Наконец, машина остановилась второй раз, и Кинстон снова вышла наружу. В этот раз уже она вошла в дом, а Юрген продолжал сидеть, размышляя, что делать. В голове его уже начинал складываться план.
— Подождёшь до утра? — спросил он водителя. Было почему-то неудобно просить о подобном после того короткого обмена фразами, который между ними произошёл.
— Как скажете, — шофёр выключил мотор.
Юрген всё-таки уснул. Проснулся он оттого, что солнечный лучик ковырял кончиком боковое стекло и норовил забраться ему в глаз. Солнышко припекало по-весеннему, хоть и чувствовалось, что за окнами по-прежнему холодно — прохожие старательно кутались в пальто.
Юрген зевнул и потянулся, но тут же замер, уткнувшись локтями в потолок. Огляделся по сторонам, соображая, куда же он попал.
В салоне он был один. На соседнем сидении тихонько пиликал почти разрядившийся телефон.
Юрген взял его в ладонь и, продолжая зевать, провёл по экрану. Звонили двенадцать раз — и все двенадцать раз Клод. Юрген нажал «ответить» и поднёс к уху телефон.
— Господин Розенкрейцер? — услышал он взволнованный голос на другом конце линии. — С вами всё хорошо?
— Всё, — Юрген зевнул в очередной раз. — Клод, поменяй мне билеты, я сегодня назад не полечу.
— Нашли контакт, да?
— Нет. Но всё может быть, — Юргену почему-то стало неуютно от факта, что он обсуждает происходящее с Клодом, который явно по-прежнему видел в его Кесси только источник сырья.
У самого Юргена, когда он мысленно произносил это имя, в груди будто бы распускался цветок. «Моя Кесси», — повторил он и улыбнулся, хотя радоваться, в общем-то, было нечему, и он это осозновал со всей четкостью.
Вчерашняя ночь казалась сном, а женщина, краем силуэта проступающая из темноты — прекрасной птицей со сломанным крылом. Юрген сейчас отчётливо различал в её взгляде этот излом и всё больше приходил к выводу, что виноват в этом сам.
Юрген вздохнул и нажал отбой. Затем ещё раз пролистал ту информацию, которую накануне Клод прислал ему на телефон. Кесси почти весь день проводила в офисе — значит, должна была уехать туда часов в девять утра. Ребёнок оставался с няней, с кем же еще. На этом и строился весь план — Юрген был уверен, что ребёнку было бы лучше с отцом. А няню, если она была женщиной — а почти все няни были ими — было бы легко уговорить, всё объяснить. Ведь она-то не питала к Юргену никаких чувств.
Юрген выждал на всякий случай ещё полчаса. Машины Кассандры у дома видно не было, как не было видно и её самой.
За это время его собственный водитель вернулся с двумя пластиковыми стаканами кофе и поинтересовался, что дальше собирается делать господин Розенкрейцер. Юрген выпил кофе, выбрался наружу, одёрнул пальто и водителя отпустил, а сам стал подниматься наверх. Номера квартиры он не знал, но установить его оказалось довольно легко — на почтовых ящиках были фамилии жильцов.
Юрген поднялся на нужный этаж, ещё раз оправил одежду и позвонил в дверь.
Внутри послышался негромкий топот и пронзительный плач, пробравший Юргена до костей, а затем дверь распахнулась, и Юрген увидел перед собой невысокого парня с рыжими волосами.
Это была неприятная неожиданность. Общаться с подобными парнями Юрген не любил никогда и о том, что они тоже иногда становятся нянями, как-то не подумал.
— М. Ритте Зайнен? — произнёс Юрген машинально. Инициалы и фамилию няни он абсолютно точно знал, оставалось жалеть, что в документах не указывают пол.
— Не совсем. Меня зовут Гратин. Гратин Рено. А вы… кто?
— Вы заменяете няню?
— Не совсем. И я спросил вас: вы кто?
Юрген начинал ощущать исходящее от парня напряжение, и это тоже было странно, как и всё остальное, что произошло с ним за последний день, потому что до сих пор ни один из наемного персонала не решался ему возражать.
Из комнаты снова послышался тихий всхлип, и оба мужчины вздрогнули. Гратин инстинктивно повернул голову на звук, и Юрген решил воспользоваться ситуацией — беззвучно и молниеносно он пошёл на прорыв.
Гратин успел выставить руку ему наперерез, но Розенкрейцер был крупнее.
— Какого чёрта? — возмутился Гратин, пытаясь вытолкать Юргена обратно на лестничную клетку, без особого, впрочем, успеха.
— Уйди, там мой сын!
Гратин даже замешкался на секунду, но ощутимого перевеса Юргену это не дало — он хотел за это мгновение прижать противника спиной к стене, но это ему не удалось.
— Вон оно что! — выдохнул «няня».
Что произошло потом, Юрген так и не понял до конца. Раздался хлопок, плеснуло перед глазами красным, где-то под ребром бултыхнулась боль и, сумев лишь прошептать напоследок:
— Да кто ты такой… — Юрген провалился в темноту.
ГЛАВА 19
— Да кто ты такой, чтобы… — Кассандра задохнулась, не зная, как продолжить, что в последнее время бывало с ней не часто.
Гратин смотрел на неё спокойно, будто не к нему относились произнесённые только что слова.
Кассандра перестала наконец ходить по коридору из стороны в сторону и замерла, так же упрямо уставившись на него.
— Откуда вообще в моём доме взялся пистолет? — спросила она строго.
Губы Гратина дрогнули, но взгляда он не отвёл.
— Ты сама сказала, что ребёнка нужно защитить, что бы ни произошло.
— Я не говорила стрелять во всех, кто заходит в дом! — Кинстон врезала кулаком по столу так, что пачка регистрационных карточек разлетелась на разрозненные листки.
Гратин поджал губы. Секунду он раздумывал, а когда собирался что-то ответить, из палаты появилась худенькая медсестричка в белом халате и, остановившись около Кесси, обратилась к ней:
— Он приходит в себя. Желаете поговорить?
— Да, — почти крикнула Кесси и направилась к двери. Затем замерла и метнула короткий взгляд на Гратина, не решаясь оставить его одного.
— Не волнуйся, — произнес тот сухо, — я уже ухожу.
— Гратин… — Кассандра постаралась, чтобы ее голос звучал спокойнее и, снова повернувшись к нему, попыталась поймать его за ладонь, но не смогла.
— Я понял всё, леди Кинстон, — Гратин отвёл в сторону взгляд.
— Гратин, ну ты что!
— Друг сделал своё дело, друг может уходить.
Гратин рванул руку, которую Кассандре всё-таки удалось поймать, и торопливо двинулся к лестнице на первый этаж.
Кесси проводила его рассерженным взглядом. Что надо сделать — она не представляла. Гратина она понимала. Она сама чувствовала себя точно так же год назад — лишней в доме, где ей предстояло прожить всю жизнь. Но при этом Кесси оставалась при своём — что бы там ни произошло, это был не повод стрелять, пока в квартире находится малыш.
— Леди Кинстон! — окликнула ее медсестра.
Кесси кивнула собственным мыслям и зашагала к двери.
В палате было прохладно и пахло лекарствами. В просторном окне без занавесок проплывало ещё холодное, но уже яркое мартовское солнце.
Кесси отвела взгляд от окна и сосредоточилась на мужчине, лежавшем перед ней.
Юрген… Юрген сильно сдал, если можно так сказать. Кесси заметила это ещё до того, как Розенкрейцер оказался под присмотром врачей.
Он похудел, будто бы осунулся, глаза его запали, а шрам стал резче. Впрочем, и теперь он оставался таким же красавцем, как и год назад.
Кесси поджала губы, чтобы скрыть подступивший к горлу вздох. Гратин не понимал. Наверное, "друг" в самом деле не мог этого понять. А может, дело было не в мужьях и не в друзьях, а в одинокой девочке, всю жизнь провёдшей под замком. Тайно под подушкой листавшей журналы с фотографиями Юргена Розенкрейцера.
Юрген открыл глаза. Чёрные, как ночь.
Секунду смотрел на Кесси, видимо, пытаясь осознать, кто перед ним, а потом произнёс:
— Привет, — и попытался сглотнуть.
— Привет, — подтвердила Кассандра и подошла ближе к нему. Хотела опуститься на край кровати, но передумала.
— Что произошло?
— В тебя… стреляли.
— Полиция в курсе? Кто?
Кассандра облизнула губы, подбирая слова.
— Ты пытался вломиться в мою квартиру, — сообщила она.
— Нет! Я не…
— Да. И в тебя стрелял мой друг.
Наступила тишина. Оба напряжённо смотрели друг на друга. Потом Юрген протянул:
— Вот оно что…
— Да. И если ты не хочешь, чтобы я сама заявила в полицию…
— Стоп-стоп-стоп! — глаза Юргена блеснули, и на губах заиграла улыбка. — Если ты, — он сделал ударение на слове «ты», — не хочешь, чтобы я заявил, ты будешь делать так, как я скажу.
Кесси сжала зубы и с шумом выпустила воздух сквозь них. Юрген, казавшийся таким идеальным во сне, с первой же секунды бодрствования начинал её бесить. Так, как не бесил ни один мужчина в ее окружении.
— Ты ничего не получишь от меня! — процедила Кинстон. — Я знаю, зачем ты приехал. Но заводы тебе не отдам.
— Знаешь! — Юрген откинулся на подушки и насмешливо приподнял бровь. — Вот как! Нихрена ты не знаешь, дражайшая супруга!
Кесси скрипнула зубами.
— Не смей называть меня так!
— Но это так! — Юрген торжествующе улыбнулся.
— Хочешь, чтобы я подала на развод?
— Я никогда тебе его не дам.
Кесси снова сжала зубы и упрямо уставилась на него.
— Ты самый невыносимый мужчина, — выдала она наконец, — которого я когда-либо знала.
Улыбка Юргена стала самодовольной.
— Посмотрим, в самом ли деле это так.
Он расслабился, будто сытый кот, наблюдая за Кесси, даже чуть прикрыл глаза.
— Чего тебе надо от меня? — спросила Кесси наконец.
Юрген осторожно приоткрыл один глаз. Потом облокотился о матрас и попытался сесть, но тут же скривился от боли.
Кесси вздохнула и, придвинувшись ближе, приобняла его за пояс и усадила ровно. Помогая ей, Юрген тоже опустил ладонь Кесси на поясницу, но когда оказался в вертикальном положении, руки так и не убрал, только осторожно пошевелил пальцами, будто поглаживая тонкую спину.
— Не делай так, — тихо попросила Кесси, но отодвигаться не стала.
— Хорошо, — согласился Юрген, но так и не шевельнулся.
Наступила тишина. Оба угрюмо рассматривали друг друга, и каждый думал о своём, и в то же время оба думали об одном и том же.
Юрген думал о том, почему он раньше не видел этих огромных чёрных глаз, в которых так легко утонуть.
Кесси думала о том, почему она не родилась такой же, как все женщины, почему не смогла разобраться в себе раньше и почему теперь любой мужчина, которого она могла бы пожелать, легко согласился бы принадлежать ей, но того единственного, которого она в самом деле хотела получить, она уже потеряла.
— Чего ты хочешь? — спросила Кесси, едва расслышав собственный голос сквозь шум крови в ушах. Затем повторила уже громче: — Чего ты хочешь от меня?
Юрген моргнул. Чуть отодвинулся, обнаружив вдруг, что находится к Кесси так близко, что чувствует её дыхание на своей щеке, и произнёс:
— Я хочу, чтобы ты дала мне шанс.
Кесси какое-то время молчала, и Юрген продолжил:
— Я многое сделал не так. Но я хочу попробовать ещё раз.
Кесси зажмурилась, чтобы случайно не поймать его взгляд. Как бы ни хотелось поверить в слова Юргена, она отлично чувствовала фальшь. Юрген что-то хотел от неё. Как тогда, в ночь посвящения, и потом, в день свадьбы. И стоило Юргену это получить, как он снова стал бы самим собой.
— Один вечер, — произнёс Юрген тем временем. — Одно свидание, Кассандра.
— Одно свидание — и что?
— Ты проведёшь его со мной. И если потом ты захочешь уйти, я больше не буду удерживать тебя.
Кассандра отрицательно помахала пальцем. Юрген ждал.
— Нет, — не согласилась она. — Не так. Один вечер. И если я не захочу остаться с тобой, ты не просто не станешь писать заявление, ты ещё и дашь мне развод.
Юрген замолк на секунду, а потом сказал:
— Хорошо.
— Хорошо? — Кесси открыла глаза и немного обиженно посмотрела на него.
— Да, хорошо. Лучше так, чем никак.
Кассандра горько усмехнулась и встала. Несмотря на то, что её потери по итогам торгов были невелики, она почему-то чувствовала себя обманутой.
На негнущихся ногах она прошла к двери и спустилась на первый этаж, а затем завернула в небольшое кафе — выпить чашку чая и привести мысли в порядок.
Едва шагнув через порог, она увидела Гратина — мрачного, как туча, в самом дальнем углу и, предупредив официанта, пошла к нему.
— Привет, — проронила Кесси, опускаясь на стул напротив.
Гратин окинул её тяжёлым взглядом, но ответа она так и не дождалась.
Всё так же молча они сидели, пока официант не принёс заказ. И только потом, когда на столе перед Кесси оказалась чашка чая, она сделала глоток и тихонько попросила:
— Прекрати.
Гратин поднял бровь и посмотрел на неё.
— Я не делаю ничего.
Снова наступила тишина.
— Гратин… — начала Кесси осторожно. — Мне важно, чтобы ты понял меня.
Она сделала паузу, но поскольку Гратин ничего не ответил, продолжала:
— Я всю жизнь о нём мечтала.
— Я виж…
— Подожди, — Кесси облизнула губы. — Мне было лет пять, когда я узнала, что стану его супругой. И поначалу… Я не была рада. Но человек привыкает ко всему. И я стала думать, что, может быть, это хорошо? Я росла неказистой, никому не нужной уродиной среди десятков красивых, холёных девушек. Но у меня было то, чего не было ни у кого из них — моим женихом был Юрген Розенкрейцер, один из самых шикарных молодых людей в обозримых мирах. Можешь ли себе представить, даже Донна… Когда она узнала, она стала завидовать мне. А ведь мне не завидовал никто. Никто… Знаешь, как иногда хочется вызвать зависть хоть у кого-нибудь?..
— Знаю.
Кесси щелкнула пальцами.
— Это была мечта. Как в сказке. Он прилетит за мной на белом звездолёте и увезёт с собой. А потом… — Кесси зажмурилась и потерла висок, отгоняя подступившие к глазам слёзы. — Он прилетел. И всё.
Опять воцарилась тишина. Гратин молча смотрел в собственную чашку с кофе какое-то время, а потом поморщился и сделал глоток. Он собирался ответить после этого, но Кесси снова заговорила сама.
— Я была для него такой же неказистой бестолковой дурнушкой, как и для всех. Можешь себе представить? Можешь понять?
Гратин снова хотел ответить, но не успел.
— А теперь он влюбился в меня. Кажется, даже всерьёз…
— Увидев один раз? — ядовито заметил Гратин.
Кесси пожала плечами.
— А сколько нужно раз?
Гратин побарабанил пальцами по столу.
— Понимаю я всё, — буркнул он и сделал ещё один большой глоток, опустошая чашку до дна. — Он, наверное, твой истинный, да?
— Нет! Не знаю. Не думаю. Я…
Гратин встал. Наклонился к Кесси и, двумя руками приподняв её лицо, осторожно поцеловал в лоб.
— Счастья тебе.
Не говоря больше ни слова, он двинулся к выходу, а Кесси осталась сидеть, сжимая кулаки и силясь понять, что же делать, чтобы не утонуть в накатившей тоске.
Вечером Гратин не позвонил, и в каком-то смысле Кесси была этому рада — говорить с ним накануне встречи с Юргеном она не хотела.
Она без всякой охоты открыла шкаф, раздумывая, что надеть, и тут взгляд её упал на старый чёрный балахон. Впервые за сегодняшний день Кесси улыбнулась — холодно и зло. Решительно сняв мантию с вешалки, она накинула её на плечи и подошла к зеркалу. Смотрелось ничего, и потому Кесси подёргала ворот туда-сюда, пытаясь вспомнить, как же он раньше лежал. Затем несколькими привычными движениями она заплела волосы в косу, обулась в первые попавшиеся ботинки и потопала к выходу.
Юрген ждал её у подъезда — он был великолепен, как всегда, и уже вполне здоров.
Кесси не была уверена, но ей показалось, что при виде её Юрген замер на секунду, но поскольку тот так ничего и не произнёс, Кесси решила поинтересоваться:
— Как я выгляжу?
— Очень хорошо, — Юрген улыбнулся.
Кесси прокашлялась и окинула взглядом сверху саму себя.