— Оля? — послышался за спиной голос Алише.
Она обернулась, силясь улыбнуться.
— Ой, е? Ты что такая кислая?
— Да, — пожала плечами Ольга, отходя от двери. — Как представлю, что все эти гаремные красотки будут на нас презрительно смотреть и язвить, так тошно делается.
— Вот глупая женщина, — Алише покачала головой и усмехнулась. — Они будут смотреть на вас и умирать от зависти. А то, что будут язвить, так это тебе… — у нее вырвался вольный жест. — Тьфу! Ни одна из них рядом с Полозом не останется.
— Но они рядом с ним были все это время. И неизвестно…
Ей много чего хотелось сказать. От одной мысли о том, что он мог вот так же ласкать их, как совсем недавно ласкал ее, забываться в их объятиях… У нее темное раздражение вскипало в груди.
— Это прошлое, а прошлое никто не может изменить, — философски заметила нагиня, усаживаясь за столик, и принялась за фрукты.
Тем временем вернулись ее прислужницы.
— Госпожа, твоя ванна готова.
— Помочь? — тут же поинтересовалась Алише.
— Нет уж, спасибо, — буркнула Оля.
Но все-таки без помощи прислужниц ей на этот раз не удалось обойтись. Змеиные девы уперлись и настояли на своем. Вымыли ей волосы особым составом, а потом еще натерли кожу каким-то маслом с невероятно нежным и свежим запахом. Как сказали девушки, его для нее специально передал У-Лэншшш.
Она потом себя в зеркале с трудом узнала.
Волосы — золотой шелк, от кожи какое-то необъяснимое бледно-золотистое сияние. И аромат, свежий, горячий. Солнце и цветущие травы.
— Запах лета, — негромко проговорила Алише, мечтательно прикрывая глаза. — Ты теперь так и воспринимаешься. Лето.
Оля повернулась к ней, не зная, что сказать. Они ведь все по сути своей змеи, а для змей лето — это время жизни. И тут она… Даже как-то неловко стало.
А девушки тем временем вытащили наряд. На этот раз выбора ей не предоставили, платье было только одно, и украшения к нему. Но глянув, Оля противиться не стала, ей понравилось.
Платье было цвета топленого молока, из той самой удивительной ткани. Прямое без рукавов, длинное в пол, прилегающее, по бокам разрезы. Вырез под горло. А по вырезу, проймам и по подолу золотистая вышивка широкой каймой. Что-то такое было в нем старославянское и средневековое.
И украшения оказались платью под стать. Колье из витого золотого шнура и не слишком широкие гладкие золотые браслеты. Стильно.
К этому полагались изящные сандалии.
Еще раз оглядев себя, Ольга осталась довольна.
***
Пока все это происходило, она немного отвлеклась. А теперь, когда она была готова и подошел момент выходить, неприятные мысли обрушились снова. Ну не хотела она смотреть на гарем Полоза! Не хотела.
Сжала кулаки и заставила себя выдохнуть раздражение.
— Это традиция, — глядя ей в глаза, сказала Алише. — Невесты присутствуют на празднике. Так положено.
— Да, я все понимаю, просто… — начала Оля.
Потом все же спросила:
— А Полоз тоже там будет?
— Нет, — покачала головой нагиня.
Ну хоть как-то легче. Но вопросы еще остались, много вопросов.
Однако в этот момент в комнату вошел У-Лэншшш. Оля бросила на него быстрый взгляд и сразу же отвела глаза. Трудно было адекватно оценивать все теперь. Потому что ситуация все время с завидным постоянством переворачивалась с ног на голову. И она уже не знала, что ей думать. Объяснений ей не давали, но и обидеть зазря никого не хотелось. У нее не так много здесь друзей.
Что-то такое промелькнуло в глазах черного нага, то ли понимание, то ли сожаление. Однако он поцокал языком и довольно усмехнулся:
— Ц-ц-ц… Прекрасно выглядишшшь, невессста! Вот что хорошшший отдых делает…
И такие лукавые искры в глазах, как будто ему было прекрасно известно про ее тайное свидание с Полозом. У Ольги глаза расширились от невольного смущения и негодования. Но не успела она отреагировать, как он показал рукой в сторону двери:
— Пора.
Первой вышла Алише, а они с черным нагом следом.
В коридоре их ждала стража. Но У-Лэншшш велел Алише занять свое место. А Ольгу придержал за локоть и незаметно сделал тот самый характерный жест, она его узнала. Полог безмолвия.
Их отсекло от всех, и Ольга замерла, понимая, что тот собирается сказать ей нечто, не предназначенное для посторонних ушей. Но ведь, казалось бы, это проверенный «спецназ», они забирали ее тогда. Опять она не знала, что думать с этими их постоянными секретами.
У-Лэншшш выдержал несколько долгих секунд, а потом выдал:
— Не хочешь идти в гарем?
Это ведь так очевидно, нет? Оля еле сдержалась, чтобы не хмыкнуть.
— Не хочу смотреть на его наложниц.
Черный наг прищурился.
— Как думаешь, кто из наложниц Полоза видел его человеком?
Она пожала плечами и мрачно уставилась в сторону. Мало ли. Их у него могли быть сотни.
— Никто, — просто сказал У-Лэншшш.
И стал объяснять ей как ребенку:
— Его никто не видел человеком, кроме кровных родственников. И тебя.
— Я не понимаю… — ей вдруг почему-то зябко стало, побежала странная дрожь.
— А ты подумай своей головой, маленькая глупая Хозяйка, — насмешливо протянул черный наг. — И поймешь.
Господи, Боже. Ну почему он всегда ее вот так ошарашивал?! Неужели нельзя сказать прямо? Нет, надо все завуалированно, маленькими порциями! Чтобы она в догадках ломала голову. Вот же Змей змеиный!
А черный наг спокойно выждал и сказал:
— Помни о своих клятвах. Ты не должна себя выдать. И перестань уже думать о тех, кто не может составить тебе конкуренцию.
Теперь он ее словно в холодную воду макнул. Хотела спросить, вот кстати, что за дела у него с Алтын, но не успела. У-Лэншшш уже снял полог безмолвия и повел ее вперед. А вскоре к ним присоединились остальные невесты, вышла целая процессия, и дальше они уже шли большой толпой.
К тому моменту, когда все они подошли к золотой решетке, ведушей к дверям гарема, у Оли в душе зудел рой пчел. А потом вдруг увидела на стене панель из желтовато-зеленого камня с черными прожилками, и как-то разом успокоилась. В конце концов, можно и пережить вечер общения с бывшими наложницами.
глава 43
Оля ожидала, что за решеткой, ведущей к дверям гарема, будет нечто закрытое, этакая золотая клетка, благоустроенная женская тюрьма. Ей ведь приходилось видеть видеть костюмированные фильмы о гаремах восточных владык. Вовсе нет.
Тут было очень красиво и изысканно, но это другая эстетика. Все как-то ярче, богаче и естественнее. Изумительная роскошь обстановки. Фонтаны, питьевые фонтанчики, маленькие выложенные теплым мрамором бассейны, ведь змеи так любят воду. Сочная зелень растений, самоцветы, золото. Много, везде.
И множество прекрасных женщин.
Но здесь на этом празднике были и мужчины. И никто из гаремных красавиц не прятал лицо, не закрывался странной одеждой. Наоборот, свободное общение, шутки смех. Звучала музыка, на столах угощение. Оля вдруг осознала, что Полоз не прятал и не запирал свой гарем, все эти красавицы жили здесь добровольно.
Непросто было уложить это в голове. Она бы никогда в жизни не стала добровольно делить своего мужчину с кем-то. В душе мгновенно поднимался протест. А для них норма.
Однако это настроило ее на созерцание.
Красавицы нагини. Гибкие и изящные совершенные тела, яркая внешность. Взгляды, которые нагини бросали на невест, в них читалось скрытое презрение и жалость. Ведь змеедевы живут долго, гораздо дольше обычных человеческих женщин. И они до самой глубокой старости сохраняют свою красоту. Но.
Под нескрываемым превосходством, с которым змеедевы смотрели на невест, пряталось несправедливо обиженное судьбой женское. Ведь ни одна из нагинь, как бы близко они ни подобралась к Полозу, никогда не сможет тронуть его сердце и подарить ему ребенка. Чрево у них холодное.
И потому — да, они смотрели на невест с завистью. Кто-то под маской веселья прятал ненависть. Но далеко не все, некоторые нагини, наоборот, выглядели достаточно доброжелательно. И даже смотрели на невест с непонятной надеждой.
Все это вызывало двойственные чувства у Ольги.
Ей было бы значительно труднее пережить этот праздничный вечер с теперь уже бывшими наложницами Полоза, если не бы короткий разговор, который состоялся у нее по дороге сюда с Алише.
— Они ведь теперь твой народ, Оля-Ольга, — тихо говорила нагиня, скользя взглядом по сторонам.
Оказывается, она тоже умела накидывать полог безмолвия. У-Лэншшш только разок покосился в их сторону, из чего Ольга сделала вывод, что все это делается с его ведома. Хотелось бы знать, что тут вообще делается без его ведома? Впрочем, это было уже не важно.
— Ведь все они чьи-то дочери, сестры. Наги нуждаются в тебе гораздо больше, чем ты себе можешь представить. Ты хоть понимешь, что такое для всего змеиного царства Хозяйка? Э…
У Ольги невольно сбилось дыхание и мурашки побежали по плечам. Она никогда не рассматривала это свалившееся ей на голову новое положение с такой точки зрения. Каково это, быть змеиной царицей, нести за них ответственность? И почему ей? Но ведь Полоз несет такую колоссальную ответственность?
Да все они тут, эти местные владыки. Оля только начала чуточку узнавать об этом мире, а уже поняла, что все они очень тесно связаны с ее родным миром. И это не бабушкины сказки, это реальность.
И все равно с гаремом, даже бывшим, было трудно примириться. Оля и не подозревала в себе такой бешеной ревности. Стоило только взглянуть на этих веселящихся красавиц, просто подумать, что все они были близки с ее мужчиной, пусть даже он ни с кем из них не был человеком, начинало казаться, что раскаленная рука сдавливает сердце.
Но, глядя на мраморные фонтанчики и бассейны, она видела разницу.
Колыбель, где они были с ним вдвоем. Там не было ничего искусственного, только природа и они. Священное озеро, мерцающий белесоватый песок, изумрудная трава острова. Ведь каждый лагерь для невест воспроизводит это место в точности. Потому что это играет в жизни нагов сакральную роль.
А нагини… Они даже в жены высшему нагу не совсем полноценны. Разве что в гарем. Ведь для полноценного потомства высший наг обязательно выберет себе человеческую женщину. И как водится, полюбит ее, потому что наги родятся только в любви, а потом распустит гарем. Какая-то злая судьба. Хорошо, хоть они могли выбираться в ее родной мир и иметь детей от земных мужчин.
Все-таки это вызывало двойственные чувства.
Оля не знала, что и думать, и потому сидела тихо, почти не принимая участия в общем веселье. Многие из невест, кстати, разговорились, слышался даже смех девушек. Сейчас Оля не могла не признать, что задумка У-Лэншшша держать в тайне, на кого именно падет выбор, работает.
Любая из восьми невест все еще имела шансы стать женой Полоза.
И это заставляло нагинь нервничать и пристально присматриваться к каждой.
***
Веселье шло своим чередом, однако несколько гаремных красавиц, которых Ольга сразу отметила, как лидеров местной тусовки, все более явно проявляли недовольство. Видимо, сказывалось количество выпитого ими сладковатого алкогольного напитка, а может, просто желание уязвить оказалось сильнее здравого смысла. Но эти несколько красавиц, сидевшие в центре, затеяли странный разговор. Вроде бы между собой, но достаточно громко, чтобы из присутствовавших на празднике невест услышала каждая.
— Чем эти самки могут привлечь? — с язвительным смешком проговорила одна. — Каких-нибудь несколько лет, и от них ничего не останется. Обрюзгнут, обвиснут. Появятся морщины. Фсшшшш…
Другая засмеялась:
— Если бы у них еще крупица ума была в голове. А то там одна похоть.
— И алчность до золота. Думают, все достанется им? Ах-ха-ха…
Снова шипение и смех. Разговор принимал неприятный оборот, на них стали обращать внимание. Вмешалась одна из старших нагинь — смотрительниц гарема.
— Перестань, что ты несешь?
Но гаремную диву не так-то просто было остановить.
— Вот смотрю я не нее, — змеиная красавица прищурилась, глядя прямо на Ольгу. — И не могу понять, почему она носит одежду воина? Откуда она вылезла вообще?
А это уже было прямое нападение. Хотя Оля сидела тихо, по сторонам не глазела и пальцем никого не трогала. Решили, что можно отыграться на ней?
— Довольно! — шикнула смотрительница на нее. — Фсшшш!
— А шшшто?! — взвилась та. — Это из-за нее поплатилась Захрие!
— Ты знаешь, за шшшто. И умерь свой язык!
— Фсшшш! Если бы Захрие удалось, их было бы сейчас на одну меньшшше! — зло сверкнула глазами красавица нагиня.
Как раз в тот момент внезапно воцарилась тишина, и эти слова были услышаны всеми. Она потом еще добавила в полной тишине, пренебрежительно махнув рукой в сторону невест:
— Почему мы должны уступить им?
Звенящее молчание повисло. Вечер явно перестал быть томным.
Ольга вдруг поняла, что речь-то опять о ней. И тут из души поднялась злость. Ей хотелось разнести к чертям это их распрекрасное гнездышко. Раз и навсегда высказать змеехвостым всю правду в лицо. Несколько мгновений все это опасно кипело, но она все-таки сдержалась, проглотила слова, рвущиеся наружу.
И тут неожиданно вмешалась Алтын.
До того она молчала. Сидела изваянием, глядя строго перед собой. Но наверное, именно для таких моментов и воспитывали в ней это непередаваемое высокомерие. Красавица из древнего башкирского рода взглянула на разошедшуюся нагиню как на жалкое насекомое. Мол, знай свое место. А потом негромко, но убийственно презрительно расхохоталась.
Разумеется, произошел ответный взрыв эмоций. Поднялся шкум, вмешались смотрительницы гарема, стража, наги — покровители невест. Один У-Лэншшш стоял в стороне и посмеивался, глядя на это все. В итоге инцидент замяли, неприятный момент прошел, но осадок остался. А Оля только и могла думать, что в запале злости чуть выдала бы себя с головой.
По счастью, праздник скоро закончился.
На обратном пути Алише плевалась и шипела, что из-за таких вот идиоток и рушатся добрые начинания. И что праздник устраивается специально, чтобы примирить всех, и научить жить единым народом. Оля только шевельнула бровями, сама сегодня была не на высоте.
Однако, когда они вернулись в ее покои, У-Лэншшш ненадолго задержался и сказал ей:
— Молодец, сегодня ты справилась хорошо.
У нее дыхание перехватило. Потому что она на самом деле чуть все не провалила. Но ведь не провалила, говорил его взгляд.
Уже оставшись одна, Оля смотрела на себя в зеркало и думала, что хитрый черный Змей неспроста ее тренирует. И сегодняшний инцидент в гареме яркое тому доказательство. Ей еще не раз придется столкнуться с неприятием и интригами. Только она поняла, что не хочет рассчитывать на стражу или широкую спину У-Лэншшша.
С такими ситуациями она должна научиться справляться сама.
глава 44
Странный сон приснился той ночью Оле. Будто Саша куда-то нес ее на руках, и там был такой большой замшелый камень, поросший травой, похожий на постамент. И был золотой свет и голубоватые искорки. От этого… эйфория.
Больше она ничего из того сна не помнила. Только его глаза, то золотые, то синие.
А день прошел легко, она как будто значительно сильнее стала. Назавтра все повторилось, и потом тоже. Когда она спросила, Саша рассказал. Еще он сказал, что так надо, это защита. Просил потерпеть, немного осталось. Она и сама понимала.
Ужасно было, что они все время врозь. Редкие моменты, когда им удавалось побыть вдвоем, урывками. Тяжело.
Но ей действительно стало легче все это переносить. Даже посиделки в гареме. Тех нагинь убрали, больше никто не устраивал некрасивых сцен, теперь это действительно был немного грустный женский праздник — прощание. Да и она сама теперь многое воспринимала иначе. У-Лэншшш сказал, что это нормально, она умнеет и растет. При этом смотрел на нее так хитро. Вот что хочешь говори, а он опять ее чему-то учил методом проб и ошибок.