— Как Акбаш? Мазь помогает? — спрашиваю я, памятуя о том, что два дня назад пес стал хромать, а осмотревший его ветеринар выявил воспаление между когтями.
— Да, ему лучше. Сегодня сможешь сама убедиться.
Я взволнованно сжимаю вилку. Булат рассчитывал, что после ужина мы поедем к нему, а я не предупредила, что не смогу. Отказывать людям мне по-прежнему сложно, а тем более ему, с кем я готова проводить все свое свободное время.
— Не получится… — виновато смотрю ему в глаза: — Извини… Просто Банди и так часто остается один из-за того, что я ночую у тебя, и я пообещала ему приехать домой сегодня.
Булат делает знак официанту повторить кофе и сосредотачивает взгляд на мне. Разочарован? Раздражен?
— В этой квартире много твоих вещей?
Я чувствую внезапное смятение этим неожиданным вопросом, не понимая, к чему он ведет. Возможные идеи кажутся слишком невероятными, чтобы иметь отношение к реальности.
— Не очень. Моя одежда, постельное белье… лежак Банди… посуда... Я хотела поменять кровать, но не успела…
— Немного, — перебивает Булат. — Завтра можно вызвать машину, чтобы перевезти их загород.
Если бы в моих силах было согнуть сталь, вилка в моей руке превратилась бы в баранку — так я ее сжала. И слова не могу вымолвить, потому что мне требуется время, чтобы поверить в услышанное. Я ведь правильно его поняла? Он хочет, чтобы я к нему переехала? Или нет? Что значит: «перевезти вещи?»
— Ты имеешь в виду… Предлагаешь… Хочешь, чтобы я переехала к тебе?
Лицо Булата выглядит предельно серьезным, смотрит, не мигая.
— Ты ночуешь со мной пять дней из семи, и когда-то уже жила у меня. Что тебя так удивляет?
Что меня так удивляет? Все. Что ты это предлагаешь так запросто… Что фактически говоришь, что хочешь со мной жить. Как к этому можно отнестись спокойно?!
— А Банди? — сиплю.
— А что с ним? — темные брови Булата недоуменно приподнимаются: — Думаешь, я попрошу от него избавиться? Кинолога придется пригласить, чтобы поработал с ним, и первое время нужно будет держать его в доме, пока Акбаш не привыкнет. Это уже детали.
В голове за секунду проносится так много всего: запах костра и хвои, ленивое утреннее солнце в окне, уютный аромат кофе, Банди, крутящийся в ногах у Акбаша, и то, как Булат смеется, играя с ними. Квартира проплачена за два месяца, но разве это имеет значение? Мне совсем нестрашно. Разве предложил бы мне это Булат, будь он не уверен? А если уверен он, то и я тем более не сомневаюсь.
— Банди у меня воспитанный мальчик, — говорю я, дрожащей рукой поднося к губам стакан сока, чтобы притушить эмоциональный пожар. — С чего ты решил, что ему нужен кинолог?
По яркой вспышке в глазах Булата вижу, что он все понял: я только что дала свое неуклюжее согласие на то, чтобы к нему переехать.
— Он же подбирает с земли, — он говорит это с усмешкой, но от теплоты в его голосе у меня перехватывает дыхание. — Акбаш такое не уважает.
— Ну вот, смотри — все поместилось, — отойдя в сторону, я демонстрирую Банди свою двухчасовую работу: аккуратно разложенные по полкам гардеробной свитера и футболки, вешалки с брюками и рубашками и коробки с обувью. Я беспокоилась, что сильно потесню Булата в его привычном укладе, но оказалось зря — еще уйма свободного места осталось.
Банди из вежливости окидывает гардеробную незаинтересованным взглядом и, подхватив в зубы ту самую курицу, купленную мной взамен бесхвостой, уносится из спальни. Дом Булата стал для него настоящим открытием в плане площадей для игр: один час он проводит на кухне, другой — в гостиной, третий — пробравшись в кабинет. А я-то думала, что смена местожительства станет для него стрессом. Ничего подобного. Еще никогда я не видела его настолько оживленным и веселым. Возможно, Банди решил, что наконец получил ту жизнь, которой достоин.
Я нахожу на кровати телефон, собираясь поинтересоваться у Булата, когда он приедет, и вздрагиваю, потому что в этот момент он звонит мне сам.
— Таисия, я возле «Торнедо». Какое мясо тебе заказать?
Я прошу курицу и любимый томатный соус с кинзой к ней, и узнав, что Булат будет дома через полчаса, отключаюсь. Оседаю на кровать с глупой улыбкой, прижимаю к животу подушку и тыкаюсь в нее носом. Пахнет кондиционером для белья, Булатом, домашним уютом и умиротворением. Вдыхаю глубже, сильнее, и неожиданно для себя громко всхлипываю. Из глаз потоком начинают литься слезы. Всего пара секунд — и я не захожусь в рыданиях. Мы с Банди дома. И я ничего не просила.
38
— С меня тортик, — радостно произносит Инна, натягивая пальто. — Так выручаешь меня всегда. Золотая ты душа, Таюш.
— Десятилетие свадьбы нельзя пропустить. Муж тебе, наверное, сюрприз подготовил?
— Идем в ресторан, а потом в кино. Сашку бабушке оставили, — напарница мечтательно закатывает глаза. — Старички гуляют! В девять буду как штык, обещаю.
Я бы хотела предложить Инне совсем не возвращаться, сказав, что отработаю смену до утра, но не могу. Теперь, когда я живу с Булатом, оставаться на работе в ночь мне стало гораздо сложнее, ведь это означает сознательный отказ от занятий сексом, от наших бесед перед сном и утреннего кофе вместе. И напоминания о том, что у нас будет еще много таких совместных ночей не помогают: я пока слишком голодна в своей любви.
Каждый день, проведенный с Булатом, открывает что-то новое: например, что он, оказывается, способен уставать от непрекращающихся звонков и может на какое-то время поставить телефон на беззвучный режим; что на его ноутбуке в закладках есть сайт, посвященный автомобильным новинкам, а со своей мамой, которая живет в Казани, он разговаривает на татарском, уединяясь в своем кабинете. И самое прекрасное в этом то, что он позволяет мне все это о себе узнавать.
— Та-а-й, — заговорщицки тянет Инна, остановившись в дверях раздевалки. — А у тебя новый ухажер завелся, говорят?
— Это кто так говорит? — улыбаюсь неприкрытому любопытству в ее взгляде. Догадки окружающих нисколько меня не смущают — мне больше нечего стыдиться и нечего скрывать.
Инна надувает губы и шутливо грозит мне пальцем.
— Не увиливай. Друг нашего генерального несколько раз за тобой приезжал. Булат Каримов.
Хочется напустить смога таинственности и поотнекиваться, чтобы еще больше распалить ее любопытство, но я моментально проигрываю самой себе:
— Вообще-то мы живем вместе.
Рот Инны округляется в красной «О», взгляд начинает метаться между дверью и настенными часами. Ей безумно хочется меня допросить, но она понимает, что не может задерживаться.
— Как вернусь, будем пить кофе, и ты мне все расскажешь, — с шутливой требовательностью произносит она. — Тут под носом такие вещи происходят, а я и не в курсе. Виталина с ума сойдет, когда узнает. Она же на него с первого дня работы слюной исходит. Все, побежала. До встречи вечером!
После ее ухода я сажусь за компьютер для проверки бронирований. Булат прав: мне нужно подумать над открытием агентства. Я интуитивно чувствую, что смены в «Холмах» не вписываются в мою новую жизнь, и пора что-то менять. Нахождение рядом с Булатом — мощнейший стимул к развитию, потому что я хочу стать для него достойной спутницей. Ну и что с того, что моим планам по открытию агентства суждено сбыться на два года раньше?
Я оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что в ближайшей перспективе никому не понадобится моя помощь, набираю Булату. Особого повода для звонка у меня нет — просто хочется услышать его голос. А ведь раньше я о таком о подумать не могла.
— Привет. Я просто так звоню. Сильно занят?
— Здравствуй, Таисия. Ты не отвлекаешь.
— Чем занимаешься?
— Выбираю машину.
— Тебе надоел майбах? Он вроде совсем новый.
Я даже немного расстраиваюсь от мысли, что Булат решил его поменять, потому что с неохотой расстаюсь как с людьми, так и с вещами, к которым успела привязаться.
— Майбах не причем. Я выбираю машину тебе.
По животу распространяется кипящее покалывание, которое всего за несколько секунд заражает собой все тело. Булат выбирает... для меня? Хочет купить мне машину?
— Машину? — вот и все, что мне удается из себя выдавить.
— Ну не такси же тебе ездить за город. Завтра нужно будет съездить в автосалон. Сегодня я не смогу забрать тебя с работы — поздняя встреча. Спрошу, как у Равиля с занятостью сегодня.
— Не надо дергать Равиля! — взволнованно перебиваю я, все еще сраженная перспективой в ближайшее время управлять собственным транспортным средством. — Я доберусь на такси… Это совсем не сложно.
— У меня второй звонок, — сообщает Булат, меняя тон на более строгий. — Набери мне, как сядешь в такси.
Ответить ему я не успеваю — он переключается.
Следующие несколько часов превращаются в пытку. Да и как поддерживать рабочий настрой, когда ты чувствуешь себя настолько счастливой, что хочется обнять весь мир? Булат выбирает мне машину. Разве это не чудо, когда сбывается то, о чем я даже не мечтала? И я совершенно ничего не просила. Чем я все это заслужила? Нет, я знаю, что я хороший человек, но хороших людей очень много, а чудеса происходят именно со мной.
Какой же Булат удивительный: выбирает для меня машину, потому что не хочет, чтобы я ездила на такси.
Перед глазами цветным калейдоскопом проносятся кадры предстоящего посещения автосалона: как я сажусь в пахнущее новизной сиденье, кладу ладони на руль, примеряясь. Машина почему-то представляется мне красной, а про марку я не думаю. Разве это имеет значение? Главное, я сама смогу ездить за рулем! Парковаться возле магазина и набирать целую тележку продуктов, чтобы потом загрузить ее в багажник и повезти в наш с Булатом дом. Еще один чудесный видеоролик в коллекцию моего счастья.
Инна появляется на ресепшене в условленные девять вечера. Годовщина свадьбы у них с мужем явно удалась: с ее лица не сходит улыбка и выглядит она восторженной и оживленной.
Как и ожидалось, она начинает меня пытать на предмет моих отношений с Булатом. Я рассказываю лишь то, что может уложиться в понятия любого человека о «правильных» отношениях: что мы с Булатом познакомились давно, но у нас не сложилось из-за моей неопытности и взбалмошности, а после расставания с Антоном решили попробовать снова по его инициативе. «Потому что я слишком много после себя оставила», — мысленно проговариваю редкое признание Булата в чувствах ко мне.
Инна цокает языком и выражает недоумение, почему имея отношения с «таким мужчиной»( ее слова, не мои), я все еще работаю в «Холмах». Этим она подтверждает мои мысли о том, что нужно соглашаться на аренду помещения для агентства, про которое говорил Булат, и как это не грустно — уволиться.
— Хорошо тебе отработать смену, — обнимаю ее на прощанье и, подхватив пакет с тортом, который настырная Инна все таки принесла мне в качестве благодарности, иду к выходу.
На крыльце останавливаюсь и по обыкновению вдыхаю вечерний столичный воздух. Я полюбила темноту, ведь теперь она означает окончание рабочего дня Булата и нашу скорую встречу. Заглядываю в сумку: там у меня лежит новая игрушка для Акбаша, которого я всячески пытаюсь задобрить, чтобы не злился за нового постояльца.
Такси я по привычке вызываю не к отелю, а на другую сторону дороги — так получается дешевле — и, получив уведомление, что машина будет подана через четыре минуты, выхожу за шлагбаум. До подземного перехода отсюда совсем близко — всего пара минут ходьбы.
Сорвавшийся откуда-то сверху порыв ветра ударяет меня по лицу, заставляя поежиться и поднять воротник пальто. Я вспоминаю, чтобы забыла надеть шарф. Ну не возвращаться же? Нехорошо заставлять таксиста ждать.
— Девушка, вас подвезти? — доносится знакомый голос, растягивающий гласные. Еще до того, как успеваю понять, кому он принадлежит, по телу проносится озноб — так моя нервная система реагирует на все, что связано с Фиделем.
Я поворачиваю голову. Он смотрит на меня из окна темной иномарки и улыбается. Рядом с ним за рулем сидит какой-то парень, которого я не знаю. Страх свинцом разливается по конечностям, а рука крепче сжимает пакет с тортом. До перехода еще метров двадцать. Что мне делать? Побежать?
— Небезопасно красивой девушке ходить вечерами одной. Подвезти тебя, Тай?
В его голосе нет ни агрессии, ни издевки, которыми он сочился в последний наш разговор, и я мысленно себя успокаиваю: ты чего так разволновалась, малыш? Мы посреди центра Москвы, а на противоположной стороне меня ждет такси. Фидель не жуткий монстр, и я в любой момент могу позвонить Булату.
— Нет, спасибо, — я выжимаю из себя вежливую улыбку. — Меня такси ждет.
Я начинаю идти и боковым зрением вижу, что машина продолжает за мной катиться.
— Ты боишься меня, что ли, Тай?
Я мотаю головой и ускоряю шаг. Паника опутывает меня липкими нитями, и я запускаю дрожащую руку в сумку, пытаясь нащупать телефон. Игрушка Акбаша, бутылка йогурта… кошелек. Я в отчаянии жую губу. Где телефон? Совсем немного, чтобы добраться до перехода…А дальше я побегу.
Резкий звук открывшейся двери заставляет сердце екнуть почти до боли. Я распахиваю рот в беззвучном крике еще до того, как чувствую чужое грубое прикосновение на своем локте. Ужас меня парализовал, превратив в деревянную куклу. Пакет в тортом падает на асфальт, а голову обжигает острая боль — я ударяюсь головой о кузов машины. Хлопок двери — и я оказываюсь заперта на заднем диване между мужских тел.
39
Мне кажется, что я стала жертвой ночного кошмара, от которого должна вот-вот очнуться. Потому что в жизни не бывает так: чтобы человека против воли затолкали в машину. Зачем, для чего? Это ведь жестоко и противозаконно.
В салоне помимо меня находятся четыре человека: водитель, Фидель и еще два короткостриженных парня, между телами которых я зажата. От исходящего от них запаха тяжелой туалетной воды и собственного ужаса я моментально начинаю задыхаться.
- Как дела, Тай? - развернувшись, Фидель с широкой улыбкой смотрит на меня с переднего сиденья и не без удовольствия отмечает: - Выглядишь испуганной.
Он наслаждается моей паникой - это видно по азартному блеску его глаз.
- Что тебя от меня нужно? - говорить получается с трудом, потому что мышцы лица свело страхом.
- Что нам нужно, Тим? - Фидель шутливо обращается к водителю.
Тот бросает на меня быстрый взгляд, задерживается на добела стиснутых пальцах и усмехается, оставляя вопрос повисшим воздухе. От этого молчания мне становится ещё страшнее.
- А что парням нужно от девушек, Тай? - продолжает разглагольствовать Фидель, упиваясь собственным положением и моей беспомощностью. - Пообщаться, покататься. Мы вот с парнями думали в "Жемчужине" посидеть, а тут смотрю, девчонка красивая идёт. Пригляделся - а это же Тая. Тим, - он снова смотрит на водителя: - А я говорил, что Тая мне предлагала с ней переспать?
Я ловлю на себе быстрый взгляд в зеркале заднего вида и содрогаюсь от загоревшегося в нем интереса.
- Я не предлагала... - хриплю я, крепче прижимая к себе сумку. - Это была глупая шутка. Неудачная.
- Хуевые у тебя шутки, Тай, - с деланной лёгкостью произносит Фидель, но исходящие от него злость и угрозу я ощущаю кожей. - Я ведь тоже шутить умею.
Каждый нерв внутри меня отчаянно звенит при звуке этой фразы. Первый шок от произошедшего сошел и теперь меня стремительно затягивает в воронку беспомощности и бесконтрольной паники. Хочется заплакать, цепляться за руки сидящих рядом парней и умолять их меня отпустить. Извиниться, сказать все что попросят, лишь бы выйти из этой передвижной клетки и вернуться домой.
- Выпустите меня сейчас же. Удерживать человека против воли - уголовно наказуемо, - я собиралась произнести это уверенно и твердо, но на деле выходит дребезжащий писк.
- Друзья, нам, кажись, угрожают? - Фидель крутит головой по сторонам, продолжая свое сольное представление. - Это ты зря, Тай. Парни шутки плохо понимают - рассердятся, и поездка наша перестанет быть дружеской.