— Ну, вы трапезничайте, гости дорогие, — снова поклонился Хэм, — а я пойду — по хозяйству кое-чего сделать.
И с этими словами вышел во двор.
Оставшись вдвоем Рил и Равена какое-то время, забыв про еду, смотрели друг на друга.
«Ты продолжаешь меня дурачить… Сирил», — взглядом говорила ему она.
«Так что же ты решишь? — отвечала ей плутоватая улыбка Рила. — Поверишь хитрому лису или нет?»
* * *
После еды, Рил сказал, что хочет Равене что-то показать, и она без лишних вопросов последовала за ним.
Еще одна утопающая в зарослях лещины тропа, ведущая, однако, в сторону, противоположную той, откуда они пришли, вывела из к заброшенному дому: отвалившая штукатурка, облезлые ставни, грязные потеки на стенах.
На миг Равена решила, что Рил вел ее именно сюда, но он прошел мимо и начал подниматься на косогор.
— Почему этот дом заброшен? — спросила она, и тотчас сама догадалась, однако Рил уже успел ответить:
— Узнав, что дочь их соседа заразилась белявой, люди, которые раньше жили в этом доме, бросили все и в спешке уехали. Можно нажить новое добро, но нельзя получить новую жизнь.
Равена уже открыла рот, чтобы спросить, но не нашлась, как лучше начать этот разговор. Молча она следовала за ним. Под ногами был дерн, толстым ковром он укрывал взгорье. Когда они поднялись на вершину, Рил кивком головы указал вперед — туда, где разрастался в нескольких милях отсюда густой лес.
— В этом лесу прячутся земли Клана Лисов, — сказал он. — Там находится резиденция главы нашего клана. Уже завтра мы будем там, если ты не передумала.
Он повернулся к ней с привычной уже лукавой и дразнящей улыбкой.
— А ты не передумала?
Равена несколько мгновений молча смотрела на него в ответ, потом отвернула лицо и сказала:
— Если бы мы сразу отправились в Тристоль, то добрались бы задолго до сумерек. Скажи, Рил…
Она снова посмотрела на него и спросила:
— Ты же не просто так привел меня сюда?
Помолчала, ожидая его ответа, но и он молчал, лишь отвел взгляд, поэтому спросила снова:
— Хочешь попросить?
В этот раз Рил медлил недолго. Кивнул и серьезно ответил:
— Хочу.
Он не улыбался, как обычно, и казался слегка отстраненным, хотя Равена прекрасно видела, что тревога за беляву снедает его изнутри. Однако откуда же тогда в его взгляде это сомнение, будто он не уверен, что имеет право просить?
— Попросишь? — поинтересовалась Равена, глядя на него выжидательным взглядом.
Не отвечая на ее взгляд, Рил смотрел прямо перед собой — туда, где, с его слов, посреди леса прятались земли его клана. Наконец он ответил:
— Попрошу.
Опустив взгляд, добавил:
— Если можешь — спаси ее.
Равена изучала его лицо некоторое время, потом спросила:
— Почему ты осторожничаешь?
— Осторожничаю? — переспросил Рил, поднимая на нее взгляд.
Она кивнула.
— Когда Тан… Натаниэль выпил отравленное питье вместо меня и мог умереть, его брат умолял меня спасти его. У него тогда был такой взгляд… как будто он отдал бы все за спасение Тана, даже собственную жизнь. Я тогда не понимала, почему — думала Тан простой слуга. Но оказалось, что они братья, и похоже, что Габриэль безмерно предан Натаниэлю. А ты…
Равена заколебалась, но все же сказала:
— Она ведь дорога тебе. Эта белява.
— Руби, — все так же отрешенно произнес Рил. — Ее зовут Руби.
Равена повторила:
— Она дорога тебе. И ты просишь меня ее спасти. Но при этом у тебя такое лицо… такой взгляд… как будто ты и хочешь, чтобы я исцелила ее, и одновременно не хочешь. Кто она для тебя?
— Друг, — ответил Рил. — Руби мой друг. Мы знаем друг друга с детства.
Равена склонила голову, глядя на него с интересом.
— Простая человеческая девушка, дочь бедняка — друг сына главы Клана Лисов? — удивленно подняла брови она.
Рил улыбнулся, низко опустив при этом голову, словно пытался скрыть улыбку.
— Тебе Хэм сказал?
Равена не ответила, вместо этого констатировала:
— Значит, тебя зовут Сирил? Интересно, почему в Клане Воронов ты назвался Рилом? Разве было бы не безопаснее назваться абсолютно чужим для тебя именем? О, постой, дай угадаю. Наверное, Рилом тебя в детстве звала твоя мама, отец и братья? У тебя ведь есть старший брат? Хэм сказал, что ты младший сын.
Рил вздохнул, не переставая улыбаться.
— Мои отец и мать никогда не называли меня Рилом. Сыну главы Клана Лисов не пристало откликаться на такое короткое простое имя. Рилом меня называет только она, — он кивком головы указал назад, — Руби.
Услышав эти слова, Равена украдкой заглянула ему в лицо. Проникнув шпионом в чужой клан, он не называется каким-нибудь посторонним именем, а использует то, которое дала ему эта девушка. С одной стороны, это разумно — он привык окликаться на это имя, а значит, оно его не подведет. В этом, пожалуй, проявляется хитрость лисов. А с другой… Он как будто использовал это имя в качестве талисмана. Как будто оно должно было его охранять.
Все-таки любопытно, как много значит для него эта девушка? И действительно ли она просто друг?
— И как мне теперь тебя называть? — спросила Равена.
Золотисто-желтые глаза остановились на ее лице.
— Зови Рилом, — сказал он. — Как привыкла.
— Но ведь младшему сыну главы Клана Лисов не полагается откликаться на такое простецкое имя, — напустив на себя притворной важности, напомнила Равена.
Рил широко улыбнулся.
— Ты будешь исключением, разве тебе не приятно? — жизнерадостно поинтересовался он.
— Я буду вторым исключением, — напомнила Равена.
Улыбка Рила слегка ослабла, как будто стремилась сбежать с лица, но ее не отпускали.
— Верно, — подтвердил Рил уже не таким бодрым тоном. — Вторым.
Решив проигнорировать его странное настроение, Равена глубоко вздохнула и сказала ему:
— Я попробую. Попробую ее спасти.
29. ПРИБЫТИЕ В ТРИСТОЛЬ
С востока, обгоняя облака, летела птичья стая. Они были далеко, и Равена не могла разглядеть с такого расстояния, что это за птицы, но ей настойчиво чудилось, как ее ищет взгляд черных вороньих глаз.
Сидя на скамье, она неосознанно вжалась спиной в стену, и только почувствовала исходящий от стены холод, пришла в себя.
— Ты смотришь на этих птиц и о ком-то думаешь, — произнес рядом с ней нежный девичий голос. — Правда?
Равена отвела взгляд от стаи и посмотрела на белое лицо девушки. У бесцветных глаз не было взгляда — зрачки и радужки съела болезнь, сделав взгляд белявы «слепым», хотя она по-прежнему оставалась зрячей.
Интересно, какого цвета были раньше глаза Руби, думала про себя Равена. Скользнула взглядом по белоснежной косе, перекинутой через плечо. А какого цвета были ее волосы?
— Почему ты не спросишь, зачем Рил оставил тебя со мной? — поинтересовалась Равена.
Бескровные губы белявы улыбнулись.
— Если Рил сказал побыть с тобой, значит, так надо, — ответила девушка.
— Ты так веришь ему? — спросила Равена.
Руби чуть склонила голову вбок и ответила мягко, но без тени сомнения:
— Я верю Рилу больше, чем самой себе. Он делает только то, что лучше для меня. И я знаю, что Рил никогда меня не обидит.
Сердце Равены на миг скрутило от тоски.
«Хотела бы я, чтобы и у меня был такой человек, которому я могла бы доверять больше, чем самой себе», — подумала она.
Но такого человека в ее жизни не было. Никому она не могла доверять. Даже собственному сердцу — не могла. Чувства обманывают, предают, причиняют боль. Лучше не полагаться на них.
— Можно взять твою руку? — спросила Равена.
Руби с улыбкой кивнула.
— Рил сказал, что тебе не опасно находиться рядом со мной, белява тебе не страшна, — произнесла девушка. — Значит, можно.
И снова «Рил сказал». Равена почувствовала легкое раздражение. Если бы только она так же твердо знала, что может ему доверять, ее бы не терзала без конца тревога. Но посмотрев на беляву, она сразу почувствовала вину. Нельзя так думать. Ведь у этой девушки, кроме отца и Рила, больше никого нет. Каково было бы ей, если бы их не было рядом? Остаться наедине с болезнью, которая сначала высушивает тебя, съедает все краски твоей жизни, а потом выпивает тебя до дна — это, наверное, так страшно.
Потянувшись, Равена осторожно взяла Руби за руку.
Силой Сапфиров она исцеляла уже дважды, но до сих пор Равена не могла ответить себе на вопрос, как она это делала. Единственное, что точно знала Равена — оба раза она хотела спасти. Всем своим существом желала этого.
Достаточно ли одного желания?
Равена посмотрела на Руби. Эта девушка с мягкой улыбкой на бескровных губах, с тихой благодарностью в «слепом» взгляде была дорога Рилу. Он спас Равену, когда Сальман в облике ворона напал на нее, и Равена хотела отблагодарить его за это. А еще она думала о гостеприимном хозяине этого дома — добрый и простой Хэм любил свою дочь бескорыстной отцовской любовью, и Равена хотела бы порадовать его.
Положив поверх кисти Руби ладонь второй руки, Равена сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Она чувствовала в себе желание помочь девушке точно так же, как ощущала сухую, словно бумага, кожу белявы под своими ладонями. Но ничего не происходило. Сила Сапфиров, притаившаяся внутри Равены, молчала.
Равена открыла глаза и сжала рот от разочарования.
— Почему? — вырвалось у Равены вслух.
Глаза Руби удивленно округлились.
— Почему? Ты что-то спрашивала? — озадаченно произнесла она и тотчас извиняющимся тоном добавила: — Прости, я, наверное, прослушала. Я иногда бываю такой невнимательной — мне что-то говорят, а я не слышу. Ты не могла бы повторить?
Равена мотнула головой.
— Нет, это ты меня прости, — сдавлено произнесла она. — Я не спрашивала ни о чем.
Руби вдруг широко улыбнулась.
— Ты такая хорошая.
— Хорошая? — удивленно вскинула глаза на девушку Равена.
Руби кивнула согласно.
— Угу. Только хорошие люди извиняются, когда не делали ничего плохого.
Равена не сдержала ответной улыбки.
— Тогда ты тоже очень хорошая. Не удивительно, что Рил к тебе так привязан.
Либо белявы вдруг погрустнело, и она опустила взгляд.
— Да, он очень добр ко мне, — сказала она. — Но ты ошибаешься. Я совсем не хорошая. Я ведь знаю, что ему больно видеть меня такой, но привязываю его к себе еще сильнее. Так эгоистично с моей стороны… просить его приходить сюда снова и снова, вместо того чтобы отпустить. Не нужно ему видеть, что делает со мной эта болезнь. Не нужно ему страдать вместе со мной. Но я не могу.
— Не можешь? — переспросила осторожно Равена.
— Отпустить — не могу, — пояснила Руби и посмотрела на нее бесцветными глазами как будто с надеждой. — Понимаешь?
Равена на миг замерла, ошеломленная внезапным осознанием.
«Да ведь она любит его, — пронеслось в ее мыслях. — Руби любит Рила».
Равене вдруг стало неловко, как будто она увидела то, что не должна была. Но в то же время она чувствовала: этой девушке нужно было открыться кому-то, сказать о том, что у нее на сердце. Равена вспомнила, как Рил назвал Руби своим другом. Знал ли он о ее чувствах? Догадывался ли? Или не замечал и дорожил ею, потому что знал с детства?
Оставив беляву, Равена вышла из дома. Она нашла Рила во дворе — он сидел на пороге и смотрел на солнце, клонящееся к горизонту.
Подойдя к нему, Равена тихо сказала:
— Прости. Ничего не вышло. Не знаю, почему.
Рил улыбнулся спокойно.
— Я догадывался, что так будет.
— Догадывался? — удивилась Равена; даже она сама не могла предсказать, пробудится ли в этот раз сила Клана Сапфиров — как Рил мог что-то предполагать?
Оставив ее вопрос без ответа, он поднялся на ноги и сказал с подбадривающим кивком головы:
— Завтра с утра мы отправимся в Тристоль, а уже оттуда — в земли моего клана. Отдохни, тебе нужен отдых.
С этими словами Рил исчез в доме. А Равена еще какое-то время стояла на пороге и задумчиво смотрела на закрытую дверь. Она никак не могла понять его. Ей казалось, что Рил будет расстроен, но… только что он выглядел так, будто испытал облегчение. Почему? Вне всяких сомнений, Рил хотел исцелить Руби от болезни, хотел спасти ее — искренне, всем сердцем. Ведь именно для этого он привел сюда Равену. Только с этой целью.
Тогда почему, когда она сказала ему, что у нее ничего не вышло, его плечи расслабились, из них ушло напряжение, и Рил выдохнул?
* * *
Утром они пешком отправились в Тристоль. По пути им встретилась повозка, и возница, почтительно поклонившись Рилу, предложил их подвезти. Вряд ли мужичок знал, что перед ним младший сын главы Клана Лисов, но белые волосы и золотисто-желтые глаза и принадлежность к клану определенно в этих местах были преимуществом.
Когда какое-то время спустя они въезжали в город, Равена с интересом смотрела вокруг. Здесь были широкие, по сравнению с Бриестом, улицы, много экипажей и повозок, однако и людей на улицах было много. Шла оживленная торговля, зазывалы громко уговаривали прохожих посетить кто цирюльню, кто кондитерскую. По первому впечатлению Тристоль показался Равене более шумным, чем Бриест. Однако долго изучать город не было возможности.
Возница по просьбе Рила остановил лошадь возле узкого переулка, дождался, пока попутчики покинут его повозку и, отвесив Рилу еще один почтительный поклон, поехал дальше.
Вслед за Рилом Равена вошла в переулок. Остановились они у магазинчика с неприглядной вывеской и запыленными окнами.
«Книжная лавка?» — удивилась про себя Равена, но вслух ничего не сказала.
Когда Рил толкнул дверь вперед, внутри лавки раздался звон колокольчика, оповестив хозяев, что пришли покупатели. Хотя Равена и спрашивала себя с сомнением, действительно ли Рилу понадобились книги? Ей казалось ни время, ни место, ни сложившаяся ситуация не располагают к покупке книг.
В лавке никого не было. Книги лежали под стеклом витрины — большие старинные фолианты в деревянных обложках, одетые в кожаные переплеты тома с массивными замками и петлями из серебра. Книги стояли на полках магазина, и в шкафу за витриной-прилавком.
«Папе это место понравилось бы», — вдруг подумала Равена, вспомнив, как ее отец дни напролет проводил в библиотеке.
— Подождешь здесь? — спросил Рил. — Мне нужно найти хозяина.
Равена кивнула — и впрямь странно, что магазин открыт, а ни хозяина лавки, ни продавца не видно.
Рил зашел за прилавок, отодвинул в сторону темную занавеску — Равена увидела низенькую дверку, — и, наклонившись, нырнул под притолоку. Равена только слышала, как закрылась за ним дверь, потому что занавеска опустилась раньше.
Оставшись одна, Равена какое-то время осматривалась вокруг. От запаха книг, многим из которых, судя по их виду, было много лет, а то и столетий, у Равены защемило в груди. Этот запах напоминал ей о тех счастливых днях, когда были живы ее родители, когда, устроившись в библиотеке рядом с отцом, она слушала его мягкий голос, рассказывающий о других странах и временах. С тех пор прошло не так много времени, но сейчас ей казалось, что все это было в другой жизни.
Краем глаза она уловила какое-то движение справа и, повернув голову, успела заметить между рядами стеллажей невысокую мужскую фигуру. Человек тотчас исчез из виду, но Равене хватило и этих мгновений. Ее глаза широко раскрылись, а сердце застучало часто и громко.
— Папа? — невольно произнесла вслух она.
Невысокий рост, темные волосы, сутулость, так характерная для человека, который много времени проводит в кресле за чтением книг — все это до боли в сердце напоминало ей родной облик отца, Гидеона де Авизо.
Забыв обо всем на свете, Равена поспешила к стеллажам. Быстро дойдя до конца узкого прохода, Равена выбежала на открытое место, и тотчас услышала скрип дверных петель. Повернув голову, она успела заметить, как тот же человек скрылся за открытой дверью.
«Папа!» — мысленно воскликнула она, поспешив следом.
Когда Равена открыла дверь, петли снова проскрипели. Посмотрев в темноту помещения, Равена колебалась всего пару мгновений, но желание увидеть того, кто был так сильно похож на ее отца, пересилило.
В этом помещении, в отличие от предыдущего, было темно. Здесь не было окон, но откуда-то из-за рядов стеллажей, заставленных книгами, дотягивался до Равены слабый желтый свет. Похоже, от свечей или от ламп.