Я вернул своё внимание к Ким Чхолю, ожидая, что воин уже бросился в атаку и рубит приспешников генерала направо и налево, испепеляя их тела Хвостом Дракона.
Но он всё так же стоял за углом не двигаясь, совершенно незаметный ни для генерала, ни для его стражников, ни для Арён.
Жрица опустошённым, невидящим взглядом смотрела перед собой. Обняв колени девушка сжалась в центре клетки.
«Растормошите её, чтобы не была такой скучной!» — приказал Си Чжаонянь.
Один из евнухов схватился руками за клетку и начал трясти её со всей силы, заставляя Арён внутри метаться и биться в панике.
«Мне станет гораздо веселей, если ты вызовешь для меня дракона. Призови его, и мучениям конец, ты же знаешь. Какое тебе дело до того, что будет дальше?»
Жестом генерал приказал оставить жрицу в покое, чтобы она могла ответить. Но Арён только отползла от края и свернулась, прижав ноги.
«Бестолковая! Верните клетку в мои покои! И не давайте девчонке есть и спать! Совсем скоро она станет сговорчивей.»
Я вернулся к Чхолю, что-то же он должен предпринять! Мне стало обидно и больно от собственной беспомощности, от того, что никак не могу прекратить страдания Арён.
Но мой друг, проследив взглядом за тем, как слуги уносят клетку, просто развернулся и пошёл в противоположном направлении.
Со злостью я попытался его ударить, но только проскочил насквозь.
Нет большего дела, чем еда
Как и прежде, Чхоль шёл перебежками, укрываясь от многочисленной прислуги и старжи. Я увязался за ним, хотя моё сердце просилось к Арён, но без тела я ничего не мог сделать, ничем не мог помочь ей. У меня оставалась надежда образумить Ким Чхоля, я не понимал, почему он ушёл, почему оставил жрицу одну тогда, когда ей так нужна его помощь. Всю дорогу я бросался воину под ноги, пытался заставить его споткнуться, пытался кричать, но не слышал собственного голоса.
Наконец, Чхоль остановился, заполз в густые кусты и спрятался. Злясь на него, я стал набрасываться на проходивших мимо стражей, чтобы привлечь их внимание, чтобы у Чхоля не осталось другого выбора, кроме как драться. Но тщетно.
Когда начало темнеть, я бросил напрасные попытки и остановился, не представляя, что я сейчас должен делать.
Выждав очередной момент между патрулями, воин потянулся и расправил ноги, кряхтя. Всё тело его одеревенело от неудобной позы. Сладко вытянувшись вверх, Ким Чхоль вдруг принюхался. Осторожно высунулся из кустов, продолжая жадно сопеть носом. И в следующий миг он вдруг бросился к домику на противоположной стороне дорожки. Словно змея прильнул к земле и ползком пробрался к приоткрытой двери. Замер, прислушиваясь к бульканью тягучей жидкости, потрескиванию дров в печи и тяжёлым женским вздохам.
Ступая на цыпочках, воин осторожно заглянул в щель и, сглотнув слюну, облизнулся.
И было на что! За дверью скрывалась кухня. Ярко горел очаг, а служанки носились туда-сюда, подавая ингредиенты к склонившейся над ондолем* поварихе. Та отправляла принесённые ей овощи, грибы и мясо в разные котелки, успевая постоянно перемешивать варево и жарево.
«Айху!» — разорялась кухарка, рукой отгоняя от себя горячий пар, — «И что я должна приготовить этому господину из столь скудных запасов! Можно подумать, в деревне еда осталась, после того, как он единственное плодородное поле в могилу превратил! Айху!»
Не переставая сокрушаться, женщина стала наполнять тарелки, а остальные служанки тут же подхватывали их и выставляли на многочисленные подносы, украшенные тесьмой и кисточками.
«Смотрите, чтобы снова не перевернул! Глаза в пол, бледнеть по команде! Если чуете, что будут бить, бегите, уж лучше я за вас двойную порцию оплеух получу, чем потом на ваши зарёванные мордашки любоваться! Айху! Только бы не перевернул! Если опрокинет тарелки, вся еда в землю, а земле что? Она с этого даже и цветочка не принесёт, даже корешочка съедобного! А если просто прикажет унести, бегом сливаете всё в ведро и крестьянам за ограду на верёвках, ясно! Только тарелки не уносить! Всё в вёдро! Айху! Только бы не перевернул!»
И подхватив один из украшенных подносов, кухарка вышла, а за ней вереницей и остальные. Ким Чхоль едва успел отскочить и укрыться за угол. Но как только служанки ушли, юноша рывком метнулся на кухню и принялся жадно обшаривать дымящиеся котелки. Живот его довольно заурчал, когда в одной из посудин обнаружилась хорошая порция чего-то отдалённо напоминающего рагу.
— Выглядит не очень, зато запах потрясающий! Наконец-то горячая еда! Вот бы Тхэ Чжо был тут! — пропел себе под нос Чхоль, накладывая еду в найденную тут же тарелку.
"Я тут, дурень! И меня бесит, что единственное о чём ты сейчас думаешь — еда! Как вообще тебе кусок в горло лезет, когда прямо сейчас где-то совсем рядом мучают Арён?!"
Злость вскипела во мне, готовая вырваться наружу обжигающим потоком, подобным лаве, извергающейся из жерла вулкана. Но не находя выход она оставалась внутри меня, прожигая разум. Я от всей души пожелал, чтобы вся еда прошла у Чхоля мимо рта!
Одна из линий проявилась, затмевая собой декорации, вытянулась в мою сторону, будто стараясь дотронуться, и лопнула. Раздался оглушительный треск. Тарелка раскололась надвое прямо в руках у Ким Чхоля, варево вылилось из неё, обжигая юноше пальцы. Непроизвольно он отступил назад, тряся в воздухе ошпаренной рукой.
А я не верил своим глазам… Конечно, сейчас у меня их как таковых нет, но если бы и были, всё равно не поверил бы.
Разорванная линия втянулась обратно и скрылась, но если хорошенько присмотреться, видно было, как она пытается соединить оборванные края обратно, у неё даже получилось, только вот на линию она стала совсем непохожей. Наконец изуродованная мною дуга окончательно затерялась в текстурах, так что отследить её я уже не мог.
Ким Чхоль не бросил попытки поесть, наскоро собрав с пола рагу, вместе с черенками он бросил его в огонь, а сам взялся за новую тарелку и наложил себе ещё. Мешать ему в этот раз я не стал.
Обидно, что вмешаться у меня получилось лишь сейчас, а не тогда, когда Арён затравленно билась в клетке.
«Айху! Вот потому я переживаю за тарелки!»
Увлёкшись едой, Чхоль не сразу заметил в дверях кухарку.
«Молодой господин! Вы же из знатных, не из простых, тогда зачем посуду бьёте?!»
Женщина упёрла руки в бока, так что воин даже растерялся на секунду, что ему теперь делать с таким напором. Как нашкодивший щенок посмотрел он на мокрое пятно на полу, оставшееся от вылившейся пищи, а затем снова на кухарку. Не знаю, заметил ли он, а я точно разглядел её лицо и огромный синяк под глазом. Это была та же самая служанка, которую ударил генерал.
— Извините, я не специально. Она просто раскололась! Я ничего не сумел предпринять, чтобы спасти ваше драгоценное рагу… Очень вкусно, кстати! — Ким Чхоль поклонился и продолжил уплетать за обе щёки, оправдываясь с набитым ртом, — И потом, я же прибрался!
«Айху! Да не торопись ты так! Я тебя не прогоню! Хотела бы, сделала бы это ещё тогда, когда ты под дверью ползал! Ешь спокойней, никто тебя тут искать не будет! Ты, верно, один из тех героев, что должны за жрицей прийти? Вся деревня о вас судачит, ждут, как освободителей, а вы не идёте всё…»
В кухню начали входить служанки, аккуратно составляли они посуду и подносы, искоса поглядывая на Чхоля и улыбаясь.
«Какой хорошенький! Отродясь таких не видала!» — перешёптывались между собой и совсем молоденькие девушки и матроны в возрасте.
«Идите лучше воды натаскайте, вон сколько всего помыть надо! Налюбуетесь им ещё!» — выгнала всех кухарка.
— Спасибо, тётенька! — Чхоль вылизал тарелку почти дочиста.
«Да какая же я тетёнька, я замужем не была, зови меня сестрой. Если наелся, дуй спасать девчонку. Евнухи поговаривают, что та от истощения сознание уже теряет! Глаза страшно закатывает и лежит без движения подолгу, как не тормоши. Потом оживает, но на мертвеца всё больше похожая.»
— Я видел её, — медленно проговорил воин, помрачнев, — Еле сдержал себя, чтобы не перерубить их всех, за то что так мучают беззащитную девушку… Но подумал, что мой друг поступил бы иначе, он точно придумал бы какой-нибудь хитрый план или попробовал уболтать генерала, обвести вокруг пальца. Он точно остановил бы меня, начни я пороть горячку… Они же могут убить Арён в любое время! Бросься я на них в открытую, успел бы этому помешать?
Мне стало стыдно. Как же ужасно я ошибался! Неужели я настолько не верю Ким Чхолю? А ещё другом называюсь.
Виновато я оглядел обожжёные пальцы воина, на них уже набухли волдыри, готовые лопнуть от любого прикосновения.
«Сиди-ка смирно, где-то у меня была мазь из змеиного жира, мигом твои ожоги вылечит. Айху!»
Женщина заметалась, открывая и закрывая ящики, заглядывая в каждый и вороша рукой содержимое. Растревоженная таким грубым обращением посуда недовольно звенела, крупа в мешках опасно заваливалась на бок, угрожая рассыпаться, а из одного из шкафов выпала совершенно чистая и аккуратно сложенная одежда слуги.
И у меня мгновенно созрел план! Осталось лишь придумать, как донести его до Ким Чхоля.
Кухарка всё же нашла мазь, и не обращая внимание на беспорядок, аккуратно наносила её на повреждённую руку воина.
Я постарался оказаться как можно ближе к моему другу, собрал всё своё желание, всю мучающую меня совесть, терзающее чувство вины и превратил их в упругую стрелу — мысль. Кончиками сознания нащупал одну из создающих реальность игры линий, натянул её и пустил, произнеся лишь одно слово:
— Переоденься!
Чхоль дёрнулся, словно ужаленный, огляделся и удивлённо посмотрел на служанку.
— Вы что-то сказали?
«Айху! Конечно! Я говорю, вам надо переодеться! На ваше счастье я взялась постирать ханбок одного из евнухов. Только днём досох, не успела ещё отдать. Делов-то, переоденьтесь, да ступайте в покои к генералу, никто ничего не обнаружит, пока не станет слишком поздно.»
Невероятно! Мои слова почти не дошли до Чхоля, зато кухарка уловила идею очень точно, я словно говорил её устами!
— Но там же стража внутри!
«Айху, какой упрямый! Ты что думаешь, генерал к себе в опочивальню стражу допускает? Да они дальше клетки с Арён и не заходят! Тебе только это и нужно! Уж с двумя-тремя имперцами ты справишься, я думаю.»
Поблагодарив кухарку, Ким Чхоль тут же переоделся и поспешил к генеральским покоям.
Я думаю, его маскировка сработала бы гораздо лучше, если бы он догадался оставить Хвост Дракона на кухне, а не тащить с собой.
_______________________________________________________________________
*Ондоль — корейская печь, служащая для обогрева дома и для приготовления пищи.
Разве одной рукой хлопнешь в ладоши?
Даже в серой и непримечательной одежде евнуха Ким Чхоль выделялся среди прочих слуг. Пусть он и забрал свои волосы в традиционный пучок, но высокий рост, широкие плечи и прямая спина выдавали в нём человека, не привыкшего кланяться господам.
Заметив, как странно смотрят на него стражи, мой друг попытался сгорбиться: выставил плечи вперёд, опустил голову и нашёл такое положение невероятно неудобным. Приходилось следить за каждым своим движением, оттого походка Чхоля стала скованной.
Семенящими шагами, смотря только в землю перед собой и никуда больше, чудом умудрившийся ни на кого не налететь, воин добрался до покоев генерала.
«Ты чего тут шастаешь?»
Один из стражников перегороил Чхолю дорогу.
Воин побагровел, а я живо представил, какой ужас начнётся, если Чхоль сейчас попробует придумать что-то на ходу. С его-то врождённой прямолинейностью врать смертельно опасно. Скорей всего, стоит Чхолю начать выдумывать на ходу, его язык свернётся в трубочку и отсохнет. А судя по тому, что он почти полминуты не может произнести в ответ ни слова, уже отсох.
Значит, действовать должен я. Дважды у меня уже получилось, получится и сейчас. Нырнув вниз, туда, где должны были заканчиваться декорации игры, я нащупал сразу несколько линий, и потянул их все, не особенно заботясь, что произойдёт, мне всего лишь нужно отвлечь охранников, подойдёт что угодно!
В тот же момент из-за угла вынырнула жирная саламандра, быстро перебирая лапами, она прошлёпала мимо генеральских покоев и юркнула в кусты.
«Это что ещё такое! Эта тварь может быть опасна, я словлю её, а ты,» — обратился один стражник к другому, — «Не смей покидать пост!»
Придерживая левой рукой шляпу, правой хватаясь за ножны, имперец побежал в ту же сторону, что и саламандра.
Большего Чхолю было и не нужно. Оставшись со стражником один на один, мой друг сразу же выпрямился, задрал подбородок и, чувствуя беззащитность жертвы, нехорошо улыбнулся. Соломенношляпый не успел даже пискнуть, огромной ладонью воин зажал ему нос и рот, вторую мягко положил на затылок и резко повернул, словно открутил кукле голову. Поймал обмякшее тело стражника и оттащил в кусты, спрятав подальше от чужих глаз.
Вот так просто, без шума, без суеты. Убивать — не языком ворочать.
Внутри стояла гробовая тишина. Неверный свечой свет вырывал накрытую тканью клетку Арён и совершенно пустой коридор. Ни души. Медленно ступая, так чтобы каждый шаг получался не громче шелеста осенней листвы, Ким Чхоль подходил к дверям спальни. Хвост Дракона в его руках дрожал от нетерпения, то и дело пуская едва видимые всполохи пламени.
Воин протянул руку, чтобы отворить дверь, но та неожиданно распахнулась сама, выпуская наружу яркий свет, ослепляющий привыкшие к сумеркам глаза.
Засада!
В грудь Ким Чхоля ткнулись острые наконечники копий, не раня, но сдерживая воина. Державшие их стражники улыбались совсем так же, как сам Чхоль ещё пару минут назад.
«Я ждал тебя каждую ночь! И вот это свершилось!»
Табличка со словами генерала налилась кровью.
Как же ошиблась кухарка! Как же ошибся я, не предвидев, что нас могут ждать…
Си Чжаонянь стоял, облачённый в кожаные доспехи поверх расшитого традиционными ханьскими узорами халата. Он держал Арён перед собой как щит. У жрицы едва хватило сил улыбнуться, при виде Чхоля, но и той улыбки мне было достаточно.
— Ты что, вообще никогда не спал? Как тебе удавалось не кемарить днём? Ну хоть чуточку, ну, признайся, клевал носом, делая вид, что читаешь важное донесение?
Воин крепче сжал рукоять рвущегося в бой меча. В воздухе повис металлический запах — предвестник бури.
«Ты ошибаешься, если думаешь, что я дам вам уйти. Убить его!»
По команде генерала имперцы с силой и рёвом налегли на копья, стараясь пронзить лёгкие и сердце Чхоля, но одного взмаха воину хватило, чтоб обрубить мечом тонкие древки, а вторым ударом он воспламенил воздух вокруг. Именно этот приём он отрабатывал тогда со мной! Со стороны выглядело ещё опасней!
Си Чжаонянь оттолкнул Арён от себя, бросая её в руки стоящего позади стражника, и отдал ещё один приказ:
«Лучники, на исходную! Огонь!»
В дверях показались вооружённые луками имперцы и одновременно выпустили стрелы, целясь почти в упор. Ким Чхоль едва успел увернуться, разбил атаку Хвостом Дракона и, игнорируя генерала, бросился к Арён.
Не стерпев такого пренебрежения, Си Чжаонянь оголил меч и наотмашь рубанул воина по ногам. Лезвие едва царапнуло кожу, но пол спальни окрапился густой кровью. Я слышал, как Чхоль скрипнул от боли зубами, но упрямо продолжил игнорировать генерала.
Выдрав из рук стражника жрицу, он шепнул ей:
— Беги не оглядываясь из деревни, до самого поля, там спрячься и жди. А сейчас пригнись!
И развернувшись, Ким Чхоль выпустил рвущееся из Хвоста Дракона пламя. Сжигая всё на своём пути, оно распустилось во все стороны смертоносным цветком. Не тронуло лишь генерала. Си Чжаонянь выставил перед собой меч и рассёк огонь.
Упав на четвереньки, Арён ринулась к выходу. Жар обжигал изнутри и снаружи, не давая вздохнуть или остановиться. Не давая рассмотреть ничего вокруг.