— Имя? — интересуюсь у бедняги.
— Асхаб, хали, — отвечает, подозрительно косясь на склонившую набок голову Мэл.
— Ты из паломников? Что здесь происходит?
— Я сопровождаю жену. Нас всех как-то усыпили. Меня разбудил мальчишка, которому показалось что что-то не так. Он часовых не смог разбудить. Эти уроды решили украсть детей, пока все спят. Девочек… кажется.
Усыпили? Значит рубани почти не было и Рами не должна была пострадать. Скорее всего спит, как и все. С облегчением выдохнув, приказываю Асхабу:
— Показывай, с кого снимать заклинание. Всех паломников в лицо знаешь?
— Мужиков только, — басит тот, и от Мэл долетает язвительно фырканье. Громила бросает на неё неприязненный взгляд, но этим наше Чудовище точно не проймёшь. Эта зараза ещё и подмигивает ему в ответ, отчего мужика аж перекашивает.
Дальше мы скрупулёзно обходим весь караван, и я снимаю заклинания сначала с мужчин, включая всех поголовно крепко спящих служителей Явара. Близнецы остаются разбираться, как привести их в себя, а я в сопровождении Асхаба, и ещё нескольких его товарищей, направляюсь к повозкам. Там в основном тоже все спят, но далеко не так глубоко, как храмовники, и вскоре нам вслед начинают раздаваться испуганные возгласы и причитания. Находятся и похитители детей. Кто-то застыл в драке с защитниками лагеря. Некоторые замерли с этими самыми детьми в охапке. «Своих» отпускаю. Мужики, скрипя зубами, девочек отбирают, чтобы я мог снять с них заклинание, а подонков уволакивают в центр лагеря, где сваливают, как брёвна в кучу. И лишь в последнем фургоне одна из женщин ранена.
— Это бабушка того паренька, что поднял тревогу, — хмуро сообщает Асхаб, поднимая бесчувственную старушку, чтобы переложить её удобнее. — Вот твари.
Я обхожу остальных в фургоне, а он оглядывается вокруг, явно кого-то высматривая. И, судя по всему, не находит.
— Кого-то нет? — вскидываю я бровь.
И тут слышится скрипучий и испуганный голос старушки.
— Рома… Ляля… — она распахивает глаза, видит над собой наши фигуры и тонко вскрикивает, шарахаясь в сторону.
— Хоаль Зарима, не бойтесь. Это я, Асхаб. А этот хали помог остановить преступников. Где ваши внуки? — успокаивающе поднимает руки вверх громила.
Пожилая женщина ошарашенно огладывается, ища глазами этих самых внуков, и в её взгляде зажигается настоящая паника.
— Нет… Их нет… где они? Лялечка, он хотел её унести, а я проснулась и кинулась на злодея. Но он ударил меня… — она осторожно прикасается к огромной кровоточащей шишке на лбу. — А дальше я ничего не помню. Пожалуйста! Помогите их найти!
Хоаль Зарима всхлипывает, заламывает дрожащие руки, поднимается, чтобы куда-то идти… И тут вскрикивает ещё одна женщина, проснувшись и теперь в панике шаря вокруг себя.
— Сая! Сая! Саяна! Где ты?
— Кого искать? — смотрю я на громилу, начиная сплетать поисковые заклинания.
— Мальчишка, подросток, — понятливо объясняет Асхаб, уважительно косясь на мои руки. — Щуплый. И две девочки лет четырёх.
Отпускаю заклинания, и подхожу к бортику фургона. Всматриваюсь в рощу рядом. Если преступники успели унести детей, а мальчишка погнался за ними, чтобы спасти сестру, они вполне могли уйти раньше, чем лагерь накрыло стазисом. Плохо. Слышу причитания женщины, чью дочь похитили, тихие увещевания Асхаба, пытающегося её успокоить, и шаркающие шаги рядом. Старушка, пошатываясь, тоже подходит к бортику, явно собираясь спускаться на землю.
— Хоаль, вам лучше полежать, — замечаю, когда она жмурится с тихим стоном.
— Нет, хали. Мне нужно идти искать Лялю. И Рому. Я должна, — она упрямо цепляется за края бортика, но я кладу руку ей на плечо, останавливая.
— Хоаль Зарима. Я найду ваших внуков. Останьтесь в фургоне. Если вы упадёте, ничем им не поможете, — и заметив приближающегося к повозке Корина, добавляю. — Сейчас кто-то из служителей Явара окажет вам лечебную помощь. Вы ведь разбудили их, Кор?
— Да. Приходят в себя. Что тут? — бросает он внимательный взгляд на меня и пожилую женщину рядом.
— Исчезли две девочки и парень-подросток. Послал поисковики. Надо убедиться, нет ли ещё пропавших в других повозках.
— Мэл уже занимается. Будит всех остальных и раздаёт указания, — кивает друг, и тут я ловлю отклик своих заклинаний.
— Нашёл, — сообщаю, спрыгивая на землю и устремляясь в лес. Кор бросается следом.
Если бы не поисковики, я бы их не нашёл. Прибежав к каменной гряде посреди рощи, вскарабкиваюсь по насыпи, всматриваясь в каждую щель, пока не замечаю маленькую босую ножку, виднеющуюся из вертикальной тёмной расщелины, которую и видно-то едва из-за наваленных перед ней валунов. Подбираюсь ближе, с некоторой растерянностью рассматривая двух крох, забившихся в столь маленькое пространство. И как их оттуда достать? Слегка послабляю блокировку, позволяя себе уловить их эмоции. Страх, так много страха.
— Они здесь, Кор, — тихо сообщаю другу, который как раз осматривает яму в нескольких метрах от меня, и вспоминаю имена, которые слышал. — Ляля, Сая, идите сюда, девочки. Вас все ищут.
В ответ слышу шуршание, чувствую новую волну страха, и крохи опять замирают. Это кто ж их научил так качественно прятаться?
— Меня зовут Рэн, я от твоей бабушки, Ляля, и от твоей мамы, Саяна, — продолжая говорить, я протискиваюсь между камнями, пытаясь добраться до этих тихих мышек. — Меня не надо пугаться. Я отведу вас к ним.
Одна из девочек начинает прислушиваться, расцветая надеждой и радостью.
— От мамы? — доносится до меня детский голосок.
— Да, от мамы. Саяна, иди сюда. Мама тебя ищет, — зову я, и из расщелины наконец нерешительно показывается замызганная кроха, смотрящая на нас с Кором огромными перепуганными глазищами. — Умничка. Не бойся.
Она несмело тянется ко мне, и я, стараясь не испугать, подхватываю маленькое тельце, прижимаю к себе на миг, успокаивая, и передаю подошедшему Корину. Осталась ещё одна.
— Ляля, маленькая, иди к нам. Там твоя бабушка волнуется, — девочку в темноте я едва различаю, лишь слышу её испуганное дыхание.
— Рома сказал прятаться, — доносится её тихий голос.
— И ты всё правильно сделала. Спряталась так, что без магии не найти. Но опасности больше нет. Можно выходить.
— Рома сказал, — упрямо заявляет кроха.
— А где Рома? Я хочу ему помочь, но не могу найти, — пытаюсь найти подход с другой стороны, понимая, что достать до неё никак не смогу, тут даже Мэл не пролезет. Надо, чтоб девочка сама выбралась. И на упоминание брата следует такая яркая эмоциональная реакция, что сразу понятно, чьим именем её выманивать. — Ляля, ты настоящая умничка и сделала всё, как сказал брат. А теперь хочешь ещё помочь ему?
— Хочу, — едва слышно произносит она, но я слышу.
— Тогда иди ко мне, и мы его вместе поищем, — снова зову, но она упрямо молчит, и словно прислушивается. Недоверчивая, как дикий зверёк.
Может действительно сначала поискать этого Рому? Хотя, если он отправил девочек прятаться, то сам мог отвлекать от них внимание, или задерживать преступников, что могло закончиться для мальчишки плохо. И поисковики никого больше в доступном радиусе не нашли… живого.
— Кор, иди с девочкой в лагерь и приведи сюда бабушку этой Ляли, надо ещё её брата найти. Нельзя терять время, — повернув голову к другу, командую я и наконец ощущаю нужную мне эмоцию от девочки. Ей по-прежнему очень страшно, но появляется и настороженная решимость.
— Я быстро, — бросает Корин, и вслед за этим слышатся его удаляющиеся шаги.
— Ты правда поможешь Роме? — доносится из каменной расщелины детский голосок.
— Правда, — как можно уверенней произношу я, наблюдая за девочкой, которая осторожно начинает двигаться к свету. На меня устремляется взгляд больших шоколадно-карих глаз.
— Обещаешь? — требовательно спрашивает она, и снова замирает. Маленькая, а переговоры умеет вести.
— Обещаю, — отказать этой отчаянной надежде я не могу.
Она кивает, словно убедившись в чём-то и наконец выбирается из своего укрытия. Осторожно переставляя босые ноги, и держась за камни, приближается ко мне и замирает настороженно.
— Разрешишь взять тебя на руки? — вскидываю я бровь.
После секундного размышления она великодушно кивает, заставляя меня прятать улыбку. Надо же, какая.
Подхватив её, я выбираюсь сначала из расщелины, потом спускаюсь с каменной гряды.
— Ну рассказывай. Где вы были, когда Рома велел вам прятаться? — прошу я, останавливаясь и всматриваясь в лицо девочки.
Она молча поднимает руку и указывает пальчиком направление.
— Уверена? — уточняю на всякий случай.
Она решительно кивает и неожиданно обхватывает меня ручками за шею, позволяя прижать к себе. Приятное доверие. И, кажется, подкреплённое магическим даром. Непростая Ляля. Накрыв ладонью, хрупкую спинку, бросаю взгляд в сторону лагеря и замечаю вдалеке идущих к нам Кора с её бабушкой. Не уверен, что брать девочку с собой правильное решение, но парня надо найти, не теряя времени. Мало ли что с ним. Потому решительно направляюсь в ту сторону, которую указала девочка.
Застывшую мужскую фигуру замечаю издалека. Кроха, внезапно прячет лицо, утыкаясь мне в плечо и жмурясь, я интуитивно кладу ладонь ей на голову, защищая, подхожу ближе и понимаю, что такого увидеть точно не ожидал. Это как так? Сам? Или с чьей-то помощью? Окидываю взглядом землю вокруг, отмечая многочисленные детали. Кажется, мужик бежал, скорее всего с детьми, слишком глубокие и явные следы оставлял. Сук дерева никто направить не мог, значит… поразительно, но, кажется, всё-таки сам.
Вот ещё чьи-то, тоже бежал, резко остановился. Сильно натоптано рядом. Осторожно ступая, я отхожу от мужика на вертеле, пытаясь сложить для себя картинку произошедшего.
— Я думал ты на месте подождёшь, — слышу голос приближающегося Кора. — Ух ты? Это кто его так?
Ему вторит испуганный выдох семенящей рядом старушки.
— Бес его знает. Судя по следам сам. Взгляни лучше сюда. Кажется, тут была драка, — я указываю другу на вытоптанное место. И, погладив девочку по волосам, спрашиваю у неё: — Ляля, почему Рома велел вам спрятаться?
— К нам бежал злой хали, — шепчет она, не поднимая головы.
Значит, мои выводы правильные. Остаётся понять, куда делся мальчишка. По всему выходит, что его по какой-то причине забрали с собой.
— Где мой внук? Вы его найдёте? — с мольбой в голосе спрашивает хоаль Замира.
— Раз его нет, значит забрали, — озвучивает мои мысли Кор, а когда старушка охает, пытается её успокоить. — Но это, по крайней мере, означает что он жив. Труп-то им зачем?
И вот почему я не удивлён, что пожилая хоаль ещё и за сердце теперь хватается.
— Возвращаемся в лагерь, — командую я, бросив на друга многозначительный взгляд. Тот в ответ лишь с кривой ухмылкой пожимает плечами.
— Но как же… Рома? — кидается ко мне женщина.
— Мы не знаем куда его увели. Мои поисковики никого кроме детей не нашли, значит он уже далеко. Надо допросить задержанных, возможно у них есть нужная информация, — объясняю чётко, чтобы на корню обрубить возможную истерику.
И надо отдать старушке должное, она не спорит. Окидывает меня проницательным изучающим взглядом и согласно кивает.
— Ляля, иди ко мне, — зовёт девочку, но та лишь крепче обхватывает мою шею. Не отдирать же.
— Я отнесу. Вам будет тяжело с ней идти, — смиряюсь с ролью ездового принца и не дожидаясь, пока мне ответят, отправляюсь к лагерю.
Мне жизненно важно узнать, нет ли среди пострадавших женщин, не уволокли ли ещё кого-то. Где-то среди этих паломников моя Рами, и только теперь я осознаю, что понятия не имею, как её опознать. Рассказывать всем направо и налево, что она попаданка, моя девочка точно не будет, скорее всего придумала себе какую-то правдоподобную легенду, чтобы не выдавать себя. Самый разумный вариант для меня, присоединиться к паломникам и попытаться её как-то вычислить в пути.
— Ты найдёшь моего Рому? — вырывает меня из раздумий голос Ляли. Он поднимает голову и смотрит на меня хмуро. Маленькие губы дрожат. — Ты обещал!
— Найду, — киваю я. Действительно ведь обещал.
Глава 12
Рамина
Первое, что я чувствую, приходя в себя, это адская головная боль, пульсирующая в затылке. Где я? Что я? Мамочки, как же дурно! Ещё и трясёт, будто кто в бетономешалку меня запихнул.
— Зачем ты тащишь эту ряженную девку с нами, придурок? — слышу злой скрипучий голос где-то неподалёку. Это он о ком?
— Вот потому и тащу, что девка. Ты задницу её видел? — цыкает другой. Его я уже, кажется слышала. Только где? Вспомнить бы.
— Какая к бесам задница? Нам делать ноги надо. Почти всех накрыли храмовники. Сдадут нас с потрохами. И хозяйку сдадут. А ты вместо головы причиндалами думаешь, — кипятится скрипучий, и меня резко подбрасывает на том жёстком нечто, на котором я лежу. Мой стон тонет в грохоте и лошадином ржании.
— Ты на дорогу смотри, лучше. Мои причиндалы не твоя забота, — сплёвывает цыкало, и я кажется вспоминаю, что он разговаривал со мной в лесу. Лес… оглобля у меня в руках. Убегающие девочки. Лялька. Моя Лялька. Где она? И снова… где я? Куда меня везут? Словно подслушав мои мысли, подонок озвучивает свои планы: — Девку поимею и в реку сброшу вместе с клеткой, чтоб не всплыла, много времени это не займёт. А ты, если такой шибко умный, вали на все четыре стороны и не ной мне тут. Она пацаном одета, кто её искать будет? Храмовники сейчас соберутся и дальше караван поведут, о нападении письмо отправят, так пока кто приедет, нас уже и след простынет. За…ался я уже хозяйке товар поставлять, который она даже пальцем не позволяет тронуть. Чистеньких ей подавай, целеньких, чтобы продать подороже в наложницы старым сморчкам. И малявок этих растит на продажу под семью замками. Сдадут? Туда ей и дорога. Ты как хочешь, а я валю к бесам. Но сначала эту кошку бешенную выдеру.
По мере осознания его слов меня начинает мутить ещё сильнее. Хотя куда уже? Открываю глаза и морщусь от болезненно яркого света. Преодолевая себя, сквозь выступившие слёзы оглядываюсь вокруг. И ничем хорошим меня окружающее не радует. Словно моего контуженного состояния мало, я ещё и в клетке, оказывается. И как отсюда выбираться? Стараясь не шуметь, поворачиваю голову на голоса и вижу спины двух мужиков, сидящих на козлах, судя по всему, повозки. Спины я, кстати вижу только ниже лопаток. Сверху обзор закрывает свисающий с крыши грязный брезент. И это, пожалуй, хорошо, поскольку исключает возможность, что они заметят краем глаза мои движения. Главное не шуметь. Полежав ещё с минутку и ожидая, пока схлынет очередная волна дурноты, едва дыша, контролируя каждое движение, осторожно сажусь и, пошатываясь, принимаюсь ощупывать голову. На затылке огромная шишка, но влаги и даже засохшей крови нет. Наверное, волосы с куфией спасли. Куфия, кстати, сползла и болтается теперь на шее. Снимаю её, поправляю растрепавшуюся косу и дрожащими руками наматываю головной убор обратно. Потом вряд ли будет возможность. О том, что мне это никак не поможет, и я на этот раз не выберусь из передряги думать себе категорически запрещаю. Выберусь. Глотки перегрызу, но выберусь.
Они ещё о чём-то переругиваются, переговариваются, обсуждают нападение и то, что всех в пределах лагеря накрыло каким-то мощным заклинанием. Потом спорят, было ли это заклинание сработавшей охранкой, или это храмовники проснулись и шандарахнули во всю мощь. Звучит даже версия, что сам Явар за кощунство нападавших наказал. Вон Горвуля дерево убило. Я не знаю, о каком заклинании идёт речь, меня больше заботит, смогу ли я открыть висящий замок на этой клетке. И почему среди моих многочисленных увлечений медвежатничество никогда не значилось? Столько всего умею, а замки вскрывать нет. Непростительное упущение. Надо будет наверстать. Но на всякий случай я достаю из волос под куфией шпильку, намереваясь хотя бы попробовать. Может повезёт?
Но испытать себя в новой роли мне не дают возможности. Скрипучий тпрукает, останавливая лошадь, повозка со скрипом, прекращает трястись. А цыкало резко разворачивается и, подняв брезент, заглядывает внутрь. Наши взгляды встречаются, и его мерзкая рожа расползается в довольном оскале.