И если у них получится попасть за периметр, вернее в подвальный зал, дело плохо. Потому что в ближайшие пару часов эхо ритуала еще можно считать. А подтвержденное применение темных искусств, плюс магия крови… Дело не просто плохо, дело дрянь.
Понятно, что те оперативники ФСБ, которые все это затеяли, сами рискуют головой — но видимо ребята из тех молодых и дерзких, кто предпочитает побороться за возможность открыть шампанское. Не думаю, что за ними стоит Демидов; скорее всего отдельная группа, решившая разыграть карту темных искусств… Но только как они об этом узнали?
Или это те, кто связан с торговлей людьми? — вдруг мелькнула у меня догадка-воспоминание о высоких чинах, которым я отдавил больную мозоль. И о существовании которых непростительно не то что забыл, а не уделял должного внимания. Тогда что их сюда привело? Двойник Степана же, которого пасли в Мурманске — это же очевидно. Вернее, теперь мне это очевидно — особенно если вспомнить о том, что здесь и сейчас находится Анжела Шиманская. Да, отлично я всю ситуацию считал. А главное — вовремя. Хорошо быть умным раньше, как моя жена потом — говорит нам одна хорошая английская поговорка.
Похищение человека — гражданина, если за ним ФСБ прибыло, вполне веский повод (с оговорками) вломиться в усадьбу владеющего. Но недостаточно веский для того, чтобы рисковать карьерами и даже жизнями исполнителей — имперская охранка подобной самодеятельности конторе не простит, и тут моя личность роли не играет: ФСБ на чужую территорию ломится, а такое без ответа не оставят. Но и цель штурма — не опасение за судьбу отдельно взятого гражданина Конфедерации, похищенного мною двойника Степана. На кону карьеры и даже жизни весьма «уважаемых» людей. И, если причина в заметании следов работорговли, игра свеч явно стоит.
Наблюдая расстановку блокировавших нас сил, я лихорадочно оценивал имеемые ресурсы. Кольцо блокады уже полностью замкнулось — даже катера появились из-за излучины и вышли на исходные позиции. Но одна за другой бежали секунды, и пока ничего не происходило.
— Знают, что мы в коробочке, и предоставляют нам право понервничать, — озвучила вдруг Эльвира вариант, который показался мне очевидным.
Обернувшись к спутникам, я увидел, как они практически синхронно отрицательно качнули головами — ни у одного, ни у другой не было запасного варианта действий на случай, если они исчезнут с радаров. Ну да, направлялись сюда они не на простые посиделки — и афишировать это ни Валера, ни Эльвира не стали, действуя полностью самостоятельно. Еще наверняка и меры приняв, чтобы родственников — в случае чего, направить по ложному следу.
— Запрос на видеосвязь, — вдруг повернул один из экранов ко мне Элимелех.
Эльвира, Валера и Ира разошлись в стороны, так чтобы за моей спиной осталось пустое пространство.
Ответив на вызов, я увидел знакомое лицо. Надо же, снова встретились: на меня смотрел корнет Феликс Тимофеевич Изотов — тот самый, что пытался арестовать меня в усадьбе Юсуповых-Штейнберг.
— Артур Сергеевич, — холодно улыбнулся мне жандарм. — Доброе утро.
Арестовать он меня тогда хотел по подозрению в применении темных искусств — мелькнула мысль. Не за «Степаном» пришел?
— Феликс Эдмундович, — вернул я жандарму его холодную улыбку. — Не могу сказать, что утро доброе. С чем пожаловали?
Корнет, отчество которого я намеренно назвал неправильно, от этого даже не расстроился.
— Артур Сергеевич, у меня на руках ордер на ваш арест. Соблаговолите в течении одной минуты выйти за ворота поместья, один и без оружия. В ином случае я отдам команду к началу штурма. Время пошло, ваше благородие, — возвращая мне долг испытанного унижения, теперь уже вполне искренне улыбнулся жандарм.
Глава 19
— Эль, — обернулся я к танцору, едва погас экран связи с жандармом. — Сделай так, чтобы к началу штурма, если он случиться, усадьба перестала существовать. Сможешь?
Чернокожий танцор на пару мгновений впал в ступор вычислительных процессов, после чего кивнул. Не очень уверенно — явно имея что сказать. О чем я догадался, оборвав Элимелеха резким жестом — и необходимое время, которое ему потребуется на подготовку, уточнять не стал. По банальной причине — у меня не было на это времени.
— Работай, — бросил я Элимелеху, поворачиваясь к Ире и Аде: — Постарайтесь сделать так, чтобы все выжили. Только не в ритуальном зале собирайте людей, он должен быть завален максимально.
Когда индианки синхронно кивнули, я уже смотрел на Эльвиру с Валерой.
— Валер, а кошаны плавать умеют? Жаль, — сморщился я, не дожидаясь ответа. — Если начнут штурм, сваливай в истинной форме. Сможешь с ним силой поделиться? — обернулся я к Эльвире.
Максимально сосредоточенная царевна вместо ответа вытянула руку, едва коснувшись пальцами шеи Валеры, после чего отошла на пару шагов. Последовало несколько быстрых и мягко-гибких пассов — Эльвира словно искала возможность сопряжения аур. Пока она сосредотачивалась, я повернулся к Элимелеху.
— Покричи в эфир что я выхожу, чтобы не стреляли, — бросил я танцору, который мгновенно уловил суть и обернулся к экранам. Лучше действительно дать знать — а то я выйду в обозначенное время, а штурм все равно начнется. Нехорошо получится.
— Оу-оу-оу! — в этот момент буквально подскочил Валера. Отреагировал он так, словно ему за шиворот плеснули ледяной воды. По расширившимся глазам принца я понял — прилив энергии он ощутил вполне неиллюзорный.
— Отлично, — отреагировал я моментально, посмотрев на царевну. — По лесу уйдешь за границу купола, — произнес я едва мазнув глазами по Валере, а заканчивал говорить, уже снова глядя в глаза Эльвире: — Я выхожу сдаваться, если станет горячо, свалю от них. Вы здесь по ситуации, — торопливо добавил я и устремился к выходу.
У меня оставалось не больше двадцати секунд.
В том, что в форме черной пантеры Валера даже без помощи Эльвиры сможет сделать за пределы колпака безмолвия ноги, вернее лапы, я не сомневался. Да, опасная затея, но у нас и слепки души на каждом. С возможностями же новосозданного кровавого союза думаю Валера пролетит черной кометой через все заслоны. И возможно даже кометой незамеченной.
Ему главное быстро добраться за границу действия глушащих связь установок — а дальше кавалерия не заставит себя ждать. Даже объяснять ничего не надо будет — если я сдамся, а ФСБ пойдет на штурм, это будет совсем игра без правил. За такое красные карточки выдают не глядя.
Собирая подобным образом обрывки мыслей в кучу, я пронесся по винтовой лестнице и выскочил во двор. Входя в скольжение, ускорился, и едва не вышиб калитку. Извернувшись в пируэте, чтобы не выйти за территорию вместе с дверью, гася скорость вернулся в нормальный поток времени. По инерции сделал еще несколько шагов, чувствуя при этом, как на мне скрестились десятки глаз. Не у всех была идеальная ментальная защита, так что долю удивления своими действиями, по направленному на меня вниманию, я считал.
После моего, оказавшегося столь неожиданным выхода, некоторое время ничего не происходило. Стояла полнейшая тишина, только вдали шелестели под легким ветерком листья деревьев. По всей видимости, никто просто всерьез не ожидал, что я выполню требование.
— Йоооо-жик! — не удержавшись, вполголоса крикнул я, привлекая к себе внимание.
Еще несколько очень долгих секунд ничего не происходило. Вдруг из придорожных зарослей поодаль, сминая кусты выскочила шестиколесная приземистая бронемашина. По броне шли полупрозрачные всполохи деактивированного стелс-режима, и постепенно четко проявлялся силуэт. Удивительно похожая компоновкой на камазовский «Выстрел» машина помчалась ко мне.
На какой-то момент я подумал было, что это все же штурм начался — настолько быстро массивная туша летела в мою сторону. Казалось, что так и проедет без остановки во внутренний двор вместе с воротами. Но резко затормозив, проехав несколько метров юзом, бронеавтомобиль встал как вкопанный совсем рядом. Неплохо водитель исполнил — невольно оценил я, когда прямо напротив увидел боковую дверь.
Отмахиваться от клубов поднятой пыли предусмотрительно не стал — не хочется пулю получить от «испугавшегося» снайпера. Из распахнувшихся задних десантных дверей броневика между тем выскочило четыре оперативника в темной экипировке. Безо всяких церемоний меня подхватили и сложили как конструктор. Одновременно развернули и направили к уже открывшейся боковой двери. Действовали бойцы быстро и резко, так что я даже оглянуться не успел, как оказался уложен на рифленом полу.
А ведь никто меня допрашивать и предъявлять обвинения не собирается. По крайней мере, в ближайшее время — понял я, когда в шею укололо, и в организме оказалось кубиков двадцать сильнодействующего препарата. Голубой лед, или как его еще называют Антимагистр — как понял по ощущениям. Доза была достаточная для того, чтобы превратить меня в замороженный овощ как минимум на сутки.
Если бы не холодный разум, инициировавшийся во время лечения Ольги, я бы и отправился в тяжелое беспамятство заморозки. Но сейчас остался в сознании. Причем в прошлый раз в похожем случае у меня бодрствовал лишь холодный разум, сейчас же мое сознание уже целиком словно спряталось в обнаруженный ранее отнорок. Состояние, в котором находился, явно нечто из практик менталистов. Причем высшей школы — вспомнил я удивление Ольги после того, как она столкнулась с моими только инициировавшимися способностями.
Я сейчас почувствовал и ощутил себя точь-в-точь также, как было когда впервые оказался в этом мире — в теле еще живого Олега, наблюдателем. И сейчас тело также не подчинялось, а глаза закрылись. Вот только при этом внутренним зрением я продолжал видеть всех, кто находился в машине. Перед взором стояла объемная схематичная картинка происходящего, за которой я наблюдал будто сверху, как в изометрической проекции.
Со сдерживаемым (с усилием) беспокойством, удивлением и холодной злостью я смотрел за тем, как меня быстро освобождают от одежды, еще и просвечивая на наличие вшитых маяков. При этом о сохранности моей тушки никто особо не заботился — довольно быстро организовали пару ссадин. Да и после швыряли и кантовали так, что синяков прилично появится, как только заморозка пройдет.
Наблюдая за происходящим я понял, что у всех оперативников активирован полный режим защиты, предназначенный в том числе и для зашиты опознания личности. Работали и генераторы ментальной защиты, но несмотря на это я все равно чувствовал напряженную ауру конвоиров.
Захватившие меня люди играли со смертью — видимо, риск стоил того. И несмотря на введенную убойную дозу препарата, меня спеленали гораздо качественнее, чем мы сами недавних смертников. Видимо, захватившие меня ребята умеют подстраховываться от самых разных случайностей. Потому что даже наручники были не пластиковые одноразовые, как использовали мы для ритуала, а самая настоящая система кандалов — почти экзоскелет, причем с анитмагической защитой.
Оценивая действия оперативников я предположил, что все четверо понимают — они идут по тонкому льду, который уже начинает потрескивать. И явно они хотят как можно скорее покинуть это узкое и опасное место. По крайней мере, все то время после того как меня обездвижили, а после раздевали и упаковали в кандальную конструкцию, пол подо мной брыкался весьма активно. Явно водитель летит с предельной спешкой — подобная шестиколесная бронемашина даже по пересеченной местности должна идти мягко и валко. Если на гашетку не топить, как будто уходя из-под обстрела.
Я пока продолжал наблюдать за происходящим и попыток «ожить» не предпринимал. Да, мое тело мне сейчас не повиновалось и бодрствовал только разум. Но те, кто вколол мне лошадиную дозу препарата, которая могла гарантированно убить обычного человека, а одаренного или одержимого надолго обездвижить и лишить сознания, просто не предпринимал в расчет, что я совсем недавно участвовал в ритуале кровавого союза.
Созданный силой крови энергетический каркас, дублировавший мой Источник, оказался не просто очередной аурой. Это был словно резервуар, накопленной энергией которого я мог воспользоваться. Причем по-разному — начиная от того, чтобы просто вдохнуть силу в безжизненное сейчас тело, а заканчивая… преображением.
В очередной уже раз частицы знаний, словно паззл, сложились в цельную картину. Словно вживую я увидел, как профессор сэр Галлахер — краснолицый и несмотря на свою язвительную въедливость смешной на вид хоббит, принимает ужасающий демонический облик двухметрового крылатого монстра. За последующим водоворотом событий вопрос «а как он это сделал?» я себе даже не задавал. Некогда было. Зато сейчас получил на него ответ.
Сила крови. Сэр Уильям Джон использовал заемную силу крови для того, чтобы трансформировать свое тело. Вот так вот.
Рядом со мой в полной боеготовности находились четыре оперативника в активной броне, я закованный в экзоскелет кандальной конструкции был обездвижен смертельной для обычного человека дозой препарата, и везли меня с такой спешкой, словно убегали от смерти. Но волновался я почему-то совершенно не об этом. Потому что получается, я стал обладателем весьма опасного знания.
Человеческая жизнь никогда особой ценности не имела, а уж сейчас — когда вот-вот настанет момент окончательного раздела мира между Большой Четверкой, тем более. И вполне возможен вариант, когда жертвенные пирамиды вернутся в массовую культуру. Слишком уж велика сила крови, которая… Которая что?
Святая Инквизиция не проливала кровь. Тьма при контакте с кровью видоизменяется. Кровь и Тьма. Свет.
Ни одна религия за пять тысяч лет существования нынешнего варианта человеческой цивилизации не обходится без жертвоприношений. А какая-то — как христианская, и вовсе началась с добровольной жертвы.
Не только Тьма, но и Свет питается жертвоприношениями — и если Тьма забирает кровь, то Свет принимает что? Молитвы, покаяние, духовные жертвы. Так, стоп.
Каждая мысль словно высвечивала темное пятно на общей картине, и я чувствовал, как будто шаг за шагом приближаюсь к очень важному ответу.
Покаяние…
«Я вырос в бедной семье и часто молил Бога о велосипеде. Но потом понял, что это работает по-другому: я украл велосипед и стал молить Бога о прощении» — как обычно невовремя подсказал внутренний голос. Мысленно выругавшись, я попытался вернуться в покинутое русло течения мыслей.
Тьма забирает жизнь. Свет забирает… душу? Перед взором как вживую встали белесые глаза Елены Николаевны, которой стали чужды обычные человеческие желания и эмоции.
«Кровь — это все, что отделяет свет от тьмы» — тут же возникла у меня в памяти запомнившаяся откуда-то, скорее всего из воспоминаний моей прошлой жизни, фраза.
Или не так? Или Свет — все, что отделяет Кровь от Тьмы? Свет и Тьма на одной стороне?
Черт, если бы я был в обычном состоянии, у меня наверняка был от напряжения сейчас уже голова раскалываясь.
Пока я размышлял о глобальных фундаментальных знаниях, неожиданно ставших мне чуточку более доступными, бронемашина остановилась. Меня подхватили, и без задержек перебросили в конвертоплан, который моментально поднялся в воздух. Невысоко — машина пошла, судя по всему, на предельно низкой высоте петляя по руслу реки.
Рядом со мной остались все те же четверо оперативников, которые предельно внимательно следили не только за мной, но и за окружающей обстановкой. Напряжение у бойцов возрастало, и невольно я отвлекся от судеб мира. Вне зависимости от степени грозящей цивилизации опасности, сейчас все же на первом плане судьба одного человека. Прости, человечество, я пока немного занят.
Итак. Меня куда-то везут. Скрытно, и явно не на планировавшийся по ходу развития событий допрос. При этом, чтобы получить повод к моему задержанию, использовался ордер на арест. И я не думаю, что сообщая о его наличии, Феликс Эдмундович блефовал. Просто потому, что без наличия ордера ему никто бы не дал санкции задействовать столь серьезные ресурсы в виде целой карманной армии, подогнанной к забору усадьбы.