Для начала, те же отвары, что стоили две мелких монеты у простой девушки, у ведьмы покупали за пригоршню.
— А это точно от зуба поможет? — раздутая щека клиента шевелилась отдельно от лица и создавала впечатление, что ему уже не поможет вообще ничто. — Может, заклинание какое прочтёте?
Я покорно подносила склянку к губам, шептала в неё: «чтоб тебя!» и отдавала товар, цена которого мгновенно возрастала в разы. Определённо, быть ведьмой становилось всё более выгодно.
Вырезать фурункул, придумать капли, чтоб собака не скулила (бедное животное занозило лапу и подвывало совсем уж непотребно, когда ему не дали отлежаться, а притащили ко мне на лечение), плюнуть в глаз от ячменя (слюна колдуньи всяко целебнее и менее ядовита, чем у жены).
Особо дотошные отказывались брать готовые отвары.
— Вы, кири ведьма, уж простите, но те зелья готовились, пока вы ещё девкой обычной были. Магии в них ну не капелюшечки!
Рок с серьёзным видом притащил из кладовки прохудившийся котёл, который всё руки не доходили выбросить и, сдерживая злорадный смех, поддержал придирчивую тётку, брезгливо приподнимающую юбку:
— Полностью с вами согласен! Кири, вот твой колдовской котёл. Зелье нужно варить при клиенте, как же ещё? Индивидуальный подход! — поднял он палец вверх и по привычке запрыгнул на стол, наблюдая за развитием действа.
Я нехотя, но терпеливо улыбаясь, разожгла горелку, пристроила котёл так, чтобы прохудившаяся сторона была повыше, и честно один в один повторила рецепт. Хотя, признаться, не совсем один в одни. Когда въедливая дамочка, поджимая губки, оценила жижу и недовольно поинтересовалась: «И это всё? А как же секретные колдовские ингредиенты?», я не удержалась и плюнула в отвар.
— Вот теперь всё, — и хмуро воткнула пробку в горлышко.
— Совсем другое дело! — вопреки ожиданиям, тётка оставила вдвое больше оговорённого и удалилась, баюкая бутылёк в руках, как великую ценность.
Устало запрыгнув на стол рядом с демоном, я уронила голову на руки и простонала:
— Чего им надо от меня? Продаю те же самые травы! А они ломятся и смотрят как на диковинку…
Демон задумался, но всё же небрежно приобнял и похлопал по спине:
— Расслабься, кири. Люди — идиоты. Они не лекарства покупают, они покупают надежду на то, что ты решишь все их проблемы.
Я подняла на него глаза:
— Но я же не решу! А они надеются!
— Ну, всякий волен верить в то, что ему нравится. Так почему ты не можешь на этом немного заработать?
Я отстранилась:
— Потому что это обман, Рок. Понимаешь? Они хотят купить чудо, но у меня его нет. Я не торгую чудесами!
— Разве?
— Нет, — я замотала головой, — точно нет. Я бы знала. Чувствовала бы.
Демон пожал плечами, явно не понимая, в чём, собственно, проблема:
— Ведьма должна заботиться о себе. Ты должна заботиться о себе и поменьше думать о других, кири.
— А если я не хочу заботиться только о себе?
Он материализовал крылья, развернул, демонстрируя во всей красе и заговорщицки сообщил:
— Если попробуешь, тебе понравится. Поверь мне.
Поверь… Верить ему хотелось меньше всего. Проклятая Агата! После её дурацкого напутствия каждое слово, каждый жест демона казался частью хитрого плана. Нет уж, я и своей головой думать умею.
— Триста, какой же красавицей ты стала! — в дверь без стука зашла неуклюжая, надутая, словно пузырь, женщина.
— Лита, мы виделись с вами пару дней назад, — напомнила я соседке.
Заглядывала она и правда нередко. А после шумной истории с Антуаном и вовсе зачастила: шутка ли! Такой скандал, а она ещё не все сплетни собрала! Мама любыми способами избегала встречи с зоркой дотошной женщиной, но та всё равно прорывалась за забор, не слушая, собирается ли Брид уходить, занята ли, приболела ли. И неизменно, точно это стало её ежедневной обязанностью, Лита жаловалась на жизнь: часами рассказывала, что дома выкипает суп, а на резонный вопрос «так, может, пойти снять его с огня?» по секрету сообщала, что вообще едва что успевает, кормит всю семью, а помощи от сынка и немощного мужа никак не дождётся. И рассказывала об этом ещё час, пока вновь циклично не вспоминала о выкипающем супе и не находила в этом тему для очередной жалобы. Лита собирала болезни в коллекцию и страшно обижалась, когда мама, оценив пышущую здоровьем соседку, сообщала, что та точно не умирает. Лита жаловалась поочерёдно на всю родню, но, когда кто-то из её представителей приходил в гости и предлагал помощь, неизменно устраивала скандал и выгоняла посетителей грязной тряпкой. Лита знала всё и про всех, а чего не знала, с энтузиазмом додумывала и с ещё большим энтузиазмом разносила по округе. Иногда мне казалось, что, если у Литы всё будет хорошо, она начнёт биться лбом о стену, чтобы потом был повод зайти и пожаловаться на заболевшую ни с того ни с сего голову.
И вот теперь Лита заявилась по мою лару.
— Ну так то когда было? И потом, ты всегда прячешься, разговор не поддержишь, нового ничего не расскажешь, — вздохнула соседка.
— Потому…
— Необщительная какая-то, точно сглазил кто…
— Потому, — снова заикнулась я.
— А сглаз дело такое. Меня, знаешь, тоже недавно сглазили. О-о-о-ой, как ноженьки боля-я-я-ят! Колени не сгибаются, глаза слезятся…
— Потому что вы слова вставить никогда не даёте, — закончила я, не дожидаясь, пока Лита договорит.
Женщина, между тем, не смущаясь, перетащила стул у окна поближе ко мне, уселась, явно намекая на продолжительную беседу, и, нахмурив брови, без малейшего страха кивнула на Рока:
— А демон у тебя какой-то плюгавенький. Во у меня, знаешь, тётка, так у неё у кумы подруга знакома была с ведьмой. Ох, у той был демон! Во это я понимаю! Демон так демон! Глазищи — во! Рога — во! Крылья…
Рок с громким хлопком развернул предмет совей гордости и, небрежно пошлифовав ногти о куртку, предположил:
— Во?
Лита отпрянула, но тут же вернула самообладание, замотала головой, развела посильнее коротенькие пухлые ручки:
— Не. Во такие.
Фамильяр хмыкнул и незаметно подмигнул, довольный, что победил в битве размеров: всё-таки даже у демонов есть комплексы.
— Ну так я что подумала, — продолжила Лита. — Раз ты предлагаешь, по-соседски, по-дружески, так, можешь и мне помочь.
— Не могу! — как можно скорее, надеясь вставить фразу в промежутке монологов, пискнула я.
Но Лита была неумолима:
— Ну вот и я о том. Чего ж добру пропадать? Ведьма — дело такое. Ты — мне, я — тебе, как говорится.
Я умоляюще уставилась на Рока. Тот поднял руки вверх, не желая вмешиваться. Раньше я бы не отказала. Всё-таки соседи, да и разносимые Литой сплетни могли бы стать чуть более позитивными. Теперь… Может, и правда стоит немного позаботиться о себе?
Я нахмурилась, вспоминая невероятно сложное, но жизненно необходимое сейчас заклинание. Использовать магию на другом человеке? Опасно, тяжело, чревато. Но заманчиво, верно?
Ноготь скользнул вдоль дощечки на столе, перечеркнул и закончил завиток. Руна получилась кривой, но вполне узнаваемой. Я ещё раз посмотрела на Рока. Он ухмыльнулся. И не понять, подбадривает или снова смеётся? Я приложила палец к рисунку, сосредоточилась на ощущениях…
— Ну так тётка и говорит, а я же, сама знаешь, слова никому худого…
Наступила благостная тишина. Лита открыла рот ещё несколько раз, не понимая, что звуков из него больше не раздаётся, а потом в ужасе заорала. Попыталась заорать.
Тишина.
О, мне определённо нравится такая магия!
— Ки-и-ири! — в узких зрачках фамильяра удивление в равных пропорциях смешивалось с восхищением. — Плохая, плохая девчонка! Давно пора было показать эту свою сторону!
И только Лита так и не поняла, что произошло: она хваталась за сердце, норовила упасть в обморок, но, осознав, что никто не станет её подхватывать, передумала, пыталась мычать и топать ногами. Я с непроницаемым лицом выжидала, пока женщина успокоится и, в идеале, сбежит от злобной ведьмы. Но соседка оказалась не настолько умна. Она жестами потребовала бумагу с чернилами и криво нацарапала: «это муж сглазил; помоги или забью гада лопатой!». Рок дважды перевёл взгляд с упрямой физиономии «жертвы» на записку и обратно. Лита топталась на месте, готовая к боевым действиям. С неё ведь станется и правда поколотить бедного затюканного мужичка. Заклятие немоты пройдёт черед пару часов, так что времени на членовредительство у вредной бабы предостаточно. Надо было нацарапать руну сразу у неё на лбу, чтобы немота стала пожизненной. Я так надеялась избавиться от любопытной соседки раз и навсегда. Чтоб ты лопнула! Но это колдовство мне пока что недоступно.
— Показывайте вашего мужа.
Лита возликовала и затрясла кулаками, что определённо указывало на натянутые отношения в семье. Одного её зырка хватало, чтобы встреченные по дороге просители вдруг решили, что вполне способны справиться с бедами самостоятельно, без колдовской помощи.
Что в этой семье главная женщина, стало ясно сразу же. Стоило переступить порог, как супруг Литы, мужичок тощий, мирный и всё время будто бы разглядывающий собственную обувь, подскочил с лавки и, за неимением иных дел, принялся перекладывать с места на место дрова у камина.
Завидевший процессию издалека сынок Литы и вовсе с разбегу сиганул через забор, временно забыв, что слывёт болящим, сирым, убогим и не приспособленным к труду.
— Возлюбленная моя, что ж ты так рано вернулась? — якобы только что обративший на нас внимание Нико втянул голову в плечи и поспешил усадить жену поудобнее, снял с неё обувь. — Ножки же запаришь, — прокомментировал он.
Лита в благодарность попыталась заорать, не преуспела в начинании и укоризненно, поджимая губы, запыхтела.
Я скептически оценила бедного Нико.
— Это он-то вас сглазил? Очень сомневаюсь.
Но немая уверенно ткнула во впалую грудь мужа крепким пальцем, отчего тот слегка покачнулся.
— Милая! — Нико бросился на колени перед супругой. — Что не так? Слова не сказала, как пришла? Случилось что?
Я тактично прокашлялась:
— Видите ли, Нико, — пришлось ткнуть локтем в бок хихикающего Рока, — видите ли, вашу ненаглядную сглазили. Она на неопределённый срок… гм… онемела.
Обвинительный палец снова ткнулся в мужичка: у Литы не имелось никаких сомнений в том, кто повинен в её бедах.
Спрятать счастливую улыбку Нико не смог, хотя, надо признать, очень старался. Он покачал головой, изображая недоверие, удивлённо всплеснул руками и погрозил кулаком потолку. Однако гипотетический вредитель там не обнаружился и, как следствие, не устыдился. К сожалению, ни один из жестов не получился достаточно убедительным, а ликование пробивалось даже в горестных восклицаниях:
— Какой кошмар! Как земля носит таких людей! Ужас! Что же теперь… Йу-ху! Что же теперь будет делать моя прекрасная супруга?!
Супруга понятия не имела, что такое риторический вопрос, поэтому предпочла показать, что она собирается делать, а не размениваться на слова. Она схватила бедного Нико за шкирку, встряхнула и швырнула в нашу сторону. Если бы демон не подхватил мужичка под мышки, тот точно вписался бы в стену.
— Вы в порядке? — я помогла несчастному поправить одежду. Чувства собственного достоинства, к сожалению, это ему не вернуло.
Ответ поразил:
— Я-то да, а вот что с бедной мой жёнушкой случилось? Милая кири ведьма, — Нико с готовностью и прослеживающимся опытом плюхнулся на колени, — вы сумеете нам помочь? Кто бы не обидел мою дорогую Литу, он обязан понести наказание!
— Мужик, ты больной? — задал резонный вопрос Рок.
Нико поднялся, отряхнул штаны и удивился:
— С чего это вдруг?
— Она ж тебя колотит.
Лита негодующе замычала: сегодня она была настоящей всамделишной жертвой и не собиралась делить лавры с кем-то ещё.
— Любовь зла, — с достоинством ответил Нико, на всякий случай снова втягивая голову в хилые плечи.
Лита замычала утвердительно. Она тоже была очень зла.
Ну как же тут не наябедничать? Я не сдержалась:
— Она считает, что именно вы её сглазили.
— Я? — удивился Нико.
— М! — подтвердила Лита.
— И я думаю, — я смущённо колупнула пол носком туфельки, — что Лита ошибается. Она онемела, когда была вне дома.
Женщина привлекла к себе внимание, закатала рукав и с гордостью продемонстрировала причину, по которой вообще соизволила ко мне заглянуть:
— М!
На предплечье от запястья до локтя пунцовели мелкие волдыри. Едва их обнаружив, женщина резонно решила, что умирает, и объявила супруга источником проблем.
Рок злобно заржал:
— Кири, ты видишь то же, что и я?
Мне приходилось закусывать губы, чтобы не отпустить пару шуток и не разозлить мстительную соседку:
— Да, Рок, я тоже это вижу.
Демон рухнул на пол не в силах боле терпеть человеческий идиотизм.
— Лита, — я осторожно двумя пальцами опустила её рукав, — а вы случаем не трогали в последнее время крапиву?
Женщина активно замотала головой, задумалась, а потом столь же активно закивала. Замерла, вдохнула воздух… Наконец-то дошло.
— Точно! Ты же сегодня поутру как раз выдирала кусты на огороде! Я ещё рукавицы принёс, да ты не взяла. Любимая моя, ты будешь жить! — бросился обниматься Нико, но не добежал, остановленный полным ненависти взглядом.
Нет уж. Сегодня Лита нашла повод жаловаться на нелёгкую жизнь хороших полгода, и не собиралась с ним расставаться!
Демон перехватил меня в поясе и дёрнул, убирая с траектории движения немой. А женщина готовилась нести возмездие во имя Лунной жрицы. И пало оно, разумеется, на многострадального супруга.
Матушка на случай, подобный вчерашнему, всегда запасала чистенькую тяжёлую поварёшку. Лите оружие оказалась ни к чему: она сама оружие. Мечущее молнии из глаз, размахивающее руками, наносящими вред как окружающим, так и ей самой. Она молча пихнула Нико животом, заставив отпружинить к стене и снова к разъярённой бабе. Ударила в ухо, наступила на ногу, куснула в плечо и вцепилась в волосы.
— А-а-а-аи-у! Люби-и-и-имая-а-а-а! — взмолился мужик.
— М-м-м! У-у-уби-и-и-у-у-у! — промычала она.
Ах, до чего же благостная тишина висела в этом доме, пока руна ещё действовала!
— Солнышко моё! Красавица! Ай! Луна моего неба! — причитал Нико.
— Да сломай ты ей нос, — флегматично посоветовал Рок, получив от меня весомый тычок в живот за предложение.
— Женщин бить нельзя!
— Даже эту? — искренне удивился демон.
— Эта сама тебя убьёт!
— Ну так и я о чём.
— Ай! Любимая! Милая! Светлая!
Нет, право слово, я не способна это выдержать:
— Нико, в самом деле, дай ей сдачи!
Взбешённая, красная, похожая на вздувшийся, готовый вот-вот лопнуть, волдырь, Лита продолжала разрушать дом и избивать безответного супруга.
— Вы что?! А как же любовь? Ай! — любовь стабильно причиняла боль и останавливаться не спешила.
— Всё, кири, на это жалко смотреть, — Рок шлёпнул меня по попе, подталкивая к двери. — Эту счастливую семейную пару уже не спасти. Пошли отсюда.
Лита загнала мужа в угол и взялась за скалку. Правда ведь убьёт! И почему именно в этот момент вспомнилось, как Нико подсаживал меня, ещё совсем малышку, к самым высоким веткам сливы, куда не успевали добраться ловкие мальчишки. Сливы были тягучие, приторные и такие ароматные, что от одного воспоминания потекли слюнки.
— Нет, так я это не оставлю.
Я направилась не к дерущейся парочке, а к столу, где, неровно оплавившись, стояла свеча. Собрала восковые слёзы, погрела и скатала в ладонях, быстро-быстро вылепливая человечка. Подумав, добавила побольше воска в область бёдер и живота, приподняла, сравнивая копию и оригинал. На Литу походило мало, но в книге говорилось, что портретная схожесть не главное.
Я подула на куколку, вытаскивая из памяти каждый скандал, каждый плевок в спину, полученный от злобной соседки, каждую сплетню о нас с мамой, что она с такой ответственностью разносила по округе, обмазанную бычьей кровью дверь — тоже заслуга Литы. Воск нагрелся, но не растёкся, а словно ожил. Я заломила куколке руки за спину — и драчунья нехотя повторила тот же жест. Отодвинула подальше — и Лита отошла от дрожащего мужа.
Высунув кончик языка, я ногтем как можно аккуратнее выцарапывала руну немоты на лице восковой копии.
— Не умеешь говорить хорошие вещи, — будешь молчать, — злорадно бормотала я, вливая магию в рисунок.
Кто больше удивился — Лита или Нико, я так и не поняла. Особенно когда вложила куколку в тощую руку влюблённого дурня.
— Это зачем это? — удивился он.
— Каждый мужчина мечтает об идеальной жене. Твоя теперь будет молчать. И слушаться.