— Как вас зовут? — спрашиваю у хмурого мужчины.
— Хм, можешь звать меня Рок, девочка, — произносит он, склоняясь ближе. — Не бойся, больно больше не будет.
Сглотнув, я осторожно киваю. И внезапно просто выпадаю из реальности. Нет, это не больно. Но всё равно жутко. Прийти в себя и осознать, что понятия не имеешь, что с тобой творилось последние… не знаю сколько времени. Сумерки стали ещё гуще. Вокруг уже почти темно. Я по-прежнему сижу на руках у мужчины, верхом на коне, прижимаюсь щекой к широкой груди, слышу мерное биение чужого сердца, вдыхаю мужской запах, который почему-то мне сейчас кажется неуместно и излишне привлекательным, и даже не нахожу в себе моральных сил выпрямиться и оторваться от него. Но надо ведь. Наверное. Только глаза уже сами собой закрываются.
— Вы увидели что-то? — сделав над собой усилие, спрашиваю у… Рока.
— Да. Из твоей памяти действительно кто-то попытался стереть воспоминания о том дне, когда ты… встретила куарда, — задумчиво отзывается мужчина, даже не глянув на меня.
— Всего лишь попытался? Но я ведь не помню ничего. И потом я постоянно чувствовала внутреннее сопротивление при малейшем стремлении разобраться в происходящем.
— Это из-за внушения. Мы иногда прибегаем к нему, чтобы не раскрываться перед жителями других миров. Убираем желание докапываться до истины. Твои воспоминания не исчезли. Я могу до них добраться, но это несёт определённые риски. Мы поговорим об этом позже. А сейчас тебе лучше прекратить бороться с собой и поспать.
— Можно ещё один вопрос? — бороться с собой уже действительно невмоготу, но оно ведь грызёт изнутри. Он не отвечает, но я всё равно спрашиваю: — Почему мне было так больно? О перестройке каких каналов вы говорили?
— Ты уверена, что хочешь слышать это прямо сейчас? — после минутного молчания интересуется Рок.
— Да.
— Я нашёл тебя почти мёртвой. Твой сын… не ощущался совсем. Полное энергетическое истощение. Решил тебя подпитать. И лишь тогда понял, что ты беременна, когда ребёнок впитал мою силу, что было бы невозможно не находись он на грани, — от этого рассказа мне становится дурно, по коже пробегает озноб, напоминая, тот страх и бессилие, с которыми я плелась через лес неизвестно куда. — У вас сейчас общие энергетические каналы, ты настроена на своего ребёнка. А ему для нормального развития нужна ещё и подпитка от отца, которую он всё это время не получал. Моя сила для вас чужая, вам пришлось перестраиваться. Отсюда и боль.
— А эта подпитка… она больше не нужна? — выхватывает моё сознание настораживающий момент в его словах.
— Ещё как нужна, — обрывает мои надежды Рок.
— Но… как я найду этого урода?!! — от возмущения я даже про желание спать забываю. И силы нормально сесть появляются.
— А он тебе уже и не нужен, — насмешливо хмыкает мужчина, наконец повернув ко мне голову. В сгущающейся темноте черты его лица уже почти не различимы, но взгляд ощущается остро. — С большой долей вероятности, вы теперь даже не сможете принять его энергию. Поэтому тебе придётся пожить в моём доме, Соломия. Так получилось, что твоему ребёнку теперь для выживания и развития необходим я.
Шок — это по-нашему. Ошарашенно хлопая глазами у чувствуя себя выброшенной на берег рыбой, я таращусь на мужчину. Он смотрит в ответ, и в его молчании я отнюдь не чувствую довольства ситуацией. Нет там этого довольства от слова совсем. Получается, Рок, решивший спасти полуживую девушку, найденную в лесу, неожиданно сам связал себя с её ребёнком. И ведь не бросил, довёл дело до конца. И, кажется, даже собирается продолжить это самое своё доброе дело, чем бы оно не было продиктовано. Капец, попал мужик. И как теперь мне в этой ситуации быть?
— Соломия, хватит на сегодня вопросов. После перехода и подпитки тебе и твоему ребёнку необходим сон, чтобы восстановиться. Поговорим, когда проснёшься.
Он перехватывает поводья одной рукой, а второй неожиданно накрывает мой лоб. Я ещё пытаюсь что-то возразить, но глаза сами собой закрываются под гнетом усталости и чужой воли. Мелькнувшую мысль, что мне таким образом просто но капец, как эффективно, заткнули рот, я додумать уже не успеваю.
Глава 3
Сквозь дрёму я слышу женские голоса. Где-то совсем рядом. Незнакомые. Вызывающие странное царапающее чувство какой-то… неправильности, несоответствия моим внутренним алгоритмам, словно я не должна их понимать, но почему-то понимаю.
— Нет, Кьяри! Хозяин приказал никого не пускать и нечего мне мозги пудрить, — с раздражением и холодной сталью в голосе произносит одна. — Мой тебе совет, не нарывайся. Будешь и дальше выслуживаться перед сьерой Эмари, нарушая приказы адамира, вылетишь вместе с ней.
— Что ты несёшь? — испуганно лепечет вторая. — Я просто принесла завтрак гостье.
— Неси обратно. Такого приказа не было, — довольно жёстко чеканит её суровая собеседница.
Слышится щелчок закрываемой двери, едва слышные шаги. Приближающиеся. Надо посмотреть, что это за цербер такой. И на чьей страже? Неужели на моей? Поворачиваю тяжёлую голову, разлепляю сонные глаза и смотрю на входящую в комнату девушку. Довольно высокая, в строгой белой рубашке и тёмно-синей длинной юбке с высокой талией. Тёмно-русые волосы собраны в строгую высокую причёску. На мне останавливается взгляд светло-карих глаз.
— Доброе утро, сьера Соломия. Меня зовут Жозелин, адамир Шаера назначил меня вашей компаньонкой.
— Доброе утро, — осторожно киваю ей, невольно морщась. Что ж так голова болит?
Девушка замечает мои гримасу, но слава небесам, кажется, не принимает на свой счёт, а подходит ближе и берёт с прикроватного столика стакан с какой-то жидкостью, с виду похожей на грейпфрутовый сок, и протягивает его мне.
— Выпейте, вам станет легче.
— А почему мне плохо? — интересуюсь, подозревая, что эта вся такая с виду компетентная особа ответ должна знать.
— Ваш мозг так реагирует на обучение, — как ни в чём не бывало объясняет… компаньонка.
— Какое ещё обучение? — ошарашенно переспрашиваю я.
— Адамир позаботился, чтобы вы понимали местный язык. Процесс уже почти завершён.
Тут-то до меня и доходит, что именно меня царапало в услышанном. Язык, на котором они говорили и на котором я сейчас тоже разговариваю действительно не мой родной. Слова, хоть и понятные, на слух совершенно не знакомы, непривычны. Получается, мне устроили экспресс-обучение. Вот так и пускай в голову незнакомцев. Полиглотом можно стать.
— А адамир это… — вопросительно вскидываю я брови.
— Адамир Рокадо Шаера, хозяин этого замка и правитель дариата Шаера, империи куардов Занагар, — с явными нотками благоговения сообщает мне моя надзирательница и, видя моё вытянувшееся ошарашенное лицо, она поясняет более для меня понятно: — Он привёз вас ночью спящей.
Ох. Просто Рок, кажется, совсем даже не просто. Его земля, значит? Дом? Ну да, дом. Который слегка замок. В раздрае и растерянности провожу руками по лицу, отвожу волосы назад и натыкаюсь большим пальцем левой руки на странную штуковину за ухом, похожую на гладкий круглый пластырь. Что за…
— Не трогайте. Это эгит. Носитель информации. Как только язык будет вами усвоен, его можно будет убрать, — тут же объясняет мне наблюдательная Жозелин. Даже шагает ближе, явно намереваясь меня остановить, если понадобится. — Если сделаете это сейчас, могут быть неприятные последствия.
Вот, значит как? Опять последствия. Постфактум. Мне дико неприятно, что какие-либо манипуляции со мной совершали без моего ведома и согласия. Можно ведь было объяснить, я бы согласилась. Ну не дура ведь. Хотя, откуда ему это знать? Выдыхаю, убеждая себя, что психовать сейчас лишнее. В конце концов, этот адамир мог просто не иметь возможности мне рассказать, я ведь спала… Потому что приспал… Но мне действительно нужен был сон… Но ведь заставил… И при этом реально помог. Да и с обучением этим, я ведь понимаю всё сейчас, а могла ещё только сидеть ждать встречи с ним, не соображая вообще ничего. За результат благодарна, но методы… А-а-а-а, всё потом в себе разберусь.
Обсуждать с девушкой, приставленной ко мне, решения её начальника точно не стоит. Есть у меня чуйка, подкреплённая услышанным, что для неё приказы её адамира — закон. Лучше уж с самим Роком попытаюсь поговорить. И попрошу больше так не поступать со мной. Я благоразумный человек, и если мне объяснить, что к чему, способна самостоятельно принимать взвешенные решения, поэтому нечего это делать за меня. А сейчас нужно, наверное, вставать и вникать, куда я попала. И для начала надо наладить контакт с этой леди Цербер. Тем более, что нечаянно подслушанный мною разговор заставляет делать неприятные выводы, что в замке имеются те, кому моё присутствие здесь… неприятно.
— Спасибо за предупреждение, Жозелин, — благодарю я её, осторожно садясь. О том, кто меня переодевал в тончайшую сорочку, стараюсь не думать. Есть вопросы понасущней. — Скажите, а что вам ваш… адамир сказал обо мне?
Она понимающе усмехается.
— Для всех вы уважаемая гостья его дома. О том, что вы не куарда, тоже всем скоро станет известно. Это… чувствуется, как и ваше положение. Для того хозяин и приставил меня к вам, чтобы помочь адаптироваться и… оградить от излишнего внимания.
— И как сильно вам приказано меня ограждать? — с опаской интересуюсь я. Мало ли, может меня взаперти собираются держать.
— Настолько, насколько вам понадобится, — обтекаемо отвечает моя компаньонка и меняет тему. — Приготовить вам ванну?
Ванну? О да, в ванну мне очень хочется.
— Спасибо. Это было бы замечательно, — с благодарностью киваю… куарде.
— Отлично. Хозяин велел передать вам приглашение к обеду. А потом он изъявил желание с вами побеседовать, — деловито сообщает девушка и направляется к незаметной двери в углу спальни, тем самым временно прерывая наш разговор.
Пока она отсутствовала, я наконец осмотрелась вокруг. Комната оказалась такой, которую ждёшь увидеть в исторических фильмах про замки, аристократию, викторианскую эпоху… Огромная кровать с резным изголовьем, приглушённые сиреневые оттенки, в сочетании с красным деревом, кожей, золотом. Тяжёлые портьеры на стрельчатых окнах, огромная пушистая серебристо-серая шкура на полу, на которую я и опускаю ноги. И ощущение нереальной, похожей на сон, но всё же… реальности. Сгибаю пальцы ног, чувствуя стопами мягкий теплый мех.
Боже мой, я действительно попала в другой мир. Мне это не приснилось. А там осталась абсолютно одна моя Васька. Которая видела, как я шагала через арку, но точно с ума сходит, не зная, что со мной случилось и как меня найти. Только бы не натворила глупостей. Может я могла бы попросить кого-то из этих куардов доставить ей послание, что со мной всё хорошо? Они ведь ходят в наш мир. А с другой стороны… не накличу ли я на неё беду, рассказав, что она видела момент моего перехода? Боже, как же сложно принимать какие-либо решения, не имея ни малейшего представления, чем это может обернуться.
— Всё готово, сьера, — возвращается в комнату Жозелин. — Вам помочь?
— Что? Нет, конечно, — качаю я головой и поднимаюсь. Меня всё ещё пошатывает, но по сравнению с тем, как ощущала себя до перехода и сразу после него, сейчас я просто полна сил. — Спасибо, я сама.
— Как скажете, сьера Соломия. Обед через два часа, я зайду, чтобы помочь вам одеться и проводить, — уведомляет меня сия строгая особа и, склонив голову на прощание, покидает комнату. В тишине я отчётливо слышу щелчок дверного замка. Закрыла. Вот… зараза. В груди тревожно сжимается сердце. Дыхание перехватывает. Я здесь узница? Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И снова… найти положительные стороны.
Разве я куда-то собираюсь идти? Пока не поговорю с Роком, это неблагоразумно. Дом чужой, незнакомый. Хуже! Мир чужой и незнакомый! Мало ли, что эти куарды собой представляют. Может мне и вовсе опасно без сопровождения выходить? Вон даже в присутствии моей надсмотрщицы ко мне ломились по приказу какой-то сьеры Эмари. Да и обо мне хозяин дома ровным счётом ничего кроме подробностей моей беременности не знает. Так что не рубим с плеча, берём своё праведное «Свободу попугаям!» и откладываем его до того момента, как появится достаточное количество информации. В конце концов мне обещали разговор и ответы на вопросы. Ну, я это так поняла, по крайней мере. А потом уже делаем выводы.
Худо-бедно вернув себе душевное равновесие, я и отправилась в ванную. А там обнаружился целый небольшой бассейн, наполненный душистой теплой водой. И куча баночек скляночек со всякими ароматными приятностями. Что ж. В такой комфортной клетке пару часиков можно и посидеть. Саркастично хмыкнув про себя, я скинула сорочку и осторожно ступила в воду.
Жозелин вернулась за минут сорок до выхода. Пришла она не одна, а в компании парочки служанок, которые несли упакованные наряды. Большинство из них были на плечиках, часть в красивых коробках. Я, слегка офигев, наблюдала, как это все развешивали и раскладывали в гардеробной.
— Я заказала вам необходимый минимум одежды, сьера. Остальное сможете выбрать сами, или, если пожелаете, доверите мне, — ровным тоном сообщила мне компаньонка.
— Почему вы это сделали? — ошарашенно поинтересовалась я. — Я ведь не просила!
Принимать такие… подарки от незнакомого человека, становится его иждивенкой… Нет, мне это однозначно не нравится.
— Так приказал адамир, — был мне короткий ответ.
Сложно не прочитать в её интонациях, что приказы адамира тут не обсуждаются. Тем тревожней становится мне с приближением нашей встречи. Чего ждать от этого мужчины, от которого я нечаянно стала столь зависима?
Одеваться мне пришлось в один из новых нарядов, поскольку мои джинсы со свитером, по словам Жозелин, пришли в полную негодность. Скрипнув зубами, я согласилась на её рекомендацию и надела платье с нежным цветочным узором, мягким корсетом, рукавами-буфами до локтя и пышной юбкой. Никогда раньше такие не носила, но, взглянув на себя в зеркало, признала, что выгляжу весьма привлекательно и женственно. Волосы уложила в низкий пучок, продумано небрежный — я терпеть не могу строгие причёски — и на этом посчитала миссию по принаряживанию для встречи без романтичного контекста завершённой. Моя надсмотрщица спорить не стала, лишь окинула меня нечитаемым взглядом и приглашающе показала рукой на дверь.
Ух. Ладно. Пора выходить в мир, пусть даже пока это лишь жилище одного отдельно взятого его представителя. Стрёмно что-то.
За дверью обнаружилась смежная со спальней гостиная. А за ещё одной длинный коридор без окон, освещённый настенными светильниками. Выделенная мне комната в нём оказалась предпоследней. Нам пришлось миновать целый ряд массивных дверей, шагая мягкой ковровой дорожкой. Мельком рассматривая картины на стенах, барельефы и даже скульптуры, я не могла не думать, что от предстоящего мне разговора слишком многое зависит. Интересно, кто ещё будет присутствовать на этом обеде? Может жена? Или эта сьера Эмари? Чего мне ждать? Как себя вести?
— В замке Шаера не приняты общие обеды, — зачем-то сообщает мне Жозелин, идущая рядом. — Только завтраки и, если пожелает хозяин, ужины. На вашем совместном обеде никого кроме вас двоих не будет. Так пожелал адамир.
— Вы читаете мои мысли? — с возмущением смотрю на невозмутимую девицу.
— Нет, сьера. Улавливаю лишь поверхностные и самые громкие, — без капли раскаянья заявляет она.
— Все куарды так могут? — едва сдерживая злость, интересуюсь я.
— Нет. Но многие. Уверена, адамир предложит вам поставить блок против постороннего вмешательства. Советую согласиться.
Вот как? Блок, значит? Опять вмешательство в мой мозг. Хорошо, что хоть на этот раз не без спросу. Хотя в отличие от знания местного языка, это ведь мне одной нужно. Мало ли о чём мне думать захочется. Переживать при этом каждый раз, что это происходит во всеуслышание. С такого ракурса я уже и сама готова просить у адамира блок.
Коридор выводит нас к каменной балюстраде и одной из двух лестниц, ведущих вниз, на первый этаж. Я уже кладу руку на перила и начинаю спускаться, когда до нас доносится женский голос.