— Но не закончилось же? — спросил я.
— Всё осложнилось. Я не предполагал, что Алёна — копия Миланы. Но было уже поздно. Потом у тебя внезапно проснулась совесть, Трофимова оказалась упёртой. Вы решили играть в отношения, а ты так вообще встал на путь праведника…
— Остановиться не вариант?
Брат покачал головой.
— Так просто соскочить не получится. Ветлицкий дал мне это понять, когда я уже погряз по уши. Он пригрозил мне. Сказал, чтобы я не рыпался, если меня заботит жизнь и здоровье моих детей. Ему хотелось провернуть ещё пару сделок. Одну успешную, вторую — заведомо провальную, которую бы накрыли менты… Подставить тебя, чтобы самому остаться чистым и якобы не при делах. Нужно было только выждать удачный момент. Когда случилась авария, я подумал, что всё провалилось. С треском. Но твоё беспамятство сыграло на руку. Всё прошло бы гладко. Если бы не твоя фиктивная жена. Слишком любопытная и с прорезавшимся гонором.
— Моя настоящая жена, — поправил я брата. — А тебя, Ваня, сгубила жадность.
— Жадность фраера сгубила, — мрачно подвёл итог всему Иван. — Ну, что теперь? Оксана заявила, что если меня осудят, она подаст на развод.
— Осудят, конечно. За Оксану не переживай — она сможет устроиться. О детях я позабочусь. А тебя, Ваня, прокормит государство…
64. Алёна
Конец марта
Память к Арсению возвращалась не вся целиком. Постепенно.
Позднее Арс признался, что когда бросился на старшего брата, он вспомнил всего лишь несколько мгновений, но ярких и насыщенных эмоциями. Ему хватило даже этого, чтобы понять — всё ложь и фарс. Арсений поверил своему сердцу, которое бунтовало против происходящего.
От Арсения многое ускользнуло в беспамятство. Мы восстанавливали его по кусочкам. О чём-то он вспоминал сам. О другом напоминала ему я, а Арсений отыскивал в закоулках памяти соответствующий кусочек паззла.
Нашей любимой игрой стала «правда или ложь».
— Обручальные кольца я выбирал сам. Правда или ложь?
— Правда.
— Ты влюбилась в меня без памяти сразу же, как только увидела. Правда или ложь?
— Ложь. Но сейчас я люблю тебя. И это правда, — отвечала я, обнимая любимого.
Наши отношения начались не с того. Мы — самая неправильная пара из всех, что только можно представить. Вместе уже несколько месяцев, но до полноценного секса мы так и не дошли.
После операции захвата меня положили в клинику для сохранения беременности. Арсения тоже вернули под наблюдение врачей. Потом мне прописали половой покой, и Арсению были запрещены нагрузки.
Мы только обменивались жаркими поцелуями и томными объятиями с желанием большего. Теперь я точно знала, что не струшу в самый последний момент. Ведь я желала его очень сильно, как и он меня.
Мой живот уже начал немного округляться и стал заметен. У нас должен родиться мальчик.
Сегодняшний вечер должен стать особенным. Арсений отпустил всю прислугу. Мы поужинали вдвоём, при свечах. Арсений уже почти не пользовался инвалидной коляской. Просил, чтобы её спрятали, как можно дальше.
— Потанцуешь со мной? — предложил Арсений.
Я согласилась. Не стала отказывать ему в удовольствии медленно двигаться в танце под музыку, слышимую только нами двумя.
— Достаточно, — сказала я, остановив его.
Переживала за Арсения. Будь на то моя воля, я бы отправила мужа в постель и сама свернулась рядом, не отпуская его руки даже во сне. Но Арсений считал, что простым танцем наш вечер закончиться не может. Он мягко подтолкнул меня к столу.
— Арс… — прошептала я, упёршись попкой в поверхность стола. — Поднимемся в спальню?
Я задрожала от предвкушения — горящий взгляд мужа был красноречивее слов. Он поцеловал меня. Жадно и голодно.
Арсений стремительно провёл языком по моим губам, заставив их открыться. Вторгся языком в мой рот, опьяняя своей властью и решительностью.
— Больше не могу ждать… — прошептал он, подсаживая меня на стол.
Он запустил руки под просторное платье и развёл бёдра в стороны, устремляясь между ними торсом.
Тело начало покалывать удовольствием. Его напор не оставил мне возможности отступить. Но я и не хотела, чтобы он останавливался.
–– Арс! –– простонала я, комкая пальцами ткань его рубашки. — Нам уже можно?
Его грудь часто вздымалась и опускалась.
–– Нужно! Или ты хочешь, чтобы я остановился?
Он спросил, но не дал возможности ответить. Его губы снова накрыли мои, голова начала кружиться.
Тело покрылось влажной испариной, когда он качнул бёдрами, потёрся об меня. Призывно и дразняще. Я почувствовала силу его возбуждения, едва сдерживая ответную реакцию своего тела.
Мы в столовой. Это нужно прекратить. Необходимо. Прямо сейчас. Ещё пару секунд сумасшедшего поцелуя — и всё…
Но внизу уже всё голодно сжималась от потребности ощутить его глубоко в себе. Я сдалась окончательно, послав, как и Арс, всё к чёрту.
— Ещё… — попросила, обнимая его за шею.
— Ты моя сладкая. Сладкая. И влажная. Скажи, что это так?
Арсений медленно пробирался пальцами к заветному треугольнику между ног.
— Сама скажешь? — спросил он, заставляя посмотреть в его глаза. — Или я сделаю это за тебя!
В его глазах бушевало беспокойное море. Жадно и такое же голодное, как я сама.
Его поцелуй и ласка изменили всё. Теперь я знала, какой он ненасытный и требующий внимания. Неистовый и притягательный.
Мне понравилось каждое движение его языка и пальцев, его власть и собственная беспомощность перед ним.
От мысли о том, как я срываю с него чёртову рубашку и провожу ногтями по обнажённому торсу, у меня начало покалывать кончики пальцев.
Хотела трогать его кожу, ловя ответную вибрацию тела.
— Нам будет хорошо вдвоём, — пообещал он, накрывая пальцами возбуждённую плоть. Выдохнул со свистом, отодвигая влажную ткань трусиков. — Ты такая горячая.
Я всхлипнула, когда его пальцы начали растирать пульсирующую точку.
Так хорошо и точно… Умело. Сладко.
Бёдра начали дрожать и толкаться вперёд, на его пальцы.
— Я не остановлюсь на этот раз. Дойду до самого конца. До края. А ты… — он жёстко втянул губы, посасывая, и отпустил. — Ты дойдёшь до края несколько раз.
— Боже! — громко выдохнула я, окончательно признавая поражение.
Он мягко толкнул меня в плечо, вынуждая лечь спиной на столешницу. Остервенело стащил по ногам влажные трусики.
Он согнул мои ноги в коленях, расставляя их безумно широко. Я часто дышала и дрожала под его собственническим взглядом. Никогда не чувствовала ничего подобного.
Арсений склонился, начиная целовать колени. Прокладывал обжигающе горячую дорожку губами…
Оторвался на мгновение, заставив гореть от порочных слов:
— Хочу тебя. Сначала пальцами и языком. Можно?
65. Арсений
— Хочу тебя. Сначала пальцами и языком. Можно?
Я трясся, как одержимый, в ожидании её ответа. У меня просто не хватало выдержки ждать.
— Раздвинь ножки, — ласково попросил я.
Я надавил на её колени, глядя прямо в глаза.
— Не бойся, Бабочка. Раздвинь ноги…
Я постарался вложить в свой взгляд как можно больше смысла. Но не уверен, что она разглядела в нём что-то ещё, кроме желания.
Но всё же Алёна начала медленно разводить колени. Её тело немного изогнулось. Она раскрылась для меня, как жемчужина.
Молочная белизна бёдер и влажные, подрагивающие складки. Мой член, что уже давно был твёрдым, отреагировал болезненной пульсацией.
— Ещё немного…
Я продолжал смотреть прямо в глаза, чтобы не смущать откровенно жадным разглядыванием её плоти.
Мне хотелось покорить её и очаровать настолько, чтобы она доверилась мне в сексе без раздумий.
— Шире. Раздвинь их так широко, как можешь.
Но она остановилась. Тогда я взял её за лодыжки и распахнул бёдра так, что она всхлипнула.
— Тише-тише, не бойся…
Я впился взглядом в кожу между её ножек, пристально разглядывая всё то, что она так старательно прятала от меня.
— А-а-а-арс… — простонала она, дрожа от нетерпения.
Я медленно пробирался пальцами к влажной плоти. Поглаживал большими пальцами внутреннюю сторону её бёдер, успокаивая.
Наклонился к дрожащей коже живота, покрывшейся мурашками от моего дыхания.
Задрал повыше её платье. Начал покрывать округлившийся живот быстрыми и частыми поцелуями, спускаясь к чувствительной точке.
Медленно накрыл её губами, лизнув. Осторожно и чувственно. Начал посасывать, собираясь изводить её неторопливой, но чувственной лаской.
Алёна тут же приподняла бёдра, подаваясь навстречу моему языку.
Одной рукой я скользнул с бедра на её попку, схватился пальцами, удерживая. Теперь точно не ускользнёт.
Вкус её возбуждения таял на языке. От него почти не оставалось следа, как от снежинок, которые ловишь ртом. Хотелось почувствовать её мимолётную сладость и нежность.
Ещё и ещё.
Я скользнул языком ниже, обвёл дрожащие складки и, сгорая от нетерпения, погрузил язык во влажное, податливое лоно.
— Сладкая и нежная… — выдохнул я, понимая, что начинает кружиться голова.
Я начал связь с реальностью, пьянея. Казалось, мог кончить только от того, как вылизывал её лоно.
Частое дыхание и прерывистые стоны подстёгивали меня. Я кружил языком и медленно толкался им внутрь.
Ещё и ещё, усиливая нажим и скорость.
Потом мне на затылок легла её дрожащая ладонь. Алёна зарылась в мои волосы пальцами, приближая меня к себе.
— Да, Бабочка…
Она не собиралась убирать пальцы, перебирала ими мои волосы. Я хотел, чтобы она не просто дрожала, но тряслась от наслаждения, заливая соками гладкую поверхность стола.
Я дразнил языком пульсирующий бугорок клитора и медленно ввёл внутрь палец. Он сразу же оказался взят в горячий и влажный плен. Стенки лона сжались вокруг моего пальца. А потом ещё и ещё.
Я начал двигать пальцем, ритмично посасывая клитор. Присоединил ещё один палец и ввёл их в лоно.
Массировал её изнутри, немного согнув пальцы. Нащупывал наиболее чувствительное место, чтобы не осталось ни единого шанса устоять.
Я начал вводить в неё пальцы медленным и дразнящим движением. Алёна громко гортанно простонала и распахнула ноги ещё шире, дёрнув меня за волосы.
— Остановиться? — тихо смеясь, спросил я.
Чувство счастья распирало меня изнутри.
— Нет. Нет. Ещё! Арс… Ещё никогда не было так сладко, как сейчас. Прошу…
— Да, Бабочка. Это только начало. Ты такая красивая сейчас. Отпустишь себя? Дашь мне почувствовать, как тебе хорошо?
— Да! — почти выкрикнула она, подбираясь близко-близко к самой грани…
Я начал двигать пальцами и языком в одном ритме. Просторная комната наполнилась громкими вздохами, покрикиваниями и влажными звуками, с которыми я ласкал её плоть, усмиряя и подчиняя себе.
После очередного движения пальцев Алёна резко выгнулась мостиком. Пальцы особенно сильно дёрнули меня за волосы. Она прижала меня к себе, извиваясь на столе.
Моя Бабочка содрогалась от яркого и сильного оргазма, бёдра обессиленно и часто дрожали, взмывая вверх.
66. Алёна
Невозможно сильные и острые ощущения. Яркие и сладкие.
— Я хочу не только видеть, как тебе хорошо, но и почувствовать это, — охрипшим голосом произнёс Арсений.
Он торопливо избавился от брюк с бельём и наклонился надо мной. Вытер блестевшие от моей смазки губы тыльной стороной ладони. Медленно провёл губами по щеке к уху и скользнул обратно.
— Почувствуй себя, Бабочка…
Его губы были мягкими и напористыми. Сейчас они казались мне самыми желанными из всех. Я сама притянула его к себе за шею, целуя.
Арсений приник ко мне всем телом. Пуговицы от его рубашки цеплялись за ткань моего платья.
Я взахлёб целовала его губы, не желая останавливаться и выныривать из жаркого сумасшествия. Толкнулась языком, коснувшись его губ. Он рвано застонал и позволил углубить поцелуй.
Я чувствовала собственный вкус на его языке. Влажных складок коснулась его возбуждённая и каменная плоть. Я всхлипнула, поняв, что это член.
Он скоро войдёт в меня.
— Тише, тише…
Арсений целовал уголки моих губ, лаская их. Запустил руки под платье, сжимая напряжённые соски.
— Я тебя потом зацелую. От волос до пяток. Каждый сантиметр тела. Заласкаю. А сейчас… просто впусти меня. Я так долго хочу тебя, что скоро сойду с ума.
Он надавил, проникая внутрь. Начал входить медленно и неотвратимо, растягивая под себя.
Арсений приподнялся на согнутых локтях и вглядывался в моё лицо. Всегда аккуратная причёска сейчас была растрёпана.
Влажные пряди сбивались ему на лицо. Я смахнула прядь пальцами. Арсений успел словить мою ладонь, поцеловав и куснув шутливо.
— Расслабься, Бабочка. Расслабься. Тебе не будет больно. Ты такая влажная… Тебе не может быть больно, правда?
— Нет. Мне просто хорошо…
Я сорвалась в крик, когда он зашёл полностью и задрожал, сводя с ума горячностью. Так туго и тесно между ног и одновременно сладко не было ещё никогда.
Арсений выдохнул и замер, потом медленно отвёл бёдра назад, глядя, как его член выскальзывает из лона. Затем резким движением загнал его обратно.
Стоны и всхлипы срывались с моих губ. Я кусала ладонь, чтобы не кричать слишком сильно. Но это было сильнее меня.
Удовольствие от толчков было неимоверно сильным и острым.
Арсений вошёл в нужный ему темп и только ускорялся.
Вначале он был нежным и осторожным. Но вырвав мой согласный стон, полный удовольствия, он отбросил в сторону всё. Осталось только его желание брать и подчинять, делать меня своей.
Лежать на столешнице было, наверное, не очень удобно. Но в те моменты я не чувствовала прохладной твёрдости гладкого стола.
Он и я — мы горели. Мы находились в эпицентре самого сильного пожара.
Я царапала его плечи. Каждый его толчок, отправленный в моё тело, пронизывал меня насквозь.
Я дрожала под ним. Резкими сжатиями лона вымаливала его грубые и сильные толчки, пока он не стал яростно вколачиваться на всю длину.
— Моя Бабочка. Только моя! — издал он громкий стон.
Он его осипшего голоса, сбивающегося на животные стоны, обострились все мои чувства.
Мне хотелось, чтобы это не прекращалось... Мне было сладко чувствовать на себе его силу и уверенность, страсть.
— Ещё! — простонала я, приподнимая ноги. Я сомкнула их за его поясницей, услышав изумлённый и одновременно довольный стон.
— Так глубоко… Сейчас кончу!
Я сжалась в тугую пружину от его слов. Оргазм неожиданно хлёстко заставил содрогнуться и чувствовать себя распавшейся на атомы.
С губ Арсения сорвался тяжёлый, протяжный стон. Он излился в меня, заполняя своим семенем. Он всё ещё двигался, замедляясь. Я чувствовала себя на вершине удовольствия. Только на этот раз я была там не одна.
Вместе с ним.
Арсений рухнул сверху, потом нашёл мои руки и переплёл наши пальцы. Он завёл мои руки за голову.
Начал целовать меня, теперь уже медленно и чувственно, смакуя каждое столкновение губ и языка.
— Я в тебя безнадёжно влюблён, Бабочка. Больно и неизлечимо. Знаешь? — тихо сказал, переводя дыхание.
Мне сладко и спокойно. Я как будто плыву в нирване.
— Знаю. И люблю тебя.
Я просто поцеловала его в ответ, зарываясь пальцами во влажные волосы.
Арсений оторвался от моих губ и посмотрел на меня со счастливой улыбкой.
Его член был во мне. Я чувствовала, как смазка стекает по бёдрам прямо на стол. Он явно не предназначен для того, чем мы только что на нём занимались.
Но мне было так преступно хорошо, что я забыла о правилах приличия.
— Я хочу продолжить на нашей кровати, — предложил Арсений. — Но сначала хочу принять с тобой душ.
— Мне так хорошо, что я не могу пошевелиться, Арс…
Он отстранился, осмотрел меня довольным и собственническим взглядом. Наспех поправил одежду и помог подняться.
Яркий свет ванной комнаты ударил по глазам. Арсений поставил меня в душевую кабину и залез следом. Я поцеловала его в очередной раз. Сердце сбивалось с привычного ритма.