— Это значит, что в мире сейчас два Полоза. А ты вошла в силу, Хозяйка.
Ничего Оля не поняла. А он и не дал ей осмыслить.
Она враз оказалась распластанной на песке, руки заведены за голову. Только дернулась, пытаясь вырваться, тут же шевельнулся, оглаживая ее собой. Взгляд стал хищным. До сих пор он сдерживался, а теперь как будто снесло барьеры. У нее от легкого испуга адреналин растекся в крови, делая ощущения невероятно острыми. Невольно ахнула, подалась к нему. И все. Закрылись глаза, исчезли мысли.
Потом еще долго она приходила в себя, лежала, затихнув в объятиях. Наконец мужчина выдохнул, зарываясь лицом в ее волосы:
— Ты спрашивала, из-за чего вражда?
И с неохотой отстранился.
Сел, опустив руки на колени, уставившись куда-то в пространство.
Опять промелькнуло что-то тревожное в душе у Ольги. Тонкой струной зазвенела в сознании мысль, что надо возвращаться. Он ведь царь. А там опять враги, интриги. Гумеш этот окаянный.
И то, что он ей только что сказал. Так странно звучало, она не могла уловить смысл. Ей просто надо разобраться, просто спокойно осмыслить.
Оля села рядом с ним, поджимая под себя босые ноги.
— Да, — проговорила она, заправляя за ухо прядь волос. — Я хочу понять,
Ведь не из-за того, что они женщин не поделили? Этот василиск не выглядел совсем уж обделенным женской лаской. Да и вообще, что-то слишком часто пернатый стал возникать в ее мыслях. «Не о том думаешь», — сказала она себе и уставилась на мужчину.
Что он вообще имел в виду? Только открыла рот, чтобы спросить:
— Саша…
Как он повернулся к ней. Взглянул на нее пристально.
— Вражда из-за этого, — показал он на амулетик на своей груди.
Кожаный шнурочек, не то раковинка, не то косточка. Ей показалось, он шутит. Не шутил.
— Это символ власти. Его так жаждет заполучить василиск. А то, что ты смогла его взять в руки, Оля…
И замолчал.
Она невольно сглотнула от волнения.
— Что?
***
Назвала его Сашей. У него сердце зашлось.
То, что Ольга смогла взять в руки символ власти, значило только одно. Она уже носит в себе маленького Полоза. Потому и признал ее амулет.
Беременна. Как только Александр понял это, у него напрочь испарились из головы все остальные мысли. Осталась лишь жажда обладания и желание защитить, уберечь, укрыть собой. Ведь пока ритуал между ними не пройден, она еще очень уязвима.
Делился силой, наполнял особой магией, чтобы и ей, и ребенку. Дал ей столько, сколько она могла принять и даже больше. В любви можно отдать и принять все.
Потому что наги родятся только в любви. И на любви все замешано.
Она хотела понять. Ждала ответов на свои вопросы
Такая естественная в своей наготе, немного взъерошенная и серьезная, смотрела на него, округлив глаза. А он просто не знал, как сказать ей правду. Боялся ее реакции.
Сердце…
Каким может быть сердце у того, кто намертво связан с землей? И это не образное выражение, не шутка. Полозы властвуют над богатствами, скрытыми в земных недрах, их называют хозяевами золота. Но плата за это жестока.
Молодому Александру рано пришлось принять отца символ власти, этот древний амулет. А с ним бесстрастие, одиночество и холод, С тех пор он нес на себе эту тяжесть, постепенно застывая изнутри.
А сейчас его сердце разрывалось от горячих чувств и захлебывалось нежностью.
Маленькая босоногая Хозяйка, сама того не зная, сделала ему великий подарок. Большего он и пожелать не мог. Но, прах его побери! Мужчину раздирали противоречия. Хотелось схватить ее на руки, поднять к небесам и прокричать о своей радости на весь мир. А вместо этого он смотрел на нее и терзался неизвестностью.
Ведь собирался же сделать все иначе. Планы строил.
Думал, что не станет спешить, даст ей время привыкнуть к нему, чтобы зародились чувства, чтобы они окрепли. Чтобы приняла его и полюбила.
Колыбель — идеальное место. Священная земля. Здесь они остались только вдвоем. В его распоряжении было время всего мира, чтобы добиться желаемого. Медленно, исподволь, но надежно, чтобы навсегда. Так нет же…
Вышло все иначе. Он не сдержался сам. Сгорел, словно распаленный первой страстью юнец, упал как в омут головой. Судьба решила за него все.
Рок. Его счастье и его тревога. Его царица босоногая.
Слишком быстро. Рывком. Их словно сшило вместе на живую нитку, и теперь, пока не окрепнут швы, пока они не прорастут друг в друга чувствами, очень страшно поранить, потерять драгоценное единение. Он видел в ней первые ростки любви и доверия, и не мог сейчас сказать ей:
— Поздравляю, ты беременна.
Потому что это убило бы ее доверие. Изуродовало сомнениями зарождающуюся любовь. Она же никогда не поверит, что он просто сорвался, не смог совладать с собой. И что бы ни говорил, будет считать, что он рассчетливо соблазнил ее, чтобы заделать ребенка.
Не поверит, не простит. Закроется от него.
А он не мог потерять ее любовь, то единственное, что могло подарить ему радость жизни. Мужчина с трепетом думал о возможности иметь потомство. Крохотная искорка жизни, поселившаяся в ней, его ребенок… Это было важно для него до дрожи. Но чувства Ольги были были важнее.
Было и другое, что постоянно тревожило Полоза.
Гумеш.
Ведь не зря же пернатый постоянно вокруг нее вьется. Наверняка уже пронюхал, кто она на самом деле. Василиск стар, знает, что бывает, когда в мир приходит новая Хозяйка. Там, у мангровой рощи, Гумеш так смотрел на Ольгу, явно задумал что-то. В том, что пернатый появится тут еще не раз, у Полоза не было сомнений.
И если бы только это.
Время, которое должно было тянуться чуть ли вечность, вдруг спрессовалось. Как будто высыпался песок из часов, и остались лишь крупицы. Они доберут их сейчас — и все.
Надо возвращаться, проходить брачный ритуал. Будет праздник, множество гостей. Опасно. Но без этого нельзя. До ритуала, пока его маленькая Хозяйка не обрела полную силу, ее еще можно убить. А в его собственном окружении полно предателей и врагов. Осмелели настолько, что рискнули исподтишка напасть на него самого. Впрочем, царя змей не волновало, что с ним будет, Ольгу надо было сберечь любой ценой.
Но теперь Полоз знал, как ему это сделать. Она только что сама подала идею.
Однако молчание затянулось надолго.
Оля устала ждать и завозилась, подтягивая под себя босые ноги, между бровей обозначилась складочка. Тянуть дальше с ответом не имело смысла.
— То, что ты смогла взять в руки символ власти, — проговорил Полоз. — Означает, что мне теперь бояться нечего.
— Да? А как же этот василиск? Он опасен, между прочим.
Спросила, а в голосе беспокойство. За него. Полоз на секунду прикрыл глаза, пряча чувства.
— Знаю, — усмехнулся мрачно. — Я справлюсь, не волнуйся. Все будет хорошо.
А она вздохнула и оглянулась вокруг.
— Наверное, пора возвращаться, так?
Как будто тонко зазвенела струна на диссонансной ноте, но им действительно пора было уходить.
***
Кончилось время, отведенное двоим в этом первобытном раю. Внешний мир уже вторгся сюда со своими проблемами, и это разрушило идиллию. Как будто волшебную подсветку кто-то выключил.
К тому времени незаметно свечерело.
Полоз обернулся нагом и поднял Ольгу на руки, совсем как когда-то У-Лэншшш. И устремился прочь по мелководью. Оказалось, выход отсюда найти было просто, он в любом направлении.
Как только миновали арку, огромный наг вырос еще больше и понесся стрелой. Так плавно, почти беззвучно двигалось гигантское тело, что невозможно было уследить за упругими сокращениями колец изумрудно-синего хвоста, даже если бы она и хотела.
Мимо проносился ночной мир, наполненный мерцающими огоньками, странными звуками и шорохами. Это теперь ее земля, если она Хозяйка? Так странно было это с собой ассоциировать. Но она сейчас об этом не думала, все мысли были устремлены туда, во дворец. А в глубине души дрожала тревога.
Впереди ждал ритуал.
глава 36
Дорога пролетела быстро. Оля почти и не заметила ее, затихнув в коконе бережных рук. Она откинулась Полозу на грудь и слушала, как медленно и сильно стучит его сердце. А мыслей в голове никаких.
Снова это странное предчувствие, словно воображаемый лабиринт открыл перед ней новую дверь. Так бывает, когда понимаешь, что ты уже увяз, и назад пути нет, а вперед идти не хочется. Но теперь уже придется.
Жаль, нельзя бросить все и вернуться на тот островок в первобытном раю.
А местность становилась узнаваемой. Появились первые ориентиры, различимые даже в скудном ночном свете. Они подходили к дворцу, осталось только миновать пойму, а потом еще парк, и все.
Оля потянулась к нему, задрав голову. Само собой сорвалось:
— Давай не пойдем туда.
Стоило ей представить весь этот ажиотаж, который неизбежно возникнет, взгляды и расспросы, внутри все воспротивилось. Но он понял без слов. Склонился к ней и чуть заметно кивнул, прикрывая золотые глаза. А потом неуловимое движение, и у него в ладони засветился кристалл. Пока она недоумевала, откуда он его извлек, Полоз вызвал У-Лэншшша. Всего несколько слов, которыми они обменялись, и кристалл погас, связь оборвалась.
Медленно выдохнул, всколыхнулась грудная клетка. Проговорил спокойно:
— Сейчас. Немного подождем.
Сейчас он походил на того Полоза, которого она видела на первом представлении в зале. Бесстрастный, далекий.
— Саша, я…
Она хотела объяснить, что просто ей до смерти не хочется сейчас идти в то невестинское крыло. И вдруг с ним произошла перемена, как будто внутри холодной статуи вспыхнул огонь.
— Тшшшш, — прошипел он мягко.
И поднял ее выше, к самому своему лицу, устроив на петле хвоста. Секунду смотрел в глаза, застыв неподвижно, а во взгляде жажда. И она поняла — ждет, уступает ей право выбора и инициативу.
Это скользнуло на душу теплом, заставляя забыть обо всем, что беспокоило прежде. Оля коснулась его лица ладонями, медленно, нежно поглаживая щеки. Какой же он огромный в этой форме, ее руки казались такими маленькими.
И пусть у него сейчас было другое лицо и глаза цвета расплавленного золота, это все равно был он. Ее Саша, ее Полоз. Она потянулась к нему и поцеловала. Сначала мужчина едва заметно дернулся, по телу прошлась волной дрожь. А потом уже целовал ее сам.
Но продлилось это все недолго.
Он вдруг замер и уставился куда-то. Ольга сначала не поняла, в чем дело. А потом заметила движение со стороны парка, и сразу стало тревожно,
— Помни про тайну имени, — тихо проговорил мужчина. — Так надо.
— Я понимаю, — Оля кивнула, вглядываясь в темноту. — Клянусь, что никому не скажу.
Да она бы и не стала. Все, что у них было, слишком личное и слишком дорогое. Он нехотя отстранился и проговорил, опять становясь холодным Полозом:
— Оля, тебя сейчас заберут и поселят отдельно. Уже скоро, потерпи немного.
Отдельно? Ей хотелось спросить почему, потом сама поняла. Дворец, протокол, начнутся теперь реверансы с экивоками. От мысли, что придется расстаться, стало грустно и одиноко.
— Оля, я всегда буду рядом.
Он так просто сказал это, как будто читал ее эмоции.
А времени на разговоры уже не осталось. К ним быстро приближалась какая-то группа, вскоре Оля узнала сначала широкую и мощную фигуру У-Лэншшша, а потом и стражей. И они привели Коника, ей было приятно осознать это. Правда, на ее драшшшсхе кто-то сидел.
У-Лэншшш подошел к ним первым. Волнами взметнулись кольца огромного черного хвоста и враз улеглись, как по волшебству. А сам наг замер, покачиваясь, и уставился с ехидной улыбкой на обоих. Оля видела, как шевельнулись его брови. Подумала с досадой, вот сейчас подначивать начнет, и невольно покраснела.
Однако У-Лэншшш сначала обменялся непонятными взглядами с Полозом, а после почтительно поклонился ей и произнес:
— Приветствую тебя, невессста.
Еще и руку в сторону отвел, как будто приветствовал королеву. Оля смутилась и пробормотала:
— Здравствуйте.
А черный наг неожиданно тепло засмеялся и подал знак остальным, чтобы приблизились.
Все подошли ближе, и Ольга узнала Алише. Ту самую нагиню, которая помогала ей еще в самом первом лагере у границы, когда У-Лэншшш притащил ее чумазую и голую. Это она восседала на Конике, но теперь у нагини были ноги и светлые волосы.
Но не успела Оля додумать, что бы это значило, как пришло время расстаться.
***
Им даже не удалось попрощаться толком.
Полоз усадил ее на Коника, посмотрел долгим взглядом, как будто хотел что-то сказать, а потом одним стремительным движением исчез. Мелькнул только изумрудно-синий кончик хвоста, и все. Она еле удержалась, чтобы не крикнуть ему вдогонку.
Первый момент без него был тяжелым. Потом вмешалась Алише, и это позволило Ольге переключиться. Змеедева стала рассказывать понемногу обо всем. Оказывается, за время их отсутствия столько всего произошло… Она внимательно слушала и хмурилась. Значит, на Полоза покушались? А он ей ни слова. Вот же… Змей. Теперь она переживала за него.
Под конец Алише, стянув с головы светлый парик, добавила уже серьезно:
— Во дворце неспокойно.
Это Оля и сама понимала. После такого-то. Взглянула тайком на У-Лэншшша, тот выглядел сосредоточенным и внимательно смотрел по сторонам. На нее скосился. Вскинул бровь, как будто хотел спросить, в чем дело? Оля покачала головой и невольно вздохнула. Ни в чем. Просто после того острова вливаться опять в эту жизнь не хотелось.
Во дворец они прибыли поздно, и все равно их видели ВСЕ. У Оли создалось впечатление, что У-Лэншшш это специально подстроил, потому что черный наг без причины вообще ничего не делал.
Но увели ее быстро, и главное, поместили отдельно. Как шепнула ей потихоньку, Алише, это были особо охраняемые покои.
— Ты теперь не просто невеста, — сказала нагиня, выразительно вскинув брови.
Сложно было ко всему этому привыкнуть, и одиноко без Полоза. Ей хотелось провести ладонями по плечам, как он в последний раз ее касался. Всего два дня провели вместе, а она уже так привыкла, словно срослась с ним.
Потом перебирала в памяти прошедший день, все пыталась понять, что ей показалось странным в словах Полоза, но не могла припомнить, что.
В конце концов, усталость взяла свое, Оля заснула.
***
Он приходил ночью, видел ее.
На те покои, куда поместили Ольгу, черный Ул Тумен-ге лично ставил защиту. Туда не войдет никто, только допущенные по крови. Убедившись, что драгоценной женщине ничего не грозит, Полоз отправился в потайную комнату при своих покоях.
Там его уже ждал У-Лэншшш.
глава 37
Едва Полоз вошел в потайную комнату, черный наг поднялся навстречу. О том, что произошло на острове, У-Лншшш знал с того момента, как зацвело каменное дерево рода, а оно выпускает бутон, когда является в мир новый Полоз.
Это значило, что все удалось. Но этого все-таки было мало, старый дядька желал парню счастья. У-Лншшш переживал за мальчика, слишком тяжелая ноша лежала на его плечах. И если в ближайшее время ничего не изменится…
Заглянул в синие глаза и все понял. Вздохнул с облегчением.
Слишком рано Александру пришлось принять бремя власти. Его мать, беленькая синеглазая Вероника, была обычной человеческой женщиной, не Хозяйкой. Отец Александра на руках внес ее в Колыбель, и даже на священный песок не смог поставить. Она прожила короткую человеческую жизнь и умерла, а за ней следом ушел и он сам. Окаменел.
Так умирают Полозы. Растут всю жизнь, достигая в своем тайном змеином облике гигантских размеров, а потом, когда приходит их срок, обращаются в камень. Их окаменевшие, обросшие минералами остовы можно видеть в земном мире горными хребтами*.
Только раньше Полозы жили долго и медленно росли, а тайный Змей Александра, хранящий богатства земли, рос слишком быстро. Недра стали так активно разрабатываться людьми, что не успевает восстановиться баланс. И все это проходит через него, сокращая срок жизни.