Я отвечала максимально пространно и размыто, оставляя место для маневра, пару раз чуть не засыпалась, но импровизация наше всё и мне удалось выкрутится с наименьшими потерями, узнав много полезной и еще больше не очень информации. По крайней мере я смогла добавить пару мазков к портрету супруга, что сейчас для меня было пусть и не приоритетным, но немаловажным.
Больше пятнадцати лет назад, когда Айзек Хантингтон и не помышлял о титуле, а был единственным сыном второго сына баронета* (то есть с высшим обществом имел примерно столько же общего, сколь я с делением урана) его отец почил, оставив по сути восемнадцатилетнего мальчишку с пачкой долговых расписок. Отчий дом и его содержимое ушли с молотка едва покрыв счета, будущему герцогу грозила долговая яма, если бы не вовремя продавшая последние драгоценности тетка, что к тому же купила ему патент на флот.
Через пару лет он заработал достаточно, чтобы выкупить заложенные украшения и перевести родственницу в хороший дом, но недостаточно, чтобы выкупить судоверфь. По сути «мой папенька» продал меня Хантингтону еще до того, как он унаследовал титул, а когда Айзек стал герцогом «родственничку» пришлось раскошелиться повторно, так как ставки в игре возросли.
Тётку племянник баловал, не жалея для неё ни денег, ни времени, что лично для меня характеризовало мужа с правильной стороны, возвысившись, помнить о тех, кто помог не утонуть, большого стоит. Ни раз, и ни два я сталкивалась в своей жизни с теми, кто достигнув успеха, забывал.
Глава 6.
Пока не случилось что-нибудь ужасное, лучше поскорее истратить все деньги на платья!
Первым делом я решила отправиться в банк, дабы выяснить как широко могу развернуться.
Строить планы, с трудом представляя сколько у меня денег, было бы по меньшей мере недальновидно, к тому же я очень слабо понимала, собственно, ценность своих капиталов. Заботами Бертье я вполне уже могла стать вьетнамским миллионером*, а быть на содержании супруга, который, это - очевидно, меня не хотел, желания не было.
Ковырясь в тарелке с овсянкой, я больше насыщалась чувством собственного превосходства и иллюзией мгновенного оздоровительного эффекта, нежели пресным вкусом самого блюда. Морс из ягод чем-то напоминающих облепиху скрасил столь скудный прием пищи, но из-за стола я выскользнула такой же голодной, как и садилась.
Не беда - поем в городе.
Милейшая тетушка герцога напросилась со мной. Видимо я, словно экзотическая зверюшка, забавляла её пока сильнее прочих, обыденных занятий вроде дневных суаре и скучного шопинга. За компанию я была ей благодарна хотя бы потому, что знать не знала где находится МакКелтарс банк и как туда добраться, а у Эстель была двуколка, с которой она к моему искреннему удивлению мастерски управлялась.
Хрупкость конструкции была видимой, сиденья комфортабельные, а пара великолепных гнедых с волнистыми гривами и пышными бабками, на длинных, мускулистых ногах были поразительно синхронны. Едва Эстель тронула вожжи, прекрасно вышколенные лошади послушные каждому движению возницы, начали свой бег.
Стараясь не показать своего изумления, я, поддерживая светскую беседу, пялилась по сторонам и впитывала, словно губка, рассказы тётушки (кстати она категорически запретила называть себя так, Эстель и точка) о том, или ином здании и его назначении. Безусловно городской особняк герцога находился в самом престижном районе Орума, рядом с главной торговой улицей столицы, поэтому путь был не долог.
Сам город напоминал мне старые кварталы Праги или Лондона, узкие мощеные улочки, уютные дома, покрытые разноцветной черепицей, необычные витрины, кованные фонари и лавочки - чисто, самобытно и уютно, в общем мне нравилось.
Очень.
В банке у меня не спросили документы, подтверждающие личность, а вручили странной формы ключ, больше напоминающий узкий осколок зеркала из ледяного на ощупь, темного металла и проводили в зал сейфовых ячеек. Высокие, похожие на промышленные холодильники, стальные шкафы стояли хаотично, и я бы не смогла найти свой только по номеру ряда и места, благо сотрудник банка сопровождал меня. Зачем, я поняла позднее, когда мужчина вытащил из запечатанного конверта похожий на мой ключ и вставил его в сейфовое отверстие:
- Несса, ваше желание открыть сейф не является вынужденным? Вы в безопасности?
- Да, - ответила я, - а что? Были прецеденты?
- Этот банк хранит величайшие богатства стран содружества Кватры, - ответил он, - и может поспорить даже с Цесской сокровищницей... - что, судя по всему, означает «да». -Вам необходимо вставить свой осколок вот сюда, - он показал узкую щель выше на два пальца от второго отверстия, - а когда оба ключа встанут - прижать палец, - указал на круглое, блестящее отверстие, - пойдете обратно, ключ банка вытаскивать не нужно. Свой
- заберете, теперь он ваш. Ячейка забронирована на пятьдесят лет. Если у вас возникнут вопросы - спросите Свенсона. - И он ушел.
Ключ вошёл легко, будто горячий нож в сливочное масло, но вот сколько бы я не тыкала в отверстие, сияющее, словно начищенный пятак - ничего не происходило, может палец нужно послюнявить? ...Острая боль пронзила подушечку большого пальца, а затем шкаф подернулся рябью бледно-голубого свечения и как будто выдохнул, устало отворяя дверцу.
Две картонные папки, пара пачек купюр, большая обитая бархатом шкатулка, два шёлковых мешочка, конверт и деревянная шкатулка - вот и всё содержимое внутренностей сейфа. В первой папке были кажется акции и облигации, долговые расписки и еще какие-то бумаги подробно изучить которые, у меня просто не было времени, я решила пока оставить их в банке и уже позже постараться разобраться без ожидающей меня в просторном зале Эстель.
В темно-синей шкатулке лежала сапфировая парюра из металла похожего на белое золото: диадема, ожерелье, брошь, серьги, парные браслеты, кольца, гребень и даже фероньерка**. И огранка, и оправа были безупречны, а сами украшения были выполнены с тонким вкусом - кому, как не дочке ювелира разбираться в этом. Их я точно заберу с собой, жаль будет оставлять такую красоту в забвении.
В мешочках были разноцветные камни, в одном ограненные, в другом - нет. Оставляю. А вот деревянную шкатулочку открыть я не смогла, как не крутила. Даже капнула кровью из ноющего пальца - без толку. Коробочка явно была с секретом и отдаленно напоминала криптекс, а значит, чтобы её открыть необходимо разгадать ребус. И опять беру.
В плоском конверте была карточка похожая на ту, что дал мне Ранкорн, но с незнакомыми именем и адресом, и короткое письмо от отца. Точнее от родителя Клэриссы.
Две строчки о том, как он гордится и любит свою дочь и как сильно желает ей счастья. Почему-то любовь сквозь время, что буквально сочилась из письма растрогала меня больше, чем расстроила холодность моих близких.
Прийти в себя мне помогли большая чашка горячего шоколада и местный аналог тирамису, пропитка была с пикантной, алкогольной ноткой и я немного раскраснелась.
- Вот и чудно, милочка, - салютуя чашкой с таем прервала наше затянувшееся молчание Эстель, - Грешно придаваться унынию, когда есть масса других грехов.
- Зато этот самый бюджетный, - парировала я, наслаждаясь острым язычком тетки герцога. Та рассмеялась и заказала с собой крошечные безе с кисликой, любимым лакомством дражайшего супруга.
Следом мы отправились по магазинам, но помощь Эстель в подборе гардероба мне пришлось решительно отклонить. Внимательно наблюдать и делать соответствующие выводы было неотъемлемой частью моей работы, там, в прошлой жизни, и к вящему сожалению, я заметила, что купить за деньги вкус, тётушке супруга не удалось.
Ей не просто была присуща некая эксцентричность в выборе аксессуаров, о нет, Эстель, на фоне других дам её возраста выделялась, словно городская сумасшедшая на военном параде. Когда я определилась с обувью - мы добрались до белья и одежды. После нескольких часов примерок, выбора тканей, согласования эскизов и фурнитуры обессиленная, но довольная, я откинулась на шёлковые подушки и глотнула розового шампанского.
Без особого труда мне удалось убедить и Эсти (после четырех бокалов уже Эсти) слегка обновить гардероб. Та с искренним удовольствием крутилась в новом комплекте у зеркал, и я не смогла удержаться от комплимента её великолепной фигуре и груди.
- Моя грудь - это прожиточный минимум, Клэр, - засмеялась женщина, распуская шнуровку корсета, что для удобства и красоты располагалась спереди, - другое дело твои абрисы.
Модистка и её помощницы завистливо закивали.
Спорить я не собиралась. Моя полная четверочка с восьмого класса доставила мне немало неприятных мгновений. И лишь когда я начала жить отдельно от родителей, то, во-первых, смогла одеваться так, чтобы не чувствовать себя как на выставке, где главным экспонатом являлся мой бюст. А во-вторых, я наконец-то поняла, что достойное содержание так же важно, как и красивая обертка, с тех пор на красивое белье денег не жалела никогда.
- Клэр, милая, - вдруг спохватилась Эстель, когда помощницы модистки стали паковать наши покупки в шуршащие пакеты, - а как же костюм, ведь ты же совсем не готова.
- Что за костюм? - удивилась я. - Для верховой езды?
С детства я боялась лошадей и даже если бы местная Клэрисса была бы заядлой наездницей, не пропускающей ни одного дня конных прогулок - я пасс.
- Да нет же. Герцог Рейдж устраивает ежегодный бал-маскарад. Ты обязана быть, там сможешь взглянуть на свет без прикрас. - Полностью согласна с тётушкой, пропустить подобное мероприятие будет неосмотрительно. Под личиной будет даже интереснее.
Я резко повернулась к слегка утомленной моей кипучей энергией модистке. Видимо моё хищное выражение лица, акулы, почуявшей кровь, испугало женщину, но она была профессионалом своего дела (а я, на секундочку, отвергла три салона пока не поговорила с этой модисткой, убедившись, что наше чувство прекрасного совпадает) если бы тут же не взяла себя в руки и с доброжелательной улыбкой не предложила мне выбрать из богатого готового ассортимента.
Надо сказать, что выбор был более чем щедрый, но ни один из предложенных нарядов мне не понравился. Фея и гаремная наложница были слишком вульгарными, пастушка и лиса -простыми, в голове моей то и дело мелькал образ подруги Леры и её платья от Вивьен Вествуд**** в стимпанк стиле. Плотный корсетный верх и пышная юбка из такни-хамелеон смотрелся просто потрясающе, а в строчку подобранные детали делали образ законченным и органичным.
Уверенна, старая панкуха от мира моды - Вествуд оценила бы и мой выбор. И пусть швея смутилась, когда я вытащила этот шедевр из предложенного многообразия, случайно или нет, но платье обрело хозяйку. Я заказала к нему пару аксессуаров, что вместе с ушитым по моим меркам туалетом доставят завтра к обеду, и мы наконец-то, отправились домой.
Ха.
Домой.
Как же быстро я стала называть чужое жилище таким родным и надежным словом. Но предаваться невеселым мыслям Эстель мне не позволила, развлекая всю дорогу интересными сплетнями и подробностями бала, что завтра предстоит мне посетить.
Особливо мне запомнился один момент, который Эсти подчеркнула неоднократно, и интонацией, и содержанием: любой желающий остаться инкогнито должен покинуть карнавал до двух часов по полуночи, оставшиеся обязаны снять маски. То есть, в переводе со светского языка благовоспитанной тётушки я получила полный карт-бланш на различные безобразия. Главное, чтобы до двух часов я сбежала, аки Золушка, и чтобы меня никто не узнал.
- Видимо платье моё всё-таки наделает много шума.
- Главное в платье - женщина, - подмигнула мне Эстель. Всё больше, и больше, мне начинала нравиться моя новая родственница.
*Один миллион вьетнамских бат - это около полутора тысячи российских рублей.
**Фероньерка - женское украшение в виде обруча, ленты или цепочки с драгоценным камнем, жемчужиной или розеткой из камней, надеваемое на голову и спускающееся на лоб.
***Криптекс - шкатулка-сейф с кодовым замочком.
****Вивьен Вествуд - британский дизайнер моды, основательница стиля панк в моде.
Глава 7.
Лицо человека может сказать о многом. Особенно его рот.
Едва мы с Эстель вошли в особняк, за нами буквально вломился молодой человек с тубусом, пачкой исписанных бумаг и горящим взором с налетом легкой безуминки. Его волосы были взъерошены, брови удивленно приподняты, а пухлые губы постоянно норовили вытянутся в кругленькую «О», словно изумляясь происходящему вокруг. Роняя то лорнет, то бумаги, то записную книжку, он поочередно наклонялся за ними, получал объемным тубусом по затылку. Тот болтался на кожаной лямке через плечо и каждый раз съезжал, стоило незваному гостю потянуться за утерянным.
При этом он не переставал говорить о небывалом до селя открытии, купленном патенте, прогрессе и прочей чешуе, что сразу выделяло в пришедшем сумасшедшего новатора-экспериментатора.
Аккуратно, стараясь не спугнуть словоохотливый источник информации, я в течение дня расспрашивала Эстель о племяннике, дабы хоть немного составить более чёткий портрет супруга. Об Айзеке Эсти могла говорить бесконечно, но из тирады длиною в час можно было выловить всего пару предложений по существу.
В дела его она не встревала разумно опасаясь, что своевольное вмешательство может закончиться плачевно. Тётка с удовольствием тратила его деньги, не заморачиваясь тем, где они были заработаны, впрочем, как и многие женщины до нее и, безусловно, будет после. Но отделив зерна истины от плевел пространных рассуждений я узнала о супруге то, чего не знал Ранкорн - Зенон собирался вложить деньги в некий проект, но (по словам пришедшего без приглашения Массимо Бусто) никак не мог подписать финальный контракт придираясь к каждой букве и цифре долгосрочного договора.
Со слов изобретателя, если он в ближайшие дни не заключит договор, то не сможет продолжать работу над проектом. Банк дал тому ссуду под контракт (одно имя герцога было словно гарант выплат). Массимо переехал в большую по площади мастерскую, взял трех рукастых механиков в помощь и закупил необходимое оборудование, и всё это под честное слово.
Еще пара дней и Бусто окажется на улице.
А я, кажется, поняла почему мой муж динамит беднягу, такими темпами тот согласится работать за хлеб и воду и отдаст все права на изобретение герцогу, чего, кстати, тот и добивается, игнорируя его бедственное положение. А между прочим, Массимо Бусто изобрел не много не мало - аналог автомобиля. Самодвижущие повозки, работающие на люминос камнях и механике, хотя принцип работы двигателя мне не был понятен. Да это и не важно.
Я не виню Айзека, скорее всего окажись я в том положении, в котором очутился герцог, когда принял титул - тоже бы играла не чисто, на что нас только не вынуждает жизнь, и примеров тому - хоть отбавляй. Но сейчас, глядя на сие юное дарование в области
механики я не могла устоять.. .и сама подписала контракт, выплатив авансом едва ли десятую часть потраченной сегодня на тряпки наличности.
Видимо сумасшествие передалось воздушно-капельным путем, потому что довольная, как удав Эстель пила за успех нашего предприятия совершенно искренне поздравляя меня с удачной сделкой.
- Эсти, но ведь я только что объегорила твоего племянника, - удивлялась я реакции.
- Клэр, я стара и последние пару лет мне было невыносимо скучно жить .но появилась ты и за каких-то пару дней растрясла улей, - надеюсь герцог не ужалит меня слишком сильно, подумалось мне. Я наскоро поужинала, от усталости едва впихнув в себя пару блюд и уснула, принимая ванну.
Замерзнув в остывшей воде, я переползла на свежую постель и вновь отключилась, теперь уже точно до утра.
Утром, еще до завтрака, я встретилась со строителями, показала и рассказал, что желаю видеть в смежных с покоями супруга комнатах. Образцы чистовых материалов мне прислали еще вчера (и в этом мире деньги решают, если не всё, то многое) и листая пухлый альбом, я задумчиво мешала коричневый сахар в чашке с таем и выбирала ткани для гобеленов, штор и полога.