— День добрый и тебе дракон. Я пришёл с миром.
Старательно удерживая беспокоящегося коня, я неторопливо спешился. Привязал узду к дереву на обочине. Снял узелок со сладостями. Сделал шаг навстречу дракону.
Говорят, животные чувствуют страх. Впрочем, так же, как и опытные воины. Оставалось надеяться, что мой мне всё-таки удалось спрятать:
— Из-за досадного недоразумения в прошлый раз мы с тобой как-то неправильно начали знакомство. Я бы хотел это исправить. Вот, — я выложил на пень узелок и медленно развернул его, являя дракону крендели, — это мой дар тебе как шаг к примирению.
Я отступил. На самом деле я был уверен, что мои слова дракон, конечно, не понимает. Почти уверен. Да, скорее всего, подобно лошадям и собакам, понимал он лишь тональность моих слов. Ну и сам факт выложенного перед ним угощения.
Из-за огромного тела зверя показалось удивлённое личико Иллы:
— Что это?
Она повелительно ткнула пальчиком в направлении моего дара. Не сдержав улыбки, я развёл руками:
— Это, леди, крендели сдобные с сахаром. Свежие и очень-очень сладкие. Если хотите, можете тоже угоститься.
Девчонка смутилась и отвернулась. Дракон изогнул чешуйчатую шею, чтоб взглянуть на неё, потом снова повернулся в мою сторону. Даже с собакой проще, она хоть хвостом свои намеренья выдаёт, а здесь каменная громадина с неподвижным взглядом!
Я ждал. Зверь фыркнул и, потянувшись, принялся, закапывая слюнями, слизывать узким языком мой подарок, громко дыша и чавкая.
Пока он этим занимался, я, наконец, предложил свою помощь принцессе:
— Прекрасная Илла, разрешите ли мне сопровождать вас при этом посещении селения?
Девчонка вновь вздёрнула носик:
— Простите, но не вижу в этом необходимости.
Я пожал плечами.
— Вам совсем не жалко деревенских неучей, которые по глупости не проявят к вам должного уважения и получат за то воздаяние огнём от вашего стража?
Во взгляде Иллы плескалось негодование:
— И что мне теперь прикажете… — она резко замолчала, усилием воли возвращая себе невозмутимость. А я ещё больше задумался. Как бы вёл себя я сам в такие годы, выброшенный собственным отцом на развалины старого замка в компании дракона? Хватило бы мне самообладания вести себя как полагается лорду? Хотя… положение юного лорда всё равно проще, чем положение юной незамужней леди без опекуна и дуэньи.
Вернув себе самообладание, Илла продолжила:
— Простите. Я не вижу возможным доверять вам, сэр. А значит, будет не разумно позволять вам сопровождать меня. Ведь, насколько понимаю, в эту местность вы прибыли убивать моего дракона? В поисках рыцарской славы и выгодного брака?
Эти слова сами по себе добавляли свои кирпичики к разгадываемой мной загадке. Принцесса не желала смерти дракона. Не желала избавления от этого дракона. «Моего дракона»! Не «этого», а именно «моего»!
Я покосился на зверя. Не обращая внимания на наш разговор, дракон самозабвенно вылизывал пень. Кренделей уже не было, собственно как и тряпицы, на которой я их разложил. И, судя по старательности зверя, от пня могло тоже мало что остаться.
Усмехнувшись, я поднял глаза на Иллу:
— Принцесса, обычно я убиваю только злодеев. Тех, кто покушается на мою жизнь и жизнь дорогих мне особ. А сюда я приехал исключительно, чтобы помочь. Помочь вам и помочь простому люду, живущему в этом селе. И сейчас я тоже предлагаю вам только помощь. Возможность без неурядиц посетить село, если хотите, решить требуемые вам дела без опасности попасть в неприятные переделки. — Девушка поджала губы, промолчав или просто выдерживая паузу. Но я поспешил продолжить. — Если желаете, вы можете при этом поехать верхом, а я пойду с вами рядом, — я указал на своего коня, сейчас стоявшего смирно, но всё-таки косящегося на дракона недоверчивым взглядом. — Это позволит вам сохранить красоту платья.
Илла вздохнула. С укором посмотрела на дракона. Зверь жевал пень и абсолютно не обращал на неё внимания.
— Поклянитесь, сэр, что в этой прогулке не причините вреда ни мне, ни моему дракону.
Я ещё раз восхитился. Сколько воли в этой девочке. Сколько способности брать себя в руки, принимать сложные решения, действовать вопреки. И всё это в таком светлом и искреннем создании.
— Клянусь, леди!
Илла некоторое время смотрела мне в глаза, потом кивнула:
— Хорошо. Я вам верю. Но от предложения проехаться верхом, пожалуй, откажусь.
Я не настаивал. Возможно, она просто не слишком хорошая наездница, а мой конь не выглядит смирным животным.
Я взял коня под уздцы и неспешным шагом двинулся обратно к селению. Илла шла в нескольких шагах от меня, рядом, но будто и не со мной. Дракон ещё пару минут выкорчёвывал несчастный пень, после чего всё-таки заметил пропажу девушки и взмыл ввысь, наворачивая над нами круги.
12. Чего жаждут женщины
Разговора в дороге не получилось. На все мои попытки завязать непринуждённую беседу Илла или отмалчивалась, или отвечала крайне односложно. Так что мы просто благополучно прошлись через всю деревню до лавки бондаря, где принцесса заказала себе новое ведро, укоризненно так при этом покосившись на меня.
Дракон кружил в небе или вообще пропадал из виду. Деревенских отпугивал мой суровый взгляд, и они, неумело кланяясь, обходили нас стороной. То есть, можно сказать, идиллия, если не считать моей окончательно разболевшейся ноги.
Уже возле камня, где начиналась чёрная дорога, после того как принцесса попрощавшись и удалилась в сторону своего замка, я, наконец-то вытянув ногу, уселся прямо на бревно на обочине. Тело моё возмущалось столь долгой прогулкой и требовало отдыха.
Взгляд сам собой вновь заскользил по строкам на камне: «…отправится по этой дороге, придёт к драконьему замку…» Хм. А ведь тут довольно точное указание, что с дороги не сворачивать, идти именно отсюда. И правда в том, что дорога заколдована: свернёшь и заплутаешь. «…сумеет совладать с живущим там драконом…» Если копаться в смысле слов, «совладать» это не обязательно убить. Можно совладать с норовистым жеребцом, объездив его, приручив. Можно совладать с быком, загнав его в стойло, подчинить своей воле. Убить дракона, который верно охраняет девушку, — бессмыслица. Может, здесь и нужно читать именно как «приручить, подчинить своей воле»?
Хотя если дракон — страж, а надпись на камне стоит читать дословно, то прибавляется ещё одна загадка: «…вызволить принцессу Илларис…». Вызволить — значит выпустить на волю. Чтоб человека вызволить, он сначала должен быть посажен под замок, заперт. Ну, или хотя бы просто быть ограниченным в свободе. Откуда нужно вызволить Иллу? Принцесса не томится в замке, она гуляет по округе как хочет. Дракон не держит её взаперти, да и вообще повинуется её приказам. Как можно освободить того, кто и так свободен?
Эти вопросы терзали меня всю обратную дорогу до селения.
Вечер я провёл за книгой старосты. Корявыми буквами, но крайне старательно, предок мельника описывал, как выглядела прошлая девица, герцогиня Немская, и как велик был её дракон. «Цвета свежей крови, весь в чешуе, девять саженей в высоту…» Да, местному зверю ещё действительно предстояло расти и расти.
В строках же, повествующих о дне избавления от дракона и его заложницы, сами события описывал крайне мало:
«Сегодня на рассвете разбудил меня Паркус, что служит при храме на холме. Сказал он мне, что пришёл конец нашим мучениям. Что на заре явился в их храм рыцарь Регур, тот, что останавливался у нас три дня назад да как уехал биться с драконом, так никто его и не видывал. А тут, говорит, приехал этот самый рыцарь весь в ранах боевых, но живой. Да приехал не один, а с герцогиней нашей окаянной. Но дракон не вился над ней. Говорил мне Паркус, что объявил тот рыцарь, что справился с драконом, и велел служителю обвенчать его с герцогиней немедленно. А как обвенчали их, сели они на коней и ускакали прочь.
Я послал мальчишку глянуть на камень да дорогу чёрную. Нет, говорит, ни камня, ни дороги — скрылись в лесах! Ушла наша напасть!»
Но и в этом коротком описании были свои странности. Если этот Регул был рыцарь… Регул? Имя казалось знакомым, но никак не припоминалось откуда. Если Регул был рыцарь, то почему он не объявил как полагается о победе над драконом? Мужчина, сразивший такого монстра, не станет прятаться. Воинская слава ещё никому не мешала. Регур…
А значит, дракона он, скорее всего, не убивал, а именно как-то приручил и спрятал. Только в этом случае хвастаться победой несподручно.
Я вернул книгу мальцу мельника и спустился в зал. Где и когда я мог слышать имя этого рыцаря? Количество прочтённых мною старых книг не поддавалось счёту. Старую историю государств бывшего междуморья я знал очень подробно. Историю последних лет ста хуже, но всё же. И при всём этом имя Регур каким-то образом зацепилось в моём сознании, но не находило ясности. И помнил я его именно из тех пыльных книг. Кем же он был?
Я заметил, что старик-сказитель как раз закончил петь очередную из своих сказок и направился к столам выпить. Вот кто мне нужен! Вот кто может помнить имена тех, кто удостоился чести быть упомянутым в книгах.
Старик подошёл на мой зов.
— Не напомнишь ли мне, сказитель, по каким делам я запомнил имя Регур? Слыхал ли ты такое имя?
Старик покосил на меня недоверчивый взгляд, потом ощерился и заговорил тем самым голосом, которым пел свои сказки.
— Умирала земля, гибли леса и реки, редели деревни и вымирали города в крови междоусобицы, пока не взметнулись в небе флаги, и на белом снегу тех флагов нёсся чёрный дракон. Были то флаги лорда Регура, владыки самых западных долин в горах Нимта. Никто не слыхал его имени до тех времён. Никто не видел его силы до той поры. Но он ступил со своих гор в долину реки Даян и прошёл всю её, подчиняя все города дорогой своей власти. Объединяя земли и принося в них мир…
Точно! Основатель нынешней династии владык Эдульзама! Семьдесят лет назад. Лорд, объединивший все разрозненные княжества от самых гор Нимт. При коронации он, кажется, взял другое имя. У него на личных флагах был дракон? Чёрный? А как же «цвета свежей крови»?
Итак, что мы имеем? Дракона не нужно убивать. Я почти полностью в этом уверен. Регур не убивал дракона, иначе он бы как следует провозгласил о своём подвиге. И позже на его флагах был дракон! Правда, отчего-то чёрный. Не суть… Он приручил зверя! «Одолеть» нужно читать как «приручить»!
Я встал и прошёлся по комнате. Нога нещадно ныла, но это только заостряло сознание.
Сегодня ящер принял мой подарок и, кажется, был рад ему даже более, чем я рассчитывал. Кроме того, казалось, зверь вполне готов договариваться. Он как будто бы понял меня. Подпустил к Илле и не приближался. Хотя, скорее всего, всё банальней — подпустила меня сама принцесса, а зверь лишь выполнил её приказ.
За окном было тихо, лишь в конюшне иногда ржали лошади да с другой стороны, оттуда, где находился общий зал таверны, иногда вырывался приглушённый гомон пьяных голосов. Насчёт сегодняшней поездки принцессы деревенские помалкивали. Никто не пострадал. Никому не был причинён вред. А значит, одно было уже неоспоримо — я нужен этому месту как никто другой.
Ночью в селение прибыл большой отряд воинов. Когда на заре я спустился завтракать, они как раз собирались в дорогу.
— Сэр Вазгар Пламен?! Я здесь всего несколько часов, а уже наслышан о тебе! — Говоривший был крепким стариком, из тех, что в бою ещё способны преподать урок молодым. Даже не видя дорогих одежд и доспехов, я без сомнений сказал бы, что передо мной лорд: стать, уверенность, какая-то великая внутренняя сила.
Он, улыбаясь, кивнул, приглашая меня за свой стол.
— Меня зовут герцог Ситор. Я знал твоего деда, парень. Хотя ты совсем на него не похож, видимо, пошёл в мать.
Как и все остальные, Ситор прибыл в эту глушь сражаться с драконом.
— Я прожил долгую жизнь, парень. Мои сыновья уже взрослые. Мой старший внук в следующем году выйдет на свой первый турнир, — он усмехнулся. — Местные поговаривают, что видели принцессу Илларис и она очень красива. Это так?
Я кивнул.
— Она прекрасна, сэр.
Старик улыбнулся шире.
— И это значит, что она потребует крови! Много крови! Мир незыблем, мальчик. Поверь, я знаю, как он устроен! Мужчина рождается с мечом, но крови, подвигов, золота от него требует женщина. И чем прекрасней женщина, тем больше даров нужно положить к её ногам!
Герцог был воодушевлён и настроен драться, но я всё-таки попробовал:
— Вам не кажется странной сама эту ситуация: то, что принц Кадар отпустил дочь сюда, с драконом? Зачем?
— Ты не услышал меня, мальчик. Прекрасные женщины жаждут подвигов в свою честь. Дракон — восхитительный повод. Способ выбрать лучшего!
Когда они уехали, зарядил ливень. Я сидел в почти пустом зале трактира, смотрел, как за мутными стёклами колотятся капли, и думал. Грязные платья, обрезанные волосы, тяжёлое ведро в руках леди и всё ради того, чтоб найти своего героя? Преданный зверь на плаху, чтоб выбрать лучшего? Чушь! Видимо, за свою долгую жизнь герцог всё-таки понял не всё об этом мире. А может, просто всё сложней и абсолютно все женщины не подчиняются какой-то единой формуле.
13. Ливень
Ливень не унимался целый день. Он то притихал до мелкого, затяжного дождя, то вдруг снова яростно набрасывался на поля и дороги непроходимой стеной. Деревенские в такую погоду прятались по домам. Даже послушать менестреля собралось лишь пара слуг, невзрачный торговец, видимо, остановившийся в таверне по надобностям своего дела, да тройка конюших мальчишек.
Сказитель читал очередную из своих сказок:
«Но полнится земля слухами, и поползли слухи эти по дорогам во все стороны, и прознали в разных краях о деяниях колдуна, и явился рыцарь сразить злодея…»
Сказки никогда не рассказывают, что рыцари, ведомые слухами, погибают в первом бою. А рыцари, мчащиеся сразиться с кем угодно на край света, банально ищут смерти… А ещё, что где-то между этим знанием и этой безбашенной смелостью находится та самая грань, что именуется настоящей храбростью. Та самая, которая отличает воина от мальчишки. Воина, способного не только поднять меч, но и победить.
Дверь в зал как-то особо пронзительно скрипнула, впуская внутрь из пелены дождя абсолютно мокрого мальца. Мальчишка стучал зубами. Вода с его одежды текла ручьями, быстро образуя на полу грязную лужу:
— Сэр Вазгар, они появились!
— Кто?
Жена трактирщика, всплеснув руками, схватилась за тряпицу и бросилась обтирать мальчишку. Он вырвался.
— Принцесса. Вы велели дать знать, как только они появятся на дороге в селение!
— И что? Принцесса идёт в селение? Сейчас? В такой дождь?
Малец пожал плечами:
— Точно трудно рассмотреть, сэр. Но дракон прилетел и сидит там на дороге. Его ни с кем не спутать.
Дракон был на том самом месте. Дождь стучал по его костяной чешуе, по клыкастой морде, по крыльям, собираясь потоками и целыми реками воды. Зверь был неподвижен. Морда и взгляд как обычно не выражали ничего. Он сидел у того самого пня, который накануне практически выкорчевал за последние крошки кренделей, и не шевелился.
— Что ты здесь делаешь? Где Илла? Ты что, оставил её одну?!
Я быстро огляделся вокруг. Дождь завесой барабанил по траве и голым ветвям, застилал потоками взгляд, не давал толком осмотреться. Но принцессы явно рядом не было. На всякий случай я заглянул под крылья дракона. Маленькая Илла вполне могла бы там поместиться в такое ненастье. Но там тоже было пусто. Только холодная осенняя грязь.
Дракон повернул голову, чтобы проследить за моим взглядом. На боку его мощной шеи зияла рана. Один элемент чешуи был словно выдран с корнем, с мясом. Кровь сочилась тонкими струями, и её тут же подхватывали потоки дождя, смывая бесследно.