Арчибальд так же был далек от любых подозрений, как и все остальные; более того, он, скорее всего, никогда в жизни не задумывался о планах архитекторов. Зато он очень много думал о портрете своего прадеда, а поскольку тот висел так, что был прекрасно виден из самого удобного кресла, стоявшего у камина, Арчибальд проводил много времени, глядя на него. На что указывал сэр Чарльз указательным пальцем левой руки? И что означал этот по-особому пристальный, слегка хмурый взгляд, который нарисованные глаза всегда устремляли на него? У Арчибальда, вероятно, было несколько романов миссис Рэдклифф среди прочих книг на его полках, и он, возможно, лелеял мысль, что сокровище, или какая-то важная тайна спрятаны где-то поблизости. Проследив направление указательного пальца, он обнаружил, что тот устремлен в точку пола, располагавшуюся примерно в пяти футах справа от камина. Пол в комнате был сделан из массивных дубовых досок, почерневших от времени, и в этом месте казался не менее прочным, чем в любом другом. Тем не менее, он решил, что заняться поисками будет очень весело; можно проделать в том месте дыру и посмотреть, что скрывается под досками. Он потихоньку раздобыл пилу, молоток и стамеску, и однажды, когда никого не было дома, запер комнату и принялся за работу. Она оказалась не из легких: крепость дуба оказалась такова, что края стамески завернулись, а пилой вообще невозможно было работать. Спустя полчаса, после почти безрезультатной работы молотком и стамеской, он решил передохнуть. Доска, над которой он трудился, упиравшаяся в стену под прямым углом, была короткой, не более восемнадцати дюймов в длину, и была вставлена только для того, чтобы заполнить щель, образованную недостатком длины доски, продолжением которой являлась. Между их концами имелся небольшой зазор, и в него Арчибальд воткнул свое долото. Ему показалось, что зазор увеличился, он надавил посильнее, начал двигать долото взад и вперед; зазор увеличивался; на самом деле, короткая доска уходила под настил. Вскоре открылась небольшая продолговатая впадина, в которую юный исследователь заглянул с бьющимся сердцем, ожидая найти в ней что-то необычное.
Но то, что он нашел, ни в малейшей степени не соответствовало его ожиданиям; это не была шкатулка с драгоценными камнями, и это не было документом, подтверждающим право семьи на владение графством Сассекс. Это был всего лишь потускневший серебряный жезл, около девяти дюймов в длину, скрученный в форме штопора. Один конец его заканчивался широкой плоской головкой. Больше в углублении не было ничего, - ничего, что указывало бы на то, для чего предназначался жезл и почему был так искусно спрятан. И все-таки, подумал Арчибальд, если бы он не был для чего-то нужен, стал бы кто-то прятать его, причем, оставив странное, таинственное указание на место тайника? Нет, конечно, не стал бы! Скорее всего, и портрет был написан только для того, чтобы служить указателем на спрятанный жезл. Значит, либо в тайнике, помимо него, было спрятано еще что-то, либо жезл предназначен для использования каким-то, пока непонятным, способом. Это сомнений не вызывало.
Так рассуждал Арчибальд, - то есть, мог бы так рассуждать, ибо нет прямых доказательств того, что происходило в его голове. Во-первых, он тщательно осмотрел тайник и убедился, что из него нельзя извлечь больше ничего, кроме пыли; что за ним не скрывается какой-либо другой тайник, в котором было бы спрятано нечто более ценное. Следующим его шагом было изучение скипетра в надежде, что внимательный осмотр или внезапное наитие подскажут ему, для чего тот нужен. Его старания были вознаграждены: на плоской головке он нашел почти стершиеся цифры 3 и 5, начертанные одна под другой так, что образовывали дробь, то есть 3/5; кроме того, он пришел к убеждению: странная форма скипетра была придана ему не случайно, как он предполагал вначале, но намеренно, с неизвестной пока целью. Эти выводы, естественно, возбудили его любопытство еще больше, но дальше них дело не пошло. Арчибальд был умным мальчиком, но не был детективом, обученным дедуктивному методу, и решение проблемы оказалось ему не по зубам. Он использовал цифры 3 и 5 всеми способами, какие только могло подсказать ему воображение; он брал их в футах, дюймах, ярдах; он складывал их и вычитал - все было напрасно. Единственное, что он сделал, так это не доверился никому другому; он ни словом не обмолвился о своей находке даже Кейт; решив, что если существует тайна, которая должна быть раскрыта, она должна быть раскрыта именно им. Наконец, после нескольких дней бесплодных усилий, потеряв терпение, он вернул скипетр в тайник, решив дать себе передышку и посмотреть, не вмешаются ли в дело время и случай. Этот план, хотя, несомненно, и был разумным, по-видимому, не привел ни к какому результату, подобно всем прочим; и прошло более года, прежде чем скипетр снова был потревожен. Мало-помалу, его мысли перестали настойчиво возвращаться к загадке, Арчибальдом завладели другие интересы. Трагическая смерть его тети, любовь к Кейт, его будущее - сотни проблем занимали его, пока серебряный скипетр не оказался наполовину забыт.
Однако, во второй половине 1813 года, он случайно сделал весьма любопытное открытие.
V
Осенью этого года он впервые отправился на охоту со своим отцом и соседними деревенскими джентльменами, и, судя по всему, ему дважды вручали лисий хвост. По его просьбе, для него изготовили щиты с головами двух лис, и он решил разместить их по обе стороны камина.
Пространство стены выше, правее и левее каминной полки на несколько футов было свободно; далее, с одной стороны, висел портрет, с другой - гобелен; дубовые панели поднимались от пола на четыре фута, а потом, до самого потолка, шла штукатурка. Каминная полка и камин были сделаны из темного сланцевого камня и кирпича соответственно.
Арчибальд решил расположить щиты так, чтобы им ничто не мешало - чуть выше уровня панелей и достаточно близко к каминной полке. Он с некоторым усилием заколотил гвоздь с левой стороны в твердую штукатурку, после чего, тщательно отметив симметричную ему точку с правой стороны, принялся забивать второй гвоздь. Но тот сопротивлялся; когда Арчибальд ударил посильнее, гвоздь согнулся, и молоток, сорвавшись, вошел в соприкосновение с белой поверхностью стены; при этом раздался звук, будто от удара по металлу.
Краткое расследование показало, что в стену вделан круглый железный диск, диаметром около трех дюймов, выкрашенный белой краской под цвет штукатурки. С какой целью он был помещен здесь? Мальчик принялся соскребать краску с поверхности диска, чтобы посмотреть, действительно ли это железо или какой-нибудь другой металл; при этом маленькая подвижная крышка отошла в сторону, открыв скрывавшееся за нею маленькое круглое отверстие. Арчибальд сунул в него гвоздь и узнал, что за ним располагается пустота, уходящая прямо в стену, на расстояние, превышающее длину гвоздя; но насколько, и что находится в конце, он мог только предполагать.
Мы можем только представить его себе, стоящего на стуле с гвоздем в руке, размышляя над способом прощупать эту пустоту позади таинственной металлической крышки, напоминающей замочную скважину. В этот самый момент, он случайно поднимает глаза и ловит на себе пристальный взгляд своего далекого предка, изображенного на портрете, который, казалось, все это время молча наблюдал за ним, и только какие-то неизвестные обстоятельства мешали ему подсказать, что делать дальше. А еще этот указательный палец... Указывающий - на что?
Разумеется, на тайник в полу; но было кое-что еще, ибо, если заметить, что найденное в стене отверстие является третьей точкой на прямой линии между концом указательного пальца и нишей, в которой хранился серебряный скипетр, то оно находилось ровно в трех футах от указательного пальца и в пяти от тайника; таким образом, проблема тройки вверху и пятерки внизу благополучно решилась, и осталось только действовать!
Арчибальд, в сильном волнении, спрыгнул на пол, но первым делом убедился, что обе двери надежно заперты. Затем вновь вернулся к своему расследованию, с бьющимся сердцем и разыгравшимся воображением, рисовавшим ему самые дикие картины того, что может случиться в ближайшем будущем; однако вскоре им овладел тошнотворный страх, ибо его расследование могло окончиться ничем! Но нет, что-то должно было быть, какая-то тайна, погребенная на много лет, чтобы сейчас ожить для него, и только для него; тайна, смутные рассказы о которой дошли сквозь мрак двухсотлетней давности; тайна старого сэра Чарльза в портретной рамке, человека с репутацией мага. Что там могло скрываться? Какой-нибудь талисман - возможно, книга заклинаний, которые позволят ему становиться невидимым и со скоростью желания перемещаться из одного места в другое, стать настоящим чародеем, наделенным всеми сверхъестественными способностями. Слегка дрожащими от нетерпения руками он отодвинул кусок доски в полу и вытащил серебряный скипетр; затем взобрался на стул и приложил его к отверстию, в точности под него подходившему. После чего на мгновение замер.
Во всех историях, которые он читал, оккультные знания приобретались в обмен на то, что считалось равноценным, а именно - на собственные души стремившихся их получить. Вряд ли можно было ожидать, что Арчибальду удастся изменить условия сделки; но был ли он готов заплатить такую цену? Возможно, каждый человек в тот или иной момент своей жизни сталкивается с необходимостью дать тот или иной ответ на этот вопрос; и если бы не любопытство и скептицизм, а также нежелание извлекать урок из чужого опыта, весьма вероятно, этот ответ был бы более благоприятным для добродетели, чем тот, который дается на самом деле. Арчибальд недолго колебался. То ли он не верил в какую-либо поджидающую его опасность, то ли решил бросить ей вызов, какой бы она ни была; или же, зайдя так далеко, он не смог справиться со жгучим желанием идти до конца, - в любом случае, он втянул в себя воздух, упрямо сжал губы и вставил серебряный скипетр в отверстие.
Входя, тот медленно поворачивался, очевидно, следуя внутреннему изгибу, извиваясь, подобно змее, пока снаружи не осталась всего пара дюймов. Искатель приключений продолжал давить; что-то поддалось, и в то же мгновение странный шаркающий звук заставил его резко обернуться.
Что случилось с каминной полкой? Ее правая сторона выдвинулась вперед, казалось, почти на фут, в то время как левая скрылась на то же самое расстояние в стене; между тем, камин, в котором горел огонь, оставался на прежнем месте. Сначала Арчибальду показалось, что каминная полка вот-вот обрушится, а с ней и вся перегородка; но когда он немного оправился от удивления и внимательно все осмотрел, то обнаружил: масса серого камня располагалась на скрытой оси, вокруг которой вращалась независимо от кирпичной кладки камина. Серебряный скипетр ослабил пружину, которой удерживался механизм, и, в результате, открылся проем в казавшейся единым монолитом стене. Спустившись со стула, он без труда подвинул "дверь" и убедился, что за ней находится проход, тянущийся неизвестно на сколько. Из него тянуло странно сухим воздухом. Что касается темноты, то она казалась такой же плотной, как в центральной камере Великой пирамиды.
Арчибальд, возможно, испытывал некоторый страх, поскольку был всего лишь мальчиком, а случилось это более шестидесяти лет назад, когда призраки и фэйри не считались безобидными выдумками, как в наши дни. Тем не менее, отступать было не в его привычках, а кроме того, его приключение зашло слишком далеко. Ничто не смогло бы заставить его отступить. Что бы ни случилось, он доведет свои поиски до конца.
Без света, однако, ничего невозможно было разглядеть; нужно было взять со стола в коридоре одну из свечей. Мальчику не потребовалось и полминуты, чтобы сходить за ней и вернуться; затем он протиснулся в отверстие и оказался в сводчатом туннеле, прямо за камином, тепло которого почувствовал, приложив руку к кирпичной стене. Туннель, тянувшийся внутри стены влево, был примерно шести футов в высоту и двух с половиной в ширину. Арчибальд вполне мог перемещаться по нему.
Но прежде он внимательно изучил механизм вращающейся каминной полки. Это было чрезвычайно остроумное и вместе с тем простое устройство, так точно подогнанное во всех своих частях, что после стольких лет неподвижности продолжало работать, как будто было сделано только вчера. После того, как Арчибальд вылил немного оружейного масла на шарниры и в пазы, он обнаружил, что тяжелая каменная конструкция поворачивается и закрывается так же бесшумно и легко, как его собственные челюсти. Ее можно было открыть изнутри, вставив серебряный скипетр в отверстие, соответствующее наружному, и, попрактиковавшись в открывании-закрывании до тех пор, пока не убедился, что полностью овладел данным процессом, он положил скипетр в карман, осторожно закрыл за собой каменную панель и со свечой в руке двинулся по тоннелю.
Пройдя десять шагов, он уткнулся в стену, располагавшуюся под прямым углом к тоннелю, по которому он двигался. Осторожно заглянув за угол, он увидел в конце короткого прохода массивную дверь из темного дерева, обитую железом, полуоткрытую, с ключом в замочной скважине, словно кто-то в спешке забыл закрыть и запереть ее за собой. Арчибальд медленно распахнул ее; двигаясь, она заскрипела, сквозняк заставил пламя свечи замерцать, отбрасывая странные пляшущие тени на пустоту позади двери. В следующее мгновение Арчибальд переступил порог и достиг конечной цели своего путешествия.
Поначалу он ничего не мог разглядеть отчетливо, кроме того, что находился в помещении, казавшемся огромным, наличие которого никак не мог объяснить. Читатель, информированный лучше, наверняка уже определил его нахождение в том месте, о котором недавно шла речь, а именно, между колодцем и восточной комнатой. Осторожно, на ощупь, пробираясь по комнате, Арчибальд вскоре обнаружил на стене канделябр, в который и поставил свою свечу, так что предметы, находившиеся в комнате, стали смутно различимы. Это было довольно просторное помещение с высокими потолками, обставленное с таким причудливым и мрачным великолепием, какого не было ни в одной другой комнате Малмезона. Сводчатый потолок поддерживали огромные дубовые балки, пол был выложен полированным мрамором. Стены, вместо того, чтобы быть увешанными гобеленами, были расписаны фигурами в натуральную величину, изображавшими, насколько можно было судить, какой-то странный обряд. В одном конце комнаты стоял массивный шкаф, полки которого были завалены золотыми и серебряными предметами, богато украшенными чеканкой, очевидно, очень ценными. Здесь, как кажется, хранились многие фамильные драгоценности, исчезнувшие во время восстания якобитов и считавшиеся утраченными. Шкаф был сделан из черного дерева, инкрустированного слоновой костью, так же как и широкий круглый стол в центре комнаты. В нише напротив шкафа поблескивал полный комплект рыцарских доспехов шестнадцатого века; атмосфера в комнате была так суха, что на их полированной поверхности, покрытой, как и все прочие предметы, мелкой пылью, не было заметно ни единого пятнышка ржавчины. Кровать с вышитым покрывалом и тяжелыми шелковыми занавесями стояла в глубокой нише слева от шкафа.