Стуча ногами по лестнице, задирая юбку, как звезда кордебалета, я скакала наверх. Проведя нехитрые математические расчеты, я поняла, что восемь ног лучше, чем две. На целых шесть ног!
Я решила поднажать. Сначала я поднажала на нервную систему. Та в свою очередь поднажала на все остальное.
— Представь, что в замке — единственный туалет! И ты бежишь в него! — подбадривала я себя.
Дорогу я не разбирала. И снесла какой-то горшок. Мельком взглянув на черепки, я успокоилась. Легко слеплю такой же! Хоть из детских какашек!
— Постой! — кричала я, потеряв пауканчика из виду.
Я пыталась понять, куда он подевался. И что вообще произошло? Откуда такая странная реакция? Что его так напугало?
— Чего ты боишься? — прошептала я, в надежде. — Выходи, не бойся!
Я увидела прикрытую дверь. И распахнула ее. Черная лестница вела куда-то наверх. Ну, няня! Давай!
— Ух! Ух! Ух! — выдавала Мери, тренируя свой поппинс.
Выскочив на площадку, я поняла, что это — тупик. Помещение выглядело заброшенным. И явно нежилым. Везде висела паутина. Обычная.
— Малыш, выходи, — прижала я руки к груди. — Выходи, мой маленький!
Маленькая тень метнулась вдоль стены. Попалась пушистая попа!
В комнате было темно. Но свет шел почему-то снизу. В полу был круглый люк — витраж.
Я прислушалась, слыша голоса. «… в государственных интересах!», — отчетливо донеслось до меня.
— Ваше величество, вы, конечно, вправе решать этот вопрос самостоятельно, — послышался учтивый голос. — Но вам стоит подумать над нашим предложением.
— Если это — единственный вопрос, который вас волнует, можете расходиться, — послышался знакомый голос. И вздох.
— Подумайте сами. Есть наследник. Но его никто ни разу не видел! — горячо доказал какой-то мужик. — Ни мы, ни люди. Мы понимаем, что он слаб здоровьем. Но это — не повод прятать его.
— Родите своего, своего и показывайте. Хоть каждому в лицо тыкайте, — в голосе Риордана слышалась скрытая враждебность.
Паукан был зажат в угол суровой няней. Он дрожал и смотрел на меня перепуганными глазами. Неужели я так плохо выгляжу?
— Тише, — протянула я руку. И улыбнулась. — Не бойся…
Паукан юрко пробежал у меня между ног и бросился к люку в полу. И только сейчас я заметила в люке приличного размера дырку. Видимо, выпала часть витража.
В этом замке все держалось на соплях. Ой, то есть на паутинке.
— Нет, малыш, — покачала я головой. И сделала шаг к нему.
Снизу доносились голоса: «Ходят слухи! А это чревато, ваше величество!».
— И какие же слухи ходят? — спросил Риордан. Он был спокоен.
— Разные, — уклончиво заметил какой-то мужик. — Разные, ваше величество.
— Конкретней, — произнес Риордан.
— Ну, например, то, что покойная королева была вам неверна. И якобы случилось нечто неприятное. Я имею в виду … эм… Как бы вам сказать так? — заерзал или министр, или советник. Честно, даже разбираться неохота.
— Прямо, — отрезал Риордан. — Жду.
— Вы наверняка слышали про вопиющие случаи соблазнения девушек арахнидом? — наконец выдал мужик. — Поговаривают, что красавица — королева не избежала этой участи… И ребенок… Как бы вам сказать… Тварь, короче…
Повисла тишина. Паукан ловко спрыгнул в дырку. Караул!!!
Я бросилась на пол, видя, тонкую паутинку, прилипшую к попе. Он спускался вниз на паутинке. Я паниковала. Нужно что-то делать!
Я схватила паутину и стала наматывать ее на руку. Паукан застрял на месте. Сейчас он висел над головами десятка мужиков, собравшихся за столом.
— Ыыы! — простонала я, видя, как он продолжает спускаться. Я мотала паутинку со скоростью профессиональной чесальщицы- мотальщицы. Паукан поднялся наверх.
— Наверное, я бы такое заметил, — произнес Риордан. Я видела сверкающую корону на темных волосах.
— Я понимаю, что нет такой семьи, в которой хоть раз не случалось бы это горе… — согласился седой советник. — Моя троюродная сестра, к сожалению, тоже стала жертвой.
Я мотала паутину на руку, подтягивая паукана к себе.
В зале скорбно молчали.
— И ведь хорошо, когда ребенка удавалось убить сразу! Они же с рождения уже соображают! На инстинктах, так сказать… Нам, людям, таким, как вы, ваше величество… эм… таким, как я… Не понять, что ими движет, — сокрушался голос.
— Проклятые твари, — процедил кто-то, пока я лихорадочно тянула паутинку на себя.
Паукан шевелил лапками в воздухе. И собирался десантироваться прямо на стол.
— Я, как человек, понимаю ваши опасения, — произнес Риордан.
Я, как человек, тоже понимаю опасения! Ой, как понимаю!
— Ваше величество, вы же сами понимаете, что для подземных тварей нет мест, куда они бы не могли проникнуть! — возразил еще один министр в зеленом камзоле. — Даже в королевский сад!
— На этот случай у меня есть хороший маг, — произнес Риордан.
И хорошая няня! У которой сейчас отпадет рука! Левая рука напоминала гипс. Моток паутины становился все больше и больше. Впервые мне хотелось крикнуть мужикам: «Кончайте быстрее!».
— Они не проникнут в королевский сад, — произнес Риордан, откидываясь на спинку трона. — И в королевский дворец.
— Да, конечно! — яростно шептала я, чувствуя себя катушкой. Паукан спустился ниже. Рука устала, поэтому я вскочила и отбежала в сторону. Вертясь на месте, я стала наматывать паутину на себя, кружась в вокруг своей оси.
Если услышу крик, то значит, веретено из меня так себе!
— Но все равно, слухи ходят, — послышался голос снизу. — И вам было бы проще показать наследника. Для начала нам. А потом людям. Они должны убедиться, что с ним все в порядке!
С наследником все в порядке! С няней не все в порядке! Няня уже напоминала мумию!
Мне дико хотелось прикинуться уборщицей с громыхающим ведром. И начать яростно мыть полы. Тыкая шваброй стулья и ноги, я бы тонко намекала, что заседание окончено. И пора оторвать свои «заседалища» от стульев. И освободить помещение!
Паутинка внезапно оборвалась. Я поседела, но успела ухватить ее конец. Скидывая с себя ворохи паутины, я снова легла рядом, наматывая ее на руку. Теперь у меня в «гипсе» была не только рука, но и нога!
Бриллианты с платья осыпались на пол. Паукан висел над счастливым отцом. Который еще не подозревает, что происходит.
— Про меня в свое время тоже много чего говорили, — произнес с холодным спокойствием Риордан. — Если вы помните.
— Да- да, помним. Мерзкие сплетники! Придумают всякую ерунду! — воскликнул кто-то.
— Арахниды, они же неразумны, — вставил кто-то из присутствующих. — Они повинуются только инстинктам. Я свою дочь одну никуда не пускаю! Никогда! Гулять только под надзором! И чтобы глаз с нее не сводили!
— Кстати, ваше величество, время траура уже прошло… У многих из нас есть дочери. Возможно, одна из них станет для вас утешением, — елейно произнес седой. — Горе не бывает вечным. Я тоже потерял жену. Но как видите, женился еще раз.
У меня тут моток паутины на свадебное платье, свадебный свитер, свадебные валенки и свадебную телогрейку! Никому не нужен? Продам недорого!
— Я подумаю, — произнес Риордан ледяным голосом.
Все тут же оживились, зашептались. Кто-то басом произнес: «Ну да!».
Я напоминала раненого в попу хомяка. Который с ошалелыми глазами мчится в колесе. Женись уже хоть на половине совета! В данный момент мне все равно! Только свалите оттуда!
— Покажите наследника хотя бы нам, — внезапно послышался голос еще одного министра. Или кто он там. — Мы постараемся успокоить народ! Сами понимаете, что народ не потерпит на троне арахнида!
— Понимаю, — спокойно произнес Риордан.
— А где сейчас наследник? — спросил кто-то из зала.
Хороший вопрос! Просто замечательный! Наследник раскачивался на паутинке, поджав под себя лапы. Расстояние между «давайте еще поговорим о всякой фигне» и «Аааа! Караул!» стремительно сокращалось.
Я поднатужилась. Пот градом катился по вискам.
— Нам не терпится познакомиться с наследником, — произнес седой. — С юным принцем, которому будем служить верой и правдой!
О, ему тоже не терпится с вами познакомиться! Просто горит желанием!
Малыш раскачивался над головами. Он явно был рад новым полезным знакомствам. Так! Стоять! Это выражение лица мне знакомо! И ничего хорошего он не предвещает!
Мыслитель посмотрел на меня. В его взгляде проскользнул экзистенциальный кризис. И вся скорбь паучьего народа.
Караул! Сос! Полундра!
Внутренний метеоролог предвкушал осадки. Возможно даже обильные. Местами крик и бег. Три — четыре метра в секунду. А следом легкое похолодание чуть пониже спины!
Глава пятнадцатая. Засеря и укакиш
Была мысль крикнуть, что это к деньгам. Но что-то мне подсказывало, что первой жертвой авианалета падет папа. Я посмотрела на будущего олигарха даже по меркам королей.
Боевое крещение детской какашкой должно было пройти в более интимной обстановке.
Пользуясь моментом задумчивости «серуна», я стала втаскивать его со скоростью жадного рыбака. Ловись паучок, большой и маленький. Как только он подтянулся поближе, я схватила его рукой.
Ох! Я отпала на пол, крепко сжимая ребенка. Судя по запаху, няня нарядился в шикарный туалет.
— Все, — успокаивала я мыслителя.
— Вы же понимаете, что люди долго терпеть не будут! — воскликнул кто-то. — Терпение народа небезграничное! Они в любой момент могут поднять восстание, основываясь лишь на слухах!
— Говорите за себя, — произнес Риордан. Я встала, срывая с себя паутину. На корсете и юбке у меня красовалась коричневая аппликация.
— Ну чего ты? — улыбнулась я, прижав малыша к себе. Что же могло его так напугать?
— Я не стану тебя ам! — прошептала я, баюкая малыша. — Точно-точно.
— Мы не уйдем отсюда, пока не увидим ребенка! — послышался голос из зала.
Вижу, дело принимает серьезный оборот. И папу нужно спасать!
— А ты можешь стать человеком? Таким, как я? — спросила я, глядя в недоверчивые глаза.
Хорошо, попробуем по-другому!
— Баю-бай, — качала я его на руках. — Баю — бай! Спи, мой сладкий, засыпай…
Я расхаживала по комнате, убаюкивая паукана. Тот зевал, но не сдавался!
— Фу-у-ух! — выдохнула я, понимая, что у нас иммунитет к колыбельным. — Сказка. Жили-были дед да баба… И была у них курочка…
На меня смотрели с явным интересом. Даже взбодрились! Плохо дело! Так, стоп! Идея витает где-то в воздухе…
— Синхрофазатрон… — начала я заунывным и бесцветным голосом. — Это — резонансный циклический ускоритель заряженных частиц с неизменной в процессе ускорения длиной равновесной орбиты.
Паукан держался. Стойко. Но зевал. Обычным детям хватало начала. Поэтому дальше я не выучила. Однажды я нашла у себя эту книгу. И теперь почти всегда беру ее с собой на работу.
Дети, которые меня знали, засыпали уже в тот момент, когда я раскрывала книгу!
— Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов… — противным бесцветным голосом продолжала я.
Я вспомнила первое заумное, что приходило в голову. Таблица умножения пришлась как нельзя кстати.
— Дважды два — четыре… Дважды три — шесть… Дважды четыре — восемь… — монотонно вспоминала ее я.
Глаза паукана слипались. Он смотрел на меня мутным взглядом.
— Пятью пять — двадцать пять, — бесцветно произносила я, чувствуя, как обмякает маленькое тельце.
А говорили, что таблица умножения мне не пригодиться! Еще как пригодилась!
У меня на руках лежал обычный ребенок. Я осторожно пошарилась по чердаку, в поисках чего-то похожего на пеленку. Вытащив из вороха хлама какую-то цветную тряпку, я завернула в нее ребенка.
— Ну, — выдохнула я, слыша возмущения и протесты внизу. — Поехали!
Я спустилась по ступенькам. Пока спускалась, таблица умножения повторилась еще два раза.
Осторожно уточнив у служанки дорогу, я шла по коридору. Хоть бы не проснулся!
«Это же такой риск!», — вопило что-то внутри меня. Оно паниковало и металось.
— Семью пять — тридцать пять, — шептала я, неся драгоценную ношу в сторону.
Двери в зал были прикрыты. Поэтому я вежливо постучала.
— Войдите, — произнес голос Риордана. Я сделала глубокий вдох и вошла.
— Тише! — прошептала я, видя, как министры смотрят на меня странными глазами. Хотя нет. Не на меня. А на принца.
— Ваше величество, мы погуляли, — учтиво и скромно произнесла я. И едва заметно улыбнулась, показывая палец во рту и сопящий носик.
Министры вставали со своих мест. Они переглядывались.
— Сделай так, чтобы они не шумели, — прошептала я, едва слышно.
— Тишина, — прошипело его величество. — Говорить шепотом.
Что я творю! А вдруг проснется? Сердце замерло от ужаса. Если что, успею накинуть тряпку.
Только сейчас я почувствовала аромат, который разливается от меня по залу.
Сами напросились! Требовали ребенка? Вот, пожалуйста! Сейчас министры отличались по цвету носовых платков, прижатых к лицу.
— Ты почему в таком виде? — шепотом спросил Риордан.
Я выглядела так, словно только что вышла из салона красоты, где работают все его бывшие.
— Где новое платье с бриллиантами, которое я тебе подарил? — послышался едва слышный голос, пока министры обсуждали шепотом явление долгожданного наследника.
— Вы сегодня сильно злитесь? — елейно прошептала я, укачивая паучонка. — Если да, то лучше скажу завтра.
— Она выглядит ужасно, — перешептывались министры.
— Чем страшнее я выгляжу, тем безопасней. Так сказало его величество, — улыбнулась я, покачивая ребенка. — Ко мне ни один мужик не подойдет. Не то, что арахнид… Просто умрет на подлете… С криками «Фу!», он заползет обратно в свою … эм… нору… И возьмет обет второй девственности… Ко мне уже подсылали убийц. И где они теперь? Умерли на подходах. Причина смерти удушье…
Я выразительно посмотрела на его величество. Мне показалось, что он готов был завоевать еще какое-нибудь государство. Исключительно с целью переезда в него.
— Гениально… Это гениально. Арахниды предпочитают красивых девушек. И если все будут выглядеть, как она…, - послышался сомнительный комплимент от сборища мужиков.
Не удивлюсь, если завтра все девушки мира будут выглядеть, как я. Все местные салоны красоты закроются навсегда. Процент изнасилований упадет до нуля. А потом уйдет в минус.
Я впервые видела, как плачут сильные мужчины. Все окна были закрыты. Дверь тоже. Папа смотрел на нас взглядом: «Птичку… жалко…». И старался дышать через раз.
— А почему ребенок в… гобелене? — спросил один из министров шепотом.
Я посмотрела на кусок чьей-то попы с длинным хвостом и геральдический рисунок.
— Его величество считает, что принц с детства должен приобщаться к прекрасному. К искусству. Чем раньше он начнет, тем лучше для него, — елейно ответила я.
Его величество так не считало. Оно вообще впервые видело этот гобелен.
Мой паукан заворочался. Что-то ему не понравилось. Поэтому я решила стратегически отступать.
— А мы сегодня засеря, — ласково произнесла я, глядя на слезы тронутого отца. — Раньше были тугосерей, а сейчас укакишь. Нам еще пропукиваться… Мы уже сделали гуги-гуги. И нам пора купи-купи. Если хотите, мы могу показать наши покакусики. Сегодня они коричневенькие. А вчера были желтенькими…
На меня посмотрели умоляющими взглядами.
— У нас с тобой будет серьезный разговор, — послышался многообещающий сдавленный шепот Риордана.
— Ну все, нам пора дудонить сисю, чтобы потом среньк-среньк, — ласково произнесла я. — И гудочек вытирать…
Я направилась к двери, выдыхая. Стоило мне выйти за двери, я бросилась прочь в комнату. Сердце стучало. Я полоскала паукана, который еще не понял, что произошло. И как так его настиг сон в самый интересный момент!
Уложив его в колыбель, я еще раз осмотрела комнату. Что его могло напугать? Мух мы не боимся. Приснилось что-то? Вряд ли…
Я обошла комнату, но в комнате ничего не было. Скинув платье на пол комнаты, я бросилась в ванную. Отмываться.
Полотенце мне забыли положить. Про чистую одежду я забыла напомнить. Поэтому я и вышла из ванной в чем мать родила.