— Что с ним? — немного обеспокоенно поинтересовалась девушка у своего напарника.
— Не имею ни малейшего понятия. Но судя по тому, как он отреагировал на имя Магистра, то тут может быть только один вариант, у него стоит какой-то мощный блок на разуме, чтобы никто не мог узнать о том, что их между собой связывает. Ну, или он настолько не любит этого человека, что его рвет при одном упоминании его имени, — хмыкнул он. — В любом случае, это не просто бродяга, который ради развлечения сжигает наших полисментов. Я свяжусь с нашим штатным медиумом, пускай найдет хорошего мозгоправа, если ни от кого мы официального вразумительного ответа не получим. Мне не хочется потом болтаться на виселице рядом с ним, если возникнет небольшое недопонимание.
— Но кровь никак не среагировала, — пожала плечами Сара. — Я сомневаюсь, что Ложа убийц будет настолько раздосадована его потерей, учитывая их игру в молчанку.
— Сара, я тебя умоляю. Лорен всегда играет в молчанку. — На моменте упоминания имени этого Магистра он обеспокоенно посмотрел на меня, но головокружение не проходило, и тошнота приступами снова подкатывала к горлу. Я лежал, закрыв глаза, чтобы хоть как-то успокоить разбушевавшуюся вестибулярку. — И у нас есть образцы не всех семей.
— Как скажешь, — девушка вышла, оставив нас в чисто мужской компании.
— Уведите его. Жгут не снимать, — приказал Варис парням и меня рывком подняли на ноги, потащив за собой. Я не понимал, что со мной происходит, потому что сквозь рябь в глазах я отстраненно видел мелькание картинок: каких-то лиц, помещений, улиц и это все было мне не знакомо.
Меня довели до какой-то двери и втолкнув внутрь, быстро закрыли за мной дверь. Комната была небольшого размера, без какого-либо убранства с чистыми белыми стенами. В углу стояло пустое ведро, а перед входом около стены небольшой графин и кружка. Я сразу бросился к графину, наливая прозрачную воду в кружку, и с жадностью начал пить. Желудок получив что-то из вне начал усердно требовать еды, что отвлекало и жутко раздражало. Я не привык испытывать недостатка в обыденных вещах: в еде и воде — это, как минимум. Причем в хорошей еде. Но я сомневаюсь, что, если бы мне принесли кусок хлеба, я стал бы кривить нос. Как же оказывается быстро все, привитые с детства, привычки вылетают из головы, когда человек оказывается в непростой ситуации. Я сел на пол и рассмеялся. Я смеялся над судьбой, которая так подло надо мной пошутила, над собой, что вел такую жизнь к которой привык, я смеялся над своей беспомощностью, неуверенностью и совершенному отсутствию каких-либо важных знаний.
Моя истерика прекратился так же внезапно, как и началась. Я чувствовал себя странно. Меня немного знобило, и самое главное, я начал понимать, что мое восприятие мира стало меняться. Я подполз к пустой стене и сел, прислонившись к ней спиной. Я не хочу меняться. Я не хочу становиться другим. Мне нравится быть тем, кем я был; делать то, что делал; вести себя так, как вел себя всегда. Как последняя сволочь, прожигая жизнь, но меня это вполне устраивало, а то, что я видел из двух так вовремя возникших флешбэков, говорило о многом, например, о том, что мы с этим мальчиком совершенно разные. Разные настолько, что становится противно.
Меня снова затошнило, но хвала местным Богам, если они здесь есть, голова перестала кружиться. Мне нужно выбираться отсюда, если не хочу, чтобы меня повесили на радость толпе, только за то, что какая-та могущественная мразь меня сюда забросила.
Я пялился в белую стену напротив, а в голове постоянно проплывала картинка с тем молодым мужчиной — Лореном. Небольшого роста брюнет с короткой стрижкой и пронзительным черным взглядом, в котором читался огромный опыт прожитых лет, что совершенно не сочеталось с его возрастом: где-то около тридцати. Но возможно, и меньше. Странная одежда из темно-серого материала, которая не сковывала движений. Магистр Лорен. Но если это член так называемой Ложи Убийц, то почему он, блин, Магистр, и почему к нему обращаются с каким-то официальным запросом. Да уж. Как все запутано. В голове почему-то крутилось только это имя: Лорен. На данный момент — это единственный живой и вполне реальный человек в этом мире, которого я, Дмитрий Лазорев, мог знать в мире Кеннета. Лорен… Я пытался вызвать еще какие-либо мысли и воспоминания, провоцируя их именем Магистра, но ничего не получилось. Была только головная боль, но никаких больше картинок и воспоминаний не возникало. Ничего, что могло бы мне помочь выбраться отсюда. Я покосился на свои руки, которые до сих пор были плотно стянуты переливающимся жгутом. Если бы можно было освободить руки.
Я задремал. Мне снилась моя жизнь. Мать, отец. Никаких клубов, вечеринок и гулянок. Только спокойные разговоры, ужин, поездка в детстве на дачу в Подмосковье, когда мы были обычной семьей, а бизнес моего отца только начинал развиваться. Мы купались на озере, смеялись, дурачились. Неожиданно меня выдернуло из забытья резким мощным ударом тока, исходящим из рук. Я замотал головой, разглядывая противные белые стены. Ничего не изменилось. Возможно, я не слишком акуратно повернулся во сне или дернул рукой. Я несколько раз ударился затылком о стену.
Так, хватит себя жалеть и просто так сидеть, пялясь бездумно в стену. По крайней мере, надо сделать одну важную вещь: осмотреть себя. Шарить по карманам со связанными руками было неудобно, но хоть возможно. Карманы были пусты, неудивительно, либо в них ничего никогда не было, либо, когда я был в отключке, полисменты провели качественный шмон. Под замызганной курткой была такого же качества рубашка. Из единственного кармана куртки я добыл только три странных легких монеты с выгравированной молнией с одной стороны. В ботинках потайных нычек не было, хотя о каких нычках могла идти речь, если качество этих самых ботинок оставляло желать лучшего: от небольшой лужицы они вряд ли смогут защитить. Не густо. Я взял одну монету и начал ее крутить в руках. Сияние моего браслета изменилось на красный, но никакого отражения этого факта на организм в виде электрического разряда я не ощутил. Услышав шаги за дверью, я быстро вернул эти странные легкие монеты, откуда взял. Дверь распахнулась, и в комнату влетел один из моих охранников, которые вежливо меня провожали в эту уютную комнату. Подлетев ко мне, он схватил меня за волосы и поднял голову так, чтобы я смотрел ему в лицо снизу вверх.
— Что, паршивец, решил сбежать? — он прорычал, но никаких попыток к насилию больше не предпринимал.
— Я не понимаю… — попытался я возразить, на что этот мужик отпустил волосы и пнул меня ногой в бок. Я поморщился. Было больно, но не настолько чтобы показывать свою слабину.
— Не понимаешь? Если ты думаешь, что твои игры с магией закончатся хорошо, то ты сильно ошибаешься, — он продолжал рычать, с ненавистью глядя на меня. — Не рассчитывай, что кто-то вытащит тебя отсюда. — Он снова замахнулся, но я больше не мог терпеть издевательства надо мной. И плевать, что я совершенно беззащитен, наплевать, что браслет может причинить мне гораздо больше боли, чем этот неудовлетворенный жизнью мужик, я ушел от удара быстрым перекатом в сторону и, сам удивляясь своей прыти, резво вскочил на ноги. Раздался щелчок и узы, что стягивали мои руки, рассыпались красными искрами. Я не знаю, кто удивился этому факту больше — охранник или я, но жить мне хотелось гораздо больше, чем изучать этот странный феномен. Мужик усмехнулся и достал из-за пояса какую-то небольшую изогнутую палку, по которой пробегали еле видимые вспышками молнии.
— Ну, гаденыш, сам напросился, — и он нарочито медленно направился в мою сторону.
— Что-то мода у вас какая-та странная, нападать на беззащитного противника с палкой, — я улыбнулся, чем спровоцировал его. Я сделал шаг назад практически вплотную прижавшись к стене. Охранник придвинулся ко мне достаточно близко для нанесения удара этим странным оружием. Я схватил его кисть своей левой рукой, пропустил правую руку под локоть и резким движением захватил правой рукой собственную кисть левой руки. Мое предплечье ударило по сгибу локтя, заставляя руку охранника согнуться в локтевом суставе. Раздался хруст, и не ожидавший отпора мужик выронил оружие на пол. Все произошло слишком быстро, чтобы он успел сориентироваться. Я был меньше и быстрее, а элементарный захват, который вбивал мне в голову Вадим, сработал на уровне рефлексов. Я разжал руки, и, не давая ему прийти в себя, быстрым движением ударил по внутренней стороне колена, заставляя его потерять равновесие и согнуться. Удар ребром ладони по шее, и охранник падает на пол. Преимущества небольшого роста и рефлексы прошлой жизни все же сделали свое дело. Я подобрал с пола этот странный шокер, и, не медля, выскочил в полуоткрытую дверь. В коридоре никого не было. Где был выход, я не знал, но начал медленно передвигаться в направлении противоположной той лаборатории, в которой я очутился, надеясь, что это направление правильное и я в итоге выберусь на улицу, где можно будет смешаться с толпой.
Глава 3
Я крался по коридорам, которых оказалось довольно много на одном единственном этаже. Они причудливо изгибались и поворачивали под совершенно необычными углами. Очень быстро я перестал ориентироваться в этих бесконечных поворотах, и уже слабо представлял себе, где именно я иду. Дверей встречалось на удивление мало, из чего следовало, что помещения, в которые они вели, занимали немалую площадь.
Коридоры сильно контрастировали друг с другом: большая их часть выглядела обыкновенно — в стиле шестидесятых годов с покраской до середины стены жуткой зеленой краской, местами облупившейся, что заметно отличало их от тех ослепительно белых стен в коридорах, которые вели из лаборатории в мою, так называемую, камеру. Вскоре, почти классическая зелено-белая жуть хрущевской оттепели сменилась эпохой Возрождения: в этой части здания стены были сделаны из серого камня, из такого же камня был сделан пол, а потолок я не разглядывал, поэтому понятия не имею о том, из чего он был сделан. Освещались коридоры небольшими шарами, висевшими в воздухе прямо под потолком и испускавшими мягкий желтый свет. При этом я не заметил ни одного выключателя, ни одного проводочка, ведущего к какой-нибудь завалящей розетке. Если честно, то я и розеток то толком нигде не видел. Да уж, магией пользоваться в этом мире явно не брезговали, а эти шары больше всего походили на какие-то артефакты, если сложить все то, что я вообще знал об артефактах.
После десяти минут блужданий, если судить по моим ощущениям, по этим коридорам у меня начала развиваться клаустрофобия: потолки словно стали намного ниже и давили всей своей серой массой мне на голову. Начала немного кружиться голова, хотя не удивлюсь, что последний факт был связан с длительным отсутствием пищи. Оставалось только надеяться, что, ко всему прочему, я не свалюсь в голодный обморок, на радость охранникам.
Когда я, наконец, выбрался в коридор со знакомыми мне белыми стенами, я понял, что где-то свернул не туда и сделал непонятно каким образом круг, вернувшись практически к начальной точке моего блуждания по этому странному зданию.
На пути моего следования, мне начали попадаться люди. Благо коридоры тут были короче, и эта часть здания напоминала больше лабиринт с многочисленными ответвлениями и поворотами, что сильно помогало мне избегать лишних контактов — я просто прятался за поворотами и ожидал, когда немногочисленные посетители и сотрудники пройдут, надеясь, что они не завернут в мою сторону. Выглядели они по-разному. Большинство были одеты в темные костюмы мелких служащих, по другим было сразу видно: аристократ, в полном своем великолепии. Дорогие костюмы, плащи и трости. И всегда сопровождающие их сотрудники, которые лебезили перед ними, буквально выстилаясь, стараясь угодить. Только мальчиков не хватало с опахалом и красных ковровых дорожек, по которым ходили бы высокородные господа, дабы не осквернять подошвы своих ботинок той же пылью, что липла к обычным башмакам простых трудяг. Зрелище заискивающих сотрудников и снисходительно посматривающих на них хозяев жизни было не слишком приятным. Хотя меня постоянно подкалывала скверная мыслишка о том, что я до вчерашнего вечера, если мерить рамками моего родного мира, не слишком-то и далеко от них ушел. Все это было только вчера, хотя казалось, что прошло гораздо больше времени, пара лет, например.
Удивительно, но никакой тревоги из-за сбежавшего заключенного никто не поднимал. Все в этом странном здании, назначения которого я так и не понял, шло своим чередом, будто это было в порядке вещей. Сомневаюсь, что недобитый мной охранник еще не очухался и не побежал с докладом к начальству, поэтому нужно было как можно быстрее выбираться отсюда. Правда, как это можно было сделать, не привлекая внимания и не спрашивая дорогу у первого встречного, я не имел ни малейшего понятия. Было конечно интересно узнать, чем же здесь все-таки занимаются, что, вероятно, позволило бы хоть как-то сориентироваться в этом мире, но любопытство быстро вытеснил инстинкт самосохранения.
Выйдя за очередной поворот, я чуть не врезался в спину человека, одетого в синий костюм, такой же, что и на моей охране, и той девушке, что брала у меня кровь. Я быстро сдал назад, прячась за углом.
Только спустя несколько секунд, когда сердце немного успокоилось, я почувствовал, как судорога пробежала по правой руке. Я даже не заметил, как со всей силы сжал ее на маленькой палке, которую отобрал у охранника. Я присел на корточки, опираясь спиной на стену. Почему я не могу найти выход? Географическим критинизмом я вроде никогда не страдал, тем более, Вадим давал мне несколько уроков по ориентированию в закрытых помещениях на случай гипотетического похищения. Почему я не могу этого вспомнить? Я ведь помню, что он давал мне эти знания. Но никак не могу вспомнить, что именно он тогда говорил. Словно в этом месте в моей памяти образовался провал, который быстро заполнялся какими-то странными, совершенно не моими воспоминаниями. Я не находился в прострации и не предавался самобичеванию, как час назад, я был полностью сосредоточен. Поэтому возню в коридоре, который охранял этот человек, пригородивший мой дальнейший путь, я услышал до того момента, когда раздались голоса.
Я осторожно выглянул за угол и увидел, как из двери, расположенной по правой стороне коридора, выходят несколько человек в обычной серой форме о чем-то переговариваясь. Следом вышел аристократ, которого я видел несколько минут назад.
— Иельна Райс, — громко и надменно проговорил аристократ, разворачиваясь к двери лицом. — Учитывая тяжесть преступления: применение магии и ваше положение в обществе, запрещающее ее применять на людях, не будучи уверенной в их безопасности, вы проговариваетесь к исправительным работам на прииске в Зальценберге, сроком на семь лет. Необходимое число свидетелей вашего преступления присутствует в деле, так что считаю данный эпизод закрытым. Таким образом, мое решение вступает в силу с момента его оглашения, то есть сейчас.
Я вскочил на ноги и попятился, решив, что оставаться в этом коридоре изначально было плохой идеей.
— Нет, не надо, пожалуйста! — раздался женский крик, когда я уже практически дошел до середины коридора, в котором я зачем-то так непредусмотрительно решил задержаться. Я вздрогнул, не понимая, что же заставило меня остановиться. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать пелену, вставшую перед глазами. Белая вспышка в окружившей меня темноте и вслед за ней…
— Нет, не надо, пожалуйста! — кричала Ната, когда ее буквально волокли по земле двое мужчин в ничем непримечательной черной одежде к повозке, запряженной лошадью. Она сопротивлялась, пытаясь вырваться, сдирая колени в кровь о голую землю.
— Ната! — я выскочил из здания, быстро спускаясь по длинной крутой лестнице, ведущей ко входу. — Отпустите ее! — прокричал я, практически догнав девушку и держащих ее чистильщиков.
— Кеннет! — Ната на мгновение перестала вырываться, глядя на меня расширившимися от ужаса глазами. В этот же миг сильный удар по спине бросил меня на землю, и я упал лицом в грязь, ощущая себя полным ничтожеством, неспособным ни на что, даже защитить своего единственного друга. Ненависть и злость придали мне сил, и я вскочил на ноги, не обращая внимания на сильную боль в спине, бросился на ближайшего ко мне мужчину. Но у меня не получилась даже дотронуться до него. Сильная рука, схватив меня за плечо, опрокинула на спину, и я ударился головой о камень. Голова закружилась, и я, как в тумане, увидел, как Нату запихивают в повозку. Наш вышибала Грейвс особо не церемонясь, схватил меня за волосы и потащил по земле обратно к парадному входу. Мне не было больно. Мне было все равно. Я хотел только одного, чтобы это закончилось. Эта мерзкая, проклятая жизнь закончилась. Бросив меня к ногам Марты, он встал позади нее, с ухмылкой, брезгливо глядя на меня.
— Зачем? — еле слышно прошептал я, глядя на нее. Я не мог поверить, что Нату я больше не увижу. Никогда.