Было страшно. Я вспомнила о родителях. В глубине души теплилась надежда, что я не умру, а просто проснусь в своей постели, вспоминая все пережитое, как страшный сон.
Мгновение спустя мир словно перевернулся: двор наполнился криками ужаса и боли, через сорванные с петель ворота ворвались всадники на конях, круша и убивая всех вокруг. Джад захрипел, схватившись за горло, и упал рядом — из его шеи торчал кинжал. Я, пользуясь моментом, бросилась бежать. Один из всадников тут же догнал меня, свесившись с седла и замахнувшись мечом, но в последний момент почему-то передумал. Меня закинули в крытую повозку, предварительно связав руки за спиной. Там уже сидел связанный Свен и еще один работник с поля. Больше в живых не осталось никого, по словам охранника.
Нас долго везли. На одной из остановок Свена и работника выволокли и куда-то потащили, а повозка двинулась дальше. Я осталась одна. Мне было страшно, а еще жалко Свена. Наверняка его убили или продали в рабство. Ехали мы достаточно долго, я успела уже несколько раз задремать. В очередной раз проснулась от того, что повозку резко тряхнуло. Я отлетела к другому краю, больно ударившись головой. Снаружи кто-то яростно кричал. Несколько стрел вонзились в брезентовую крышу моей темницы, легко вспоров тонкую ткань, одна из них попала мне в плечо. Охранник, что до этого сидел со мной в повозке, куда-то исчез. Я осторожно выглянула наружу — фургон стоял на пустынной дороге неподалеку от края леса, а кругом сражались люди. На меня никто не обращал внимания. Тяжело перевалившись через деревянный борт повозки, я вылезла наружу. Ноги от длительного сидения в одной позе затекли и плохо слушались. Переваливаясь и пригибаясь к земле, я двинулась в сторону леса. Сзади послышался оклик, и мне в ногу вонзилась еще одна стрела. Я упала, но продолжила ползти дальше в лес. Меня не преследовали, но еще несколько стрел пролетели совсем рядом. Было не до беглой рабыни. Каждый пытался выжить.
Удалившись на безопасное расстояние, связанными руками, закусив покрепче найденную палку, я попыталась достать стрелу, застрявшую в бедре. Пальцы, перепачканные кровью раз за разом соскальзывали с гладкого железа. От боли я скулила, вгрызаясь в шершавую сучковатую деревяшку, но продолжала месить рану, стараясь подцепить неподатливый наконечник, но все, что у меня получилось — это лишь обломить покороче древко. Я кое-как перетянула рану куском ткани, оторванной от подола платья, вогнав обломок еще глубже. Левое плечо, в которое попала первая стрела, онемело и не слушалось, кровь слабо продолжала течь из разодранного рукава.
Сколько так шла, углубляясь в лес, не знаю: меня шатало, я периодически спотыкалась и падала, но упрямо двигалась вперед, подальше от захватчиков. Голова кружилась от слабости и от начавшей действовать метки. Я не заметила глубокой ямы, прикрытой старыми ветками, и, споткнувшись, рухнула в нее. Сил выбраться уже не было. При падении стрела вошла еще глубже, рана на бедре открылась, и кровь начала течь с новой силой. Обессилевшая, я лежала на самом дне, и лишь слезы тихо текли по щекам.
«Да что же это за мир такой? Другие попадают — им сразу и магия, и приключения, и принц влюбленный, а мне — одни страдания. Не хочу таких приключений. Домой хочу, к маме — лежать на диване и книжки про вечную любовь читать», — думала я, разглядывая небо.
Какая-то птица села напротив лица. Она долго разглядывала меня, склоняя голову то на одну, то на другую сторону, затем издала хриплый звук, отдаленно похожий на карканье вороны.
— Привет. Ты тоже разумная? — обратилась я к птице.
Птица каркнула в ответ, переступила с ноги на ногу и продолжила меня разглядывать.
— Помоги… прошу… — прошептала я, чувствуя как уходят последние силы. — Больно…
Птица взмахнула крыльями и улетела. Через некоторое время сверху послышался шум, и в яму спрыгнул большой волк.
«Ну, что ж, это тоже помощь… Вот и все. Прощайте Хан, Элвин, родители…» — обреченно подумала я, а вслух едва слышно произнесла: — Только быстро и не больно, пожалуйста…
Глава 3
Очнулась я в избушке местной знахарки, или как называли ее жители — лесной колдуньи. Высокая статная женщина лет пятидесяти, с идеально прямой осанкой и тонкими чертами, лица никак не вязалась у меня с образом деревенской травницы. Она больше походила на классную даму из какого-нибудь пансиона для благородных девиц: плавные движения, правильная речь, хороший словарный запас, длинное темное платье под горло и тугой пучок волос, спрятанный под косынкой. Вот только сильно выбивалась из ее строгого образа добрая понимающая улыбка и смешливость.
Здесь я провела несколько недель, гадая почему не сработала рабская метка, ожидая, когда затянутся раны и совершенствуя язык. Я не знаю почему, но со знахаркой процесс изучения пошел гораздо быстрее, чем с Райной и неразговорчивым Свеном.
И именно здесь, в домике травницы, я наконец приняла и поверила, что все это не дурацкий сон, который может в любой момент закончиться, а самая настоящая реальность, к которой нужно приспосабливаться и учиться в ней жить.
Линна — травница — рассказала, каким образом я оказалась у нее: Когда-то она была посвященной Мааль Ли — Матери Земли. И однажды богиня явилась к ней во сне и сказала ждать, прихода того, кто будет нуждаться в помощи. Линна прождала почти четыре цикла, и вот на днях прилетел посланник, который и указал на находку в лесу. Тогда знахарка попросила лесных волков помочь перенести меня в избушку. Так я оказалась здесь.
Линна ни о чем меня не спрашивала: ни о моем появлении в лесу, ни о моей рабской метке, ни о моих странностях, когда случайно выяснилось, что я не умею читать, путаюсь в элементарных познаниях по географии, истории, религии и не знаю названий рас и имен правителей, но при этом отлично считаю, немного разбираюсь в биологии и анатомии, и вообще очень быстро обучаюсь.
С одной стороны, хотелось рассказать, что я иномирянка, да расспросить про мир в который попала, узнать что тут и как устроено, а с другой стороны — я боялась. Кто знает, как тут к пришельцам относятся? У них вон рабство цветет махровым цветом. Вдруг меня опять продадут кому-нибудь под видом экзотики? Я решила пустить все на самотек: если Линна спросит — отвечу. Если нет, то промолчу. Думаю, мне еще предоставится возможность узнать, не вызывая подозрений, про этот мир.
В один из дней, когда я достаточно окрепла, мне было позволено встать с постели и выйти на улицу. Первым делом я начала искать зеркало, хоть Линна и не советовала пока смотреться в него. Но это только еще больше разожгло любопытство. Знахарка сжалилась и подвела меня к мутной серебристой стекляшке, висевшей у маленького оконца, затянутого слюдой. Линна провела рукой вдоль стекла, и оно превратилось в блестящее зеркало. С жадностью я бросилась разглядывать свое отражение. У Мореса не было хороших зеркал и все, что мне было доступно — это металлические поверхности и вода в бочке. Но стоило мне как следует разглядеть себя, и я ужасом отшатнулась. Хорошо, что я не держала зеркало в руках, иначе непременно выронила бы.
— Линна, это что — Я? — с глазами полными слез, я посмотрела на знахарку, одной рукой касаясь уродливого, багрово-черного шрама клейма, а другой оттягивая короткую прядку волос.
Мои чудесные длинные косы, некогда выкрашенные в модный ярко-рыжий цвет, превратились в рвановыстриженный ежик непонятного пепельного цвета, украшенный ниточками седины на висках. Лицо от постоянного недоедания и недосыпания посерело и осунулось, черты заострились, отчего глаза стали казаться непомерно большим на фоне впалых щек и бледных, бескровных губ.
— Но ведь я другая! — все еще не могла прийти в себя я. — У меня должны быть карие глаза, темно русые, перекрашенные в рыжий, волосы и черные брови. А сейчас глаза серые! И волосы серые, и брови, и лицо! И вообще, я вся серая! А еще седая! Только клеймо это дурацкое черное…Это не я. Это кто-то другой…
Кажется, у меня начиналась истерика. Впервые, за все время пребывания здесь.
Линна принесла мне кружку с каким-то питьем и почти насильно заставила выпить, а потом помогла выйти на улицу.
Выплакавшись я успокоилась и теперь сидела на деревянном крыльце, глядя на окружавшие домик деревья. Линна подошла и встала рядом.
— О чем задумалась, девочка?
— О том, как жить дальше. Вот, уже почти зима… — рассеяно сказала я, неосознанно хватаясь за цепочку, подаренную Ханом. — Время скоротечно.
Линна заметила цепочку, за которую я держалась, и долго хмурилась, пристально меня разглядывая.
— Откуда это у тебя? — сурово спросила она, подходя вплотную.
— Мне дал ее друг.
— Странно, что я не почувствовала раньше… Зато я, кажется, знаю почему не действует метка. Твой кулон частично гасит ее влияние.
— Эмм…. Я не совсем поняла, о чем ты говоришь. — отвлеклась я от размышлений.
— Ты что, не знаешь, что за подарок носишь шее? — удивилась Линна.
— Н-нет…
— Как же ты на ритуал тогда соглашалась? — снова удивилась она.
— На какой ритуал? — вопросом на вопрос ответила я. — Не было никакого ритуала. Мне подарили кулон, и я взяла. Всё.
— Тебя обручили обманом? Невероятно! Такого еще не было.
— Линна! Что это за кулон и какой ритуал? — вернула я ее к теме разговора.
— В какой глуши ты росла, что не знаешь таких общеизвестных вещей?
— Я расскажу тебе, как только ты расскажешь мне про кулон и его действие.
— Справедливое условие. Думаю, ты тоже можешь рассказать много интересного. — согласилась Линна, после недолгого размышления.
— Давай пройдем в дом. Я неважно себя чувствую. — я покачнулась от внезапной слабости.
Линна с готовностью подхватила меня и помогла добраться до кровати. Потом она начала деловито сновать по дому, делая вид, что ужасно занята. Но я не собиралась отступать и делать вид, что забыла про разговор.
— Линна, ты обещала рассказать про ритуал.
— Расскажу, раз обещала, — присела рядом со мной знахарка и как-то очень тяжело вздохнула. — Кулон, который ты носишь — не простой. Это родовой амулет, обладающий достаточно сильной магией. Я не знаю, почему не почувствовала его на тебе раньше. Думала, обычный оберег висит. Может борясь с разрушающей тебя меткой, кулон истощился и маскирующие чары ослабли, может ты сама их неосознанно сняла… Родовой амулет — знак покровительства и защиты. Это значит, что тот, кто тебе его подарил, пообещал тебе свой дом и … кгхм… свое имя. Ну, в общем, такие кулоны обычно дарят возлюбленным. Это ритуал обручения. Помолвки. Принимая амулет девушка подтверждает согласие на супружество и готовность сменить родовое имя, а активация устанавливает связь между двумя, позволяя им чувствовать друг друга. Точнее не могу сказать… Такое принято у магических рас: эльфов, драконов, вампиров, оборотней. Но сейчас и люди стали повсеместно перенимать этот обычай. Только они обмениваются обычными, не магическими медальонами, не требующими активации.
— Эмм… А что дарит девушка взамен? Как происходит активация и что она дает? — я окончательно уверилась, что мой тигр был не просто тигром. Животные ведь не обручаются с людьми. К тому же Линна упомянула что-то про оборотней.
— Экая ты любопытная, — рассмеялась знахарка, но на вопросы все же ответила. — Я не знаю всех тонкостей. У каждой расы свои нюансы. Обычно девушка произносит ритуальную фразу, принимая подарок, и завершается все поцелуем, символизирующем взаимные чувства и чистоту помыслов. А активация дает прочную связь, позволяющую чувствовать друг друга. Но не все решаются на подобное, потому что такую связь очень трудно разорвать. Она скрепляет не хуже брачных браслетов.
— Погоди. Что-то я не поняла, какая связь между кулоном, помолвкой и моей меткой? — перебила я ее, окончательно потеряв нить разговора.
— Ну как же! Я же говорю: родовой кулон… защита… — всплеснула руками Линна. Но видя, что я ее не понимаю, объяснила более подробно. — Это мощный защитный амулет. Ты теперь под защитой рода, и кулон своей магией поддерживает в тебе силы, частично подавляя разрушающее действие метки. У тебя не совсем обычная аура, поэтому я не могу сказать, как амулет на тебя влияет и на сколько его хватит.
— Так что же мне делать, Линна?
— Нужно избавить тебя от клейма — это сохранит тебе жизнь. Я попробую помочь, но не сегодня. Мой дар не настолько сильный. Мне нужно набраться сил и попросить помощи. А сегодня я хочу послушать твою историю.
Немного поколебавшись, я рассказала все как есть. Как оказалась в этом мире, попала в рабство, как сбежала потом. Все равно все их маги видят, что я чужачка.
Линна долго выспрашивала о моем мире, я даже умудрилась показать ей парочку мыслеобразов, правда после этого едва не грохнулась в обморок от слабости. Мы просидели так до самого утра, а рассвете я отправилась спать, вырубившись, едва коснулась подушки.
— Просыпайся и одевайся. Нам пора. — Знахарка энергично трясла меня за плечо.
— Куда? — удивилась, садясь на кровати.
— Не задавай лишних вопросов, — оборвала меня Линна. — Я все расскажу после. Сейчас нам пора.
На улице была еще ночь. Мы долго шли вглубь леса и наконец вышли на поляну, залитую лунным светом. Знахарка усадила меня на расположенный в центре поляны большой пень, взяла мою ладонь и сделала на ней небольшой надрез. Кровь закапала частыми темными каплями прямо на землю. К моим ногам Линна положила какие-то травы, кусок вяленого мяса, круг сыра и пирог, а затем нараспев начала читать заклинание. Воздух вокруг меня стал похож на густой кисель. А на поляне один за другим появились волк серебристо-белого цвета, маленький сморщенный старичок, весь словно состоящий из сучков и веточек и странное существо, похожее на камень на ножках. Я с удивлением рассматривала этих необычных обитателей леса.
Линна ненадолго прервалась, что-то произнесла на непонятном языке и снова продолжила напев. Они все встали вокруг меня и подхватили странное заклинание. Меня окутало золотистое свечение, а по телу словно пропустили слабый электрический заряд. Свечение усиливалось, а вместе с ним и неприятные ощущения в теле. Затем все ослепительно вспыхнуло и погасло, а тело пронзила тысяча маленьких иголочек. Я не удержалась и вскрикнула. Все закончилось так же неожиданно, как и началось.
— Прости, но нашей силы недостаточно. В тебе есть еще что-то, кроме рабской метки, что тоже разрушает тебя. — Линна присела рядом. — Мы смогли лишь ослабить действие клейма, усыпить его на некоторое время. Здесь нужны боле сильные маги. Наверное, кто-то из некромантов. Или, упаси Пресветлая, вампиров. Только им доступна магия крови.
— Все равно, спасибо тебе, за все что сделала, — горячо поблагодарила я знахарку, вставая с пня на котором сидела.
В этот момент на поляне появился женский полупрозрачный силуэт, переливающийся всеми оттенками желтого, зеленого и коричневого.
— Приветствую, тебя Мааль Ли, Мать Земли Плодородной, — склонилась перед женщиной Линна.
Та, которую назвали Мааль Ли, что-то едва слышно произнесла, обращаясь к знахарке и сделала неопределенный жест рукой. И снова все выстроились в круг, усадив меня в центр. И снова песни, свет и боль. Но на этот раз все было гораздо сильнее, так, что под конец я не выдержала и отключилась. Очнулась от оплеухи, которой наградила меня Линна, приводя в чувство.
Необычные существа исчезли, унеся с собой приготовленные дары. На поляне остались только знахарка и я.
— Пойдем. Теперь уже все.
— Кто это был, Линна? И что сейчас произошло?
— Хранители Леса, — коротко ответила знахарка. — Они приходили помочь. Одна бы я не справилась. Сама богиня Плодородия откликнулась и помогла тебе.
— Справилась? С чем? И что за богиня?
Линна остановилась и повернулась ко мне:
— Ты ведь не потерпишь с расспросами до дома, да?
Я отрицательно помотала головой. Знахарка вздохнула и присела рядом.