— Пыталась проявлять по отношению к нему любовь и ласку, но, должна признать, Морок не заслуживает ни того, ни другого. — Я возвысила голос на случай, если некоторые бронированные плохо слышат. — У вас, герцог, совершенно невоспитанная псина. Она только что обгавкала нас с леди ле Фэй, напугала бедняжку и…
— А вы не испугались? — Мэдок легко подхватил меня под локоть, усилив чертову дрожь в …цать раз.
И это если учесть, что нас разделяет куча одежды. А вот если убрать эту самую кучу… Так, Лиза, а ну думай позитивно и не смей расписываться в собственном бессилии! Битва еще не проиграна. Даже не начата.
И как же не хочется ее начинать.
— А я не из пугливых.
— Значит, и ночью не станете бояться? — Голос хальдага, низкий и глубокий, успешно пробирался под все мои тряпки, пока мы с ним (голосом и хальдагом) поднимались по ступеням крыльца.
Наверное, не удерживай он меня, я бы уже развернулась и пошла обратно.
— Напротив, я жду и предвкушаю, — выдохнула томно, изо всех сил стараясь имитировать Польку.
Де Горт недоуменно дернул бровью. Больше он ничего сделать не успел, потому что от хладнокровных угроз в адрес беззащитной наины его отвлек худой лысоватый мужчина.
Дворецкий, видимо.
— Ваше всемогущество, мы безмерно рады вашему возвращению. — Слуга поклонился, демонстрируя всем собравшимся в холле аккуратную блестящую лысину.
— Госпожа Лендерт уже здесь? — никак не отреагировав на расшаркивания дворецкого, поинтересовался герцог.
— Да, уже изволили приехать. Ждут в гостиной.
— Отлично. Фрисо, проводите леди Адельвейн в ее покои и пригласите туда портниху. Ужин подайте в малую столовую в восемь. — Отдав распоряжения слуге, де Горт повернулся к невестам. — Леди, к сожалению, я вынужден вас покинуть. Неотложные дела. Поэтому сегодня вы ужинаете без меня.
Выражение лица Марлен надо было видеть. Глаза ее потухли, губы превратились в сплошную тонкую линию, даже плечи опустились. Подозреваю, что именно за ужином она собиралась начать воплощать в жизнь свой план по обольщению герцога, раз уж в течение дня такой возможности не представилось. И тут нате вам — он вынужден нас покинуть.
Я искренне сочувствовала леди ле Фэй и в то же время радовалась короткой передышке. Без де Горта в этих стенах даже дышалось легче и сердце стучало ровнее.
А там вдруг повезет и неотложные дела затянутся до позднего вечера. Лучше — до глубокой ночи или даже до утра. В общем, рано еще вешать нос, Лиза.
Но что-нибудь алкогольное я бы все-таки выпила.
ГЛАВА 7
Спальня и прилегающая к ней ванная комната оказались роскошными. Немного мрачными — этого у них не отнять, но однозначно достойными какой-нибудь наследницы престола. Все такое готичненькое, темное: и балдахин насыщенного бордового цвета, и стены с непонятными узорами, больше напоминающими кровавые потеки. В камине, отделанном мрамором и обильно украшенном позолотой, задорно потрескивали поленья, а за тяжелыми шторами все в тех же винных оттенках прятались расписанные морозными узорами окна. Пол устилал густой пушистый ковер, а в изножье кровати и по углам темнело несколько явно старинных сундуков.
В общем, в тот день я поняла, что ничего не имею против готики. Конечно, красные или черные шелковые простыни — это был бы уже явный перебор, но, к счастью, они оказались светлыми, застеленными парчовым покрывалом, по которому в художественном беспорядке разбросали подушки и валики.
Не успела я закончить с осмотром потенциального поля боя, как заявилась мадам (или как ее там) Лендерт — дама неопределенного возраста, худая как спица, если не сказать — тощая. Каштановые волосы собраны в элегантную прическу, на тонком, с небольшой горбинкой носу пенсне с золотой цепочкой.
— Леди Адельвейн, рада знакомству, — вежливо, но без особых эмоций поздоровалась женщина. — Меня зовут Амалира Лендерт, и в ближайшие сутки я должна буду сотворить чудо — пошить наряд, достойный наины самого герцога де Горта.
Амалира кивнула молоденькой девушке, с которой пришла, не то служанке, не то помощнице, и та, водрузив на туалетный столик саквояж, принялась что-то из него доставать.
— Взаимно, госпожа Лендерт, — улыбнулась я.
— Можно просто Амалира, — махнула рукой портниха. — Не люблю весь этот официоз.
Вскоре я поняла, что хотя лучшая модельерша Харраса и скупа на эмоции, но с характером у нее полный порядок. Спокойная, вежливая с помощницей и совсем без гонора. Амалира знала свое дело и очень быстро сняла с меня мерки, после чего попросила покружиться перед высоким напольным зеркалом, чтобы она могла как следует рассмотреть меня и мою фигуру.
— Обычно я трачу на создание одного наряда несколько недель, а иногда и месяцев, ведь в спешке ничего толкового сделать не получится. Но, к счастью, моя дорогая, вам повезло. Есть у меня платье, над которым я уже давно работаю, и как раз для девушки вашего роста. Вообще, я готовила его для свадьбы дочери (она у меня тоже высокая и стройная), но подарить свадебный наряд наине ее спасителя — это меньшее, что я могу сделать для его всемогущества.
— Спасителя? — переспросила я.
Амалира кивнула:
— Три года назад на моих детей напало чудовище, когда они через Зачарованный лес возвращались в Ладерру. По счастливой случайности герцог был неподалеку (если мне не изменяет память, на кого-то охотился) и успел их спасти. В противном случае… я бы не смогла дальше жить. — Она прерывисто вздохнула, а потом как-то вымученно мне улыбнулась.
— Чудовище… из другого мира? — Я даже дыхание затаила, боясь услышать ответ.
— Нет, болотная шварра. Они обитают в глубинах Зачарованного леса, очень редко покидают свои болота. Дети вообще не должны были там проезжать, но опаздывали на празднество, и кучер решил срезать, а надо было объезжать те проклятые земли, как и поступают все здравомыслящие путешественники.
— Как интересно… Вернее, ужасно, — быстро поправилась я.
У них, оказывается, и волшебный лес имеется. Круто! И радует, что хальдаги охотятся не только за иномирянами.
— Ну что ж, мерки сняты, с фигурой я вашей познакомилась. Нужно будет только немного доработать и ушить лиф, и я вернусь завтра около четырех уже с готовым платьем, — сказала, прощаясь, Амалира и ушла, уведя с собой молчаливую помощницу.
Приведя себя в порядок, умывшись и причесавшись, я немного посидела в кресле возле камина, пялясь на языки пламени и гадая, а что же будет дальше. Никак не получалось справиться с волнением. Наоборот, с каждым часом, с каждой минутой, что приближала наступление ночи, оно только усиливалось, и я ничего не могла с этим поделать. Мало приятного в том, чтобы спать с малознакомым мужчиной. Потому что ему, видите ли, приспичило! Еще меньше приятного в том, чтобы спать с малознакомым мужчиной, выдавая себя за другую, да еще и невинную девицу.
Не хочу, чтобы Мэдок диктовал мне условия. Не хочу играть по его правилам! Не хочу сдаваться этому, блин, победителю и завоевателю.
Надеюсь, все выгорит. И да, немного выпивки мне действительно сегодня не повредило бы.
Ровно в восемь за мной зашла служанка, чтобы проводить в столовую. Наины уже были в сборе, сидели на своих местах, чинно сложив на коленях ладошки. Чуть в стороне от длинного обеденного стола я заметила Фрисо, вполголоса отдававшего распоряжения одной из горничных.
Оглядев блюда, от которых сразу потекли слюнки, я зацепилась взглядом за пустые бокалы и два графина с водой все с теми же плавающими в ней листиками мяты. Вина нет, водки тоже. Даже пива бедным, уставшим после долгой дороги наинам не предложили.
Жмоты и изверги.
— Господин Фрисо, — решительно позвала дворецкого.
— Да, моя леди. — Тот сразу же обернулся, при этом как-то умудрившись в повороте еще и поклониться.
Сразу видно, мастер своего дела.
— Скажите, господин Фрисо, а у вас есть что-нибудь горячительное?
— Горячительное? — И без того круглые глаза этого мистера Лысины стали еще круглее.
— Ну, крепленое.
— Крепленое?
— Вино, шампанское? — стала терпеливо перечислять я.
Кажется, дворецкий окончательно растерялся.
— Но ведь леди не пьют…
Согласна, не пьют. Только выпивают. По праздникам. Или вот перед постельными мероприятиями.
— А как же не выпить за знакомство? За начало Беспощадной охоты? На удачу, в конце концов. У вас что, вина в доме нет?
Невесты сидели и молчали с таким видом, будто по болотной шварре проглотили.
— Ну как же, есть, — растерянно почесал лысину домоправитель. — В погребе. У его всемогущества самая большая коллекциях редких напитков и…
— Проводите? — нетерпеливо перебила слугу, мечтая как можно скорее добраться до этой самой большой коллекции.
— Куда?
— В погреб, — озвучила очевидное. — Или откажете гостье его всемогущества? Гостьям, — уточнила с нажимом.
Как ни странно, на помощь мне неожиданно пришла Марлен. Видимо, ей сейчас тоже было паршиво (только не оттого, что истинный му… мачо к ней сегодня заявится в спальню, а наоборот), и она была не против хотя бы ненадолго забыться.
Наш человек.
— Я бы тоже сходила, — поднимаясь, сказала леди ле Фэй.
— И я! — радостно захлопала в ладоши леди Ротьер. — Обожаю экскурсии!
— Ну, раз такое дело… — решительно сдернула с коленей салфетку Винсенсия.
— А меня, значит, одну здесь оставите? — негодующе подскочила Паулина. — Я с вами!
Повернувшись к обалдевшему дворецкому, я сложила на груди руки и безапелляционно заявила:
— Мы идем за вином.
Фрисо ничего не оставалось, кроме как, вооружившись канделябром, проводить нас в погреб. Тоже готический, тоже мрачный, да еще и холодный, зараза. Правда, осознание того, что нас окружают винные шкафы, в которых, как мед в сотах, хранятся вожделенные пузыри, лично меня сразу согрело и даже повысило градус настроения.
И пока Одель несмело топталась у входа, кутаясь в шаль, я, подхватив юбки, отправилась выбирать для себя вечерний антидепрессант. Следом за мной в подземный зал решительно шагнула Марлен, а там уже и Паулина с Винси с готовностью подтянулись.
Коллекция герцога действительно впечатляла. На вскидку бутылок двести, не меньше — аж глаза разбегаются. А он нам водичку с ягодками да мятой предлагает. Я же говорю, жмотяра.
— Господин Фрисо, будьте добры, просветите нас, что тут да как.
Дворецкий зажег светильники, и они выхватили из тьмы даже самые дальние углы просторного зала со сводчатым потолком, расчерченным деревянными балками. Сразу стало ясно, что я ошиблась: три сотни бутылок тут точно поместятся, так что как-нибудь уж переживем эту Беспощадную охоту. Да после пары бокалов хорошего вина я сама на кого хочешь поохочусь.
Стены погреба были выложены серым, со светлыми прожилками гладким камнем, как и пол. В самом центре красовался большой круглый стол с торчащей из его сердцевины громоздкой конструкцией — резной подставкой для бокалов. Немного припыленных, но это ничего — вытрем. Там же обнаружился и прапрадедушка штопора — стальной винт с поперечной деревяшкой. За ним я и направилась, желая начать дегустацию, как говорится, не отходя от кассы.
— Вот здесь урожай тысяча шестьсот восемьдесят девятого и тысяча шестьсот девяносто третьего годов, из виноградников Шанта и Кэлеса, — тем временем просвещал нас экскурсовод-дворецкий. — А вон там хранятся вина помоложе — начала нашего столетия, тысяча семьсот первого и тысяча семьсот пятого годов. То, как вы помните, были очень урожайные годы.
— Как мы можем такое помнить, если мы тогда только ходить учились? — сварливо отозвалась Паулина, после чего требовательно спросила: — А там что?
Невесты проследили за ее взглядом. В стороне от остальных стеллажей стоял буфет, в котором под стеклом хранилось еще несколько бутылок.
— А там, — наш проводник замялся, сглотнул, прижал ладонь к груди, словно в преддверии инфаркта, — коллекционное вино. Раритеты, которые его всемогущество… Но… Леди, вы куда?! Леди, туда нельзя!
Я девушка скромная и вполне бы удовлетворилась вином начала восемнадцатого века, но Паулина со мной явно была не согласна. Она с таким грозным видом двинулась на буфет, словно собиралась взять его штурмом и опустошить все до последней капли в самой последней бутылке.
Видимо, считала, что достойна только самого лучшего и не собирается размениваться на какое-то пойло из Шанта и Кэлеса.
— Предлагаю открыть вот эту, — достала она первую попавшуюся бутылку и, к ужасу дворецкого, от души потрясла ею.
— Но, леди, как же! Так ведь нельзя! — едва ли не взвыл слуга.
— Что значит нельзя? Мне все можно. — Наина уперла руки в бока, рискуя разбить к шертовой бабушке бесценную бутылку. — Вы что, не знаете, кто я такая, раз осмелились говорить мне в лицо такую глупость? Я, — де Морсан гордо вскинула голову, — первая наина его всемогущества, а в будущем (недалеком, так и запомните) — его супруга. Вполне возможно, что и королева Харраса. А теперь скажите, господин Фрисо, вы всерьез решили отказать ее величеству?
Во дает девка. А ведь еще даже не пила.
— Лучше уступите, — шепотом посоветовала я бедолаге-дворецкому, который после общения с наинами имел все шансы окончательно облысеть, предварительно поседев. — Не рискуйте здоровьем.
— Чьим? — выдохнул он, багровея.
— Своим конечно же. Или вы всерьез решили, что сумеете без последствий для себя и без риска для жизни отобрать бутылку коллекционного вина у вошедшей в раж наины? Тем более у той, которая уверена, что в скором времени станет женой вашего господина. А вдруг и правда станет? Вы же не хотите огорчать будущую герцогиню? А королеву?
Дворецкий нервно погладил лысину, словно зачесывал назад пятерней невидимую гриву.
— Я… я не знаю.
— Не переживайте, господин Фрисо, — ободряюще похлопала его по плечу. — Все будет хорошо. Всё мы точно не выпьем.
Сегодня.
— Но эта бутылка…
— Выражение гостеприимства вашего господина. И ваше тоже. Полноте, господин Фрисо. Подумаешь, какое-то там вино! От его всемогущества не убудет, а вы сразу станете нашим любимчиком.
С этими словами я забрала у Паулины отвоеванную бутылку и быстро ее откупорила. Пробка легко выскочила из узкого горлышка, будто только того и ждала, и вино полилось в по-быстрому протертые бокалы.
Фрисо мы тоже налили. Уж мы-то точно не жадины и не изверги.
— И где ты научилась открывать бутылки? — дружно восхитились наины.
— В обители. — Я скромно улыбнулась и продолжила разливать коллекционный напиток.
Каюсь, я немного погорячилась, обещая Фрисо ограничиться одной-единственной бутылкой и сразу после ее распития оставить погреб в покое. Раритетная тара как-то незаметно опустела, словно вино из нее испарилось, а потом так же быстро оно выветрилось и из наших бокалов.
Магия, не иначе.
В организме такое ничтожное количество тоже надолго не задержится, а у меня стресс и нервное истощение, которое требует своевременного лечения.
— Это было быстро, — со вздохом подытожила я, переворачивая бокал и наблюдая за тем, как по тонкому стеклу медленно ползет одинокая алая капля.
— Но вкусно, — позитивно вставила Винсенсия.
— И такая приятная легкость разливается по всему телу, — окрыленно проговорила третья невеста. — Кажется, будто я сейчас воспарю!
— Леди, ужин стынет, — подал голос страдалец-дворецкий, явно предлагая нам воспарить в столовую.
— А что у нас на ужин? — чувствуя, как от его слов в животе начинает урчать, поинтересовалась я.
— Молочный поросенок, запеченный с травами. Салаты, паштеты, сырные и мясные нарезки, — с готовностью принялся перечислять слуга. — А на десерт торт с фруктами и шоколадной глазурью.
Не берегут здесь девичьи фигуры.
Наины обменялись голодными взглядами. Обед мы пропустили, потому что его жаднючество не соизволил остановиться в каком-нибудь придорожном трактире (или как тут называются места общепита?). По прибытии в дом кошмаров нам даже чаю не предложили, а алкоголь, как известно, разжигает аппетит.