— Принять пищу в чужом доме означает оказать честь хозяину, — терпеливо объяснила Юля то, что альфа и так знал чуть ли не с рождения. — Это знак доверия. Ты же понимаешь, что я не могу так поступить?
— После всего, что я сделал, ты все еще не доверяешь мне? — облизнулся Роман и, наконец, открыл глаза. В первую очередь сознание уловило не отстраненное лицо девушки, а выпученные в изумлении глаза Бена. Всем своим видом брат спрашивал: «Чего я не знаю? Что именно ты для нее сделал?». Альфа лишь раздраженно дернул головой, давая понять, что с ним он объяснится позже.
— Нет, — Юля произнесла это короткое слово с такой легкой улыбкой, словно Роман пошутил. — Я могу поверить в то, что ты не станешь ухудшать положение стаи и вредить мне, но оказывать тебе честь я не стану, — она постаралась произнести эту фразу мягко, словно нутром чувствовала скалящегося внутри альфы зверя, и боялась его гнева. Роман замер, глядя на девушку потемневшим взглядом. На языке вертелось так много «ласковых» слов, но ни одно из них не предназначено для нежных девичьих ушей.
— А чего ты ожидал от дочери Капулова? — рассмеялся Бен, запрокинув голову к потолку. — Уважения? Понимания? Ха! Эта семейка способна лишь творить подлости, — презрительно выплюнул он, с ненавистью глядя на девушку напротив себя.
— Моя семейка не тронула ни одной вашей самки, — если бы голосом можно было заморозить, Бен уже превратился бы в ледяную статую очень озлобленного вида. — Не прикоснулась ни к одному детенышу, хотя они, порой, и забредают на нашу территорию. Мои братья не убили никого, кто был бы заведомо слабее. Мой отец выиграл честный бой, на который был вызван вашим отцом…
— Лучше не поднимай эту тему! — Бен стукнул кулаком по столу, отчего посуда на нем со звоном подпрыгнула. Теперь в его глазах бушевал такой огонь, что им можно было бы спалить весь дом. Что уж говорить об одной маленькой женщине. — Ты плоть от плоти убийцы моего отца. Еще раз упомянешь о нем и, клянусь… — он зарычал, выпуская наружу свою звериную натуру. Юля отпрянула назад, тонкие пальцы впились в столешницу. Она боялась, но, к удивлению Романа, взгляд ее остался все таким же твердым и уверенным. Удивительно! Какая выдержка…
— И ты еще просишь меня есть с тобой с одного стола? — негромко спросила она, посмотрев на альфу с искренним разочарованием. — Ты даже за своего бету не можешь поручиться, что уж говорить об остальных членах стаи? — девушка встала из-за стола, сцепив руки на животе.
— Можно я ее придушу? — Бен тоже начал медленно подниматься, крупнея буквально на глазах. И без того широкие плечи разрослись еще сильнее, сделав оборотня похожим на шкаф.
— Можно, — ответила ему Юля, сжав руки в кулаки, словно собиралась наброситься на оборотня. Она собиралась сказать что-то еще, но не успела. Теперь на ноги поднялся альфа. Девушка вздрогнула от резкости его движений и невольно втянула голову в плечи, ожидая удара, но…
— Пошел вон из моего дома! — взревел Роман, обращаясь, как ни странно, к Бену. Юля отступила на шаг назад, и очень вовремя.
***
Глава 8.1
Юля
Альфа набросился на своего брата с такой злостью, словно готов был разорвать его. Окажись я поблизости — меня зашибли бы, даже не заметив. Я прижалась к стене, стараясь не отсвечивать лишний раз. Впервые на моих глазах два брата дрались так отчаянно. Ну, как дрались? Роман схватил Бена за шкирку и потащил к выходу, краем рубашки пережав тому горло. Бета пытался вырваться, даже пробовал лягнуть старшего брата, но выглядело это весьма…комично. Он барахтался в воздухе как беспомощный котенок, размахивая руками и ногами в попытках ухватиться за дверные косяки и предметы интерьера. Когда альфа вытащил брата из столовой, мне оставалось лишь помахать несчастному рукой на прощание. Ой… Заметив мой жест, тот побагровел еще сильнее.
— Убирайся! — взревел Роман на всю округу. Этот зычный, глубокий, полный силы голос услышали, казалось, во всех краях стаи Манкуловых. — Не попадайся мне на глаза! Увижу тебя — придушу! — раздался страшный грохот. Альфа захлопнул входную дверь с такой силой, что содрогнулся весь дом.
Я стояла у стены и не знала, что мне делать. Сердце тревожно стучало в груди, став вдруг тяжелым, словно окаменевшим. Тело оцепенело. Как бы я ни пыталась отдавать ногам команду шагать в сторону лестницы, они не слушались, будто вросли в пол. Даже когда мой отец пребывает не в духе, все стараются не попадаться ему на глаза, а тут совершенно чужой мне альфа буквально взорвался. Что же мешает мне убраться подальше с его глаз?
— Ты? — Роман влетел в столовую и словно врезался в невидимую стеклянную дверь. Завидев меня, отскочил на пару шагов назад, смотря со смесью негодования и удивления. Неужели он думал, что я уже успела смыться? — Иди к себе! — раздраженно прошипел он.
— Правда?! — язык мгновенно ожил, стук сердца стал более мягким, а глаза распахнулись от вспыхнувшей в душе надежды. «К себе» — значит, домой, в стаю, к родителям! Не сразу до меня дошло, что под «моим» альфа подразумевает всего лишь выделенную мне комнату в его доме…
— Проклятье! — полушепотом ругнулся Роман, отворачиваясь от меня. Он вонял негодованием, злостью и…растерянностью. В его запахе, среди тяжелых и мрачных эмоций отчетливо прослеживалась ниточка боли. Могу поклясться, что душа альфы кровоточила. Уж не знаю, от поступка младших или из-за поведения беты, но Роман носил в себе груз. — Отправляйся в гостевую комнату! — приказал он, махнув рукой наверх. — Ну чего встала?! Иди с глаз долой! — он обдал меня таким ненавидящим взглядом, что сердце сжалось. Не от страха, нет. Я чувствовала: эта ненависть обращена вовсе не ко мне. Его что-то гложет, а все случившееся — лишь катализатор для выхода эмоций.
— Хорошо, — шепнула я и, к своему удивлению, отделилась от стены. Проходя мимо альфы, я физически ощущала напряжение его тела. Странно, но я вдруг поняла, что все это время не испытывала страха перед Романом. Он не причинит вреда женщине — это осознание жило где-то на подкорке, и объяснить его происхождение я не могла. Когда я поравнялась с альфой и занесла ногу, чтобы сделать следующий шаг, сердце пронзила жалость. Нет, нельзя просто так уйти. Нельзя оставлять оборотня в таком состоянии. Я остановилась в полуметре от него. Сама не знаю, зачем. Нервно облизнула губы, подбирая слова. Что ему сказать? Что мне жаль? Но вряд ли это упокоит разъяренного альфу, который только что поссорился с самым верным соратником и братом.
— Я… — начала было, чувствуя, как пересохло в горле.
— Ты плохо слышишь?! — очень резко перебил меня Роман. Весь его вид вдруг стал взъерошенным, диким, словно он долго бегал по лесу. Карие глаза стали черными, зрачок расплылся по белкам, увеличиваясь в размерах. Это взгляд волка, взгляд сильного и злого самца. И вновь я поймала себя на мысли, что не боюсь его. Сердце замирало от жалости, от неловкости, от его запаха — от чего угодно, только не от страха.
— Ты хороший вожак, — слова вырвались сами, еще до того, как я успела взять под контроль свой язык. Наверное, больше меня удивился сам Роман. Он вдруг застыл, как статуя, смотря на меня огромными волчьими глазами. Я не могла понять, что именно горит в глубине его взгляда: ненависть или изумление. Посмотрела на него и тут же смешалась, залившись краской от собственной глупости. Боже мой, что я несу?! — Ты честный, — прошептала пересохшими губами и понеслась по коридору. В сознании отрывками отложилось то, как я взлетела по лестнице, пробежала по коридору и скрылась за дверью. Едва щелкнул внутренний замок, как ноги предательски ослабели. Я вдруг поняла, что задыхаюсь.
Еле-еле дойдя до кровати, я рухнула на нее и закрыла лицо руками. Стыд обжигал меня, заставляя сжиматься в комок. Что я натворила? Так хотела сделать все, чтобы эмоционально отгородиться от Манкуловых и в особенности — от их альфы, а в итоге спровоцировала бурю и сделала Роману комплимент. Если отец узнает, что я назвала его врага добрым и честным, то вся семья будет припоминать мне это до конца жизни. Кто тянул меня за язык? Зачем я поддалась минутной слабости, проявила чувства, которых не должно быть в моем сердце даже в зачаточном виде?!
Я лежала на кровати и утопала в растерянных чувствах, когда услышала в коридоре звук тяжелых мужских шагов. Роман приближался очень быстро. Казалось, от его поступи трясется весь этаж. Боже мой, неужели он решил высказать мне все, что думает? Ох, не к добру это…
Ручка двери резко прыгнула вниз и застыла. Раздраженный выдох и торопливый стук в дверь заставили меня подпрыгнуть на кровати, в считанные секунды встав на ноги. Открывать или нет — вот в чем вопрос. Риторический, конечно. Глупо надеяться на то, что у хозяина дома нет ключей ото всех замков.
— Кто там? — спросила я, будто это моя комната.
— Я, — конечно, голос принадлежал Роману. Все такой же жесткий, но намного более спокойный и сдержанный. А затем он произнес то, что я мечтала услышать больше всего на свете. — Хочешь поговорить с отцом?
Я подлетела к двери так, словно за спиной выросли крылья. Отец здесь?! Он приехал за мной?! Предложение звучало так соблазнительно, что мне даже в голову не пришла мысль, что это может быть обман. Я распахнула дверь и сразу уткнулась носом в широкую грудь Романа. Ноздри заполонил его терпкий запах, подействовав как отрезвляющее средство. Отца здесь не было и близко. Поймав мой растерянный взгляд, альфа усмехнулся и молча протянул мне свой мобильный телефон. А-а-а… Так вот, что он имел в виду.
— Да? — я осторожно приложила черный гаджет к уху. — Папа? — неуверенно спросила я. Сердце не верилось по-настоящему, что сейчас я действительно услышу отца.
— Юля? — я даже не сразу узнала его. Взволнованный, низкий, он будто принадлежал глубокому старику, а не моему папе. — Юля, дочка, как ты? Что они с тобой сделали? Где тебя держат? — вопросы посыпались градом. Прежде, чем ответить, мне пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Хотелось дать волю эмоциям, в подробностях рассказать обо всем, что со мной случилось, но сейчас нельзя этого делать. Нельзя тревожить отца еще сильнее. Он уже не молод, и такие переживания могут закончиться очень плачевно.
Глава 8.2
— Все хорошо, не волнуйся, — улыбнулась я, услышав в ответ вздох облегчения. Все правильно. Я делаю все правильно. — Сейчас я в доме Романа.
— Они обидели тебя?! — допытывался отец. Бедный, да он же места себе не находил все это время!
— Нет, они обращались вполне пристойно, — произнеся эти слова, я бросила быстрый взгляд на Романа. Альфа недоверчиво хмыкнул, словно мой ответ его не вполне устроил. — Не переживай так, я прошу тебя, — решилась попросить я, стараясь не обращать внимания на нависшего надо мной оборотня.
— Они сказали, что привезут тебя лишь завтра, — я чувствовала, как папа пытается взять себя в руки. — Я не могу ждать, Юля! Я не позволю тебе ночевать в доме этого подлого шакала! — отец начал плеваться от распирающего его негодования. Над моим ухом раздалось фырканье — Роман услышал слова моего папы и тоже начал заводиться. Нужно разряжать обстановку, пока все не стало еще хуже.
— Папа, он выделил мне отдельную комнату, — поспешила я успокоить отца. — Роман сказал, что я его гостья, — быстрый взгляд на альфу, скалой нависшего надо мной.
— Ты сама пошла с ним? — отрывисто спросил папа.
— Нет, — честно ответила я и отметила, как Роман сжал пальцы в напряженные кулаки. — Но он оказал мне помощь, — добавила тише, будто пыталась оправдать альфу. Собственно, так оно и было…
— Какую? — задохнулся от изумления и страха отец.
— Напоил, — произнесла я, растерянно проведя пальцами по лбу. Боже мой, я и сама за себя начала переживать после общения с папой.
— Что?! — рявкнул он в трубку. — Напоил?! Да я ему хвост оторву и засуну в…! — для человека эта угроза звучит смешно, но у оборотней хвост — гордость, важная и в каком-то смысле интимная часть тела. Угроза оторвать хвост — это прямое оскорбление, сродни человеческому «вырву ноги и спички вставлю». Отец решил, что альфа напоил меня алкоголем… Один короткий взгляд на Романа, и мои щеки, кажется, вспыхнули настоящим огнем. Он откровенно потешался, тихо смеясь в кулак.
— Папа, водой! — от стыда я закрыла лицо свободной рукой. — Я безумно хотела пить, и Роман напоил меня водой. Он дал мне таблетки от недомогания.
— Почему тебе было плохо? — папа не мог успокоиться. Что бы я ни сказала, он все равно будет переживать, пока я не окажусь рядом с ним, в безопасности, в родном доме.
— Я расскажу тебе при встрече, — пообещала я. — Поверь, сейчас со мной все в порядке…
— Я бы не говорил об этом с такой уверенностью, — неожиданно Роман вмешался в разговор и забрал у меня телефон. Я даже не успела сжать пальцами гаджет, чтобы вырвать для себя две секунды времени. Мне невероятно хотелось сказать отцу на прощание что-то важное. — Михаил Викторович, поговорите со своей дочерью. Она у вас упрямая до безобразия, — заявил этот нахал тоном воспитателя, уставшего возиться с трудным ребенком. Отец ответил что-то неразборчивое. Звук был очень приглушенным. — Да я только и делаю, что пытаюсь позаботиться о ней и оказать хороший прием. Но ваша Юля отказалась ужинать. Она в моем доме уже полдня, и за это время не выпила даже чая, — отец ответил что-то короткое, но, кажется, уже не столь резкое. — Конечно, она оправдывает это тем, что не хочет оказывать честь своему врагу и позорить семью. Уж не знаю, может, боится, что я отравлю ее, — остро-насмешливый взгляд карих глаз стрельнул в мою сторону. — Но я же понимаю, что, если привезу завтра вам полуобморочную девочку, вы обвините меня в жестокости! Повлияйте на своего ребенка, — ну, точно, уставший учитель! Даже мои домашние учителя не позволяли себе разговаривать с отцом в таком тоне и жаловаться. На меня вообще никто никогда не жаловался. Альфа оторвал от уха телефон, в котором повисло удивленное молчание. Кажется, я по мобильной связи чувствовала ошеломление отца от того, в какую сторону зашел в разговор. Я приняла дорогой гаджет из рук Романа и приложила к уху. Похоже, мне все-таки удастся сказать отцу несколько теплых слов и попрощаться как полагается.
— Да? — я дала понять, что снова на связи.
— Юля, поешь, пожалуйста, — произнес папа удивительно спокойным голосом. Он больше не сквозил паникой, не дрожал от негодования и страха за своего ребенка. Неужели просьба альфы уговорить дочку поесть и вправду успокоила отца? Да я такого даже представить не могла! — Это ни к чему тебя не обязывает. Все знают, что он похитил тебя, — Роман снова презрительно фыркнул. Но разве отец не прав?
— Да, папа, хорошо, — послушно кивнула я. Есть и вправду хотелось, но пока еще чувство голода было не очень сильным. — Спокойной тебе ночи, — поспешила сказать я, чувствуя, что терпение альфы на исходе. — Скажи маме, что я люблю ее. Завтра мы встретимся, и все будет хорошо, — мой голос начал предательски дрожать. Не дожидаясь действия Романа, я сама нажала кнопку отключения вызова. — Спасибо, — вернула телефон хозяину. Только теперь заметила, что это странная модель от неизвестного мне производителя. Никогда не видела таких мобильников, а ведь в институте многие студенты стараются ходить с последними новинками. Выглядит такая игрушка очень дорого и престижно, и, тем не менее, я вижу ее в первый раз.
— Не за что, — пожал плечами альфа. Выглядел он хмурым и каким-то обиженным. Неужели не понравилось то, что услышал о себе? Ну, что сказать? На правду не обижаются! Я нахожусь здесь не по своей воле. Как бы Роман не оправдывал себя, он совершил похищение. — Почему ты сама не позвонила отцу? — спросил он, нервно дернув плечом. Неожиданный и странный вопрос.
— Мой телефон здесь не ловит, — ответила я, недоуменно оглядывая Романа. Он, что же, ждал, что я сама свяжусь со своим отцом прямо из его дома? Даже не собирался мне мешать? — Поэтому я и пошла через лес. Если бы у меня была возможность, я бы позвонила родным и попросила приехать.
— Почему не попросила телефон у меня? — рыкнул Роман так, что я невольно отступила к стене.
— Я не думала, что ты захочешь моего общения с семьей, — честно ответила я. Если бы альфа хотел, чтобы я связалась с семьей, то так и сказал бы! Разве я могу догадываться о мыслях в его голове, если Роман упорно молчит?