До конца рабочего дня я бездельничала в комнате отдыха, радуясь, что Жерар на горизонте так и не появился. Домой ушла в числе первых, озадачив тем самым охранника.
Квартира встретила хозяйку тишиной и чистотой. Я порадовалась тому и другому, прожевала доставленный из подпространства последний кусок сыра, запила его водой и легла спать.
А на следующее утро, едва я появилась в кабинете, Дарик сообщил, что заходил Саныч.
Врач от бога, мужчина попал к нам из середины двадцать первого века, адаптировался быстро и сделал карьеру от простого доктора до заведующего нашим госпиталем.
— Ну что, — кисло улыбнулся Саныч, едва я вошла в кабинет, — поздравляю: Сара очнулась и хочет тебя видеть.
— Как-то нерадостно ты это объявляешь, — я села в кресло, внимательно посмотрела на собеседника. — В чем подвох?
— В чересчур длительной реабилитации. Иди, сама увидишь, о чём я. И не жди от подруги многого.
Вот с таким странным напутствием я зашла в палату к Саре. Хотя, конечно, назвать помещение палатой было сложно: скорее комната напоминала древнюю спальню века девятнадцатого-двадцатого: мягкая мебель, занавески на окнах, картины на стенах. В нынешнем мире так не живут даже самые ярые сторонники возврата к корням: слишком муторно всё это убирать, даже домовые возмущаются. А если учесть, что далеко не у всех семей есть эти пушистые помощники, становится понятно, почему народ массово переходит на систему 'умный дом'.
Подруга сидела на обитом синей парчой диванчике. Бледная, измождённая, с чёрными кругами под глазами, она больше была похожа на шаолиньского монаха, чем на ту Сару, с которой я выросла.
— Лизка, — слабо улыбнулась подруга и сделала попытку подняться. Не получилось — сил не хватило.
Я нахмурилась, села рядом, прижала к себе слабое тельце.
— Ты когда ела последний раз? Мне Санычу выговор сделать?
— Я не хочу, Лизка… Я… Лиз, ты в магию веришь?..
Пальцем у виска я не покрутила только потому, что обе руки были заняты.
— Сара, тебе Дарика позвать? Я прикажу — он кабинет бросит, появится здесь и доступно объяснит, что магия есть глупые бабские предрассудки.
— А сам он не магия? — слабо усмехнулась подруга.
— Сам он — последствия радиации. Сара, не глупи. Ну какая магия?
— Мальчишек взяли? — Сара отстранилась и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Кого? — не поняла я, сбитая с толку переменой темы.
— Дирка и Рика.
— А, да, — сообразила я. — Их поймали. Они клянутся, что и пальцем тебя не тронули.
— Правильно, не тронули. Помню, мы с ними поругались насчёт контрабанды, я выскочила на улицу, пробежала несколько шагов, и всё, темнота, — подруга сглотнула, помолчала немного и продолжила. — Пришла в себя в комнате. Вокруг — феи, сильфы, эльфы. Все летают. Как звёздочки, когда головой о тяжёлое ударишься.
Ироническое сравнение мне понравилось. Значит, подруга пошла на поправку, если сама над собой готова была смеяться.
— Знаешь, меня там как пленницу держали. Руки-ноги не связывали, но не выпускали никуда. Еду мне голем приносил, настоящий, я даже трогала его…
— Чипы в порядке были? — нахмурилась я.
— А? — отвлеклась Сара. — Думаешь, галлюцинация? Но ничего не сработало.
— Видимо, не распознали галлюциноген. Так что, позвать Дарика?
Подруга улыбнулась и покачала головой.
Домой я пришла поздно, мрачная и злая. На кухне сидел Жерар. Молчал, как обычно. Я мысленно довольно потерла руки и, не снимая ни брюк, ни блузки, направилась к столу. Села напротив, выпила стакан воды.
— Или я схожу с ума, или нас кто-то исследует, — поведала я приятелю.
На меня посмотрели так же, как несколько часов назад я смотрела на Сару.
— Ты пила? — хмуро спросил Жерар.
— Чиста, как стёклышко, — дёрнула я плечом. — Ты же знаешь, мои чипы только на работе срабатывают, спасибо отцу.
— Тогда что за чушь?
— Если бы чушь, — фыркнула я. — Ты хоть раз слышал, чтобы наше оборудование давало сбой в прошлых веках?
— Нет, но это не значит, что подобное невозможно.
— А эльфы, големы, феи, сильфы? — подняла я бровь. — Они возможны? Да не смотри на меня, как на дуру. Я с Сарой общалась сегодня.
— Она всё вспомнила?
— Угу. Лучше бы не вспоминала. Жерар, понимаешь, она уверена, что видела магических существ. А я считаю, что это был наркотик, не вызывающий привыкания.
— Такого не бывает, — покачал головой мой собеседник.
— Сейчас, в двадцать седьмом веке, нет. А в тридцатом? Тридцать пятом? Сороковом?
— То есть ты хочешь сказать, что там, в далёком будущем, есть своя академия по изучению истории, и Сара наткнулась на такого 'временника'? — скептически уточнил приятель.
— А я другого объяснения не вижу. Не в магию же верить.
Мужчина тяжело вздохнул.
— Лизка, давай тебе последнюю модель чипа поставим. Будешь пить без похмелья не только на работе, но и вне её.
— Сопьюсь, — буркнула я и пошла спать.
Глава 6
Через несколько дней Жерар наконец-то съехал, не пытаясь уговорить меня продлить срок проживания, в квартире снова стало тихо и одиноко, моя ипотека уменьшилась вдвое, в общем, я перевела дух, решила, что правы были древние, учившие: 'Всё, что ни делается, к лучшему', и на радостях позвала к себе Сару. Подруга к тому времени уже вышла из лазарета, немного пришла в себя и даже начала улыбаться.
Безалкогольную вечеринку устроили в мой выходной, обе, вспомнив историю, оделись в лёгкие цветастые пижамы, решив возродить традицию пижамных вечеринок, и по-турецки уселись на пол в моей комнате. Здесь с 'умным домом', в отличие от кухни, договориться ещё можно было, и пол, если того хотелось хозяйке, оставался без мебели.
— Тебе стажёра ещё не назначили? — я разлила по двум тонким фарфоровым чашкам семейного сервиза зелёный чай и подала одну гостье.
— Вроде бы назначили, — пожала плечами Сара, — но лично мы ещё не знакомы. Какие они, эти стажёры, Лизка?
— Раздолбаи, — проворчала я. — Жерар воет от своей Жанны, смотрящей на него глазами влюблённой кошки, я готова прибить Алекса за дурь в башке. А эти попаданцы? Сара, ты с кем успела столкнуться: с индейцем, эскимосом или крестьянином?
— Не поверишь, с византийцем, — улыбнулась подруга, — милый такой дядечка в далматике и штанах.
— В далматике? — удивилась я. — Это откуда ж они его вытянули?
— Я так поняла, портал не закрыли. А наш попаданец решил полюбопытничать.
— Боги всех миров, — обречённо закатила я глаза, — их вообще чему-нибудь учили?
— Прекрати, Лизка, — усмехнулась Сара, — на каждом потоке есть несколько подобных персонажей.
— Угу, — проворчала я, наливая в свою чашку уже третью порцию чая, — только не все они попадают на практику в академию…
— Значит, руководство решило дать шанс большинству выпускников, — подруга развернула плитку тёмного шоколада с миндалём, отломила дольку и начала с наслаждением жевать, — всё наладится, увидишь. Втянутся, сработаются.
— И притащат в будущее толпы попаданцев, — я последовала примеру гостьи — пара долек отправилась в рот.
— Что у тебя за бзик такой? — недоумённо приподняла брови Сара. — Начальство вроде ничего против этих людей не имеет.
— Да потому что каждый из них — это точные знания о прошлом, о быте как минимум, и ради этих знаний несчастные люди лишаются налаженной жизни, общения с родными, привычного окружения… — я передёрнула плечами. — Это как нас с тобой закинуть куда-нибудь к неандертальцам или древним грекам. Выжить, может, и выживем, но будем ли счастливы?
О новой командировке начальство объявило нам с Алексом через три дня. Россия, начало девятнадцатого века. У напарника горели глаза. Я же скептически поджала губы. Не нравилась мне та эпоха, ох не нравилась. И вовсе не расслоением общества, а скорее поджидавшими некоторых неучей опасностями. Попробуй, будучи низкого ранга, в деревне не так себя поведи, могут и физическую расправу учинить. Мне-то, с моими знаниями и опытом, бояться было нечего, а вот Алекс… Его снова сделали бастардом, причём непризнанным, — видимо, на чистокровного аристократа парень никак не тянул, — а значит, и общаться ему пришлось бы большей частью со слугами и крепостными.
— Да помню я и этикет, и правила поведения с крепостными, — насупился напарник, услышав о моих сомнениях, — и во Франции я всего дважды облажался! Лизка, я, между прочим, одним из лучших на курсе считался!
Я раздражённо повела плечами:
— Два раза, да, всего два раза. Да тебя после первого же надо было назад отправить. Одним из лучших, говоришь? Надеюсь, худших в академию не направили?
— У нас недобор был, — покраснел парень.
— Потрясающе. Хочется верить, что, когда мы вернёмся из этой командировки, здание будет стоять на месте! И желательно целое!
Мальчишка буркнул что-то себе под нос насчёт недоверчивых напарников и поплёлся переодеваться.
Наряженные в серые длинные, до пола, робы, мы с Алексом зашли в нужную кабинку в портальной комнате и уже через пару-тройку секунд оказались в небольшом поместье недалеко от Санкт-Петербурга. В отличие от Франции, здесь никаких трупов на полу не оказалось. Обычная глухая комната с деревянным полом, полным отсутствием мебели и выкрашенными в белый цвет стенами.
— Я - Елизавета Голубева, — повернулась я к напарнику. — Ты — Сашка. Никакой фамилии у тебя нет. Слуги в поместье не живут. Три-четыре раза в месяц здесь появляется уборщица — наш человек. Всё. Легенду помнишь?
— Помню, — кивнул парень. — Дом пользуется дурной славой из-за странных смертей, произошедших тут лет десять назад. Но наследница, Елизавета Голубева, пусть редко, всё же здесь появляется. Обычно — одна, не считая служанки. Кстати, она тоже наша?
— Да, в этом времени мы можем рассчитывать только на неё и на приходящую уборщицу. Всё. Если что-то пойдёт не так — на тебе браслет. Сразу же вызывай 'чистильщиков'. А теперь — наверх. Глашка должна уже разбирать вещи в моей спальне. Она прибыла за час до нас.
Служанка, высокая плотная брюнетка лет тридцати, в этой командировке откликавшаяся на Глашку, закончила раскладывать вещи и теперь сидела на постели в ожидании нас.
Сдержанно кивнув молодому и неопытному парню, она посмотрела на меня.
— Теперь что?
— Сейчас вечер, выезжать куда-либо смысла нет, — пожала я плечами, садясь в вычурное кресло напротив кровати, — поэтому едим и спим. Завтра, с утра пораньше, мы с тобой поедем с визитом. Алекс останется дома. И не сопи. Мы едем к дальнему родственнику, мужчине. Появление Глашки там оправданно. Твоё — нет. И запомните: нам нужно найти и переправить домой ценную рукопись двенадцатого века. Через год она должна погибнуть с пожаре. Чем быстрее найдём, тем быстрее вернёмся. Вопросы?
Вопросов не было, поэтому мы спустились на кухню и втроем поужинали привезёнными продуктами. Сыр, яйца, хлеб, молоко — не очень-то питательная еда. Зато никто чужой не придерётся.
Поднимаясь в свою спальню по широкой деревянной лестнице, я прислушивалась к скрипу ступенек и гадала, какая из них провалится подо мной первой. Ничего хорошего от этой командировки я не ждала, и чудно будет, если все трое отделаемся только синяками и переломами…
Дурное предчувствие не отпускало меня и ночью: во сне я стреляла из лазерной пушки по динозаврам, летала на одушевленных каруселях, то и дело клацавших зубами возле моих ног, и пыталась выбраться из лабиринта под землёй.
Разбудила меня Глашка.
— Кошмары? — сочувственно спросила служанка, раскрывая тяжелые гардины и впуская в комнату первые солнечные лучи.
— Угу. Давно не было, — я потянулась, не вылезая из-под одеяла. — Сильно я кричала?
— Ну… У Сашки до сих пор зубы от страха стучат.
Класс… Ещё не хватало сделать мальчишку психом…
Поели на кухне, всё тот же хлеб с сыром и молоком. Напарник нервно вздрагивал от любого моего движения и постоянно косился в сторону холла. То ли тоже беду ждал, что ли самому привиделось что-то дурное.
Когда в коридоре послышался звук шагов, вздрогнули мы трое. Кого ещё могло принести утром ранним?
— О, вы приехали? А я вас только сегодня, после обеда ждала, — широко улыбнулась, входя в комнату, миловидная шатенка среднего роста. И тут же нахмурилась. — Что-то не так? Смотрите, как будто мертвеца увидели.
— Ленка, у нас чуть сердечный приступ не случился, — буркнула я, узнав стационарного агента, ту самую уборщицу. Ленка жила здесь уже не первый год, обзавелась семьёй, детьми, в общем, вжилась в роль и возвращаться домой не собиралась.
— Что, тоже дурное чуете, — старательно подражая местному говору, спросила агент и поставила на стол кувшин с молоком. — Вот, недавно из-под коровы.
Не обращая внимания на шокированный взгляд Алекса, я развязала тряпицу, которой был накрыт кувшин, и жадно прильнула к горлышку. Боги, какая вкуснота!
— Вот, наконец-то здоровой еды поедите, — с умилением наблюдая за опустошением посудины, заметила агент.
— И заразитесь уймой местных болячек, — буркнул недовольно напарник.
— Это с чипом-то? — насмешливо изогнула бровь Глашка. — Чему вас вообще учили?
Вот, я тоже постоянно задавала этот вопрос. Пацан предсказуемо обиделся, впрочем, я снова не обратила на его реакцию внимания.
— Ленка, какие слухи ходят? — поинтересовалась меж тем моя служанка, сноровисто убирая со стола.
— Да ничего из того, что могло бы вас заинтересовать, — мотнула головой женщина и присела на грубо сколоченный табурет. — Единственное, поговаривают, в столице демоны объявились.
— С рогами и копытами? — не удержавшись, едко поинтересовался Алекс.
— С чёрными лицами и хвостом, — отрезала Ленка.
— Чёрными? — я сделала последний глоток, перевела дух, вытерла матерчатым полотенцем рот и только тогда вмешалась в разговор. — Негры? Арабы?
— Да если бы. Давненько у нас заморских гостей не было. Народ, что из столицы вернулся, утверждает, что демоны те по-русски без акцента говорили.
— Чёрные, но без акцента? — нахмурилась я.
— Именно. И поди пойми, как такое может быть.
— Маска, — пожал плечами парень. — Что? Что вы так смотрите?
Мы, три женщины, переглянулись. Вполне возможно, что и маска. Вот только кто и почему хотел быть не узнанным? Да, могла развлекаться местная молодежь. Но… Моя паранойя снова заорала благим матом.
— Ты говорила, у них был хвост, — припомнила Глашка.
Ленка кивнула.
— Там даже не хвост как таковой. Народ божился, что за ними след тянулся, как после коней, по пыли проскакавших, остаётся.
Именно об этом хвосте я и размышляла, пока агент одевала меня в спальне по местной моде. Я терпеть не могла корсеты, увы, и в этом веке, одеваясь в стиле ампир, приходилось носить их, пусть и не полные, пусть бюстье… Платья с высокой талией делали меня похожей на пугало с навешенной на него рваниной. И всё же приходилось терпеть. Сорочка на тело, тот самый бюстье, следом — белоснежное муслиновое платье с длинными рукавами, поверх — лёгкая шаль, на ноги — чулки, затем — атласные туфли на завязках, похожие на античные сандалии, на голову — светло-коричневую шляпку 'кибитку', на руки — длинные шёлковые перчатки. Осталось взять ридикюль, и образ будет считаться законченным.
Сама служанка оделась как можно проще: в серую льняную рубаху, препоясанную широкой лентой под цвет, якобы подаренной госпожой, и длинную, до пят, юбку тёмно-коричневого цвета. На ноги — старые разношенные туфли, на голову — чепец. Походка поменялась вместе с одеждой. Я только мысленно языком поцокала в восхищении: была симпатичная женщина, стала чучело чучелом. Но оно и верно: чем меньше на неё внимания обратят, тем больше сможет увидеть и услышать…
— Ну, с богом, — пробормотала Ленка, открывая дверцу кареты и помогая мне залезть внутрь.
Экипажем правил сын агента, Митька, высокий угрюмый парень лет четырнадцати. Откинувшись на подушки, предусмотрительно уложенные в салоне, я приготовилась к долгой тряске. Свободно говорить мы с Глашкой в таком месте не могли, а значит, все, что оставалось, — это попытаться разложить по полочкам известные факты.
Когда троим опытным агентам и одному юнцу не нравится одна и та же ситуация, стоит задуматься, что именно с ней не так. Но то-то и оно, что никаких конкретных фактов у меня не было. Демоны в чёрном и с хвостом? Да мало ли, на самом деле, кто и где развлекался из дворянских сынков. Дурные сны и предчувствия? Да не смешите мои тапки! Попробуй я у начальства с подобным заявлением объявиться. Мне сразу же отпуск выпишут. За свой счёт. Где-нибудь в веке десятом. Или седьмом. Можно и до нашей эры. Так что оставалось только вспоминать опыт путешествия по 'Земле изначальной' и двигаться с той же осторожностью, что и там. Хотя в зоне катастрофы всё же было больше определённости…