Аларис вздохнул. Приподняв вверх указательный палец, он с улыбкой произнес:
— Позволь напомнить, что с недавних пор эти земли принадлежат не северу. Ты знаешь, что полагается за твои деяния в восточной империи?
— И что же? — низким мрачным тоном спросил Лудорик.
— Казнь.
— Ха-ха, — мужчина неожиданно залился громким смехом. Смотря на него, стоявшие рядом дворяне отступали, будто бы не желая оказаться втянутыми во всю это передрягу. — И кто сможет казнить меня? Стража? Рыцари? У тебя даже ордена нет! — Лудорик внезапно топнул ногой, продолжая кричать и улыбаться. — Или, неужели, ты сам решишься сделать это? Не смеши меня!
Аларис стал серьезен. Сбросив со своего плеча накидку, парень протянул руки к своему мечу. Это действие, как и этот необычайно холодный взор, в мгновение ока отрезвили взбешенного мужчину.
— Позволь спросить, — Аларис начал медленно подступать, вынимая меч из ножен, — кто из нас двоих последние три года проторчал на войне?
Шафл, стоявшая на втором этаже рядом с Квин, смотрела на эту картину с довольной улыбкой. Заправив прядь волос за ухо, она произнесла:
— В гневе все-таки страшен.
Квин улыбнулась также гордо и даже немного воодушевленно. Прикрыв глаза, она с усладой в голосе произнесла:
— Вот в такие моменты я вспоминаю почему пошла служить ему.
Перепуганный Лудорик начал отступать, но уже на втором шаге споткнулся и рухнул на пол. Аларис подошел к нему с полным хладнокровием и, приставив меч к мужскому горлу, низким тоном произнес: «Последние слова?»
Лудорик схватился за грудь. Его расширенные от страха глаза, пот, ручьем струившийся с лица, и открытый в отчаянии рот уже говорили о полном поражении. Услышав слова Алариса, мужчина в отчаянии произнес:
— Что угодно, только не смерть.
***
— Мы все умрем, — лысый мужчина сидел на холодном каменном полу камеры, держась за голову и раскачиваясь из стороны в сторону. — Все умрем. Это конец. Мою пташку, мое солнышко продадут в бордель, а ведь все из-за того, что я был слишком жадным. — Подняв голову, мужчина посмотрел на сидевших рядом заключенных. Те были измотаны настолько сильно, что на сопротивление и отрицание сил уже не было. Постоянное нытье этого мужчины только добавляло психологического давления. — Слишком жадным, слышите! — еще громче закричал он. — Нет, знал бы я, чем это обернется, никогда бы не пошел против нового лорда. Он ведь был так добор к нам. Что же я наделал?! — Поджав к себе ноги и вновь начиная раскачиваться из правой стороны в левую, мужчина выкрикивал по одному слову на каждую сторону. — Бордель! Смерть! Бордель! Смерть!
— Хватит уже! — неожиданно закричал кто-то из заключенных. Вскочив на ноги, он быстро подбежал к решетке и начал трясти ее. Паника в его глазах была видна не хуже, чем у лысого нервного мужчины. — Выпустите! Умоляю! Все сделаю! Только не смерть! Только не бордель! Не хочу в бордель!
В ответ отзывалась лишь тишина. Тогда, будто приняв для себя решение, еще один из мужчин подбежал к решетке и начал трясти ее. Следом за ним потянулось еще двое, и тогда заключенные все вместе начали кричать.
Спустя пару минут такого истошного крика вновь прозвучал стук каблуков. Девушка-эльф с нежно-розовыми волосами подошла к камере и недовольно посмотрела на пленников.
— И что все это значит?
Неожиданно лысый мужчина бросился прямиком на решетку. Вцепившись за нее руками и намеренно просовывая лицо между прутьев, он вскрикнул:
— Выпустите!
— Зачем мне это делать? — Респин улыбнулась. — Вы предатели, нарушители, преступники.
— Выпустите, умоляем! — поддержали другие.
— Мы все сделаем! — вновь вскрикнул лысый. — Все деньги отдадим! Работать будем в два раза усерднее! Поклянемся в верности новому лорду! Только выпустите нас и не трогайте наши семьи.
— Верно! — поддержали остальные.
— Надеюсь, — Респин пробежалась взглядом по торчащим между прутьев носам, — вы осознаете, что, в случае лжи, вас постигнет неминуемая смерть?
— Смерть?! — вскрикнул лысый, заставляя сокамерников вздрогнуть. Отстранив лицо от железок, он внезапно начал биться своим большим, уже покрывшимся засохшей кровью лбом о прутья. Кровь вновь начла стекать по его лицу. — Это не доказательство моих слов? Я все сделаю, только выпустите! Моя Ева, моя пташка!
— Ладно, ладно. — Респин отмахнулась. Протянув руку к весящей на поясе связке ключей, девушка сняла ее, подошла к камере и, всунув ключ в скважину, начала открывать. — Я выпущу вас и отсчитаю десять секунд. Кто попадется мне через это время под руку, вернется обратно.
Замок щелкнул. Отворив камеру, девушка отступила.
— Раз.
Толпа тут же повалилась наружу. Перепуганные заключенные бросились к выходу не замечая ничего на своем пути. Респин, оставшаяся позади вместе с лысым мужчиной, даже прекратила счет. Взглянув на израненного напарника, она усмехнулась.
— Отлично. В этот раз быстрее, чем обычно, хотя на бал я все равно опоздала. Вторую часть оплаты ты сможешь получить у нас в особняке.
Мужчина довольно улыбнулся. Протянув руку к своему лбу, он намеренно надавил на него и стащил со своего лица специальную лобную маску, напоминавшую настоящую кожу, под которой и была скрыта неизвестная красная жидкость. После снятия этого со лба, лицо мужчины стало выглядеть приятнее.
— Я всегда рад иметь с вами дело, госпожа.
— Я тоже рада твоему участию, Ошин. — Респин усмехнулась, отходя от камеры. — Актерским талантом не обделен.
— Так я же и есть бывший актер. — Ошин поднялся на ноги и, выпрямившись, вышел на волю. — Кого-кого, а вот параноика я сыграть сумею.
— Ты в прошлый раз свихнувшегося фанатика тоже неплохо сыграл. Мне понравилось твое: «Выколите мои глаза за грехи этой семьи». Звучало весело.
— Любой каприз за ваши деньги.
17. Заменяющая главу горничная
Аккуратно приподняв блестящую от чистоты круглую металлическую крышку, Вайлет взглянула на скрывавшийся под ней кусочек торта. Треугольный кусок стоял прямиком на блюдце, рядом с которым на салфетке лежала чайная ложка. Сам десерт был белоснежный, с нежно-розовой прослойкой и спелой клубникой на вершине.
— Я не понимаю, — выпрямившись, Вайлет обернулась к двум горничным, находившимся вместе с ней на кухне. Квин, сидевшая прямиком на разделочном столе, внимательно смотрела на Вайлет и улыбалась. В то же время Шафл, стоявшая буквально в одном шаге, задумчиво поглядывала на часы, висевшие где-то слева.
— Что именно? — спросила Квин.
— Вы сказали, — Вайлет развернулась всем телом, — что этот десерт похож на меня. Так чем же?
— Еще спрашиваешь? — Квин улыбнулась шире. Приподняв руку, она указала пальцем на голову Вайлет. — Он же точь-в-точь похож на цвет твоих волос.
Вайлет вновь покосилась на спелую ягоду, находившуюся поверх десерта. Этот насыщенный цвет и впрямь отдаленно напоминал ее волосы.
— И что в этом такого?
— Ничего, в общем-то. — Пожав плечами, эльфийка соскочила со стола и выпрямилась. — Просто это любимый десерт нашего господина.
— Он такой вкусный?
Квин скривила недовольную гримасу: уголки губ ее опустились, ноздри оттопырились, брови сомкнулись.
— Слишком сладко.
— Чересчур, — поддержала Шафл, слегка прикрывая глаза. — В нашем особняке никто так и не смог понять любви господина к этому десерту.
— Неправда. — Повернувшись к горничной, которая была практически на две головы выше, Квин уперла руки в бока. — Джози тоже обожает этот десерт.
— И правда. — Шафл приложила ладонь к подбородку и задумчиво погладила его. — Интересно, чем же он так им нравится?
— Кажется, — начала Квин, — однажды господин сказал, что это единственная сладкая сладость в этом мире.
— А разве Джози не говорила нечто подобное?
Закатив глаза, эльфийка вновь прислонилась к столу и недовольно произнесла:
— Говорила.
Улыбнувшись, Шафл убрала руку от лица. Голос ее прозвучал как-то заботливо:
— Вот как? А этих двоих действительно связывает тонкая незаметная нить.
— Именно поэтому, — Квин перевела зловещий взор на стоявшую рядом горничную, — я все еще не могу вычеркнуть ее из списка своих соперниц.
— Простите, — голос подала Вайлет. Слегка растерянная и неуверенная девушка стояла, сжимая руками свой белоснежный фартук. Взгляд ее был направлен прямиком в глаза заместителя главы семейства Бубнов. — Могу я задать вопрос?
— Что это за поза? — вместо ответа спросила недовольно Шафл. Нахмурившись, горничная грозно взглянула на Вайлет. — Спина сгорблена, руки шелудят сами по себе. Выпрямись! — Вздрогнув, Вайлет резко выпрямила спину. — Опусти руки по швам. — Девушка подчинилась, уверенно смотря вперед. — А теперь громко и четко задавай свой вопрос!
— Почему вы одеваетесь как девушка? — громко спросила Вайлет.
Наступила неловкая тишина. Усмехнувшись, Квин перевела свой хитрый взор на Шафл. Горничная-парень не улыбалась, но и не злилась. Тяжело вздохнув, она так же, как и Квин, прислонилась к столу.
— Если ты думаешь, что у меня нестандартная ориентация, ты ошибаешься.
Вайлет как-то радостно распахнула глаза. Хлопнув в ладоши, девушка счастливо начала:
— Так вы…
— Ты же знаешь, — перебила Шафл, — что первыми актерами были мужчины и они играли даже роли женщин?
— Да.
Хитро улыбнувшись, Шафл с прищуром посмотрела на Вайлет. Этот загадочный блеск в ее глазах напомнил блеск в глазах хищного зверя, очень долго ожидавшего свою добычу и наконец-то приблизившегося к ней.
— Можешь считать, что я такой же актер, который покорно ждет официального создания ордена.
— Так вы все это время хотели стать рыцарем! — счастливо вскрикнула Вайлет, от чего-то радуясь еще сильнее. Шафл от ее реакции лишь всплеснула руками.
— Конечно! Я что, похож на психа, который желает от своей жизни только танцев с бубном в форме горничной?
— Хе-хе, — прозвучало подсмеивание Квин.
Переведя взгляд на эльфа, Шафл недовольно нахмурилась и произнесла:
— Хватит ржать.
— Хе.
— Но тогда, — продолжила Вайлет, — почему вы стали именно горничной, а не дворецким?
Шафл вновь взглянула на Вайлет и тяжело вздохнула. Скрестив руки на уровне груди, она ответила:
— Все дело в наследовании титула в семье господина. Конечно, никто не запрещал иметь ему рядом с собой дворецких и даже стражников. Многие дворяне, даже не носившие звания первого ребенка, поступали так.
— Но господин, — продолжила за него Квин с улыбкой, — особый случай.
Склонив голову на бок, Вайлет растерянно протянула:
— Почему?
Искреннее удивление в ее глазах, как и ее исказившийся голос, подтолкнули Шафл к пояснению деталей:
— А ты подумай сама. — Горничная пожала плечами. — Его выбрал и признал сам король за его заслуги еще в раннем возрасте. Все это ставило под сомнение право его старшего брата перенять титул. Не многие младшие дети добиваются такого.
— То есть, — Вайлет машинально вновь схватилась руками за фартук, сжимая его, — наш господин боялся, что его брат может его возненавидеть?
— Не только брат, — ответила Квин серьезно, — но и вся семья. Независимо от теплоты отношений, нарушение порядка наследования титула всегда воспринимается довольно резко. Дотошный герцог Хилдефонс бы просто не допустил подобного и, скорее всего, он мог даже отказаться от самого господина, чтобы предотвратить это.
— Я уже молчу о том, — продолжил речь Шафл, — что его старший братец все время чувствовал давление со стороны младших. Не только Аларис был успешен. Второй сын семьи Хилдефонс также хорошо проявлял себя в обществе, а уже через год после того, как Аларис отправился на войну, он стал работать в замке помощником канцлера.
Улыбнувшись, Квин взглянула на Вайлет и произнесла:
— Вот поэтому господин, как и его брат Сириус, намеренно не допускал ни единой возможности для того, чтобы члены его семьи усомнились в нем.
— Только, — повернув голову к эльфу, Шафл задумчиво посмотрела на нее, — Сириусу было намного проще делать это, согласись. Он же все время в замке находился.
— Не отрицаю, — ответила Квин, пожимая плечами и будто совсем забывая о Вайлет. — К тому же на войне находились именно господин Аларис и Дэниел. Они пересекались редко, но все же чаще, чем с Сириусом.
— И при этом Аларис всегда возвращался в лагерь с победами. Слухи о нем довольно быстро расползлись как по рядам наших воинов, так и по всей стране.
— Да. Благодаря этому семья Хилдефонс получила еще большее влияние.
— Разве, — заговорила Вайлет, намеренно привлекая к себе внимание, — господин Аларис не управлял на войне целыми войсками? Почему дворецкий или стражник мог восприняться неправильно, а целое войско нет? Не поверю, что рядом с господином воевали только женщины.
— И не верь. — Шафл усмехнулась. — Это неправда.
— Дело в том, — заговорила Квин, — что регулярные войска хоть и были под его командованием, но ему не принадлежали. Стоило прийти приказу сверху, как эти же войска отзывали и пригоняли на их место новых людей. Такие перебежки воинов были нормальны, ведь за определенной зоной закрепляли только главнокомандующих. — Переступив с ноги на ногу, Квин перенесла баланс на левую сторону. — В зависимости от ситуации на фронте где-то людей было нужно больше, а где-то меньше. Король приказал не отступать, так что оборону держали как могли. Я уже молчу о том, что наш господин не сразу заслужил звание героя войны, а потому сначала он никем не управлял.
— Кстати… — Резко выпрямившись, Шафл развернулась всем телом к Квин и как-то настороженно спросила: — С момента окончания войны семья господина ведь ни одной весточки ему не отправила? Даже невеста приехала навестить его, а они ничего.
— Правда? — Квин удивленно приподняла брови. — А мне казалось, что я видела от них письма. Просто господин их не читает и на них не отвечает.
— Почему?
Улыбнувшись, Квин также выпрямилась. Обойдя Шафл, она плавно подошла к стойке, на которой находился клубничный десерт, и вновь накрыла его крышкой.
— А вот это уже известно только ему самому. — Взяв в руки поднос с тортом, Квин плавно приподняла его и развернулась к Шафл и Вайлет. — Вы же не против, если это отнесу я?
Шафл отмахнулась, а Вайлет лишь улыбнулась.
— Дерзай.
Махнув рукой на прощание, Квин покинула кухню. Шафл и Вайлет впервые остались наедине. Строгий бескомпромиссный взгляд Шафл и растерянный взгляд Вайлет пересеклись.
— Говори, — произнесла Шафл, вновь обращая свой взгляд на руки Вайлет, сжимавшие белый фартук. Проследив за этим взглядом, Вайлет вздрогнула вновь и выпрямилась.
— Я хочу сказать вам кое-что важное.
— Я весь во внимании.
Набрав в легкие побольше воздуха, Вайлет решительно произнесла:
— Господин сказал, что хочет сделать меня следующим валетом.
— И что? — прозвучал незамедлительный вопрос. Шафл, стоявшая с опущенными по бокам руками, спокойно смотрела на красноволосую горничную перед собой.
— Я знаю это, как и все остальные.
— Но откуда? — Вайлет удивленно распахнула глаза. — Вам сказал господин?
— Дорогуша, — начал Шафл, вызывая растерянность и румянец на щеках Вайлет, — в этом доме, как и во всех владениях нашего господина, нет ничего, чего бы не знал «Дублет». Ты еще новичок и далека от всего этого, но у нас довольно хорошая система передачи информации. Что касается твоего случая, то тут любой бы смог легко догадаться.
Вайлет осталась стоять в легком ступоре. Ее взгляд стал опечаленным, и было это вызвано именно тем, что она одна не понимала как можно было об этом догадаться.
— Хорошо, — заметив эту реакцию, произнес Шафл, — я поясню. Понимаешь, число членов дублета строго фиксировано. Когда тебя приняли к нам, все свободные места оказались заняты, а это значило лишь то, что господин собирается выбрать на должность Валета бубнов кого-то из нас. Назовем это первым сигналом, ладно?
— Хорошо…