, что мы здесь вовсе не одни: из кресла в дальнем углу за нами наблюдал молодой парень. Он походил на азиата — высокого и красивого — но что-то в его облике, или скорее взгляде, указывало на то, что он не из Азии, и даже не из Набила.
Он из Атлантиса.
С ума сойти. Настоящий атлант. Он-то здесь что забыл?
— Если тебе не до обмена любезностями, перейдем сразу к делу. Как твои ночи?
— Что?
— Как тебе спится? Тебе снова снятся сны-образы?
Я вконец смутилась. Кинула быстрый взгляд на атланта и с трудом сглотнула. За год на Земле я так отвыкла открыто говорить о способностях иных, что теперь, даже когда запрет спал, не могла заставить себя пошевелить языком.
— Д..да.
— Прекрасно.. — Ник сплел пальцы под подбородком и посмотрел на меня совсем другим, довольным взглядом.