Клара за этим всем наблюдала широко раскрытыми глазами и поймала себя на мысли, что никогда не видела таких людей. Ни мужчин, ни женщин.
Настолько...красивых.
Девушке снова нестерпимо захотелось протянуть ладонь и коснуться странных узоров, почувствовать, какие они на ощупь. И она могла это сделать. Тихонько.
Заметив на столе пачку стерильных салфеток, Клара достала парочку и смочила их антисептиком.
– Повернитесь, – она хотела сказать это твердо, но голос подвел, надломился и превратился из командного в тихий и просительный.
Капитан послушно встал к ней спиной, где и правда красовались внушительные царапины и порез, идущий от лопатки к плечу.
– Вы обещали рассказать, что сделали с тем существом.
– Давайте баш на баш. Ответ за ответ.
Клара решительно кивнула, но поняв, что Бальтазар не мог этого видеть, сказала:
– Только без насмешек.
– Договорились.
– Так что вы сделали?
– Я его подчинил, – Бальтазар повел плечами, будто стоять на одном месте ему было некомфортно. – Это одна из моих модификаций. Я могу превратить кого угодно в послушную марионетку. На время.
Клара вздрогнула.
– И человека?
– Кого угодно.
– Это… жутко, – выдохнула она, прикоснувшись салфеткой к царапине. – Это неестественно, иметь такую власть.
– Совет Заграйта имеет похожую власть. В масштабах всего колониального пояса.
– Они не копаются в мозгах людей!
– Вы уверены? Копаются, Наварро. Просто люди называют это “необходимой властью”, вот и все.
Клара не ответила. Все равно неправильно это как-то. Дико. Страшно.
Никто не должен превращать живых существ в кукол!
– Теперь ваша очередь, – сказал Бальтазар, а девушка откровенно напряглась. – У вас правда никого не было? Как так?
– Странные у вас вопросы, капитан.
– Почему же? – он чуть повернулся, подставляя Кларе плечо. – Мне не интересны ваши отметки в академии. Если я захочу узнать, как вы учились, – я просто залезу в ваше личное дело. Но оно не скажет мне ничего именно овас. О Наварро человеке, а не Наварро пилоте. Мы друг другу тут жизни свои доверяем. У нас важная работа. Я хочу знать, что мою спину прикроет друг, а не функция. Живая женщина, а не приложение к кораблю.
– Вы сами сказали, что женщинам тут не место. Почемуядолжна доверятьвам?
– Хороший вопрос. Но вы уже доверяете, хоть никогда и не скажете мне об этом. Я готов свою голову поставить на то, что вы бы вернулись меня спасать.
Клара уткнулась взглядом в пол и бросила салфетку в утилизатор.
– А вот и не вернулась бы…
– Какая же вы лгунья, Наварро, – беззлобно сказал Бальтазар. – Итак. У вас правда никого не было?
– Ну, если честно, – замялась Клара. – Был один человек. Давно. Еще когда я только начинала учиться. Это не тот опыт, о котором хотелось бы вспоминать.
– Почему?
– Он был… болезненным. Я оказалась недостаточно хороша.
Капитан выразительно приподнял смоляную бровь.
– Какие глупости. Вы не должны бытьдостаточно хорошидля кого-то.
– Разве? Мне кажется, что должна.
– Если человеку вы нравитесь, вам достаточно просто быть. Не существует достаточно хороших людей. Недостатки есть у всех. Их можно вместе исправить, но делать это ради того, чтобы понравиться – бессмысленно.
– Хех. Приму к сведению.
Капитан кивнул.
– Продолжим? Ваш вопрос, Наварро…
– Почему вы расстались с женой?
В каюте повисло гробовое молчание.
– А вы знаете, на какие точки давить, да? – по голосу де Сото было не понять, злится он или нет. – Я болен небом, Наварро. И когда люди не больны одним и тем же – они не будут счастливы. Вот представьте, что вы живете полетами, а ваш мужчина отрывает вам крылья. Вы бы смогли быть с ним? Не смогли бы. Вы бы сказали, что я – недостаточно хорош для семьи? Наверное, это и правда так.
Клара застыла с салфеткой в руке, рассматривая витиеватые синие узоры. Осторожно, самыми кончиками пальцев, она прошлась по краю одной из линии, ощущая слабую вибрацию под загорелой кожей.
– Но разве люди не подстраиваются под увлечения друг друга?
– Это исключения. Они единичны, – отчеканил Бальтазар.
Настала его очередь. И Клара совсем не ожидала услышать такой вопрос:
– Я вам нравлюсь, Наварро?
Девушка закашлялась и отступила на шаг назад.
– Вы шутите?
– Вы уже как минуту не обрабатываете мне царапины, а гладите меня. Водите пальцами по узорам. Вы не заметили?
“Проклятье…” – Клару будто ледяной водой окатило.
– Мне просто интересно, как устроены ваши модификации, – пролепетала она.
– Да? – хищные глаза сверкнули из-под густых ресниц. – Я приму это к сведению.
Он снова повернулся к ней спиной и застыл в ожидании.
А Клара не могла отделаться от мысли, что не знала ответа. Она не смогла бы твердо и уверенно сказать “нет”. И от этого все становилось только сложнее.
Награда шутника
Они долго говорили. Клара успела извести еще пару стерильных салфеток и четверть бутылки антисептика. Бальтазар выполнял любую ее команду, а в воздухе потрескивали новые и новые вопросы. О ее матери и его семье, о прошлых полетах “Химеры”, о том времени, когда он еще работал в Гильдии, а Клара – училась в Академии. О ее брате, о дочери Бальтазара.
Капитан не захотел говорить о том, почему они так и не видятся с девочкой; и Клара отметила про себя, что даже у откровенности вопросов тоже есть свой предел, а в мысленном, воображаемом блокноте появилась строчка: “Не напоминать Бальтазару о дочери”.
Еще одной почти запретной темой оказались его модификации. Все, что Кларе удалось узнать, – что тогда де Сото был молод, глуп и не отдавал себе отчет в том, чем все это может закончиться.
– А чем это может закончитсья? – спросила Клара.
– Вы не хотите знать, Наварро. И будем надеяться, что никогда не узнаете.
Повисло тяжелое молчание, но уже через минуту разговор возобновился. Потихоньку, почти робко.
Они оба снова и снова погружались в жизнь друг друга, и Клара с каждым ответом ощущала, как медленно с плеч падает груз каких-то прошлых проблем. Капитан оказался отличным собеседником: он умел шутить, умел слушать, умел чувствовать тот критический момент, когда стоило остановиться и сменить тему.
Клара никогда не думала, что вообще способна открыто разговаривать о своей семье. Здесь все было иначе.
– Можно одеваться? – Бальтазар смотрел на нее с каким-то новым выражением, которое девушка не могла определить. Будто ждал, что она возразит и попросит его ходить по кораблю прямо так.
Она протянула Бальтазару чистую майку, которую уже успела взять из его шкафа. Было неловко копаться в вещах капитана, но что-то внутри щелкнуло и голосок в голове подсказал, что нет в этом ничего плохого: де Сото тут перед ней в одном полотенце разгуливал и не стеснялся, а она боится тряпку из его запасов достать.
– Я пойду проверю, как там Жель, – Клара замялась и тихонько прошмыгнула мимо мужчины к выходу. – А потом вернусь на мостик.
– Нам скоро прыгать, так что надолго не задерживайтесь, – бросил ей в спину капитан. – Я подведу корабль к подпространственному карману, а дальше вы будете прыгать сами.
Девушка коротко кивнула и, перед тем как спуститься на техническую палубу, остановилась у каюты лисов. Открыв дверь, она увидела, как на полу скрутились два мохнатых фырчащих клубка.
Клара!
Рыжий подскочил на лапы и бросился вперед, пытаясь потереться мордой об коленки девушки. Обхватив его за уши, Клара потрепала зверя по голове и не могла сдержать улыбки. Какие же все-таки они милые!
Мы жутко перепугались! Жутко-жутко.
Девушка догадывалась. Наверное, они тут умирали от неизвестности, пока Падальщики готовили всю команду “Химеры” к своим жутким ритуалам. Они слышали, как снаружи по щитам скребли резаки, и никак не могли понять, что происходит.
– Как твоя лисица?
Вторая Эндо только голову подняла, и девушке показалось, что она улыбается.
С нами все хорошо.
Эти мысли были другими по интонации, другие по звучанию. Более мягкими и тягучими, чем слова ее рыжего непоседливого спутника.
Только лапы размять хочется.
– Скоро будем на фермерской планете. Капитан обещал там вас выпустить, по травке побегать.
Это была бы просто фантастика!– лис выразительно, с удовольствием чихнул. –А то у меня уже весь нос пылью забит.
Клара улыбнулась.
– Я оставлю дверь открытой.
Лис радостно тявкнул и выскользнул в коридор, побежал на мостик, чтобы сразу же устроиться в кресле пилота.
Главное, чтобы полетать не решил…
Спуск на техническую палубу занял всего минуты две, но Кларе показалось, что целую вечность: крохотный лифт, идущий вниз, не вмещал больше одного человека, и узенькая платформа двигалась с такой скоростью, что хотелось топнуть ногой и кричать, чтобы она ехала быстрее.
Внизу было несколько мощных ламп, разгонявших даже самые слабые тени. Мили кабелей, стальных трубок и тихая вибрация под ногами там, где билось силовое сердце корабля.
– Потерпи, Жель, ты же знаешь, что я должен его заменить.
Голос Асази звучал на удивление мягко. Он будто ребенка уговаривал. Тихий женский смех заставил Клару поежиться:
– Ты меня как маленькую опекаешь. Еще на ранку подуй.
– Хватит ворчать. В тебя программа “ворчания” заводскими настройками заложена?
– Нет. Но стоило бы попросить.
Асази хрипло рассмеялся, и Клара услышала странный скрип и треск.
– Наконец-то. Я уж думал, что эта дрянь там навечно останется.
Что-то звякнуло, прокатилось по металлической поверхности и застыло у стены.
Пройдя вперед, девушка увидела сидящего на полу Асази, а перед ним, на низкой койке, лежала Жель. Механик спал прямо здесь, среди проводки и генераторов? Если так подумать, то Клара и правда не видела его у кают.
– Как она?
Ее вопрос заставил мужчину вздрогнуть и обернуться.
– А, цветочек капитана. Присаживайся, тут места всем хватит.
Жель тоже ей улыбнулась, но Кларе было не до смеха: выстрел Падальщика разворотил женщине бок, и Асази, обложившись спреями непонятного назначения, укладывал обратно в тело новенькие провода, менял поврежденные трубки. На смуглой коже чернели пятна синтетической крови.
– Подержи вот здесь.
Он указал на лоскут кожи, просто наброшенный сверху на все это трубочно-проводное месиво, и встряхнул один из баллончиков. Распылив спрей над местом повреждения Жель, он показал, как надо разгладить тонкую пленку телесного цвета, чтобы она правильно схватилась. Клара следила за происходящим с любопытством, повторяла движения Асази и восхищенно наблюдала, как искусственная кожа гладко ложилась на тело женщины.
Через две минуты найти рану уже было невозможно. Жель выглядела будто новенькая.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Клара и тут же поняла, сколь глупо это прозвучало.
– Я чувствую себя “здоровой”, как сказал бы человек.
– Это отлично! – Улыбка Асази впервые показалась девушке искренней и открытой. Было заметно, что состояние Жель сильно его волнует. – А то я уж думал, мне придется отменить танцы на празднике урожая.
– “Праздник урожая”?
Мужчина кивнул и принялся собирать инструменты.
– Праздник там проводится дважды в год. Мы его как раз застанем.
“Это он о планете-ферме? Интересно”, – искра любопытства вспыхнула в глубине зрачков Клары, и девушка спросила:
– Сколько раз ты уже летал с де Сото?
– Сбился со счета, – ответил Асази. – Но достаточно, чтобы понимать, как этот человек мыслит, что он чувствует и на что готов.
– Ха, ты будто с ним всю жизнь прожил! – поддела механика Жель.
Асази закатил глаза.
– Лежи смирно, а то кожа разойдется. – Он снова посмотрел на Клару, и его лицо неуловимо изменилось, будто посветлело: разгладилась упрямая морщинка на лбу и пропал насмешливый отблеск во взгляде. – Самое главное, что в нашем маленьком цветочке капитан не ошибся. Де Сото попался настоящий боевой одуванчик.
– Ха-ха, – Клара недовольно надулась и уселась прямо на пол, подобрав под себя ноги. – У тебя наград за шутки нет на полке где-нибудь?
– Он их прячет. – Жель определенно поставила себе задачу: вывести Асази из себя. – Показывает только красоткам, чтобы произвести впечатление.
– Главное, что ты от меня в восторге, – парировал механик.
– Как ребенок – от цветастой ядовитой змеи, – она рассмеялась, когда мужчина погрозил ей пальцем, и прикрыла глаза.
– Я серьезно, – вдруг сказал Асази. – Капитану повезло, что ты – наш пилот.
– Я знаю, – ответила Клара и резко встала. Протянув механику руку, она поймала его удивленный взгляд. – Первое знакомство у нас прошло не очень. Но я вижу, что ты – хороший человек.
Мужчина сжал ее ладонь осторожно, будто Клара – хрустальная.
– Я еще и гайки закручиваю хорошо, – он подмигнул девушке, и в этот раз его улыбка была широкой. Искренней. – Доставь нас на праздник урожая, боевой одуванчик.
– А ты не закороти системы Жель своими шутками.
Когда она шла к лифту, за ее спиной звучал смех и тихие разговоры. Хорошо, что с этими двумя все впорядке. Кларе же пора было вернуться наверх и сесть в кресло пилота.
Время двигаться дальше.
Вы танцуете, капитан?
После прыжка Клара чувствовала себя разбитой. С того момента, как они убрались с базы Падальщиков, ей так и не удалось поспать. Да что там поспать – хотя бы прикрыть глаза на пару минут, чтобы расслабиться и выбросить из мыслей все тревоги! На коленях она чувствовала тяжесть головы лиса, который не отходил от девушки ни на шаг.
Капитан оставался на удивление тих и сосредоточен. Думал о чем-то своем, набирая на приборной панели команды и рассчитывая курс на снижение.
В черной вязкой патоке космоса Клара хорошо могла рассмотреть сочно-зеленую планету, испещренную синими пятнами морей и венами рек. Девушка уже чувствовала на языке солоновато-горький привкус местного воздуха, запах цветущих полей и могла услышать шорох травы под подошвами сапог.
– Я и не думала, что так сильно скучала по твердой земле.
Капитан посмотрел на нее и приказал “Химере” снижаться, почти полностью передав управление кораблю. В уголках глаз мужчины скопились тонкие, острые лучики морщин, а темно-медная копна волос растрепалась и влажно поблескивала: все, на что Бальтазару хватило времени, – принять душ и глотнуть чашку кофе, чтобы не свалиться прямо в каюте. Использование модификаций тянуло из него силы, требовало подпитки, и держаться сейчас удавалось только на стимуляторах и упрямстве.
Чего-чего, а упрямства у капитана хватало.
– Вы были здесь когда-нибудь на празднике урожая? – осторожно спросила Клара, поглядывая на де Сото.
– Несколько раз, – капитан откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. – Вам понравится. Яркие краски, костры горят, все беснуются, пьют и просят благословения у богини урожая Вешки. Кто-то даже наряжается в лесных дев, которые на самом деле живут в лесах там. Правда, на деле это злобные клыкастые твари, что вырвут тебе горло при любом удобном случае, но люди любят представлять их красотками в шелках и цветах.
– А вы сами танцуете?
Де Сото посмотрел на Клару с таким выражением, что у девушки спина взмокла. Отблески приборной панели играли на светло-голубых радужках и рисовали на хмуром лице причудливые тени.
– Нет, Наварро, – ответил капитан медленно. – Я не танцую.
Клара нервно улыбнулась.
– Не умеете?
Не хочет, – подал голос лис.
Этого стоило ожидать. Что она вообще о себе возомнила? Захотела пригласить капитана потанцевать? Слишком уж Клара серьезно восприняла его вопрос. Он ничего не значил. Де Сото даже по имени к ней обращаться не хотел, всеми силами держал дистанцию, отгораживается.
Это правильно. Все-таки, он – ее начальник.