Тогда погибла кормилица малышей, кузен Правящего и несколько верных придворных. Подписывая указ о казни, он стремился заглушить ужас и беспомощность от произошедшего с его семьей и близкими.
Причастность к заговору Сайрини против Венца была неоспоримой и доказанной, и хотя после Его Величество пожалел о своем порыве и излишней жестокости, сменив наказание остальных на каторгу, ссылку, лишения имущества и увеличение суммы налогов - прямая ветвь наследников прервалась.
Значительно позже всплыла тщательно охраняемая представителями семейства правда -казненные, а их насчитывалось более двадцати, были невиновны. Они не просто не участвовали в неудавшемся перевороте, они даже не знали о нем, а вот те, кому удалось избежать гильотины и оказались зачинщиками.
Справедливость восторжествовала слишком поздно, главу МагКонтроля быстренько и без шума сняли с занимаемой должности, заменив молодым и амбициозным Рейджем, а Сайрини посчитали сопутствующим ущербом и даже попытались выплатить контрибуцию, но найти ни одного прямого наследника не удалось. А самоё мерзкое в этой ситуации -оправдательного указа для фамилии не было: по сей день их считают предателями и лишь в очень узких кругах, допущенных до определенного уровня секретности, известна неблаговидная истина.
- Сайрини переводится как русалка. Морская дева?
- Да-а-а-а-ааа. - Протянул, не успевающий вскочить на поезд моих мыслей, Айзек.
- Тебе не кажется это странным совпадением? - И видя, что до него не доходит, указала пальцем на тот самый бронзовый подсвечник с толстохвостой русалкой, что так удачно подвернулся под руку. Мне вдруг вспомнился сюжет искусно вырезанного барельефа-триптиха, размещенного вдоль великолепной лестницей, гордости приветливого хозяина гостиницы - Всемогущий Тритон, побеждающий Дракона.
Символично не правда ли?
Люмина экс* - отбой, конец связи.
Сайрини* - серена, русалка.
Глава 34.
А поверить я способен во что угодно и тем охотнее, чем оно невероятнее.
Люди начинают верить медленно, словно нехотя, продираясь сквозь предубеждения, самообман или собственную глупость.
Айзек был другим.
Он принял мои доводы безоговорочно и без сомнений, что бесконечно польстило мне и заставило ёкнуть сердце от такого непроизвольно показательного доверия. В прошлой жизни мне часто приходилось сталкиваться с пренебрежением, даже мои собственные родители не потрудились поинтересоваться моим мнением, а уж сколько мужского шовинизма и игнора в своё время мне пришлось хлебнуть ржавой ложкой на работе.
Через четверть часа, пожалуй, самые длинные пятнадцать минут в моей жизни, Хант вернулся. За время его отсутствия я успела покидать в чемоданы, пусть и как попало, наши вещи и дважды проверить не забыла ли чего. Сидеть без дела постукивая зубами в тревожном ожидании - не смогла и когда услышала скрип двери, а за ней хмурое лицо супруга, облегченно выдохнула.
- Он сбежал, - отрезал Айзек. - А в его шкафу полно сорочек с такими же пуговицами. Документов нет, сейф на распашку.
- И что дальше? - спросила я. - То, что сия одиозная личность более не покрыта мраком тайны просто чудесно, но где чёрт побери, теперь его ловить?
Задумчиво-сосредоточенное лицо супруга вдруг посетила умная, а главное своевременная мысль:
- Кажется я знаю, куда подевался Сайрини. Ты со мной?
- Спрашиваешь, - засмеялась я.
План, коим Айзек щедро делился пока мы стараясь не привлекать внимание спускались к конюшне был прост до гениальности и сводился к одной единственной фразе:
- Попробуем его нагнать, а там действуем по обстоятельствам.
И вот такие вот планы я люблю и уважаю, потому что как только распишешь свои намеренья по пунктам, заверишь в трех экземплярах, заручившись поддержкой начальства
- тут же всё идет прахом. Импровизация - наше всё. Хотя Предусмотрительный супруг всё-таки черканул пару строк Рейджу, но отправил магпочтой, а не связался на прямую и дожидаться ответа не стал.
На первом же повороте мы споткнулись - лошадей в конюшне не было. Ни наших, ни каких-либо других. И это было гениально - в этот предрассветный час не сыщешь даже наемный экипаж, так что нам пришлось довольно долго искать транспорт и в последствии довольствоваться чахлой кобылкой, принадлежащей фортовому зеленщику, ставшему богаче на десять золотых драконов.
Первое время она еле передвигала ногами, как в том мультике про хитрого Масленницу: раз-два-три-четыре и норовила цапнуть меня за носок сапога, косясь налитым глазом то на меня, то на Ханта. Потом Айзек колданул, (сделав несколько замысловатых пассов и сгрузив поводья в мои сомневающиеся руки) улучшая технические характеристики каурой клячи, и та поскакала более резво и практически беззвучно.
Скалистый берег, переходящий на горизонте в кварцевые пляжи, показался внезапно. С моря стремительно, плотной белой стеной в нашу сторону приближался туман, но вместо привычных для побережья запахов горчащих йодом водорослей и влажного песка тянуло горьким, химическим дымом.
- Не смотри, - рявкнул муж, когда мы въехали на узкую тропку, петляющую меж скал. Она вела к полудюжине укрытых ландшафтом бухточек, куда мы сейчас и направлялись.
- Закрой глаза, Клер. Ну...
И кажется впервые в жизни я сделала то, что просили, не решившись вновь явить на белый свет свой противоречивый характер. Очень жаль, что, закрыв глаза, я не догадалась прикрыть руками уши - никогда бы не подумала, что оглушающая тишина, когда слышно лишь биение истеричного пульса в глотке может так пугать. А еще запах, тошнотворный, насыщенный, он становился лишь крепче, лишая рецепторы возможности слышать другие ароматы этого мира. И жар, обжигающий, лижущий сапоги, заставляющий лошадку перебирать ногами резво и без всякой магии.
Этой ночью время тянется бесконечно.
Вот и сейчас, казалось, я прожила целую жизнь, пока мы не проехали это страшное место, но я не удержалась и открыла глаза, обернувшись назад. И подобно жене Лота*, поплатившейся за своё любопытство, я отдам этот долг ночными кошмарами, что приходят в самые темные часы.
Они все были мертвы.
Я тут же зажмурилась, силясь стереть картину, представшую пред моим взором, но было поздно, на века она отпечаталась на внутренней стороне моих век, выжженная ужасом и бессильной яростью.
Черное, закопченное поле с расплавленными до состояния стекла островками скальной породы, тлеющие призраки некогда величественных, вековых деревьев, разбросавших изломанные ветви и скребущие штормовое небо и обугленные тела, десятки тел мертвых людей и лошадей. Вдали, полыхая вторым багровым заревом догорал давешний корабль пойманных в ловко расставленные сети контрабандистов. Он плавно качался на волнах, с пронзительным скрипом заваливаясь на правый бок. Чудом уцелевший парус пузырем белой медузы вздохнул последний раз и затерялся в чернильном пятне, расплывающемся вокруг бывшего судна.
Никого не пожалел. Ни своих, ни чужих.
Сволочь.
Я откинулась на твердую грудь глотая бессильные слезы и глубоко задышала, силясь справиться с подступившей тошнотой, слюна стала горькой, к горлу подобрался колючий ком и свесившись с еле шагающей кобылы, опорожнила желудок. Фляга с водой была как нельзя кстати, а ласковый шёпот и крепкие, успокаивающие объятия вообще, то, что доктор прописал.
В мой адрес не прозвучало ни слова заслуженного упрека, нежный, почти невесомый поцелуй в шею пониже мочки, легкое магической воздействие, сначала остро кольнувшее, а затем вернувшее меня в строй и Айзек вновь пришпорил кобылку. Через несколько минут бешеной скачки мы оказались в той самой бухте, что с самого начала привлекла внимание Айзека.
Неудивительно, что контрабандисты миновали эту часть гавани - её для своих целей забронировал Сайрини. Небольшой, но явно маневренный парусник в полной оснастке был готов к отплытию, лодка с единственным пассажиром без помощи весел или паруса, подгоняемая лишь играющими с ветром волнами, стремительно приближалась к ожидающему его паруснику. Немногочисленная команда была на своих местах (по крайней мере мне так кажется, мои знания базируются на единственном посещении парусной регаты, а от того очень скудны), а веревочный трап был приглашающе спущен.
- Кэч был здесь всё это время, - впервые после пустыря нарушил молчание супруг, -прикрытый мороком, ждал своего часа. Демоны, а я его даже не почувствовал.
- Он сильнее тебя? - спросила я. И Хант понял, о чем именно я спрашиваю.
Но дело ведь было не только в потенциале мага, годами тот занимался контрабандой самых изощренных, самых опасных, для наделенных особыми силами, грузов. Амулеты, выпивающие резерв мага за считанные мгновения, жезлы, лишающие возможности сопротивляться, подвески, превращающие боевых магов в пальчиковых кукол... Сомневаюсь, что Сайрини выложил на витрину всё, чем был богат, уверена, для себя он припас что-то особенное.
Неизвестность - вот что пугало сильнее прочего.
- Я попробую, милая, - ответил мне супруг, а затем поцеловал в центр ладони и споро спешился. Поддержав меня, он помог спустится с замершей лошади. Дышала она ровно, размеренно, словно всё это время простояла в стойле, а не рысивала, таща на себе двойную ношу. Она не щипала травку, не стригла ушами, не переступала с ноги на ногу. Я протянула кусок сахара, привычное лакомство, но кобыла никак не отреагировала на сладость, упираясь невидящим взглядом вдаль.
- Я взял слишком много, Клер, - пояснил моё недоумение Айзек. - А теперь прошу, не смотри.
Вопреки содержанию интонация была приказная, а блеснувшее алым отсветом зарева лезвие ножа, вытянутого из голенища сапога, не оставило пространства для маневра разыгравшейся фантазии. Я отвернулась и закрыла руками уши - напрасно. Я бы не услышала ни звука, а густой запах медных монет, едкий смрад жертвенной крови, отбросило бьющим в лицо неприветливым ветром.
Закусив губу, я наблюдала за тем, как беглый маг легко и непринуждённо поднялся на борт, а якорная цепь, натянувшись, медленно, но неумолимо наматывается на барабан.
- Айзек, - прошептала-прохрипела я, - пожалуйста, поторопись.
Сердце билось в стекло истеричной птицей, залетевшей в форточку с улицы, крошечные молнии статического электричества кололи пальцы, брачную метку жгло кислотой, а я ждала, скрепя зубами от боли и бессилия, беспрекословно исполняя просьбу-приказ, не оборачиваясь и истово моля Небеса помочь. То, что случилось не должно остаться безнаказанным.
Не должно.
С чистого, предрассветного неба ударила молния.
Одна.
Затем еще.
Они змеились ломанными стрелами, прицельно попадая в прозрачный пузырь, который накрывал парусник. По его стенкам плясали разноцветные всполохи, меняя радужные оттенки на слепяще-белые. Один за одним удары пронзали возведенный магом полог, оглушая треском, казалось, исполинский град, словно кара разверзнувшихся льдистыми глыбами небес, превратит в деревянное крошево кэч, но нет.. .защитный пузырь схлопнулся именно тогда, когда за спиной я услышала стон и звук падения.
У стоящего на коленях Айзека у носа и ушей запеклась чёрная кровь, его скрюченные пальцы впивались в покрытую вечнозеленой травкой землю. На моих глазах та серела, истлевая под действием его магии (не желтела, естественно иссыхая на солнцепеке) и превращалась в мертвую, укрытую комковатым пеплом пустыню. Он поднял на меня бездонные глаза, с провалами серебристых зрачков и ощерился в хищной улыбке, пугая острыми клыками и бескровными губами.
Я бросилась к нему, падая на колени и впилась в уста, отдавая свои силу и человечность. Я боялась его и в то же время восхищалась мощью, сквозившей из каждой поры этого зверя. Его раздвоенный язык сплелся в танце с моим и я, запутавшись пальцами в жестких волосах, ответила на поцелуй, окунаясь с головой в смертельный ураган страсти.
Мельтешащие кровавые всполохи залили моё сознание мутным багрянцем, дышать становилось всё тяжелее, словно исполинские тески сжали мои легкие, брачный рисунок тлел, пронизывая руку расходящимися волнами адской боли. В этом негостеприимном мире это происходит слишком часто...
Успела я ухватить за хвост очевидную аксиому и провалилась в долгожданную тьму.
* Жена Лота — безымянный персонаж Ветхого Завета Библии. Согласно Книге Бытия, превратилась в соляной столп, оглянувшись на разрушаемые небесным огнём нечестивые города Содом и Гоморру.
**Кэч (англ. ketch) - двухмачтовое парусное судно с небольшой кормовой мачтой, расположенной впереди оси руля.
Глава 35.
Бойся равнодушных — ибо с их молчаливого согласия творятся самые ужасные вещи на земле.
Разбухший от жажды язык прилип к небу.
Холодная испарина покрывала лоб и шею, влажная камиза липла к телу, сковывая смирительной рубашкой, темный полумрак незнакомой обстановки настораживал, а негромкие голоса, разбивающие могильный вакуум тишины, лишь добавляли нервозности. Скалящаяся желтой полосой света тяжелая дверь надежно скрывала от меня спорящих, я было потянулась встать, приподнявшись на локтях, но услышав знакомый голос замерла и плавно опустилась, стараясь не издавать ни звука.
- Ты зарвался, Рейдж, - отчетливо услышала я голос мужа. - И всё произошедшее только твоя вина.
- Ты скинул со здоровой на больную, - с легкой ленцой, растягивая слова, произнес другой, более низкий, и тоже знакомый. Мне даже напрягаться не пришлось, дабы представить хищную улыбку Змея. На некоторых дам она действовала так же, как обух мясницкого топора на квёлую телку, они сразу алели румянцем, невразумительно мычали, а порой и пускали сладкие слюни. У меня же, несмотря на жар, по спине помчались леденящие кожу мурашки.
Болезненно щурясь, я обвела взглядом небольшую комнату силясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь непроглядную темноту. Знакомый приторный аромат ванили неприятно щекотал ноздри, и я тщетно пыталась вспомнить, почему с этим запахом ассоциации у меня не самые приятные... И вдруг поняла... Так пахло от Марлиры, оперативницы, сгоревшей заживо в магическом огне.
- Ну уж нет, Змей.. .Ты с таким апломбом принял дела Фишворта, приплясывая на пепелище его карьеры, что, опьянев от его промахов, наляпал своих. Почему наследник первой линии Константин Сайрини спокойно доучился в Демистане? Он даже не скрывался. Почему преданная анафеме семья не получила статус пьюрус*, почему не выплатили контрибуции, почему не были казнены истинные предатели, почему не вернули титул и имущество. Преступить законы общества - легко, но преступить законы морали чревато последствиями, Алекс.
- То же мне белый и пушистый, - хмыкнул Змей. - Нечего сказать?
- И ты, и я, мы оба знаем, из меня не вышло бы столь успешного агента не обладай я.кхм.определенными навыками и тебе, как никому другому прекрасно известно при каких непростых обстоятельствах я приобрел эти умения, - защищался Айзек. В его голосе не было ни подобострастия, ни гнева, только усталость, - и не надо тыкать меня носом в очевидное, как напрудившего в твои любимые тапки щенка. Я давным-давно выкупил свои долговые расписки.
- Еще скажи, что мы тебе задолжали.
- А может и так, - засмеялся супруг, - я тебе не ярмарочный фокусник и не рядовой несс без клочка земли или средств к существованию, а седьмой герцог Хантингтон и титул свой получил не за красивые бакенбарды.. .И я больше не позволю использовать Клер, она не оперативный агент, а хрупкая пансионерка.
- Она удивительная, невероятная, - мечтательно начал Рейдж перечислять подходящие мне эпитеты. И мне конечно было приятно, что столь выдающийся во всех смыслах мужчина отвешивает комплименты мне даже тогда, когда я в принципе не должна это услышать, но слушать лестные прилагательные от Змея, это тоже самое, что читать меню любезно поданное людоедом, в котором ты первое, второе и компот, так что бррр.
- Смирись, - отрезал Хант. - Тебе её не видать. Во всех смыслах. Она моя. А твои грязные намеки и мелочные инсинуации выйдут тебе боком. Ухо за ухо так сказать. Тонуть один я не собираюсь, уж коли Его Величество посчитает нужным разделаться со мной, я прихвачу и тебя.
- У тебя нет ничего на меня, - протянул Рейдж, да только показным равнодушием обмануть нельзя было даже меня.