— Познакомились, — фыркнул рыжий. — У братьев, конечно, имелась своя кандидатура в мужья?
— Конечно, — согласилась ведьма. — У матери тоже, но та всё больше уговорами пыталась действовать. А эти молодые люди… В общем, Сени приходилось нелегко. Я даже предлагала ей свою помощь, у меня припасены разрешения на действия такого типа. Но она отказывалась — слишком порядочная. А потом эти, с позволения сказать, родственники украли её кота, угрожая убить.
— Фамильяр погиб? — предположил инспектор.
— Да. Я не возьмусь утверждать, что они убили его намерено, но… — Вергас развела руками. — Для Сени это стало ударом. Поверьте, именно ударом, я не преувеличиваю. Вы не можете себе представить, чем для ведьмы является её фамильяр. В общем, переживала она ужасно. А на прошлой неделе дрянные мальчишки избили жениха бедняжки. Видимо, Сенелия испугалась за его жизнь и решила, что другого выхода нет. Она просто не слишком умная, но добрая и порядочная девочка.
— Добрый и порядочный убийца, — кивнул инквизитор.
— Добрая и порядочная ведьма, — твёрдо поправила Вергас. — У нас в принципе не принято снова подставлять щеку после того, как тебя ударили. А Сени себя ещё и казнит. Готовится, как она полагает, понести заслуженное наказание.
— А вы по-другому думаете?
— Естественно, — даже вроде бы удивилась ведьма.
— А ты? — обернулся Тейлор к Кире.
Адвокат неопределённо плечом дёрнула и промолчала. Убивать, конечно, не хорошо, да и закон это не очень одобряет. Но за Ли она бы на куски порвала, даже не задумываясь. Несмотря на то, что в последнее время крыса окончательно допекла своими матримониальными планами — Рейсон наотрез отказалась фамильяра с собой куда бы то ни было брать.
Впрочем, Ли не слишком такому решению и огорчилась.
***
Почему-то именно осенью городские парки особенно просторны и тихи. Вроде бы те же няньки с колясками гуляют, что и летом, и дети качели штурмуют с не меньшим энтузиазмом, кто-то на поляне даже игру в теннис устроил. А аллеи всё равно пустынными кажутся.
— Конечно, как смягчающие обстоятельства это всё использовать можно, — негромко, будто сам с собой рассуждая, сказал Тейлор, впереди шагавший, заложив руки за спину, — но нам-то нужно, чтобы никакого суда вообще не случилось.
— А если невменяемость? — без особого энтузиазма отозвалась Кира. — Жених, наверное, не откажется помочь, показания даст.
— Кстати, а у тебя жених есть? — ненавязчиво поинтересовался инквизитор, цепляя носком ботинка опавшие листья.
— Вот! Вот что ты постоянно делаешь! — ведьма даже оббежала рыжего, преграждая ему дорогу, ткнула обвиняюще пальцем куда-то в район груди. — Собираешь информацию, спрашиваешь, будто все кругом обязаны отвечать. И ничего не даёшь взамен! А потом удивляешься, почему от тебя люди шарахаются!
— Да я и не удивляюсь, — всё-таки несколько удивлённо пожал плечами Тейлор. — И что ты предлагаешь? Платить за ответы?
— Отвечать на вопросы самому! — решительно махнула сумочкой Рейсон.
— И что тебя интересует? Про жену я вроде всё рассказал, детей нет.
— Да какое мне дело до твоей жены? — насупилась Кира. — Меня гораздо больше интересует… — придумать сразу, что её интересует гораздо больше, чем супруга господина Тейлора, ведьма не сумела. Пришлось завязывать шнурок, который и не думал развязываться. — Спасибо, — поблагодарила адвокат вежливого инспектора, под локоток её поддержавшего. — Вот, например, твои родители! Они кто?
— Люди, — опять пожал плечами рыжий. Сегодня инквизитор вообще подозрительно часто ими пожимал. — Отец потомственный колдун, член Верховного Ковена. Мать прачка.
— Кто?! — наверное, всё же так орать приличному адвокату не полагается, да и глаза пучить ведьме по статусу не положено. — Прости, я просто удивилась. Очень.
— А чему тут удивляться? — странно, но в этот раз Тейлор ничем пожимать не стал. Просто пошёл дальше, стоящую столбом Рейсон обойдя. — То есть мама сначала горничной в той семье была. Ну а потом появился я, а она стала прачкой. Ей и умерла. Обстоятельства смерти интересуют?
— Нет, я… — растерялась Кира.
— Её пришиб мужик, с которым она пила. Ну и жила, понятно. Я в тот момент учился, дома месяцами не появлялся. Ещё вопросы будут?
— Послушай, — ведьма опять догнала Тейлора и даже хотела за руку его взять, но струсила. Только по рукаву мантии неловко погладила. — Ты в этом не виноват! Ну и зачем так злиться?
— Я не злюсь, — огрызнулся инквизитор. — Никто не виноват. Это просто жизнь такая.
— Вот именно, — болванчиком закивала Кира, судорожно пытаясь сообразить, как бы разговор на нейтральную тему свернуть. — По крайней мере, отец тебя ведь не бросил, в кадетский корпус пристроил, карьеру обеспечил…
Инспектор обернулся так резко, что Рейсон чуть носом ему в грудь не ткнулась — пришлось отскакивать козой.
— Отец видел меня один раз в жизни, — слишком чётко слова выговаривая, ответил Тейлор. — Как раз тогда, когда мать у него выпрашивала, чтоб он меня в этот чёртов корпус, как ты абсолютно верно выразилась, пристроил. Он, как человек благородный, поспособствовал, конечно. При условии сохранения втайне наших родственных отношений. Папочка был уверен, что меня оттуда вышибут через месяц. И у него на то имелись все основания — я даже читал по слогам. И, действительно, едва не вылетел.
— Но не вылетел же! — на то, чтобы голову поднять да в лицо взбесившемуся инквизитору посмотреть смелости немало потребовалось — вся, что от рождения дана была. Но Кира всё же справилась. — И чего ты орёшь? Боишься, начну над твоей горькой судьбой рыдать? Ну так не дождёшься. По-моему, тебя есть за что уважать, а вот поводов для жалости не вижу. И спасибо за информацию. Теперь, по крайней мере, многое стало понятно.
— Чего тебе понятно? — рыкнул Тейлор и, кажется, едва удержался, чтобы не добавить парочку непечатных эпитетов.
— А этого ты знать не хочешь! — гордо вздёрнув подбородок, заявила Рейсон.
Хорошо получилось, веско. Ведьма давненько мечтала использовать эту фразочку, из какой-то синема-ленты подчерпнутую, да всё повода не находилось.
— Выкладывай! — приказал инспектор, да ещё и за плечо адвоката придержал, будто боялся, что она стрекача даст.
Правда, имелись основания Киру в трусости подозревать. Выражение физиономии у рыжего такое было: то ли вот-вот орать начнёт, то ли прибьёт на месте. А, может, медленно придушит.
— А самому подумать? — сладенько протянула Рейсон. Хотя чего уж там, поджилки у ведьмы не просто тряслись — пляски с бубнами устроили. Но и пропустить такой вкусный момент, не воспользоваться им, сил нет. — Ты, в конце концов, стал первым на своём курсе, а то и лучшим из выпускников. Академию наверняка с отличием закончил, а потом начал карьеры бешено строить — лишь бы продемонстрировать отцу, как фатально он ошибся. Ненавидишь, когда женщин бьют или унижают, сразу на защиту бросаешься. И с девочкой этой, заикой… Вспомнил, каково белой вороной жить в дружном детском коллективе? А вот одно мне непонятно: с чего такая надменность? Или это такое, потомственно-аристократичное? Положено так?
— Ваши выводы, госпожа Рейсон, ошибочны, — выдав ту самую, потомственно-аристократичную мину, заявил Тейлор. — Впрочем, как всегда.
— Да неужели? — совсем по-ведьмински прищурилась адвокат и руками неловко повела. Просто хотела кулаки в боки упереть, да в последнюю секунду спохватилась. — А мне вот что-то кажется, будто с выводами не у меня, а у некоторых особо достойных инквизиторов полный швах. Кстати, раз уж у нас такие откровенности наметились, тебя как зовут-то?
— Тейлор меня зовут, — рыкнул рыжий, если ещё и не доведённый до ручки, то находящийся крайне близко к этому состоянию, — знакомились уже!
— Только ты, таинственный наш, так и не сообщил, имя это или фамилия.
— Какая разница? Фамилия!
— Прелестно! — восхитилась адвокат. — А зовут-то тебя как?
— Что ты ко мне прицепилась?! — плавно и очень музыкально перейдя с рыка на крик, заорал инспектор. — Женевьев меня зовут! Дальше что?
Где-то за кустами, хлопая крыльями, как пустыми парусами, взлетела ворона, осыпав на землю настоящий листопад, каркнула истерично — в тишине её грай прозвучал как-то особенно укоризненно.
— Да, — кивнула Кира, — я бы такое имя тоже скрывала.
— Кто бы говорил! — инквизитор выпрямился гордо, брови нахмурил, посмотрел исподлобья — надулся, в общем. — Кирелла!
— Тоже не повезло, — согласилась адвокат, беря инспектора под руку. — Зато над твоим именем не поиздеваешься, а то меня иногда Кирочкой зовут. Представляешь, гадость какая? Кирочка! Ну чего ты стоишь? Пошли уже?
— А куда мы идём? — осторожно поинтересовался рыжий.
— Мы гуляем и обмениваемся информацией, — обстоятельно ответила Рейсон. — Солнышко светит, воздух свежий. Кстати, жениха у меня нет, и никогда не было. Про однокурсников я уже как-то рассказывала, а потом меня сразу в профсоюз распределили. Там у нас с мужчинами не очень. Ну что, идём дальше или тут стоять будем?
Тейлор кивнул, правда, не слишком уверенно. Кажется, идея «гуляния» его не очень прельщала. Хотя, наверное, он просто информацией больше делиться не желал.
***
Драматичное появление суриката номер один Тейлор, как заядлый театрал, сумел оценить по достоинству. Тощий очкарик наверняка немало времени потратил на то, чтобы мизансцену продумать. Надо отдать ему должное: нужного эффекта парень сумел бы добиться в любых декорациях, кроме разве что чистого поля. Но в антураже парка всё смотрелось очень гармонично, красиво и местами даже возвышенно.
Некромант неторопливо из-за поворота вышел, на ходу подтягивая чёрную перчатку, её же и разглядывая, инквизитора с ведьмой демонстративно не замечая. Мантию он, видимо, дома оставил: длиннополый чёрный плащ, шляпа с узкими полями и белеющая на груди рубашка, конечно, выглядели гораздо брутальнее. Сам инспектор ещё бы трость подмышку добавил, но, к сожалению, у очкарика внешность до таких деталей недотягивала и мальчишка, видимо, это понимал.
В общем, никаких нареканий к сцене «Фатальная встреча» у инквизитора не имелось. Наоборот, Тейлора так и тянуло оглянуться, разыскивая за кустами спрятавшегося тапёра[1].
— Значит, они говорили правду, — негромко произнёс некромант, остановившись точно посередине дорожки и по-прежнему рассматривая перчатку.
Не сказал, не выдал, а именно произнёс неплохо поставленным голосом. Инквизитор понятия не имел, какой из этого грызуна чародей вышел, но вот актёр бы точно получился неплохой.
— Ну, во-первых, здравствуй, — насупилась адвокатша и даже вперёд шагнула, будто собираясь защищать инспектора собственной грудью. — Во-вторых, что ты тут делаешь? И, в-третьих, чего надо?
— Мне нужно многое, — непередаваемо «мужским» голосом ответил чародей, для порядка помолчав. — Но я был уверен: они ошибаются. И ты не можешь быть такой наивной. Хотя такая наивность уже граничит с глупостью и чести даже очень порядочной девушке не делает.
— Здрасти, приплыли! — ляпнула ведьма, никак не желая прочувствовать трагизма момента. — Брен, ты заболел, что ли? Или говори по-человечески, или дальше случайно мимо гуляй.
— Он не мимо гуляет, — соскучившись, встрял Тейлор. — Он хочет открыть тебе глаза на правду и, возможно, даже набить мне морду. Не видишь разве?
— Морду? — удивилась адвокатша, да так удивилась, что задранные брови лоб складками собрали. Когда госпожа Рейсон изволила поражаться, она становилась похожа на золотую рыбку. По крайней мере, глаза пучила точно так же. Не самое милое сравнение, наверное. Но от правды не уйдёшь, да и выглядело это довольно… мило. — За что?
— Позвольте мне пояснить, юноша? — не давая некроманту рта раскрыть, вовсю веселился инспектор, у которого, вероятно, на фоне стресса, беда с настроением приключилась.
Ведь только что готов был первого встречного придушить, а тут радость жизни накатила. И девчонки, на рыб похожие, симпатичными казались.
— Я вам не юноша! — обиделся суровый некромант.
— Ну, хорошо, не юноша, — согласился Тейлор. Ради справедливости, конечно, стоило бы заметить, что очкарик моложе самого инспектора хорошо, если лет на восемь-десять. Стоило, но инквизитор на таких мелочах внимания заострять не стал. — А я всё-таки объясню. Дело в том, госпожа Рейсон, что этот даже и не молодой человек хочет сказать, будто я использую вас в своих целях. Цели же у меня, конечно, грязные и неблаговидные. Кроме того, вас слишком часто видят в моём обществе, что, несомненно, дурно сказывается на вашей репутации.
— Моей репутации? — ещё больше удивилась Кира и, для надёжности, пальцем себя в грудь ткнула.
— Вы имеете в виду, что репутации ведьмы связь с мужчиной никак повредить не может? — уточнил Тейлор. — Но я не просто мужчина, я ещё и инквизитор. А это уже попахивает корпоративной изменой, — адвокатша смутилась, потупилась, даже, кажется, ножкой шаркнула. — По крайней мере, думаю, именно к таким аргументам собирался апеллировать уважаемый некромант.
— Я не понимаю ваших намёков, — буркнул мальчишка и поднял-таки голову.
Инспектор аж присвистнул тихонько, такая ничем не замутнённая ненависть горела в роговых очках. Эдакие чувства, да какому-нибудь романтическому герою — цены бы не было. А тут, понимаешь, сурикат, а туда же. Видимо, недаром говорят, будто любовь чудеса творит.
— На самом же деле всё просто, — ни с того ни с сего опять разозлившись, процедил инспектор. — У мальчишки от ревности крыша поехала. Вот и примчался тебя спасать.
— Брен? — ахнула ведьма.
— Я вызываю вас на дуэль, — прыгающим, как воробей голосом оповестил некромант. — И пусть дальше пойдёт только один из нас!
— На магическую, что ль? — хмыкнул Тейлор. — Хочешь совет? Прими успокоительного и поспи. А лучше напейся, но потом всё равно проспись. И выкинь дурь из головы. Потому что при любом раскладе дальше пойду я, а ты вприпрыжку побежишь в кутузку.
— Мёртвый инквизитор всё равно труп. А трупы открывают рот только по моему приказу, — сквозь зубы прошипел чародей.
Странно, но вот эта его фраза пафосной не показалась. Угрожающе у мальчишки получилось, пугающе даже. Не до мокрых подштанников, но озноб по позвоночнику продрал.
— Да стой ты, придурок! — заорал инспектор.
Естественно, предупреждение, как и любое другое, опоздало. Чужая воля — не магия, не сила — ударила в грудь вполне ощутимо, будто бревном огрели. Для того чтобы сломать приказ: «Не дыши!» — пришлось всерьёз напрячься. Потом ещё и на коленях постоять, самому хватая ртом воздух рыбой. А вот чародей даром драгоценного времени не терял. В парке потемнело, будто небо тучами затянуло, хотя оно просто выцвело, стало похоже на старую тряпку. И температура сразу градусов на десять упала.
Земля под ладонью инквизитора зашевелилась, потекла между пальцами мелкой-мелкой пылью. Голоса мёртвых, откликнувшихся на чужой зов, не слышались, а скорее чувствовались эдакой щекоткой под волосами, но были вполне различимы: собаки, кошки, старик, вполне молодой человек, девушка тоже молоденькая, но умершая очень давно, почти в прах рассыпавшаяся. Интересно, что это у них в этом парке творится такое?
Хотя, наверное, ничего особенного. Парк как парк, мало ли тёмной ночью меж кустов делается?
Инквизиторский щит развернулся почти без хозяйских усилий. Вырвался наружу, где-то под желудком привязь оборвав. Развернулся, раскрылся, как зонт, снося чужую силу, в клочья разрывая, в безвредные мыльные пузыри.
Небо мгновенно посветлело, и пар изо рта больше не валил. Тейлор крякнул болезненно, встал, деловито отряхнул колени, старательно отворачиваясь от валяющегося чародея.
— У тебя щека раз-зодрана, — почти прошептала адвокатша, заметно заикаясь. — Это веткой. Они летали… То есть, пролетели и листья ещё…
Инспектор провёл ладонью по лицу — мокро, действительно кровь. Прижал к скуле воротник мантии.
— Сама цела?
— Я? Я да. Он меня… То есть…
— Ладно, пошли, — поморщился инквизитор. — Пошли, говорю, — прикрикнул. — Ничего твоему ловеласу не сделается! Отлежится и домой пойдёт.