— Ладно уж, я разберусь, — хозяйка охнула и грузно поднялась, заставив диван жалобно всхлипнуть. — Но вы уж меня дождитесь… Я скоро освобожусь.
И, отправив напоследок Платону многозначительный взгляд, дама, наконец, удалилась.
— Ты смерти моей хочешь?! — взвился Платон, когда дверь гримерки захлопнулась. — До она… Она же чуть меня не съела!
— Не думаю, — Надя впервые видела своего друга таким всполошенным и не могла не признать, что зрелище это довольно забавное. — Во-первых, закуски сытные, во-вторых, не похожа она на каннибала.
— Ха-ха! — Платон хлопнул себя по коленям. — Смешно ей! Я что, по-твоему, товар какой-то? Или она тебе доплатила за спецтариф? Кошмар! — его передернуло. — Такое ощущение, что меня чуть не изнасиловали.
— Ты бы мог отбиваться виолончелью… — Надя с трудом сдерживала смех.
— Конечно, у тебя-то настроение прекрасное! — Платон вскочил с дивана. — Стояла там, значит, вертела хвостом перед каким-то левым парнем…
— Я?! — возмутилась Надя. — Ничем я не вертела!
— Ага, а то я не видел, как он хватал тебя за ляжки! — Платон победоносно ткнул пальцем в мокрое пятно на ее платье. — Что, думала, я не видел? Бросила меня на растерзание, а сама личную жизнь решила устроить!
— Конечно, это же только тебе можно!
Вообще-то Наде было стыдно за то, что из-за ее невнимательности на честь Платона посягнули, но вот так обвинять ее тоже было несправедливо. И, главное, кто ее упрекал? Уж не главный ли кобель струнного цеха? Сколько раз из-за его похождений под угрозой срыва оказывались концерты и репетиции?
— То есть ты признаешься, да? — Платон презрительно усмехнулся. — А я еще ради тебя на эту свадьбу согласился… Черная неблагодарность, вот что это такое!
— Я работала! — выпалила Надя первое, что пришло в голову.
— С фотографом? — Платон с видом дознавателя скрестил руки на груди.
— Да… Да! Именно так! Он — крутой спец, на такие свадьбы других и не зовут. А тебе мы как раз сайт собирались делать, вот я и подумала…
— А лапал он тебя в качестве предоплаты?
— Ну, знаешь! — Надя фыркнула. — Не надо всех судить по себе! Я просто пролила газировку, а он — вытер… Короче, я с ним общалась по делу, ясно?
— И сколько он берет в час? Где у него студия? — Платону не хватало только яркой лампы, чтобы ее светом слепить Надю в паузы между вопросами. — Как называется?
— А это… Это… — Надя попятилась. — Это я еще не успела выяснить, потому что прибежала тебя спасать. Сам-то ты у нас женщинам отказывать не умеешь!
— О! И я еще виноват! — Платон возвел глаза к потолку, как заправский великомученик. — Грандиозно! В общем, мы уходим. Прямо сейчас. Потому что ты как хочешь, а я с этой… — он кивнул на дверь, — с этой мадам Грицацуевой больше встречаться не собираюсь. Ни-ког-да!
— Мы не уходим, — Надя упрямо уперла руки в боки. — Потому что я еще не со всеми познакомилась. Нам нужна та, с сопрано… Ларионова, да. Хочу организовать вам дуэт.
— Найдешь ее в Интернете, какие проблемы! — Платон схватился за чехол с инструментом. — Надо делать ноги, пока за мной не пришли.
— Пересидишь в чужой гримерке, ничего с тобой не случится, — Надя вырвала виолончель из его рук, зная, что без нее Платон никуда не уйдет. — Пойдем, я тебя спрячу.
Платон еще бурчал что-то у Нади за спиной, но по интонациям было понятно, что он смирился с участью. Надя и сама не хотела его подставлять под удар, впрочем, глупо было бы упускать такую возможность завязать связи из-за одной-единственной женщины с непомерными аппетитами.
В качестве укрытия Надя выбрала гримерку через две двери, самую дальнюю. Решила убить двух зайцев одним махом: именно там разместились оперные певицы, и потому Надя могла заодно познакомиться с Ларионовой лично и в качестве главного козыря продемонстрировать ей Платона. Ни одна женщина, какой бы звездой оперы она ни была, не смогла бы устоять перед его обаянием. Даже когда он ворчал и бубнил.
— Простите! — Надя деликатно постучала и заглянула внутрь. — Можно мы тут у вас временно посидим? У нас кондиционер сломался, стоит на максимуме и не выключается… Как бы не простыть!
Для любого вокалиста простуда была страшнейшим из всех зол, и потому Надя выбрала именно эту отговорку. Если Платон смертельно боялся разбить или уронить виолончель, то певцы всегда переживали за горло. Потому что это у простых мирян грипп заканчивается вместе с кашлем, оперные же вынуждены еще долго таскаться по фониатрам, пить молоко с медом и соблюдать обет молчания до полного восстановления связок. Бросить коллегу в разверстую бездну инфлюэнцы певицам не позволял кодекс чести. На то и был расчет.
— Конечно! — Ларионова оторвалась от зеркала, поправив налаченные кудри. — Проходите, размещайтесь!
— Это Платон Барабаш, — Надя пропустила вперед свое главное сокровище. — А я — его агент, Надежда.
— Да? — Ларионова жеманно склонила хорошенькую головку набок, будто вот-вот собиралась защебетать арию Розины из «Севильского цирюльника». — А я вас знаю.
— Слышали мои записи? — оживился Платон.
— Нет, смотрела инстаграм. Вы там так… Хм… Пикантно играете!
Платон бросил на Надю мрачный взгляд: мол, довольна? Теперь музыканты не воспринимают меня всерьез! Надя проигнорировала этот бессловесный выпад. Что ей было ответить? Конечно, престижнее исполнять сложнейшие вещи Стравинского или Шостаковича, а не близкие сердцу широкой публики «Чардаш» и «Либертанго». Или и вовсе что-то из эстрады вроде Дина Мартина или Элвиса Пресли. Но сколько лет пройдет, прежде чем Надя сумеет привить аудитории соцсетей изысканный вкус? Сколько тысяч придется вложить в рекламу ролика, где Платон играет сонату Прокофьева, прежде чем видео станет вирусным? И как, интересно, подмигивать барышням по ту сторону экрана под Дебюсси?
Впрочем, Платон зря принял сомнительный комплимент Ларионовой за выпад в свою сторону.
— Я бы тоже что-то такое хотела… — мечтательно вздохнула певица. — Но у меня ужасно получается вести инстаграм, подписчиков почти нет.
— Правда? — Надя изобразила удивление. — Ну, это легко исправить!
Уж конечно, она не могла прийти на встречу со звездой больших и малых театров без подготовки. Надя все продумала заранее: из всех, кто выступал сегодня на свадьбе, у Ларионовой был самый слабый аккаунт. А какая девушка с амбициями откажется от продвижения? Другие бы неизбежно запросили гонорорар сразу, за один только вопрос о сотрудничестве, Ларионову же можно было подцепить на удочку славы. Сначала — дуэт на голом энтузиазме, несколько видео, потом — афиши и концерты.
Сдвинув Платона в сторонку, Надя принялась живописать все прелести совместного проекта. Платон бьет по женской аудитории, Ларионова со своими роскошыми вокальными и не менее роскошными внешними данными охватывает мужчин. Все вместе — целое человечество. Известность, граничащая в мировым господством. Куда ни плюнь, одни плюсы.
Лазурные то ли от линз, то ли от природы глаза Ларионовой влажно заблестели, полная грудь, приподнятая корсетом, всколыхнулась.
— А где вы снимаете? — поинтересовалась певица.
— Ну, можно и у меня дома… — протянул Платон, завороженный подвижностью женских прелестей, но Надя тут же будто невзначай наступила ему на ногу.
— Мы сейчас как раз подыскали новую студию, — Надя широко улыбнулась. — Я сбегаю уточню, а вы пока обсудите репертуар.
— Конечно, — Платон присел и вальяжно закинул ногу на ногу. — Ольга, вы не против?
— Ну что вы! — притворно засмущалась Ларионова. — Можно просто Леля, друзья меня так зовут.
Надя подавила раздражения и оставила будущих звезд рунета наедине. Она не планировала снова контактировать с нахальным фотографом, но раз уж наплела Платону, что налаживала рабочие контакты…
— Вадим! — она отыскала его в толпе гостей и приветливо замахала рукой. — Вадим!
— О, давно не виделись!
— Скажите… — Надя запнулась, осознав, что с каждым надо разговаривать на его языке. — Скажи, а у тебя есть своя студия?
— Ну а то ж! — самодовольно ухмыльнулся тот и сунул руку в задний карман. — Держи визитку, все солидол. А что, хочешь пофоткаться? Мы и ню можем… Ну, без всего… — и Вадим игриво вскинул бровь.
— Нет-нет, мне для работы… Ты ведь музыкантов можешь снять? И видео, например, записать…
— Для тебя — все, что угодно. И даже со скидкой.
Надя вздохнула, заранее жалея о своем решении, и поднесла визитку к глазам. «Кукушкино гнездо», — значилось там.
— Только пришлите сначала макет афиши для согласования, — Надя крепче сжала телефон.
— Зачем? — удивились на том конце. — У нас никогда не было с этим проблем!
— Это наше условие, — настаивала Надя. — Или мы сами займемся полиграфией, потому что ошибки недопустимы!
— У нас общий шаблон. Послушайте, ни один исполнитель еще не жаловался…
— Тогда вышлите свой шаблон. Логотип «Зарядья» и все, что необходимо. Наш фотограф подгонит по образцу.
В трубке что-то засопело и зашуршало, потом послышался раздраженный выдох.
— Хорошо, Надежда. Макет в пэдээф будет у вас на почте завтра.
— Прекрасно! — Надя сбросила звонок. — Будешь знать, с кем связался! — и торжествующе крутанулась в кресле.
Хотела уже закинуть ноги на стол, как и подобает крутейшему агенту всех времен, которого пусть и временно, но пустили в отдельный кабинет, но в дверях показалась любопытная мордашка Лизы.
— Прости, я не помешала? — она просочилась внутрь прежде, чем Надя успела ответить.
— Да нет… — Надя сделала вид, что просто вытянула ноги для разминки, повертела ступнями и спрятала обратно под стол. — Заходи… Чаю?
— Не-не, я ничего не буду, — Лиза скромно улыбнулась, отчего на ее почти детских щеках появились задорные ямочки.
Будь она мальчиком, ее бы непременно взяли играть «Буратино»: вздернутый носик, тонкая угловатая фигура, но главное — вечно восхищенно горящий взгляд. Будто она все в этом мире видела впервые, и от каждой вещи приходила в неописуемый восторг.
Надя обычно сторонилась таких людей. Ну не может быть нормальный человек все время веселым и бодрым: это либо психопатия, либо наркотики, либо умелая ложь. Да и себя Надя рядом с Лизой всегда чувствовала себя старой и занудной. Впрочем, никто другой в агентстве в Лизе подвоха не замечал, напротив, она влилась в коллектив меньше, чем полгода назад, а уже стала чем-то вроде дочери полка. Олег Натанович млел и таял, афиши Лизиных подопечных вешал на самые видные места и даже в приемную, клиенты непонятно зачем делились с Лизой концертными цветами и дарили ей шоколадки при каждом удобном случае. Надю вот за все годы работы даже заскорузлой липкой карамелькой никто не угостил.
— Слушай, я просто хотела сказать… — Лиза взволнованно замялась. — Я видела ваш последний ролик… Ну, где Платон с Ольгой Ларионовой… Это нечто! И как ты только все это придумала?
— Да как-то… Случайно… — Надя не любила внезапные комплименты, особенно — от женщин. Люди ведь не нахваливают кого-то просто так, всегда есть подтекст. Лесть — не более чем орудие для добычи ценных ништяков. И если с мужчиной всегда примерно понятно, чего он хочет, то женские запросы куда разнообразнее.
— Мой клиент, Игорь Заславцев, тоже виолончелист, может, слышала…
— Ага, — Надя не слышала, а видела на афишах у Воскобойникова в кабинете.
— Ну так вот, он все спрашивает, и кто ведет Платона, нельзя ли ему тоже инстаграм, как у него… — Лиза засмеялась, как будто сказала веселую шутку.
— Если хочешь, я дам тебе визитку нашего фотографа, — Надя полезла в сумочку. — И контакты таргетолога…
— Ой, а можно?! — Лиза притворилась удивленной, словно не ради этого затеяла весь спектакль. — Так здорово! Я пока совсем не разбираюсь, но учусь, уже скачала себе онлайн-курс… Хочу быть, как ты.
— У тебя все получится, — Надя протянула визитку, надеясь, что на этом странный разговор закончится.
Но Лиза почему-то уходить не торопилась, а все мялась у двери, постукивая пальцем по визитке «Кукушкиного гнезда».
— Что-то еще? — не вытерпела Надя.
— Не знаю, удобно ли говорить… Я слышала, ты хотела сменить Платона на другого клиента, а мой Игорь прямо грезит тобой… Ну, я подумала, может, поменяемся?
— Что?! — Надя не знала, чему поражаться сильнее: что под афишами на стенах Воскобойникова прячутся уши, или что ей грезит какой-то Заславцев.
— Я знаю, это не совсем равноценный обмен, но могу добавить скрипачку, — засуетилась Лиза. — Она еще молодая совсем, но уже взяла два конкурса! Только-только из консерватории, очень перспективная девочка! Ее можно с Игорем в дуэт поставить или даже трио собрать… Хочешь, я подыщу тебе альтиста?
— Так-так, подожди! — Надя подняла вверх ладони, пытаясь хоть так остановить эту рыночную торговлю. Мелкие по три или крупные по пять… Как будто не о музыкантах речь, а о картошке! — Не в курсе, откуда у тебя такая информация, но с Платоном у меня сейчас все в порядке. И я не собираюсь менять его ни на дуэт, ни на трио, ни на духовой оркестр.
— Прости, — виновато пробормотала Лиза и одарила Надю таким жалостливым взглядом, что у любого другого бы при виде этой скорбной мордашки проснулась совесть. У любого, но не у Нади: свою совесть она променяла на процент от свадебного гонорара. — Я слышала, что Платон… Ну, довольно проблемный клиент, а Игорь очень дисциплинированный, так что если будет желание, ты подумай…
— Нет у меня такого желания, — отрезала Надя. — Спасибо, что предложила, но у меня еще куча дел на сегодня.
Этот намек Лиза уже не могла проигнорировать, а потому послушно ретировалась, прикрыв за собой дверь. Надя откинулась на спинку кресла. Началось! Она знала, что за популярностью Платона неизбежно последуют конкуренты, что такой лакомый кусочек не останется без внимания других агентов. Правда, рассчитывала, что бороться придется с чужими, а не со своими. А теперь вот у себя же на работе придется держаться начеку и не подставлять спину. Это Лиза, молодая и неопытная, сделала ставку на природное обаяние и попыталась действовать в лоб. Остальные церемониться не станут. А уж если концерт в «Зарядье» пройдет успешно, а билеты уйдут под чистую, и Надя снова попробует атаковать Европу, — на сей раз зайдет с Рима, — вот тогда начнется настоящая агентская война.
Что ж, Надя уступать не собиралась. Не для того она вкусила радость от собственного жилья, чтобы прощаться с ним ради Игоря Заславцева. Пройти все уровни игры, чтобы вылететь перед схваткой с большим боссом и снова увидеть заставку? Ну, нет! Надя упрямо тряхнула головой. Слишком долго она жила бок о бок с братом-игроманом, и возвращаться к «пиу-пиу» за стенкой не планировала.
Перекусив, Надя поспешила уехать из конторы. Сегодня в «Кукушкином гнезде» должны были делать новую запись. Ларионова, как и все вокалистки, мечтала спеть «I will always love you», Платон настаивал на Моцарте, Надя пришлось вклиниться, объявить брейк и выбрать Леонарда Бернстайна с его мягкой и трогательной «Dream with me». И хотя Платон с Ларионовой взбунтовались хором: для одного песня казалась недостаточно академичной, а для другой — не очень-то популярной, Надя, как водится, поставила в споре точку. Правда, после этого ей начало казаться, что она вновь оказалась в школе, где против нее кто-то дружит, а Платон с Ольгой, стоило Наде появиться на репетиции, посылали друг другу загадочные взгляды и по-детски хихикали, Надя смирилась с ролью вредной старосты. Результат: вот, что ее заботило больше всего, а результат был прекрасен ровно настолько, чтобы включить этот номер в концертную программу.
К приезду Нади «Кукушкино гнездо» преобразилось. Вадик установил черный бархатный фон, развесил маленькие лампочки для интимности и поставил какие-то то ли коряги, то ли сухоцветы.
— Мне нужна страсть! — яростно дирижировал он из-за видоискателя. — Встаньте ближе… Так… Одной рукой он обнимает тебя, Ольга, другой — держит гриф. Симметрия… Оленька, бедро немножко… Ага-ага, вот так! Фиксируем!
Надя встала в сторонке, чтобы не привлекать к себе внимания. Издалека казалось, что Вадик снимает очередную парочку молодоженов: настолько убедительной выглядела игра Платона и Ларионовой. И ладно еще Ольга: все оперные певцы отчасти еще и актеры, но когда Платон успел поднатореть в лицедействе?