И с этими словами я действительно пошла, решительно и зло. Успела миновать сначала старшего брата, затем младшего, но потом… потом они опомнились, не понятно что для себя решили и без каких-либо проблем меня остановили.
Старший вдруг как-то слишком быстро оказался рядом со мной, толкнул в плечо и прижал спиной к стене, сжав горячие пальцы на обнажённом плече.
— Арахаган, брат, да пусти ты её, — махнул на меня рукой Дарак, — пусть уже идёт и Андор её убьёт. Может, остынет, пока ей голову отрывать будет.
— Успокойся, брат, — спокойно велел Арахаган, задумчиво меня рассматривая, — думаю, девушка нам пригодиться.
Дарак своего брата явно хорошо знал, потому что тут же перестал убиваться, одёрнул сам себя и, стремительно приблизившись, заглянул в глаза старшего.
— Что ты задумал? — спросил он с нескрываемым подозрением.
По тонким губам мужчины скользнула хитрая усмешка. Погладив большим пальцем мою кожу, он ответил в духе всех злодеев:
— Нечто грандиозное.
Мне стало ещё страшнее, чем было до этого.
— Девушка вам не пригодиться, — покачала я головой, нервно облизнув пересохшие от страха губы.
Арахаган вопросительно выгнул тёмную бровь дугой. Даже этот незамысловатый жест у него вышел каким-то величественным и горделивым. Он весь был пропитан этим — величественностью. А ещё — затаённой силой, могуществом, опасностью.
Совсем другим делом был Дарак. Исходящая от него опасность была явной, открытой, демонстративной, а оттого казалась меньшей, чем у его старшего брата.
— Более того, — продолжила я, стараясь делать голос как можно более убедительным, — я уверена, что от меня будут проблемы. Ну сами подумайте, я тут двое неполных суток, что я могу знать, а? Идите-ка вы и поищите кого-нибудь другого в качестве своего информатора.
— Помолчи-ка, — практически нежно улыбнулся дракон.
Так нежно, что меня невольно передёрнуло от ужаса.
— Милая, скажи, кем ты приходишься нашему братцу? — ласково поинтересовался, повернувшись ко мне, Дарак.
Уже и милая, а не тупая. Прогресс!
— Одной из двадцати невест, — честно призналась я, заставив Дарака зайтись в новом приступе смеха.
В этот раз восхищенного.
— Ничего себе братец приподнялся! — с искренним восхищением, широко улыбаясь от лёгкого удивления, произнёс он, перестав смеяться, — А раньше всё целомудрие разыгрывал!
И он вновь расхохотался. А я точно поняла — передо мной психи. На всю голову больные психи, их поэтому Андор и запер, я уверена.
— Думаю, нам всем следует успокоиться, — призвал к порядку Арахаган.
Дарак благоразумно замолчал, просто глядя на брата. Я и без того молчала, так что мне даже делать ничего не пришлось. Сам же дракон, поочередно нас оглядев, решил посвятить всех в свои планы.
— Вот, как мы с вами поступим: никто не узнает о том, что мы освободились. Дарак, нужно ещё одно тело. Мы поместим их на свои места, тем самым избавимся от тел и восстановим заклинание. Андор ни при каких условиях не должен узнать о том, что мы теперь на свободе. А ты, — он полностью повернулся ко мне, поднял руку и дотронулся указательным пальцем до кончика моего носа, — будешь молчать. Иначе я превращу твою жизнь в кошмар наяву. Кто знает, что может случиться с твоим папочкой?
После всего им сказанного я чувствовала лишь злость и несправедливость. Какое он имеет право врываться в мою жизнь и указывать мне? Да ещё и угрожать?
— А с мамочкой? — добавил он очень сочувственно, переводя взгляд с одного моего глаза на другой.
При упоминании мамы я против воли дёрнулась, сцепив зубы. И только лишь когда губы мужчины растянулись в жесткой усмешке, я поняла свою ошибку.
— А вот и рычаг давления нашли, — удовлетворенно произнес он, отпустил меня и отошёл на шаг назад.
Это было подло. Угрожать мне мамой! У кого на такое только совести хватает?! И… как он её назвал? Рычаг давления? Серьёзно?!
— Если вы её тронете, — сжимая кулаки от одолеваемого меня чувства злой беспомощности, начала я.
Но меня перебили ленивым:
— Если я её трону, ты совершенно ничего мне не сделаешь, — звучало лениво, безразлично даже, будто вот прямо сейчас он не переворачивал мою жизнь.
Но Андор клялся мне, что с ней ничего не случится. Он поклялся. И я поверила ему. Вот только это не означает, что не понятно кто имеет право угрожать ей.
— Если ты её тронешь, — прошипела я, подавшись вперёд, — то я тебя убью. Понял?
Мужчина, в этот момент повернувшийся к брату и собиравшийся ему что-то сказать, не стал ничего говорить. Он замер на краткий миг с приоткрытым ртом, затем очень медленно, будто с трудом сдерживался, повернул голову и наградил меня предупреждающим взглядом прищуренных глаз.
— Ты мне угрожаешь? — будто не веря, спокойно спросил он, погрозив мне пальцем.
Хотя, это скорее было похоже на то, что он этим пальцем мечтал меня забить до смерти.
— Ты угрожаешь моей маме, — пояснила я свои действия, не в состоянии решить, благородная я или просто очень глупая.
— Похвально, — хмыкнул он, — но позволь дать тебе совет. Не стоит угрожать тому, кто старше, опытнее, сильнее и злее тебя. А теперь дай руку.
И он сам, не успела я даже задуматься, ухватил моё запястье и притянул руку к себе. В следующее мгновение на моём правом безымянном пальце появилось кольцо. Оно было широким, как перстень, и выглядело так, будто пять когтистых пальцев удерживали большой алый камень с выгравированной на нём резной буквой «Р».
Красивое. Его массивность придавала моей руке некую утончённость и изящность.
— Это, — указал Арахаган на кольцо, — моя защита и залог твоего молчания. Надумаешь рассказать о чём-нибудь Андору, просто посмотри на свою прелестную ручку и вспомни о драгоценной мамочке. А теперь иди и будь готова делать всё, что мы тебе скажем.
— И как же я объясню его появление вашему брату? — зло бросила я, вскинув руку и демонстрируя обоим кольцо, которое они и так прекрасно видели, — Нашла? Украла? С потолка свалилось или из-под пола выползло?
— Брат его не увидит, — в спокойном голосе дракона появились нотки раздражения, — никто, кроме нас троих, кольцо не увидит. Иди, Андор уже ищет тебя.
=21=
Если бы не последняя фраза, я бы и не ушла, наверно, так просто. Но мне очень отчётливо захотелось оказаться рядом с тем, кто при мне хотя бы не убивал никого. Хотелось оказаться рядом с Андором, рядом с тем, с кем было надёжно и не страшно.
Поэтому я ушла. С трудом заставила себя не смотреть на обездвиженное тело на полу, обошла тёмную лужу крови, вышла в дверь и, быстро поднявшись по лестнице, ступила в коридор, ни разу не обернувшись.
И я просто шла вперёд, не разбирая дороги, заставляя себя переставлять ноги и разрываясь от двух чувств. От неконтролируемой тревоги за маму и тяжести кольца на пальце, обжигающего меня своим холодом.
Не знаю, сколько бы я могла так бездумно брести, если бы из-за поворота не вышло несколько человек. Их появление вынудило меня моргнуть, возвращаясь к реальности. А когда среди вышедших я узнала уверенного собранного Андора, мне захотелось свалиться от облегчения, набросившегося на меня.
Я с шумом выдохнула, прикрыв глаза, и только после этого испуганно замерла, вспомнив всё, что мне говорили его ненормальные братья. Если Андор что-нибудь узнает, они… сделают что-то плохое с моей мамой.
— Яра, — бросился ко мне император, в одно мгновение оказался рядом, бережно обнял ладонями моё лицо и, чуть приподняв голову, с искренней заботой заглянул в мои глаза.
Те самые, из которых я не успела скрыть страх.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил лорд Ракердон.
Вот и как ему ответить? Мне очень, очень, очень сильно хотелось рассказать ему о том, что произошло. Меня даже не пугали слова его братьев о том, что он меня за это убьёт. Пусть бы убивал. Но мама… Я просто не могу позволить чему-либо плохому с ней произойти.
Она — это всё, что у меня есть.
Я очень хорошо знала, что не могу её подвести. Поэтому, невольно шмыгнув носом, я сказала совершенно не то:
— Я потерялась, — изображать испуг не было необходимости, мне и так было очень страшно, — а тут никого нет. Я думала, что меня никто не найдёт.
Ложь — это же частичная правда, да? Тут действительно никого не было, да и потерялась я по правде. Но эти слова, с таким трудом слетевшие с моих губ, оставили глубокие болезненные порезы на моём сердце.
Мне не хотелось врать этому человеку. Он же мне не соврал, вот ни разу. Даже про готовящийся заговор рассказал и о моей в нём роли. А я ему вру!
В этот момент я почти возненавидела себя.
Но мама важнее.
Мама важнее его, его семьи и всей его империи.
Мама важнее всего.
— Маленькая моя, — с заметным облегчением выдохнул император, обернулся, кивнул пришедшим с ним людям и, вновь повернувшись ко мне, крепко обнял, спрятав моё лицо на своей груди, — тебе нечего бояться в моём дворце. Давай мы кое-что сделаем, хорошо?
Удивительно, какими разными могут быть братья. Арахаган не о чём не спрашивал, он просто нацепил на меня своё кольцо и угрожал, а Андор лишь только немного отстранился, вопросительно заглядывая мне в глаза. Он не собирался делать ничего без моего согласия. Поэтому я кивнула.
— Хорошо, — прошептала дрожащим голосом.
Мужчина отодвинулся от меня, одна его ладонь скользнула по моей руке, переплетая наши пальцы. Повернувшись к одной из стен, он мягко подвёл меня ближе.
— Я могу сделать кое-что, но тебе будет немного больно, — предупредил он очень серьёзно и свободной рукой достал откуда-то обоюдоострый кинжал.
Тонкий и изящный, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эта вещь отняла ни одну жизнь.
— Что ты хочешь сделать? — спросила я, нахмурившись глядя на клинок в его руке.
— Настроить на тебя порталы дворца. К сожалению, или, скорее, к счастью, я не чувствую в тебе магии, так что придётся использовать твою кровь. Её понадобиться совсем немного, один надрез, зато потом тебе будет достаточно приложить ладонь к любой из стен, чтобы открылся потайной проход.
Подумав немного и решив, что это может сильно пригодиться, я молча протянула ему вздрогнувшую ладонь.
Всегда боялась вида крови, особенно своей. Мама шутила, что мне её просто жалко. Но, как бы там не было, любой приём сдачи крови на анализы был подобен пытке, как для меня, так и для персонала.
И вот сейчас, стараясь дышать глубже, успокаивая саму себя, я не смогла отвести взгляд, наблюдая за тем, как тонкое лезвие с пугающей лёгкостью проникает под мою кожу. Клянусь, я чувствовала, как разрезаются все её слои с едва слышным хрустом. Не передёрнуло меня только лишь из-за страха порезаться ещё больше.
Кровь потекла только тогда, когда лезвие покинуло пределы моей ладони и вернулось в неизвестное укромное место своего хозяина. Вначале тонкие края раны окрасились в тёмный красный цвет. Затем они начали стремительно увеличиваться, формируя капельки, начавшие скатываться к запястью.
— Держу, — Андор осторожно подхватил мою ладонь, поднёс её к стене и, ни мгновения не колеблясь, перевернул и приложил к светлой поверхности.
— А потом ты меня в порче имущества обвинишь? — негромко рассмеялась я, ощущая лёгкое покалывание.
От этой мысли мне стало невероятно смешно. Представляю, как он отпускает мою руку, поворачивается и, искренне гневаясь, начинает отчитывать меня на тему неподобающего поведения. Ещё и штраф влепит!
Чего я никак не ожидала, так это того, что длинные тёплые пальцы мужчины скользнут вниз по моей ладони, бережно гладя тонкую кожу запястья, а сам он наклониться, невесомо поцелует моё ухо и серьёзно прошепчет:
— Я ни в чём не обвиню тебя, даже если ты сожжёшь весь дворец.
— Ого, — выдохнула я слегка шокировано, — что, правда?
Ещё один поцелуй, в этот раз в шею, такой, что у меня перехватило дыхание, предательски подкосились ноги и мысли унеслись куда-то прочь.
— Правда, — его горячее дыхание обожгло кожу, пуская вдоль позвоночника чувствительные мурашки.
И ещё один поцелуй, откровенно соблазняющий, выбивший у меня почву из-под ног.
Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы практически в последний момент император не отстранился от меня, встав так, что закрыл своей спиной от кого-то, вышедшего из-за угла. Появление нежданного гостя я заметила слишком поздно и успела только лишь порадоваться быстрой реакции дракона. Или всё дело в его слухе? Он же у него чётче, чем у людей, верно? Надо будет узнать об этом.
— Ваше величество, леди ожидают вас в трапезной, — произнёс кто-то, скрытый с моих глаз.
— Подождут, — отозвался лорд Ракердон с достоинством.
И повернулся ко мне вновь, когда неизвестный мужчина поспешил скрыться из виду. Его горячие ладони осторожно взяли мою пораненную руку, поднесли к его лицу и Андор, прошептав что-то неразборчивое, легонько подул.
Стало очень приятно. Настолько, что я невольно улыбнулась, наблюдая за ним. И мне хотелось улыбаться ещё шире от одного только взгляда на это собранное выражение лица.
Ладонь приятно похолодило, а когда я опустила взгляд, алая рана затянулась прямо на глазах, оставив только размазанный отпечаток крови!
— Ну ничего себе! — восхитилась я искренне.
Прошептал пару слов, подул, и всё зажило! Почему я так не умею? А потому что магии во мне нет, лорд Ракердон сам сказал это.
— Нравится? — улыбнулся он, достал из кармана белоснежный платок и быстро и аккуратно стёр следы крови.
— Очень нравится, — призналась я, улыбнувшись в ответ.
— Я покажу тебе ещё много удивительного, — пообещал Андор, — вечером, а сейчас нам нужно идти. Ты помнишь, что нужно делать?
Конечно же я помнила:
— Изображать из себя ничего не знающую глупышку, отчаянно желающую победить, — в конце я не сдержалась и закатила глаза.
— Именно, — улыбнулся он, щёлкнул меня пальцем по носу и, переплетя наши пальцы, повёл меня прочь, — а вечером мы с тобой куда-нибудь сходим, хочешь?
Мне очень-очень хотелось, особенно после воспоминаний о вчерашнем сказочном вечере, но была одна загвоздка. Загвоздка эта была в двойном объёме и носила имена братьев Андора. А если конкретнее, то меня просто очень сильно задели их слова.
Если подумать, я же ведь действительно ничего не знаю. Даже года. Даже имени своего отца!
— Я очень хочу, — честно призналась я и закусила нижнюю губу в нерешительности, — но ещё мне хотелось бы побольше узнать об этом мире. Как насчёт учебника истории?
— Прямо перед тобой самый достоверный учебник истории, — заверил император, — ты можешь спросить у меня о чём хочешь.
Это было очень хорошее и уместное предложение.
— Как зовут моего отца? — спросила я самое важное на данный момент, стараясь не думать о том, какой глупой меня сейчас посчитает Андор Ракердон.
Но он не стал читать мне нотаций, не стал одаривать удивленным или неодобрительным взглядом, не стал вообще никак показывать своего неодобрения. Он просто ответил:
— Остар Эжен. А настоящее имя матери — Илейна.
Для меня она всегда была Еленой, но… Илейна звучало очень красиво, нежно, светло. Как раз для неё. Ей это имя очень подходит.
— Хорошо. А какой сейчас год?
— Сейчас сто девяносто восьмой день три тысячи восемьсот шестьдесят четвёртого года, — и даже не запнулся ни разу!
Ну, теперь понятно удивление его братьев, вызванное моим ответом про две тысячи восемнадцатый. Бедняжки, испугались, наверно. Да и поделом им! Тот невинный человек тоже наверняка сильно испугался! И… и второй, которого они собирались убить.
— Ты побледнела, — заметил император. Какой он замечательный-то, а! — Что не так?
— Это почти на две тысячи лет больше, чем там, — я неопределенно мотнула головой, имея ввиду тот мир, другой, нормальный.
Какими бы не были путанными эти объяснения, Андор понял. Он успокаивающе мне улыбнулся, осторожно погладил пальцем мою ладонь.