— Вот куда так торопиться? — с досадой бросила Мариэта. — Там защита стоит от непрошенных визитёров.
— А предупредить не могла? — на женщину взирала сердитая, в синих пятнах, с опаленными волосами и бровями физиономия «сдачи».
— Я не успела! Потом, ты же не у себя в замке, а в доме мага. Мог бы и сам догадаться, что на ценной вещи стоит охранка. Это, кроме того, что невежливо лезть без разрешения в чужие сундуки.
— Что ты туда поставила? — надо же, а глаза-то у графа синие-синие. Под цвет её краске. Хотя, нет. У него глаза синие, как колокольчики, как она раньше этого не заметила? Такой редкий цвет! А её краска ближе к цвету васильков.
— Что ты поставила в охранку? — недовольный голос покупки вернул из ступора.
— А? А! Если крышку трогает чужой, то срабатывает заклинание, оно активирует капсулу с синей краской.
— С краской? — подозрительно переспросил мужчина. — Где у тебя зеркало? А огонь откуда? Ты хотела сжечь того, кто откроет крышку?
— Нет, что ты, только напугать и пометить. А огонь — наверное, я, немножко, слишком много вложила силы. Не рассчитала чуть-чуть.
— Чуть-чуть? Неси зеркало! — ощупывая пригоревшие волосы и пятнистое лицо, проревел граф.
Мариэта решила, что субординация подождет, и принесла небольшое зеркальце.
— Единый…
Граф отодвинул руку с зеркалом подальше, чтобы отразиться всем лицом, а не фрагментами, и оценить масштабы бедствия в полной мере.
Что сказать — зрелище было впечатляющее. Детей, больных ветрянкой видели? Вот, тот же самый вид, за исключением цвета пятен. Плюсом обгоревшие брови и волосы.
— Надо немедленно всё это смыть!
— Я сожалею, но в краску я добавила усилитель, так что, смыть её ничем невозможно.
— ??? Мне что, теперь всю жизнь ходить в синий горошек?
— Нет, она сойдет сама! Через пару месяцев…
— Ы-ы-ы!!! За что мне всё это?? Ты понимаешь, что в таком виде я нигде не могу показаться?? — граф, отбросив зеркало, которое, к счастью, упало на кровать и не разбилось, принялся бегать по комнате.
— Не вижу проблемы, — Мариэта схватила стеклышко и убрала подальше, пока раб не расколотил его. — Пока я собираю деньги, а ты работаешь на участке, краска сойдет.
— Ты это специально подстроила!!!
— Как я могла предугадать, что ты полезешь в сундук? Вот книги, изучай, если мне не веришь, — женщина достала три книги и положила их на стол.
— Грах знает что! На вестник у тебя деньги найдутся?
— Сейчас — нет ни медяшки. А что ты хочешь?
— Как — что? Написать домой, чтобы приехали с деньгами. Не желаю тут оставаться ни одного лишнего дня! Не смотри так — я заплачу тебе втрое от того, что ты на меня потратила и на работника дам. Наймешь кого-нибудь, когда я уеду.
— Михаэль, ты такой дурной на самом деле или это у тебя от пережитого в голове всё смешалось? — тихо спросила Мариэта. — Тебя кто-то опоил и выбросил порталом в загон работорговца. Думаю, расчет был на то, что память ты потеряешь совсем, но где-то просчитались с дозировкой. Представь, очнулся бы ты без памяти, где бы сейчас был и что делал?
Граф перестал возмущенно пыхтеть и задумался.
— Ясно же, что проделать такое с тобой мог только тот, кому ты доверяешь, раз подпустил близко и вместе с ним принимал пищу или питьё. Тебя убрали, а тут ты шлешь вестник, что жив и хочешь домой. Сам догадаешься, что с тобой сделают, пока ты беспомощен или мне продолжать?
— Сам догадаюсь, — буркнул мужчина. — Ты права, пока я не выяснил, кто меня предал, воскресать и возвращаться мне нельзя. Но, сидючи здесь, я ничего узнать не смогу, только время потеряю. Дома, если меня сочтут умершим, графство примет следующий наследник.
— Пока ты не можешь пользоваться магией, ты так и так ни на что не способен, — возразила Мариэта, — хоть в Адижоне ты сидишь, хоть в свой замок вернешься. Только здесь ты в безопасности, никто не добьёт, а объявись ты в Империи, тебя легко снова скрутят и теперь уже упрячут навсегда. Тело не нашли, поэтому объявить тебя умершим смогут не раньше, чем через полгода.
— Три года. По закону, если нет тела, то человека могут признать умершим только через три года. Двоюродному брату придется подождать.
— Тем более. Значит, наследник — твой кузен? Может быть, он и устроил тебе эти каникулы?
— Не думаю, у нас с ним всегда были хорошие отношения, — задумчиво проговорил Михаэль.
— Послушай, я повторяюсь, но это на самом деле выход для нас обоих! — Мариэта протянула руку и задела графа за рукав. — Несколько месяцев ничего не изменят — ты уже пропал из дома, кстати, когда это произошло?
— В Травень.
— Два месяца назад, — покачала головой женщина. — И всё это время ты был у того рабовладельца, в чей загон тебя подкинули? Ладно, об этом позже. Смотри — ты живешь здесь в качестве моего двоюродного брата, расчищаешь мне землю, ведь все соседи считают, что ты приехал мне помочь, а я варю зелья и собираю монеты. Тебя никто не ищет, а если и ищет, то не здесь и не кузена простой травницы из Адижона. Когда деньги будут собраны, я найму повозку, и мы поедем в столицу. Там выберем мага, он снимет с тебя ограничитель, и ты будешь свободен во всех смыслах. Твой враг уже успокоился, считает, что ты сгинул насовсем, и тебе не составит труда, вернув магию, тайно перенестись в Империю и расследовать, кто тебя похитил.
— Да, — после некоторого раздумья, произнёс Михэ, — этот план достаточно жизнеспособен. Но не забывай, что у меня есть друзья, император, наконец. Меня будут искать, и тщательно.
— Пусть ищут. Полагаю, тот, кто тебя устранил, будет в первых рядах. Но проследить путь от загона работорговца в Андастане до домика травницы в Тропиндаре прочти невозможно. Кстати, как ты оказался у торговца травами?
— Толком не помню. Меня морили голодом и били, потом кому-то продали. Там тоже били. Куда-то везли, — граф помотал головой, — Нет, не помню. Может быть, позже память вернется.
— Если не вернется — не страшно. Это не те воспоминания, которые надо беречь, — негромко ответила женщина.
— Ты права. Конечно, мне совершенно не хочется копаться в земле, но если нет другого выхода — это отличное прикрытие. Ещё и краска! Что подумают соседи, когда увидят меня с синими пятнами?
— Я скажу, что это откат от очень сильного и редкого зелья, которым я тебя вытащила с того света. Пятна сойдут через пару месяцев, зато никто не будет тебя рассматривать и намекать на близкие отношения.
— ??? Ты же говоришь, здесь строгие порядки?
— Они строги, это верно. Но тут у многих есть взрослые дочери, и кто-нибудь из матерей обязательно попытается отбить тебя у невесты, пристроив свою дочь в жёны имперцу.
— Понятно. Давай, я умоюсь, ты прибери тут и сделай нам горячий отвар. Надо спокойно поговорить.
Через три четверти оборота, притихшие и освеженные, они сидели за столом и потягивали из чашек. Михаэль время от времени бросал в рот кусочки печенья, которое сам и крошил, перебирая пальцами в корзинке с выпечкой, Мариэта просто наслаждалась покоем и напитком, ожидая, когда мужчина заговорит.
— Мы плохо начали, и, признаюсь, не по твоей вине, — наконец, отмер граф. — Итак, начну сначала. Не думаю, что тебе нужно всё это знать, но мне надо выговориться, может быть, тогда я и сам смогу понять, как всё произошло.
Михаэль провёл рукой по волосам, зацепился за обгоревшие пряди, скривился, и вернул руку в корзинку с печеньем.
— Я — второй сын, меня с детства готовили к службе императору, поскольку титул и замок переходили моему старшему брату Елиазару. Он с рождения был — Его Сиятельство и милорд, а я всегда только Его Милость и лорд, но это меня мало волновало. Хотя изучать нам приходилось одинаковые предметы, и учителя были строги к обоим, с Лиазара требовали в три раза больше, чем с меня. Наследник должен был быть во всём безупречен.
Какое-то время я успешно отлынивал, но однажды отец грустно сказал мне:
— Сынок, у Лиазара будет титул и богатство, ты же всё должен заработать сам. Поэтому, если не станешь прилежно учиться, то никогда не сможешь сравняться с братом.
— Это несправедливо! — вскричал я, — Лиазару все досталось просто так, а я тоже твой сын, но остаюсь ни с чем!
— Сынок, не мной придуманы правила! Старший получает не только привилегии, но и большую ответственность. На нем лежит обязанность жениться — на подходящей по магии девушке, и родить детей, причем, его никто не спросит, нравится ли ему эта девушка и хочет ли он жениться. Исполнится двадцать пять лет обязан в течение пяти лет найти жену и родить первенца. А одарённых девушек с подходящей стихией мало, приходится следить за каждым испытанием, договариваться со жрецами. Речь о симпатии и близко не идёт — лишь бы успеть первым. И на старшем сыне лежит обязанность защищать свой род, а если потребуется, то и Империю. Может быть, даже ценой своей жизни. В отличие от брата, ты волен сам решать, кем стать, где и чем заниматься. Также, ты сможешь сам выбрать себе девушку, которая станет твоей женой. А ещё ты можешь поступить на службу и заработать себе и титул, и богатство.
Михаэль отхлебнул отвар.
— Я задумался, и с тех пор стал учиться гораздо усерднее. С братом мы всегда были дружны, я не завидовал ему, наоборот, считал, что мне повезло родиться вторым. В его жизни было столько ограничений, что, казалось, она вся состояла из запретов.
— Между вами большая разница?
— Два года. Год назад Лиазар женился, отец передал ему почти все свои полномочия, ждали только рождения наследника, чтобы передать и титул — отец решил уйти на покой, уехать в дальний замок и попробовать пожить для себя, без дворцовых интриг, без забот и обязанностей. Но случилось непоправимое. Моя невестка уже была беременна, месяца три, кажется. Она просилась съездить в её родной дом, повидать родителей, ты же знаешь, что в Империи маги- аристократы живут довольно закрыто и предпочитают не посещать районы с бездарным населением? И бездари на территории, где живут одарённые, просто так не попадают?
Мариэта кивнула.
— В общем, Гвинет ныла-ныла, а у Елиазара, как специально, дела навалились, не вырваться, и отец не выдержал, предложил сам свозить. Невестка не обрадовалась, она с мужем хотела — показать его родне. Мол, потом ей никуда не выехать, а дома она полгода не была — как в Храм ушла. В общем, выкроил Елиазар день, но отец уже настроился, так с ними и поехал. Гвинет уговорила брата взять безлошадную карету, хотела перед своими соседями и родными покрасоваться. Слышала про такую?
Мариэта неуверенно пожала плечами:
— Где-то слышала, но я никуда не езжу, а здесь, ни у кого нет.
— Брат купил. Удобно — не нужны лошади, конюшня, конюх. Два кристалла — заряжаешь и едешь, куда надо. Только в этот раз что-то пошло не так — она взорвалась. Вернее, кристаллы. Брат, который сидел за управлением, умер на месте, отца сильно покалечило, он перестал дышать до приезда целителя. А Гвинет выжила, но потеряла ребенка.
— Какой ужас!
— Да, — согласился Михаэль, — до сих пор удивляюсь, как с ума не сошел. Одним махом потерял всех, кто мне был дорог и из лорда стал милордом. Лучше бы я так и оставался лордом…
— Всех потерял? А мама?
— Мариэта, ты, как будто не знаешь, что жёны магов ничем, кроме себя не интересуются? Мама жива, но у нас с ней нет ничего общего. Конечно, ей сообщили, что погибли муж и старший сын, но единственное, что её интересовало — как это отразится на её жизни.
— Конечно, сначала женятся, чуть ли не насильно, потом отнимают дар, затем оплодотворяют и ссылают на женскую половину. Детей забирают. Жену навещают тогда, когда решают еще одного ребенка завести. И после такого удивляются, почему женщина не волнуется из-за, по сути, чужих ей людей? — буркнула Мариэта.
— Не нами так заведено, — возразил Михаэль, — да и не все так строго держат жён. Например, Лиазар Гвинет баловал, она жила в его покоях. Ладно, не будем сейчас обсуждать обычаи и правила моего сословия. Погибших похоронили, Гвинет долго лечилась, месяца три целители от неё не отходили, но, наконец, она выздоровела. И когда это произошло, то прибыл император, нотариус, кузен и ещё несколько более дальних родственников.
— Император запросто посещает каждого своего подданного?
— Графы Гроув — не каждый подданный! — вскинулся мужчина. — Мой отец хорошо послужил стране, брат тоже успел немало, поэтому нет ничего удивительного, что Его Величество счёл необходимым почтить их память, и приехал на оглашение завещаний.
Мариэтта подняла руку в знак того, что молчит и больше не перебивает.
— Отец в своём завещании, предсказуемо, всё оставлял Елиазару, небольшой замок в провинции — мне. Что-то из оружия, каких-то лошадей, сколько-то кристаллов. Матери он выделил пожизненную долю, которая после её смерти поровну делится между мной и Лиазаром. В общем, ничего удивительного. Вторым открыли завещание старшего сына. Не знаю, под влиянием какой жидкости он его составлял, но этот… брат… наследником титула и земель назвал своего ребёнка от Гвинет. Если же, по какой-либо причине, он погибнет — не родится или умрет впоследствии, то титул и всё остальное переходит ко мне, с условием, что я женюсь на Гвинет.
— О! — не удержалась Мариэта.
— Угу, — кивнул Михаэль. — Левиратный брак! Откуда Лиазар его выкопал, это правило не применяли, наверное, тысячу лет, и зачем ему это — понятия не имею. Магию у Гвинет он уже забрал, значит, этим браком он лишал меня возможности стать сильнее или жениться по взаимной симпатии. Да, не смотри так, мне, как второму сыну можно было мечтать встретить когда-нибудь одаренную девушку, которую я полюблю. Благодаря завещанию брата, такую возможность, пусть призрачную, у меня отняли.
— Да, странное условие. И что дальше?
— Очень странное! Если он боялся, что жена останется без средств, это невозможно. Даже если муж забыл упомянуть супругу в завещании, ей положена вдовья доля, имперский пристав следит за соблюдением законов. Титул и земли и без воли брата переходили ко мне, но эта бумага всё перевернула. Теперь, чтобы стать графом Гроув, я должен был жениться на Гвинет.
— Она тебе не нравилась?
— Она — жена моего брата! Я с трудом, но могу понять, почему в семьях простолюдинов заведено, чтобы младший донашивал за старшим одежду — у них, просто, нет лишних денег. Но мы-то не нищие, и я хотел бы свою собственную жену, у которой я буду первый, которая отдаст мне магию, а не «донашивать» то, что оставил брат! — граф вскочил и забегал по комнате, потом покачнулся и поспешно опустился на стул. — Всё-таки, силы ко мне еще не совсем вернулись.
— Удивительно, правда? — с сарказмом произнесла Мариэта. — Целый день прошёл, как ты вернулся с того света, а до этого был неоднократно избит, питался чем попало и не досыта, плюс, магия запечатана — и до сих пор чувствуешь слабость. Безобразие. Сейчас принесу укрепляющий настой.
Мужчина опять взъерошил волосы, с раздражением дернув опалённую прядку.
— Пей! — женщина всунула ему в руки чашку. — Лучше залпом и посидеть пол оборота.
Граф послушно осушил посуду и продолжил:
— В шоке были все, включая Его величество. Но завещание оказалось составленным по всем правилам, поэтому у меня было только два выхода — выполнить его условия или отказаться от наследства.
— Судя по тому, что ты представился, как граф Гроув…
— Да, — вздохнул Михаэль, — я женился на Гвинет.
— И сейчас она там одна? А если она опять беременна?
— Всё может быть, брак настоящий, — пробормотал граф, — хоть я и не усердствовал. Не думаю, что Гвинет одна, с нами жил кузен, он так и не уехал после похорон, и всячески нас поддерживал.