Сославшись на головную боль, она ретировалась в сад. Впрочем, побыть в одиночестве ей не дали.
— Элизабет! — Уильям нагонял ее с такой поспешностью, словно стремился всучить повестку в военкомат. — Подождите.
Ева торопливо порыскала взглядом, надеясь успеть нырнуть в кусты, но приличных поблизости не оказалась, а прятаться за куцым кустом роз было бы странно. Вздохнув, она выдавила вымученную улыбку и остановилась.
— А вы разве не хотели остаться с Маргарет, чтобы обсудить что-то важное? — с надеждой напомнила Ева. — Вроде бы она собиралась переписать вашу новую поэму в свой дневник?
Маргарет шла к цели, как Титаник к айсбергу — уверенно и неумолимо. Каждый день та придумывала новые и новые поводы остаться с принцем наедине. Вчера вечером они с Уильямом закрылись в гостевой спальне. Ева даже дежурила под дверью, дабы никто не спугнул голубков. Увы, но ничего, кроме как тихих отголосков деловой и чинной беседы, она так и не дождалась.
— Об этом я и хотел поговорить! — с жаром воскликнул Уильямом.
— О поэме?
— О Маргарет!
Ева тут же навострила уши.
— Так-так, а поподробнее?
Принц предложил ей руку, и Ева на автомате приняла ее. Кажется, она начинает привыкать к галантности местных мужчин.
— Элизабет, вы мой самый близкий друг, — торжественно начал Уильям. — Лишь вам я могу открыть свое сердце.
Ева хмыкнула. Плохи дела, если у наследного принца Ристонии только один друг, да и тот — бывшая невеста.
— Ну что вы, — отмахнулась она. — Вовсе не стоит.
— Нет, вы не правы! Вы одна сделали для меня столько, сколько другим и не снилось.
Ева почувствовала себя польщенной. Она хотела было сказать что-то милое, но не успела. Принц продолжил:
— Вы не вышли за меня замуж и не испортили мне жизнь! За одно это я безмерно вам благодарен.
Она едва не споткнулась на ровном месте. Удержать равновесие ей помогла рука Уильяма.
— Я-то как счастлива, — буркнула Ева, недовольно засопев. Она бы огрызнулась, но простодушное лицо ее собеседника заставило прикусить язык. Кажется, у того и в мыслях не было ее обидеть. — Вы хотели обсудить именно это?
— Нет, — Уильям смутился. — Вы знаете, я решил…
Ева мысленно скрестила пальцы и взмолилась «только бы речь шла не о поэме, только не о ней!»
— … жениться на вашей сестре.
— На Маргарет? — глупо уточнила Ева, будто бы у нее в запасе был еще десяток сестер.
Уильям порозовел от смущения.
— Да, видите ли… Те три дня, что мы провели вместе, открыли мне глаза…Мне не найти супругу лучше! Вы слышали ее разбор творчества Босхла?
— Нет, пропустила, — покаялась Ева и тут же перевела тему, боясь, что иначе ее бросятся просвещать. — Значит, вы уже признались ей в любви?
— Пока нет, — Уильям кашлянул. — Наш брак с ней могут счесть недействительным. Я не позволю, чтобы нас с ней разлучили! Не сейчас, когда обрел в ее лице настоящую Музу, готовую не только вдохновлять, но и помогать мне с творчеством. — Его глаза блеснули решительностью, но уже через минуту он воззрился на нее совершенно умильным образом, словно выспрашивал одобрения. — Но вы… вы же не обидитесь, верно? То есть… она ваша сестра и…
Ева с трудом сдержалась, что не рассмеяться. Наверное, когда все это закончится, ей будет даже не хватать непутевого, но по-своему очаровательного принца.
— Уильям, — серьезно проговорила она, пряча улыбку. — Я официально благословляю вас на этот брак. Я готова подержать подол платья вашей избранницы. Или что там обычно держат подружки невесты?
Уильям просиял и поцеловал ее руку.
— Элизабет, вы прекрасны!
Не прощаясь, он практически побежал в сторону замка. Ева, фыркнув, проводила его взглядом. Она чуть вздрогнула, когда рядом раздался уставший голос Реймонда.
— В этом с Его Высочеством сложно не согласиться.
Ева резко обернулась. Все слова, которые она заготовила, застыли на губах. Единственное, что она смогла сделать — скрестить руки на груди и выжидающе посмотреть на мужа. Тот выглядел бледнее обычного: под глазами залегли глубокие тени, лишь немного меньше тех, которыми он щеголял после ранения.
— Пройдемся? — не то предложил, не то попросил Реймонд.
Ева мрачно кивнула. Она не то чтобы злилась, но после трехдневного молчания чувствовала себя уязвленной. Словно ее, как бродячую кошку, выставили за дверь при малейшем намеке на неподобающее поведение. Разумом она понимала Реймонда, а вот сердце жило по своим правилам.
Со стороны они наверняка смотрелись чинно прогуливающейся семейной парой. Шорох их шагов смешивался с шелестом ветра в зеленых кронах деревьев и щебетом птиц. Выложенная брусчаткой дорожка серой лентой петляла по саду, усеянному белыми цветами яблонь. Изредка им попадалась спешащая по делам прислуга, но стоило свернуть к реке, и из поля зрения исчез даже вездесущий садовник.
— Я много думал о том, что ты сказала.
Ева полной грудью вздохнула влажный, пахнущий водой и немного тиной воздух.
— В башне думать было приятнее, чем в моем обществе?
Она прикусила язык. Ну вот! Она же не хотела выяснять отношения!
Реймонд помрачнел.
— Проблема детей в том, что они искренне считают, что не повторят ошибок родителей.
— М-м-м… Я не понимаю, к чему ты клонишь.
Ева отвела взгляд от зелени аккуратно подстриженных кустов и растерянно воззрилась на Реймонда. Его рука изредка, будто случайно касалась ее локтя.
— Ты знала, что моя мать обладала слабым даром некроманта?
— Нет.
Реймонд смотрел вдаль. Казалось, он полностью погрузился в себя.
— Отец женился на ней не из-за любви с первого взгляда, а из чисто практических соображений: ему претила мысль жить с женщиной, которой он был бы противен. Дар матери делал ее нечувствительной к темным эманациям.
— А твоя мать? Чем руководствовалась она?
Реймонд чуть пожал плечами.
— Полагаю, тоже не чувствами. В этом проблема всего моего рода: мы — люди разума.
Ева мысленно повторила окончание этой фразы. Оно горько прокатилось на языке, оставив странноватое вяжущее послевкусие.
Реймонд продолжил:
— Ее семья принадлежала к древнему, но обедневшему роду. А тут еще дар к некромантии у старшей дочери!
— Такую замуж сложно пристроить, — закончить его мысль Ева. — Ведь, полагаю, от нее тоже исходили темные эманации, отпугивающие даже самых незавидных женихов?
— Верно.
Они подошли к плетеному забору, за которым начинался пологий спуск к реке. Реймонд отворил калитку и подал руку Еве. Та, не задумываясь, приняла его помощь.
— Брак моих родителей был союзом двух прагматичных людей. Он начался с расчета, но закончился любовью — той, что приходит с годами, а не вспыхивает мгновенно.
— Звучит оптимистично, — заметила Ева.
Ноги утопали в желтом песке, и она, поколебавшись, остановилась, а затем стянула туфли и осталась босой. Реймонд ничего не сказал, лишь крепче ухватил за руку.
— Все изменилось, когда мама утратила дар. Она замахнулась на заклятие не по своим силам и поплатилась за это.
— Сколько тебе было?
Голые ступни царапали мелкие камни и жесткая колкая трава.
— Десять.
— Вместе с даром она потеряла иммунитет к темным эманациям. Она пыталась бороться со страхом и отвращением, которые стал вызывать у нее отец, но… проиграла эту битву.
Ева до боли закусила губу.
— Мне очень жаль.
Реймонд, кажется, даже не расслышал. Его черные волосы трепал теплый ласковый ветер.
— Она умерла через год, просто сгорела, как свеча. Возможно, дело было не только в утраченной магии. Мама чувствовала себя как в ловушке, но честь и достоинство не могли позволить ей уйти. Смерть принесла ей долгожданное облегчение и свободу.
У Евы по спине побежали мурашки. Она сглотнула ком в горле.
— Думаю, ты не прав.
Реймонд усмехнулся.
— Ты не испытывала на себе влияние темных эманаций. Их долгое присутствие действительно может негативно сказаться на душевном здоровье человека.
Она не стала спорить. В конце концов, и правда не ей судить об этом. Повисла пауза, нарушаемая шелестом полноводной реки.
Они дошли до огромного мшистого камня у берега, наполовину утонувшего в песке, и остановились у кромки воды.
— Ты поэтому мечтаешь создать амулет от темных эманаций? — спросила Ева.
— Об этом грезил еще отец. Я лишь продолжаю его дело. — Реймонд скинул с себя кожаную куртку, которую часто надевал вместо сюртука, и набросил на ее плечи. Ева вздрогнула и уткнулась носом в теплый воротник. От реки и правда веяло холодом. — Отец до конца своей жизни тосковал по матери. Он действительно любил ее.
Сердце кольнуло болью. Ева не знала, что тут можно сказать, поэтому поступила малодушно — перевела тему.
— О каких родительских ошибках ты говорил?
Он запахнул свою куртку на ее груди, и от этого жеста заботы, такого обыденного и простого, у нее едва не подкосились ноги. Что она будет делать в родном мире без Реймонда? Сможет ли двигаться дальше, уже без него?
— Родители руководствовались разумом, чтобы избежать боли, но все равно столкнулись с ней. Я вел себя так же.
Ева, спрятав руки в карманы куртки, замерла.
— Ты очень дорога мне. — Реймонд открыто посмотрел на нее, и сердце Евы пропустило удар. — Узнав, что скоро потеряю тебя, я, как и родители, попытался отгородиться от боли.
— Ты стал избегать меня?
— Да, но, к счастью, быстро понял свою ошибку. — Одна ладонь Реймонда легла ей на талию, привлекая ближе к нему, а другая — на щеку. Его темные глаза не отрывались от ее лица. — Мне в любом случае будет больно. Но пока это возможно, я хочу насладиться временем, проведенным с тобой. Каждой минутой. Если ты, конечно, не против.
Его прерывистое дыхание касалось ее губ. Чувствуя теплую волну, поднявшуюся из низа живота и разбежавшуюся по всему телу, Ева потянулась к Реймонду.
— Я хочу этого, — прошептала она, прежде чем поцеловать его.
Ева и сама не до конца понимала, что вкладывает в эту фразу. Возможно, не только тот смысл, что считывался в первую секунду. Но и нечто большее.
Они гуляли несколько часов. К тому моменту, когда все же решили вернуться в дом, солнце начало клонится к закату. Руки Евы покоились в карманах кожаной куртки. Расставаясь с ней, чтобы отдать дворецкому, Ева ощутила легкий укол разочарования: казалось, вместе с курткой у нее забирают и этот чудесный день, полный разговоров и уютного молчания с мужчиной, который ей по-настоящему нравился.
— Как хорошо, что вы вернулись! — воскликнул Уильям, едва они переступили порог гостиной.
Реймонд хмыкнул.
— Не думал, что успеете соскучиться, Ваше Высочество.
— Дело не в этом! — отмахнулся Уильям и, сияя, подошел к сидящей в кресле Маргарет и взял ее ладонь в свою. — Мы хотим, чтобы вы присутствовали на нашем венчании!
— О! — Ева удивилась. — Прямо сейчас?
Уильям переглянулся с Маргарет и выпалил:
— Да!
— Ну что ж, — невозмутимо сказал Реймонд. — У меня есть на примете один храм…
ГЛАВА 20
При виде их четверых уже знакомый Еве святой брат вздрогнул. Наверное, будь он христианином, осенил бы себя крестом, а так всего лишь попытался сначала ретироваться, а затем — притвориться ветошью.
Не прокатило.
— Святой брат, мы пришли к вам с просьбой провести церемонию венчания.
— Во второй раз? — переспросил тот. Его голос прозвучал слишком высоко и настороженно. — Вы успели развестись?
— Нет-нет! — вмешалась Ева. — С нами все отлично, мы счастливы. — Она запнулась, пытаясь отогнать картинку с заставкой «Дома-2», всплывшую в воображении. — У нас новые претенденты на «долго и счастливо».
Ее палец безапелляционно уперся в грудь принца. Уильям широко улыбнулся.
Святой брат с шумом втянул воздух и, кажется, едва устоял на ногах.
— Ваше Высочество Уильям? — уточнил он.
— Вот его вы узнали, а меня — нет! — с ноткой мелочной обиды заметила Ева.
— Меня он тоже не узнал, — успокоила ее Маргарет. — Просто лица женщин не чеканят на монетах.
— Несправедливо! Это нужно исправить. Есть, куда записать?
— Есть, а за…
— Только не в блокнот с поэмами! — возмутился Уильям.
— …чем? — спокойно закончила Маргарет.
Реймонд в это время бросил в чашу возле алтаря несколько золотых монет — подношение тринадцати Богам и плата за услуги священнослужителя одновременно.
— Ну как же! — откликнулась Ева. — Станешь королевой и внесешь изменения. Такие традиции нужно менять.
Маргарет ненадолго смешалась. Кажется, эта мысль показалась ей революционной, но интересной.
— Все зависит от Уильяма… — после паузы заметила она, пока святой брат под поощряющим взглядом Реймонда обреченно открывал книгу на нужной странице.
— Что? — рассеянно поинтересовался Уильям, который судорожно листал блокнот с поэмами. — Дорогая, ты можешь делать все, что твоей душе угодно. Идея с монетами прекрасна, как луна и звезда. Как твоя улыбка в безветренный теплый день лета…
Ева закатила глаза и, проигнорировав горсть метафор, рассыпанных Уильямом, перебила:
— А как насчет поменять советников?
— Чудесная мысль, — мурлыкнул себе под нос принц. — Перемены… Нас ждут перемены. Те, что выкуют наши сердца из…
— Ваше Высочество, вы должны встать здесь, — вежливо напомнил Реймонд и, не тратя время на пояснения, просто подтолкнул Уильяма к алтарю. — А вы, леди Маргарет (позволите называть вас так?) сюда…
Маргарет кивнула и послушно заняла свое место напротив святого брата. На ее лице расцветало задумчивое выражение.
— А зачем нам менять советников? — мельком спросила она, прижимая к груди букет белых роз.
— Братья и сестры, мы собрались здесь…
— Ваше Высочество, позвольте ваш блокнот, — тихо вклинился Реймонд.
— Что? Это обязательно? — Тот вцепился в книжку, как в сокровищницу папеньки — намертво и с алчным блеском в глазах.
Ева кашлянула и склонилась к плечу Маргарет.
— Понимаешь, с войной не все так просто…
— В этот знаменательный день… — надрывался святой брат, но его никто не слушал.
— По традиции ваши руки должны быть свободны, — напомнил Реймонд Уильяму и ненадолго потерял терпение. — А ну отдайте!
— …И тогда лорд Воурд предложит атаковать….
— Хорошо, подержите мой блокнот, но, прошу, осторожнее!
— Я буду нежен, — клятвенно заверил Реймонд.
— Боги благословят союз двоих, решивших связать себя узами святого брака…
— …и это приведет к удручающим последствиям!
— Что? — Уильям услышал шепот Евы. — Брак приведет к удручающим последствиям?
— Не мешай! — хором откликнулись Ева и Маргарет.
Уильям насупился.
— По-моему, только я слушаю святого брата!
— Неправда, — проговорил Реймонд. — Я тоже его внимательно слушаю. К слову, ваш выход.
— Что?
— Вы согласны взять принцессу Маргарет в законные жены и боготворить всю жизнь, до самой смерти? — пафосно вопросил святой брат.
— О! — Ева оживилась и посмотрела на Реймонда. — Ты тоже обещал меня боготворить?
— Нет, определенно, только я внимательно слушаю святого брата! — заспорил Уильям.
Видимо, из принципа.
— Конечно, — сдержанно ответил Реймонд, отстраняясь от разошедшегося жениха. — Ты не помнишь нашу свадьбу?
— Местами, — пробормотала Ева. — Я тогда страшно переволновалась.
— Согласны или нет?! — потеряв терпение, рявкнул святой брат.
Уильям, с чувством доказывающий Реймонду, что он прекрасно следит за ходом церемонии, наконец, повернулся к алтарю лицом и растерянно застыл.
Маргарет напряженно ждала. Букет в ее руках выглядел слегка помятым.
— Скажите «да», — подсказал Реймонд в спину Уильяма.
— Да! — с радостью студента, списавшего на экзамене, отрапортовал тот.
Маргарет выдохнула с облегчением, а затем, почти не разжимая губ, бросила:
— Откуда тебе это известно, Элизабет?
Ева набрала в грудь воздуха и опередила святого брата: