В отношении вопроса о незаконности имелись некоторые неудобные обстоятельства. Сэр Кларенс знал, что у него есть брат, рожденный вне брака, и, возможно, он также знал, что документы, касающиеся его собственного рождения, не находятся там, где он мог бы их найти. Возможно, он даже сознавал, что если бы его титул был оспорен, то возникли бы серьезные трудности в его отстаивании. В то же время, сэр Кларенс был полностью убежден в том, что титул принадлежит ему по праву. История незаконнорожденного сына была знакома ему и остальным членам семьи во всех подробностях. Конечно, эта тема не была желанным предметом обсуждения, но это был признанный факт семейной истории. Сэр Джон в юности вел не вполне приличную жизнь и завел немало связей, прежде чем стать баронетом. Одной из таких связей была связь с дочерью арендатора; она продолжалась до тех пор, пока Джон Малмезон не вступил в брак. Примерно в то время, когда состоялось бракосочетание, у дочери арендатора родился ребенок; сам Кларенс родился примерно через год. Ребенок прожил всего пять или шесть лет; после его смерти мать уехала в Лондон, и с тех пор о ней никто ничего не слышал. Это было известно; единственная проблема заключалась в том, что никто не мог сказать, что стало со свидетельством о рождении Кларенса или о смерти первого ребенка. Следовательно, для злонамеренного человека открывались возможности утверждать то, что утверждал сейчас достопочтенный Ричард.
Откуда же достопочтенный Ричард получил информацию об отсутствии этих бумаг? Об этом никто никогда не говорил вне семьи. Следует только заметить, что его брат, лорд Эпсом, не желая иметь к этому делу никакого отношения, явно и решительно от него отстранился. Но это не остановило Ричарда; он получил информацию, он определился с планом действий, и должен был довести дело до конца. Он не сомневался в своем успехе и, вероятно, ожидал от него не только солидной материальной выгоды, но и удовлетворения своей неприкрытой вражды. Ему доставило бы особенное удовольствие увеличить свое благосостояние за счет сэра Арчибальда Малмезона.
Учитывая столь плачевную для себя перспективу, молодой баронет встретил выпавшее на его долю испытание с похвальной стойкостью. Те, кто видел его, смотрели на него с любопытством, ожидая от него тревоги, если не отчаяния. Но он сохранял удивительное спокойствие, смягчавшее его обычную надменность. Беседуя со своими адвокатами, он не казался ни взволнованным, ни беспомощным, и вообще, вел себя так, словно его победа над своим противником не вызывала никаких сомнений. На что же он рассчитывал? Неужели на то, что титул столько времени оставался неоспоренным? Строил ли он свои надежды на возможном пробеле в цепи доказательств Пеннрояла? Можно было только догадываться. И вот подошло время, когда догадкам надлежало превратиться в уверенность.
Наступила осень 1825 года. В один прохладный, ясный, но серый день, сэр Арчибальд оседлал свою лошадь и верхом отправился в свое поместье. Примерно через час он подъехал к пруду, который, как уже говорилось, располагался на границе между Малмезоном и землей Ричарда Пеннрояла. Приблизившись к этому месту, он увидел вдали фигуру женщины, тоже верхом на лошади. Это была Кейт - миссис Пеннроял. Она медленно двигалась ему навстречу, так что вскоре, если только кто-то из них не изменит направления, они должны были встретиться на берегу пруда.
Сэр Арчибальд уже много месяцев не встречался с этой дамой, и, когда узнал ее, первым его побуждением было натянуть поводья. Затем он взглянул, не поступит ли она именно так. Но она двигалась по-прежнему, и он, вызывающе улыбнувшись, тронул лошадь, и через несколько мгновений их разделяло всего полудюжина ярдов. Они остановились, словно по обоюдному согласию.
Как прекрасна она была! Сэр Арчибальд заметил это и заскрежетал зубами в бессильной ярости. Она должна была принадлежать ему.
- Добрый день, миссис Ричард Пеннроял!
- Добрый день, Арчибальд!
Его имя, произнесенное так нежно, с такой сладостной фамильярностью, заставило его кровь закипеть. Он ожидал холодности и формальности.
- Я не ожидал, что мне выпадет честь встретить здесь вас, - сказал он. - Но, мне кажется, мы уже встречались здесь раньше. - Это было в те дни, на которые Арчибальд оглядывался, как изгнанник оглядывается на родину. Его лошадь сделала несколько шагов вперед, и всадник остановил ее только тогда, когда оказался на расстоянии вытянутой руки от всадницы. - Кажется, это было давно, и все же, когда я смотрю на вас, мне кажется, это случилось только вчера.
- Вы изменились сильнее, чем я, - ответила дама, пристально глядя на него. С физической точки зрения так оно и было; мальчик превратился в красивого молодого человека, но Арчибальд истолковал ее слова иначе и с горечью ответил:
- Может быть, вы изменились меньше, но это малое в вас вызвало все те перемены, которые вы находите во мне.
- Значит, вы сердитесь на меня? Я рассчитывала на обратное, - произнесла миссис Пеннроял с печальным достоинством, которое ей очень шло.
- Сердиться на вас? - вырвалось у Арчибальда, и лицо его вспыхнуло. - Неужели поступить подобным образом вас заставило желание... сохранить мою дружбу?
Миссис Пеннроял прервала его, гордо выпрямившись.
- Простите, сэр, но я вовсе не собиралась ничего вам навязывать. Если вы хотите быть моим врагом, вы в этом вольны; а я, возможно, научусь быть вашим.
Сказав так, она начала разворачивать лошадь. Но Арчибальд, оказавшийся в неловком положении и не желавший оканчивать разговор подобным образом, тронул свою, и снова оказался рядом с ней.
- Вы меня неправильно поняли, - сказал он. - А что еще мне оставалось подумать? Вы ведь не станете отрицать, что ваш... что Ричард Пеннроял не выказал себя моим другом.
- Я не стану отрицать ничего из того, в чем вы сочтете нужным обвинить меня, сэр, - ответила леди, все еще обиженная и возмущенная, но от этого еще более прекрасная.
Арчибальд подумал, что она, возможно, не совсем справедливо несет ответственность за недоброжелательность другого человека, даже если этот человек был ее мужем; и от этой мысли - к другой, что она, возможно, склонна сочувствовать своему мужу, перейти было очень легко. Это предположение снова заставило бешено забиться его сердце, а глаза заблестеть. Он схватил ее лошадь под уздцы.
- Не уезжайте! Давайте еще немного поговорим, раз уж встретились.
- И что же хочет сказать мне сэр Арчибальд Малмезон?
- Вы только что называли меня просто Арчибальдом.
- А вы назвали меня "миссис Ричард Пеннроял".
- Ну вот... вы опять! - огорченно произнес он.
- Разве вы не помните моего другого имени? - спросила она, на мгновение подняв на него свои карие глаза, а затем снова опустив их.
- Кейт!
Она протянула ему свою красивую руку, он взял ее и поднес к губам. Мысли теснились в его голове, он испытывал ярость и блаженство. Но миссис Пеннроял, добившись того, чего хотела, знала, как ей следует поступать. Она отдернула руку.
- Ну вот... вы были несправедливы ко мне, Арчибальд. Разве мы не были когда-то хорошими друзьями? Как могли вы поверить, будто я желаю вам зла?
- Ах, Кейт, но вы же вышли за него замуж!
- Вспомните, сэр, я почти предложила вам жениться на мне, но вы этого не сделали.
- Вы мне это предложили!..
- Вы просто забыли. Видите ли, все было так странно. Я даже сейчас не могу понять, тот ли вы Арчибальд, которого я знала раньше.
- Зато я знаю, и очень хорошо, - мрачно сказал он. - А вы - жена моего врага, человека, который пытается погубить меня. Кейт, - внезапно он замолчал, - как Ричард узнал о пропаже этих бумаг в нашей семье? Я говорил вам однажды... вы помните тот день? Об этом не знал никто, кроме вас.
Возможно, миссис Пеннроял предпочла бы не слышать этого вопроса. Но, поскольку он был задан, она была обязана дать на него лучший отчет, какой только могла.
- Именно поэтому мне и хотелось увидеться с вами сегодня, - ответила она. - Я виновата перед Арчибальдом, но это вышло случайно. Это было давно... еще до того, как начались неприятности, когда мы были еще в хороших отношениях. Ах! Если бы время вернулось назад!
- Значит, это вы сказали ему?
- Я не знала, что это - тайна. Из слов Ричарда я поняла, что ему это известно или, по крайней мере, он это подозревает, и просто подтвердила его подозрения. Позже, когда я увидела, как разворачиваются события, я умоляла его остановиться. Но было уже слишком поздно. Я не могла успокоиться, не сказав вам об этом и не попросив прощения.
Арчибальд не поверил бы этим словам, если бы его волновал именно этот вопрос. К сожалению, он поверил им. Он поверил, потому что страстно желал этого, и тем легче простил, поскольку это означало: он снова возьмет ее руку в свои хоть на несколько мгновений.
- Если бы вы помирились с Ричардом, я была бы счастлива, - со вздохом сказала миссис Пеннроял.
- Вы боитесь за него или за меня? - с улыбкой спросил Арчибальд.
- За вас обоих, - дипломатично ответила она.
Он покачал головой, все еще улыбаясь.
- Не нужно беспокоиться, Кейт. Ни мне, ни моим близким, ничего не угрожает; а о себе Ричард пусть позаботится сам.
Миссис Пенроял была поражена. Она считала дело Малмезона практически безнадежным. Этот намек на обратное вызвал у нее сильное, но не неприятное ощущение. Ричард был ее мужем, но он был далеко не так молод, как Арчибальд, а что касается внешности! - здесь не могло быть никакого сравнения. Арчибальд был, наверное, одним из самых красивых молодых людей Англии. Возможно, миссис Пеннроял никогда не испытывала страстной любви к своему мужу, а с другой стороны, Арчибальд ей определенно очень нравился. В теперешнем положении она полагала, что право оказаться на стороне победителя ничуть не умаляется тем, что этим победителем оказывается ее муж; но если выяснится, что это не так... об этом следовало подумать. Конечно, строго говоря, несчастья мужа должны были быть ее собственными несчастьями, но в данном случае его несчастьем окажется неспособность погубить Арчибальда, и миссис Пеннроял считала себя в вправе не разделять его. Нет, охватившее ее ощущение определенно нельзя было считать неприятным. Но можно ли было быть уверенной, что Арчибальд не заблуждается?
- Я очень рада за вас обоих, - сказала она, наконец. - Я бы никогда не смогла вынести, если бы у вас были отняты титул и поместье. Значит, предположение о том, что бумаги утрачены, было ошибочным?
- Больше я ничего не могу вам сказать, - ответил Арчибальд, глядя на нее.
- Ах, вы меня не простили... Вы мне не доверяете!
Он остановил лошадей и повернулся к ней.
- Кейт, вы - жена моего врага, и я должен помнить об этом! Если бы я увидел, что вы ведете двойную игру, я возненавидел бы вас больше, чем его... Я способен на любое преступление. Я не скажу вам ничего. Скоро вы все узнаете сами. А пока, надеюсь, вы будете хранить молчание о том, что я сегодня сказал вам. Пусть он верит, что добьется успеха, пока не увидит, что потерпел неудачу. Вы мне это обещаете?
Миссис Пенроял не видела ничего дурного в подобном обещании, и не понимала, почему бы ей не оказать ему такую услугу, какую могла.
- У жены не должно быть секретов от мужа, Арчибальд.
- Неужели у вас никогда не было от него секретов, Кейт?
- Вы не имеете права спрашивать меня об этом!
Арчибальд рассмеялся.
- Вы счастливы с ним, целыми днями?
Она подняла на него глаза, их взгляды встретились.
- Иногда дни кажутся чересчур длинными, - сказала она почти шепотом.
- Как сегодняшний? - спросил он, наклоняясь к ней.
- Осенние дни короткие, - ответила она, улыбнулась и отвернулась.