— Как он? — Рени сходу присел рядом на корточки.
— Жить будет. Но куча травм, включая кое-какие разрывы внутренних органов. Я всё острое подлатала на скорую руку и риски сняла, но его по-хорошему бы прооперировать. Либо в регенерацию, если он нам ещё нужен. — Она вопросительно покосилась на босса, не прекращая пассы руками (для лучшей концентрации усилий в конкретных точках).
— Как с ним поговорить?
— Могу привести в чувство. Ух ты…
— Что?!
— Да он как будто сам с «медициной», уж больно хорошо всё усваивает, — поделилась она свежим наблюдением, тут же успокаивая босса. — Знаете, а может, ему и капсулы не надо. И так заживёт.
— Приводи его в чувство и марш с остальными наружу. Я сам с ним поговорю.
— С водителем пока разберусь на улице?..
— Да.
* * *
В себя прихожу внутри этого транспортного средства с трассы, с непередаваемыми ощущениями, как будто только что попал под трактор.
Напротив меня на корточках сидит мужик в годах, явно метис; внимательно смотрит на меня, испытывая при этом очень густой и сложный коктейль эмоций.
— Так, собрались быстро оба, — с места начинает распоряжаться в наш с ним адрес Алекс. — Я подключился, сенсор работает. Это оно самое…
— Как ты себя чувствуешь? — зачем-то изображает заботу обо мне метис, хотя понятно, что его это нисколько не тревожит.
— Чего хотел? И кстати, кто ты? — после Квадрата и местного «тёплого приёма», играть в вежливость не вижу смысла.
Хотя, кажется, они же меня чуть и подлатали, пока я был без сознания. Это хорошо, дальше могу справиться сам.
— Да. Вмешательство снаружи было, — подтверждает Алекс. — Весьма на уровне, но детали потом. Не отвлекайся.
— С тобой должны были поговорить о будущем. О твоих возможных перспективах, рассмотрев варианты и подобрав тот, который наиболее выгоден всем участникам разговора. К сожалению, мои исполнители не идеальны. Попутно: а что с первой машиной? — пытается не упустить из рук первый номер в разговоре мужик на корточках.
Наверное, не будь со мной Алекса, на обычного подростка это могло бы произвести какое-то впечатление. Но тут мужик явно промахнулся.
— Машину и двух идиотов оставил на трассе. Вывел из строя всё, что могло ехать или коммуницировать. Идиоты живы, по крайней мере, были. Когда я уходил. Кто ты и что тебе надо?
— Не забывая о своих интересах, я хотел, в том числе, позаботиться и о тебе… — на полном серьёзе говорит метис.
Мне уже намного лучше (даже Алекс не бьёт тревогу, что лично мне говорит о многом — значит, критических повреждений нет). Потому своё ржание могу не сдерживать.
Отсмеявшись, ничего не говорю, вопросительно глядя на собеседника и не считая нужным убирать с лица улыбку (местами моей мимикой дирижирует Алекс).
Уже понятно, что ничего серьёзного мне не грозит. Если б кто-то имел ввиду что-то радикальное, меня б просто не приводили в сознание и не лечили бы (кстати, надо ещё будет разобраться, что это была за техника и как она работает, настойчиво повторяет Алекс на заднем плане раз в минуту, видимо, попутно сканируя организм).
Если же целый немалый чин в местной иерархии (человеку, просидевшему даже два месяца в Квадрате, многое видно и между строк), принёсся заниматься мной лично и беседовать, значит, зачем-то я им нужен. А Алекс снова оказался прав.
Возможно, действительно имело место какое-то неудачное стечение обстоятельств, но с этим я буду разбираться потом. Пока же просто молчу и, стараясь вывести собеседника из равновесия неожиданной для него реакцией, жду продолжения.
— Я был неправ. — Выдаёт он через секунду. — Причём, ошибся я сразу пару раз подряд. Я видел, как ты бегаешь, и должен был иначе себя вести сразу. Давай попробуем заново. Давай договариваться.
— Я тебя в Квадрате не помню.
— Мы там и не пересекались. Я смотрел тебя в записи.
— Ну давай откровенно. — Мой собеседник далеко не мальчик, потому решаю сэкономить время и силы и не вдаваться в лишние реверансы. — Ты и сейчас либо ошибаешься, либо рассчитываешь, что говоришь с дураком. Договариваться — это когда стороны приходят к общему решению, возможно, идя на уступки и компромиссы. Ради общей цели. У нас с тобой об этом речь не идёт уже только потому, что лично мне от тебя ничего не нужно. Всё, что мне понадобится, я возьму и сам. Тебя в списке поставщиков нет и после случившегося ты — мой враг. Не такой, как некоторые из твоих людей, с которыми я, кстати, разберусь, хоть и чуть позже… Но и не простой случайный прохожий, с которым мне нет друг до друга дела. Тебе от меня очень нужно кое-что, — вижу его эмоции и тут же уточняю. — Причём не один раз. И я это знаю, теперь наверняка. Вот теперь ты мне скажи: каким надо быть дураком, чтоб на моём месте повестись на твои обтекаемые дипломатичные подкаты типа «договариваться»?
— Разница в положениях не в счёт? — уточняет он, не показывая эмоций внешне, кивая на фиксаторы. — То, что любого человека можно сломать, я сейчас исключительно морально, ты не рассматриваешь?
— Расскажи это охранной системе третьего сектора Квадрата. Ты уверен, что и тебе судьба даст пятьдесят девять попыток? — изображаю искреннее любопытство исключительно чтоб оказать необходимое сейчас давление.
Сам разговор мы с Алексом продумывали заранее, он даже вбивал в меня какое-то количество вариантов его развития. Но сейчас все заготовки отброшены и меня, что называется, несёт поток. Кажется, это и есть работа того самого эвристического модуля, о котором говорил Алекс.
Мне видны и реальные эмоции собеседника, и его наиболее вероятные мысли (плюс изнутри подсвечивает Алекс), и собственные ответы соскальзывают с языка легко и сами собой.
— Приходя покупать вещь, которая не продаётся, ты очень обесцениваешь свою позицию, — продолжаю. — Тем более, начиная с того, с чего ты начал. У тебя есть вариант физически устранить меня, но мы оба знаем, что это по целому ряду причин не обсуждается.
— А какие у тебя цели на год? На пять лет? И на тридцать лет? — неожиданно переключается он, ухитряясь меня удивить. — Сними с него эти фиксаторы! — добавляет он на языке девчонки в окно ей же. — Я согласен, у меня в этом разговоре со всех сторон проигрышная позиция, — его взгляд возвращается в мою сторону. — Не будем уходить в ненужные детали… Но давай попробуем всё же обсудить стоимость твоих целей. И инструментов, которые могут при этом понадобиться.
— Ты же понимаешь, что сейчас садишься играть в карты, положив на стол полный бумажник и не интересуясь, сколько в кармане твоего соперника? — Уточняю, отдавая должное скорости смены его курса. — И что «торговаться» — это когда двое спорят. А когда кто-то диктует, это уже будет совсем другое слово?
Он молча кивает.
— Если человек сам нарывается быть выдоенным досуха, помешать этому не сможет никто! — кажется, Алекс там уже потирает руки, оправившись от своих моральных травм. — Его счастье, мы свято чтём закон кармы и сверх необходимого не попросим ни волоса. Алекс, подвинься, дай сейчас я поговорю…
Глава 10
— Слушай, извини. Я где-то был неправ. — Как только разговор с наполовину китайцем заканчивается, а сам он отходит звонить, я первым делом тереблю Алекса.
— В чём? — отстранённо отзывается он.
— В первую очередь, в том, что считал тебя виноватым. Сейчас разобрался до конца, в спокойном состоянии, и вижу: это подсознательный уход от ответственности. — Мне не очень нравится и тема, и момент, но такие узловые моменты в отношениях надо проходить без задержек и максимально открыто.
Так говорила мать.
— Да я как раз где-то с тобой согласен, — уныло отвечает Алекс. — Тот случай, когда вины с себя не снимаю. Я всё же постарше некоторых. В разы. И более. И, как болван, своими руками…
— Завязывай, — перебиваю его. — Ты меня учишь, а сейчас рассохся и скрипишь, как старый стул. Ты неконструктивен, по твоим же собственным словам.
— Это с чего?! — удивляется он, кажется, выныривая из меланхолии.
— Во-первых, решаю я. И тут решал тоже я. Считать виноватым в твоём результате другого — защитная реакция психики и первый блокиратор этого твоего рефлекса цели.
— Ты сейчас каким образом это всё формулируешь? — поражается он ещё больше.
— Ты мне свои заметки и ценные указания же загрузил в одно из диалоговых окон? — напоминаю.
— А-а-а, да. Точно.
— Ну вот. Я чуть почитал… Со многим согласен. Так что, если ты сейчас будешь сам себя трамбовать чувством вины, а я — тебе подыгрывать, то …
— СОГЛАСЕН. — Перебивает он, как будто вскинувшись. — Эффективность и КПД взаимодействия сразу упадут. Принято.
— И у меня маленький попутный вопрос. Вот так, как эти твои заметки, ты учебник какой-нибудь мне можешь закачать в такое же диалоговое окно?
— Вообще без проблем, — автоматически отзывается Алекс, явно думая о чём-то своём. — Только мне вначале доступ к этому учебнику нужен, чтоб его в чип закачать. А потом ты и сам сможешь себе его на нерв выводить.
— И на экзамене тоже? — уточняю, стараясь не выдать ничем своих эмоций. — Ну, допустим, решу я какой-то курс досрочно сдавать? Не важно, в каком заведении.
— Где угодно. Чип — часть твоего тела. Такая же, как руки, ноги, мозг, печень, почки… Информация в чипе — всё равно что информация в твоём теле.
— Так вот, оказывается, почему одарённые и чипованые по другой шкале оцениваются, — доходит до меня. — Это же, практически, неограниченные возможности для… — Мысль не заканчиваю, поскольку и мне, и Алексу, она и так очевидна.
Он вместо комментария просто имитирует звук хлопков в ладоши.
* * *
С чувством лёгкого удовлетворения Рени, отойдя метров на тридцать от вэна, набрал Кола. Тот ответил в тот же момент, как будто ждал с коммом в руке.
— Пацан в порядке. Относительно… по медицине всё будет исправлено. — Сделал над собой усилие Ли, чтоб говорить спокойно. — Мои разногласия с ним улажены между нами.
— Я не вижу контракта в базе, — перебил Кол.
— Контракта в общей базе и не будет, он от общего отказался. — С лёгким сердцем сообщил Рени, поскольку потери были лишь финансовыми (то есть незначительными). — Но в Корпус он пойдёт, на правах соискателя. Это его собственное желание, и я звоню затем, чтоб ты мог с ним переговорить лично. Убедиться.
— СТОП. Соискатель — это же углублённая программа для продолжающих обучение, нет? — обнаружил неожиданно хорошее знание реалий Корпуса основной бенефициар Квадрата. — ОН к этому при чём? У него в системе даже данных о чипе нет, не то что отметок об образовании! Опять меня лечишь?
— Нет, — Ли развернулся, направляясь обратно. — Сейчас подойду к вэну, сам с ним поговоришь. Для него будет сделано исключение. Он п о с т у п а е т в статусе соискателя, а далее будет двигаться по мере адаптации. Ещё от результатов тестирования, конечно, многое зависит…
— А-а-а-а-га-га-га-га, не надо идти в вэн, — предсказуемо заржал Кол. — Вижу, что не врёшь. Он тебя таки выдоил… Я с ним потом сам свяжусь. По своим каналам.
— Ничего страшного. Посмотрим, что будет дальше. — Ничуть не огорчился Рени, говоря в уже потухший экран. — Из любой плохой ситуации надо делать хорошие выводы. Дураки не учатся никогда, умные учатся всю жизнь.
Он задумчиво подошёл к вэну, где пацан, отобрав у людей Ли автомобильную аптечку, сам себе делал какой-то укол.
Отбросив одноразовый шприц, Спринтер поднялся на ноги и без затей врезал по зубам Дину, водителю.
— Это раз, — аккуратно выговорил он, как будто прислушиваясь к своим ощущениям.
После чего повернулся к ЮньВэнь.
Та что-то такое прочла в его глазах, потому что моментально напряглась и выдала сразу два каста один за другим (по крайней мере, Ли, имевший представление о родовых техниках её клановой школы на родине, различил именно два каста).
— А норадреналин и дофамин не дают, да? — зачем-то сказал секретарше абракадабру пацан и в воздухе снова сверкнул его кулак.
Превращая лицо ЮньВэнь в кровавое месиво, ломая ей нос и (кажется) передние зубы, отбрасывая её чуть назад и выбивая из неё сознание.
Интересно, а какая же у него всё-таки искра, в очередной раз механически подумал Рени. Или их у него действительно несколько? Ладно, это всё определится в ходе медосмотра в Корпусе, главное, что он согласен там учиться.
И с Колом утряслось.
И ЮньВэнь получила хороший урок, причём чужими руками.
А любопытство можно будет удовлетворить и потом.
И с пацаном, глядишь, за время обучения к чему-нибудь прийти получится.
Но этими мыслями Ли делиться ни с кем не стал, а вслух лишь спросил пацана:
— А её зачем? Его вот вполне могу понять, а её за что?..
— А я как раз его больше понимаю, чем её, — хмыкнул пацан. — Мобилизовали его в своё время, по факту, поражая в правах. Затем отправили куда-то к чёрту на рога, против воли, по какому-то там приказу не пойми кого. Дальше — больше; заставили делать то, против чего душа восставала, придумав всякие долг, честь и прочие читки для лохов. О руках по локоть понятно в чём промолчу — ты и сам всё понимаешь. В итоге, ему достаётся куча непроработанных психотравм, на которые лично он добровольно не нарывался и которыми отцы-командиры даже не заморачиваются… Зачем, если он — только ресурс? А потом, за не надобностью, его вообще выкидывают из Системы. Как то самое одноразовое средство контрацепции.
— Ты так говоришь, как будто его поддерживаешь, — неподдельно удивился Рени необычному ходу мыслей парня.
— Боже упаси! Я его ни в коем случае не оправдываю, — Спринтер многозначительно поднял в воздух указательный палец. — Уж кто-кто, а я-то имею полное моральное право сказать, что на рывок можно встать откуда угодно. Особенно из армии, пф-ф. По крайней мере, он мог хотя бы попытаться свинтить. — Спринтер многозначительно покивал сам себе несколько раз подряд.
— Не поспоришь, — покладисто согласился Ли, будучи полностью в контексте намёков и понимая зашитый между строк недосказанный подстрочник.
— Хотел бы — сбежал бы. Или, по крайней мере, пытался бы. Вместо того, чтоб исполнять приказы, от которых потом сам же чуть не спился.
— Это он тебе всё сам рассказал? — недоверчиво хмыкнул Ли.
— Ну а кто? Господь-бог, что ли? — резонно парировал Спринтер. — Нёс, помимо прочего, свою околесицу, а я между строк читать и слышать умею. К тому же, тут для постановки диагноза много ума не надо, всё и так на ладони. У него ж все его комплексы на лбу написаны.
— А её за что? — вернул собеседника к интересной теме Рени. — И почему ты её, в отличие от него, не понимаешь?
— А она полностью добровольно, с удовольствием и наслаждением, искренне считает, что другие люди — это её ресурс. Я пытался ей вежливо и культурно объяснить, что свобода личности — священна. А она границ не видит. Значит, надо объяснять иначе.
— Это ты от Кола в Квадрате нахватался? Про границы?! — вскинулся было Рени на знакомую словесную конструкцию.
— С чего бы? Где он — и где я? Нет, регулярное личное общение с Колом — никак не мой уровень. Он сам ко мне и не заходил даже, человека всегда присылал, — не стал сгущать краски, прямо обманывать либо напускать двусмысленной многозначительности парень, моментально вырастая в глазах менеджера ещё на одну ступеньку. — Просто, видимо, мыслим с ним сходно. Квадрат — он вообще способствует определённому стилю анализа, гы-гы…
— Не поспоришь… — поморщился Ли, кое-что припоминая. — То, что мой авторитет ты сейчас режешь тебя не заботит?
Трое свидетелей беседы давно надели наушники и демонстративно включили громкую музыку, всем видом показывая, что в беседе не участвуют.