Но было еще светло, и чтобы совсем уж не сходить с ума от волнения, Ника начала осматривать окрестности. Вдалеке виднелся разлом. Он странно выглядел, оплавленные, обожженные скалы. Жутко.
— Что это там? — спросила Ника.
Дэймар хмуро взглянул в ту сторону.
— Это место, где я когда-то умер. Я покажу тебе при свете дня. Потом.
Трепет побежал по коже. Она невольно стала вглядываться, ища каких-то знаков, отметин, чего-то…
— Эйдэрал не любит это место. А я прихожу. Чтобы напомнить себе, что я жив, — проговорил он.
И протянул ей руку:
— Пойдем.
Вблизи домик был не такой уж маленький. Внутри спартанская обстановка. И это опять, казалось бы, не вязалось с тем лощеным мужчиной в дорогом авто. Но Ника вдруг поняла. Не вещи делают делают этого человека значимым, он и в потертой коже, и в лачуге был королем.
Однако мужчина развел огонь в очаге и стал скидывать с себя верхнюю одежду. А за окном уже темно, и так незаметно упала ночь. В горах ведь это происходит мгновенно. Она задохнулась от смущения.
Тревожно. Чем ближе этот момент, тем больше страхов, и пробегает по телу странная дрожь. Сироп этот холодный, сладкий, заливается в легкие… И трудно дышать, оттого что рядом он.
Огонь потрескивал в очаге, от него блики на деревянном полу. У очага огромная шкура, какой-то длинный светлый мех. Ника сейчас не могла думать о том, что это было за животное, ее все больше начинало трясти от волнения.
Он подошел осторожно, легко коснулся плеч, и от одного прикосновения она вздрогнула. Мужчина замер, но руку не убрал. Лишь сглотнул и тихо проговорил:
— Позволь.
Ей трудно было успокоить дыхание. Кивнула. И тогда он стал очень медленно снимать с нее верхнюю одежду. Все-таки, наверное, у него руки волшебные, потому что когда он ее касался, невесомо и нежно, глаза закрывались, и все становилось неважно. И как она уже без одежды оказалась стоящей рядом с ним на этой шкуре у огня, Ника так и не заметила.
Только когда Дэймар взял ее за обе руки и они стали опускаться на колени, снова взвилось волнение.
— Мне страшно, — сквозь зубы выдохнула Ника.
— Не бойся, — шепот низкий, рокочущий, от него тут же поползла истома. — Я буду осторожен и обезболю все магией…
— Нет! — Ника аж взвилась.
Боли она не боялась, эту маленькую неприятность потерпеть несложно.
— Я боюсь, что вдруг я отвлекусь и у меня не получится.
— Не бойся. Ничего не бойся, просто думай о том, что ты хочешь мне дать.
Он положил рядом с собой тонкий костяной кинжал, а потом они, держась за руки, опустились друг против друга на колени. И это началось. Обряд. Какой-то чудовищно древний.
— Крови надо будет совсем немного, — сказал он, нанес себе под левой грудью маленькую ранку и передал кинжал ей.
Это было не больно, не очень. Просто сводило горло от волнения и кружилась голова, они держались за руки, и у обоих бежали по рукам до самой шеи побеги татуировок. Серебряные и черные, похожие на диковинные цветы. Побеги магии жили своей жизнью, и чем больше было томление от тягучих, сводящих с ума ласк, тем ярче становились побеги.
Жар накатывал волнами. Как будто пламя лижет изнутри, задевая какие-то дико чувствительные точки, и тело начинает звенеть и вздрагивать от острых молний наслаждения. В какой-то момент это уже просто невозможно стало терпеть.
— Сейчас… — пробормотал он, прикладывая ее ладонь к центру к своей груди выше солнечного сплетения, а сам положил руку на грудь ей. — Просто думай…
Дальше не хватило слов.
Первый толчок, короткая острая боль. Из ранки под ее левой грудью вырвался сполох серебристого света и сплелся с его темным. И вместе с ним потоком пришла сила, стало так хорошо, до безумия сладко. А это чудесное, что было между ними, только росло с каждым движением. Поднималось выше и выше, пока не разлетелось сверкающими осколками.
***
Первое, что Ника сделала, когда схлынула волна страсти, и она смогла наконец открыть глаза — кинулась проверять, что у него там. Волновалась, аж в глазах рябило. Дрожащими руками потянула мужчину к огню, стала вглядываться.
Знак был там, на его груди, на том месте, где лежала ее ладонь. Совершенно новый, их собственный брачный знак, похожий на комету с двумя хвостами, серебристый сверху и черный снизу. Жизнь. И такой же точно, только поменьше сообразно ее размерам и по-женски аккуратный, красовался теперь у нее.
Она чуть не разрыдалась от счастья. Получилось.
глава 53
Что бывает, если для двоих ночь горит до утра?
Утром потом бывает сладкая истома и приятная ломота во всем теле. Невиданная легкость и силы столько, что она грозит выплеснуться через край.
И просто зверский аппетит.
Но сначала надо э… посетить удобства и помыться. Но все это у короля в его чудном домике в горах находилось на улице. Ника потянулась на села на той мохнатой шкуре, на которой они провели всю ночь. Огляделась с удовольствием. Ей тут все очень нравилось. И простота спартанской обстановки, и отсутствие штор, и горящий в очаге огонь. Все такое живое, настоящее.
А вот Дэймара рядом не было. Очевидно он уже встал и вышел, потому что дверь на террасу перед входом была открыта. Она глубоко втянула в себя запах смолистых поленьев, а потом завернулась в плед, которым он ее под утро укрывал, поднялась на ноги и пошла к двери.
Ее мужчина обнаружился на террасе, стоял опершись на перила, смотрел вдаль. Гордая посадка головы, голый торс, мощный, идеальный, красивый. И из одежды на нем только плед. Прямо как бессмертный горец*. Ника застыла, невольно любуясь им, и тут же смутилась, опустив взгляд на его босые ноги.
Не успела оглянуться, а он уже держал ее на весу, прижимая к себе всем телом, смотрел в глаза и улыбался.
— Как спала моя королева? — тихо спросил, мягко прикасаясь к губам.
Оооох…! Как она спала? Она почти не спала этой ночью и теперь чуть не лопалась от счастья. Короче, она еще больше смутилась, потому что ей не скрыть от него ни румянца, ни счастливого блеска глаз. Ну вот! Теперь он все о ней знает.
— Отпусти, — хихикнула, опуская глаза, и уперлась ладонями ему в грудь.
А мужчина неожиданно расхохотался, поставил ее на пол и развернул ее лицом к долине:
— Смотри.
У Ники в первый момент провал дар речи.
Вся долина была в цветах, как альпийский луг в сезон цветения разнотравья. Она сначала вцепилась в поручни, отчего немедленно слетел плед, и оказался в руках мужа. А потом и сама она оказалась в его руках, Дэймар снова укутывал ее в мягкий теплый плед, а Ника стонала, закрыв лицо руками:
— Это все из-за меня, да?
— Угу, — хмыкнул он со странным выражением лица, еще и добавил: — Это теперь везде так.
Это значит, все теперь знают, что они… Кошмааар.
— Глупая моя, — обнял он ее, целуя в макушку. — Сердечная, храбрая. Жизнь моя.
Стоило услышать это слово, она тут же вскинулась проверять, не исчез ли с его груди знак, не привиделось ли ей все это. Мало ли, вдруг больное воображение нарисовало?
Но нет, знак был на месте. Красивый, четкий кружок с черно-серебристым орнаментом и от него два шлейфа вуалью. Черный и серебряный. Она накрыла его рукой и выдохнула с облегчением. Не привиделось.
— Кушать или купаться? — коснулся он ее губ губами.
Ника даже слегка растерялась, но помыться и в туалет было более неотложно и первостепенно.
Бог мой, этот архаичный Черный король водил ее в «кустики» и потом собственноручно мыл в ручье. Хорошо, что вода там была не ледяная. Кстати, очень удачно выяснилось, что именно было в той белой салфетке, которую принесла Тирсия. Чудесное ароматное мыло, крем и прочие мелкие женские радости.
Потом они конечно завтракали, а после завтрака, все так же в пледах, сидели на лестнице террасы и смотрели на цветущую долину. Она у него на коленях, Дэймар перебирал ее пальцы и целовал каждый.
Молча, но столько значимости было в каждом жесте. Как будто он держал в руках величайшую драгоценность. Сокровище. Ника невольно перевела взгляд на свои брачные татуировки, они изменились. После вчерашнего в черный узор как будто были вплетены сверкающие серебряные нити. Красиво.
И все же. Это опять не вязалось с тем образом Черного короля, который у нее все эти три года складывался. Он был собой и как будто собой не был.
— Дэймар, скажи мне только одно, — вдруг спросила она. — Почему ты так старался меня унизить?
Мужчина замер. А у нее перед глазами как будто снова мелькнуло то, обидное, циничное и жестокое.
Сколько раз Ника видела это. Как он цинично оглядывает ее и усаживает к себе в машину кого-нибудь из ее подруг. И при этом смотрит ей в глаза, как бы говоря:
- Ты следующая.
— Я понимаю, ты ненавидел меня, но зачем тебе надо было снимать на моих глазах моих подруг? Чтобы сделать мне больнее?
Он медленно развернул ее к себе. Расслабленности как не бывало, взгляд стал внимательным и острым.
— Но я не… — начал Дэймар и запнулся на миг, а в углу рта обозначилась жесткая складка. — Постарайся вспомнить, когда это было. Как можно точнее по датам.
Ника ничего не поняла, но пробормотала:
— Хорошо.
А он поднес ко рту кулак. И чувствовалось, что разозлился, потому что от Дэймара эмоции пошли как колючая ледяная волна. Но злость была направлена не на нее, а куда-то мимо, и она понятия не имела, что это значит.
— Хорошо, — повторила Ника и принялась вспоминать.
По датам совсем точно не выходило, но все же она сумела вспомнить несколько раз достаточно близко. Мужчина сосредоточенно слушал ее и хмурился. Прищуренный взгляд скользил по долине, по горам, и видно было, что он сейчас где-то далеко мыслями. Потом вдруг сказал:
— Достаточно.
— Что такое? — встревожилась Ника, потому что он вел себя странно.
— Ничего особенного. Просто я, кажется, слишком доверял кому-то.
Потом пристально взглянул на нее, поправил серебристую прядку.
— Молодец. Спасибо, что вспомнила.
И стал целовать ее и гладить, пока она себя не забыла, не только тревогу. А когда Ника расслабилась, велел:
— А теперь все с самого начала и подробно.
глава 54
Холодком от его серьезности повеяло, но Ника поняла, что интересуется он не просто так, из праздного любопытства. Села ровнее и спросила:
— С самого начала? Что именно ты хочешь знать?
— Последние три года жизни. Что казалось странным, подозрительным, постарайся сосредоточиться и вспомнить. Контакты. Момент попадания, вплоть до нашего венчания в замке твоего опекуна. Все.
Ну ничего себе задача.
— Давай я хотя бы сначала оденусь, а то как-то не с руки получается, сосредотачиваться сидя у тебя на коленях голой в пледе.
Он неожиданно хмыкнул и зарылся губами в ее волосы. Шепнул:
— Так я тебя отвлекаю?
Еще как! Потому что по телу уже побежала сладкая дрожь предвкушения. Вместо этого она выкарабкалась из его объятий и сморщила нос:
— Не очень.
И удрала в дом, слыша, как он тихо хмыкнул ей в спину и пошел следом. Одевались быстро, все-таки ощущалось изменившееся настроение Дэймара. Через несколько минут Ника была полностью готова, он помог ей все застегнуть, там, где было не дотянуться, и обул ее в мягкие сапожки.
А потом они устроились креслах. Вернее, в кресло Дэймар устроил ее, а сам встал у очага. И Ника начала вспоминать.
Вроде ничего особенного, а ведь выплыли непонятные подробности.
Рассказывала про свое детство, про родителей. Про то, что мама вышла замуж очень рано, по залету, и бабушка этому способствовала. Но Ника уже знала, что тут к чему, и почему так вышло. Он слушал, скрестив руки на груди и привалившись плечом к стене. И судя по всему, тоже был в курсе.
И про то, что они, сколько Ника себя помнила, никогда не болели. И что у бабушки… Она невольно сглотнула и замерла, приложив руку к губам и осмысливая догадку.
— У нее в саду и в огороде всегда все росло как-то неимоверно буйно. Она всегда говорила, что просто правильно дает подкормку. Я думала, так и есть…
Оглянулась на окно, за которым было видно цветочную поляну. Нахмурилась.
— Как ей удавалось скрывать свою силу? — спросила она у Дэймара.
— В том мире сила не проявляется в полной мере, да, ей приходилось скрывать, но это было не так сложно, как ты думаешь.
На это Ника ничего не могла сказать. Но разговор естественно зашел о первом странном моменте, который ее насторожил. Смерть бабушки.
— Она ведь прекрасно себя чувствовала. И вдруг, — Ника поежилась. — Раз — и умерла. Бабушка хотела видеть меня перед смертью. А я не успела.
Дэймар молча слушал ее потом сказал:
— Я видел твою бабушку незадолго до ее смерти.
— Что…?!
Он оттолкнулся от стены и прошелся по комнате. Проговорил, стоя к ней спиной:
— Я разыскивал твоих родных, не скрою. И видел леди Инналию перед смертью.
Нике показалось, гром над головой ударил. Похолодела. Неужели Дэймар виновен в смерти бабушки? Но прежде чем она смогла это выговорить, он сказал:
— Она была сильно ослаблена и истощена магически, но мне удалось с ней поговорить. За день до меня на нее вышли люди. Она их опознала как магов из нашего мира. Разыскивали ее, ее дочь и тебя, ее внучку. Ей удалось выдержать бой и стереть им память, но это отняло слишком много сил. Прости.
Какое-то время она просто не могла вымолвить ни слова. Потерла глаза, переносицу. Господи милосердный, война за нее началась еще тогда? Баба Инна… Сейчас она даже заплакать не могла. Спросила только:
— Маграс?
Ведь не так трудно было сопоставить события и догадаться, кто мог быть заказчиком. Дэймар кивнул:
— Да, вероятнее всего Маграс.
— Жаль, что я об этом не знала раньше, — проговорила Ника.
— Я разберусь со всеми, обещаю тебе.
— Да.
На какое-то время повисло гнетущее молчание. Потом Ника заставила себя снова вспоминать. Потому что все могло оказаться важным, каждая деталь.
Дальше она снова пересказала то, что он уже от нее знал. И про подруг.
А в мозгу все время вертелись мысли. Он говорил с ее бабушкой? Он обо всем знал? И ведь именно после смерти бабушки эта душившая ее «опека» стала совсем уж невыносимой и плотной. Он ее… охранял?
И вдруг спросила:
— Так ты поэтому жестко пас меня, удалил всех моих подруг, держал в изоляции? Чтобы до меня не могли добраться?
Мужчина кивнул. И мрачно добавил:
— Я сожалею только об одном, что не понял вовремя мотивов и не удалил от тебя Таналь.
— Что? — не поняла Ника. — Это ты о ком?
— Таня. Твоя подруга.
Дэймар еще больше помрачнел, на щеке дернулся мускул.
— Таналь сильная ведьма, она должна была тебя защищать.
— Подожди… — Ника схватилась за лоб. — Подожди! Она меня меня и защищала, когда меня выкрали. Хряк сказал…
— Кто? — сразу напрягся Дэймар.
— Ну это Михаил Васильевич, — махнула рукой Ника. — Мой бывший квартирный хозяин. Здесь его звали Михед, и я так поняла, он один из ваших, потому что у него был сложный двойной норкель. Он сказал, что Таня у них, и они ее убьют, если я откажусь сотрудничать. Он же потом доставил меня к Маграсу. А дальше ты почти все знаешь.
Дэймар слушал очень внимательно, и выражение лица у него было такое, что Нике стало страшно. Теперь это был грозный Черный король. Наконец, когда она закончила, он сказал:
— Я знаю, кто такой Михед, и выясню, почему его участие не отследили вовремя. Но ты ошибаешься, выкрала тебя Таналь.
А ей вдруг вспомнился сон. Так ярко, в деталях. И двойной норкель на руке у подружки, и слова, показавшиеся тогда Нике странными. Смех. Видать, не просто так приснился сон.
— Таналь, Танька… Кто она?
Мужчина отошел к окну и проговорил с досадой:
— Когда-то была среди придворных дам Тирсии. И моей любовницей.
глава 55
Это было неприятно слышать.
Еще неприятнее было осознавать себя наивной дурой.
Вспомнился тот, самый первый день ее попадания в этот мир. Как вонючий амбал вез ее связанную в какой-то телеге, как он тащил ее на плече и лазил по ее телу своими поганым грязными лапами. Его тошнотворный запах… Ника невольно передернулась от отвращения.