— Но? — в глазах стояли слёзы.
— Иди, Фенек.
Он подождал, пока в окнах зажжётся свет, и только потом поехал домой, проклиная себя за идиотизм, но точно зная, что Ксюша позовёт его. И в следующий раз он придёт.
Вот только где набраться терпения…
Он увидел Ксюшу к вечеру следующего дня, зайдя в бухгалтерию. К удивлению Сергея, девушка сидела одна, обхватив голову тонкими пальцами.
— Голова болит? — усмехнулся.
— Ох, — Ксюша буквально подпрыгнула на месте и пошла красными пятнами, смотря на своё руководство. — Нет… — пропищала.
— Ты уж больше так не напивайся… хотя, мне понравилось, — он улыбался, смотря, как мигрируют красные пятна от лица к шее и обратно, подошёл ближе, почти вплотную, пресекая попытку Ксюши отстраниться.
Надо было закрыть дверь, но тогда, Сергей знал это наверняка, Ксюша ускользнёт. Он прижал к себе тоненький стан, в очередной раз, удивляясь изяществу линий, и провёл носом по шее, громко вдыхая, чувствуя уже ставший привычным аромат парфюма и ромашки.
— Ты, когда-нибудь пробовала кокаин?
— Нет, — Ксюша дёрнулась.
— Он даёт «эффект Бога», когда тебе кажется, что ты на вершине мира… с тобой я ощущаю то же самое, — он ещё раз вдохнул, наслаждаясь запахом и реакцией своего и её тела. — Ох, с каким бы удовольствием я сейчас остался с тобой наедине, Фенек.
— Что-то вчера не остался, — она проговорила почти про себя, скорей пробурчала, но Сергей отлично услышал и с удовольствием уловил нотки обиды в её словах.
— А вот не надо напоминать мужчине о его промахах, не надо… — он лизнул шею Ксюши и быстро вышел, встречаясь с той стороны двери с Маргаритой.
— Хм, — Марго недовольно покосилась на Сергея и прошла мимо.
Минут через двадцать она бесцеремонно сидела в кабинете Серёжи и потягивала кофе, любезно принесённый секретарём.
— Что ты делаешь? Зачем тебе Ксюша?
— Я ничего не делаю.
— Делаешь, Серёжа, и называется это «хуйня». У тебя же есть какая-то… как там её, Алина?
— Ася. И всё-то ты знаешь.
— Только слепой не знает! Ладно, Ася эта, с Асей всё понятно, она твой формат, ничего другого от тебя и ждать не приходится, но Ксюшу не трогай, а?
— Почему ты так печёшься о Ксюше, а? Она несовершеннолетняя? Ей тридцать два года, мне, слава богу, не пятнадцать, как-нибудь сами разберёмся.
— Я о тебе пекусь! Вот именно, что ей тридцать два… ты не понимаешь, да? Не видишь? Она уже смотрит на тебя влюблёнными глазами, или ты думаешь, переспите вы, и всё обойдётся?
— А что может не обойтись-то, Марго? Я ж её невинности лишать не собираюсь, — Сергей не был любителем обсуждать нюансы своей личной жизни, но хорошо знал Марго, и знал — она, что называется, «не слезет» и, рано или поздно, заставит выслушать её доводы, вне зависимости от того, интересуют они Сергея или нет.
— Серёжа, мне тоже было тридцать, я тоже была без мужика. Вцепится в тебя, рад не будешь. Одно дело — Ася эта или Олеська. Ты для них — папик, кошелёк на ножках… в перспективе ты не интересен для молоденькой девочки, а туууут…
— Ай, да не говори ты ерунду, «не интересен».
— Открой глаза. Не интересен, конечно. Ты ж в два раза старше этих вертихвосток, им подарочек подарил, в Египет свозил — они и рады. Больше ничего не надо. А Ксюше тридцатник, ей муж нужен, ребёнок, семья.
— Марго, — он в поражении поднял руки, — что-то не помню, чтобы Надежде был нужен этот комплексный обед, а ей тоже был тридцатник.
— Сравнил! Ты её устраивал, не более… понимала она прекрасно, что ты семью не оставишь, иллюзий не питала, она всегда была здравомыслящей женщиной. Но таких мало, Серёжа, очень мало. Ксюша — не такая. Поэтому оставь её в покое, есть у тебя Ася — с ней и развлекайся, не ищи проблем. Ксюша тебе их гарантирует, помяни моё слово. Тебе проблем мало?
= 12 =
Сергею хватало проблем. Больших и маленьких, на работе, в семье, с детьми. На днях он должен был забрать Марину из санатория, она была готова остаться ещё, но Сергея не покидало ощущение, что он словно избавляется от Маришки, пристраивает её, как проблемного щенка, «в хорошие руки», да и скучал он по ней. В последнее время он остро ощущал одиночество, особенно ночами, когда засыпал и просыпался в пустующей спальне. Спящая рядом Марина всегда внушала ему чувство спокойствия, какого-то благополучия, уверенности, если не в завтрашнем дне, то в себе, как бы иррационально это ни было, он попросту нуждался в своей жене и хотел, чтобы она была дома, с ним.
Первое утро с Мариной было тягучим, Сергей проснулся первым, его голая грудь была прижата к спине Марины, он зажмурился от нахлынувших воспоминаний. О том, какой была его жена, и какой уже, видимо, никогда не станет. Он вдохнул аромат вчерашнего геля для тела и ещё чего-то, что принадлежало только этой женщине. Руки сами, помимо воли хозяина, пробрались под ночную сорочку и легко, чтобы не разбудить, прошлись по мягкому животу, ложбинке между грудей, не задевая при этом вожделенную мягкость. Он прижал Марину сильнее к себе, наслаждаясь её беззащитной близостью. Раньше он бы продолжил ласкать любимое тело… но сейчас просто ждал, когда она проснётся, тихо осыпая поцелуями шею и плечи, держа своё возбуждение, которое от отчаяния было неимоверно сильным, при себе. Марина замерла. Проснулась. Он ослабил объятия, давая ей перевернуться к нему лицом.
— Серёжа…
— Ууууу, — поцеловал в нос, — доброе утро.
— Серёжа, не время, давай потом, в следующий раз.
— Конечно, в следующий, Марин, — зная, что не будет «потом» и «следующего раза». — Я просто соскучился, давай пообнимаемся?
— Давай, — Маринины руки проскользнули под руками мужа и замерли на спине. Просто замерли, немного напряжённые, словно ожидающие подвоха.
Через время Сергей выбрался из объятий со словами:
— Пойду, приготовлю завтрак, чем тебя порадовать?
Вернувшиеся дети с тёщей, загорелые и довольные, шумно рассказывали об отдыхе. Юля бесконечно повторяла историю, как они видели дельфинов, и одного из них она почти погладила, и это не одно и то же, что в дельфинарии. Афалины были в море, «самом настоящем» и «недрессированные».
Жизнь возвращалась в привычное русло, дети готовились к школе морально, взрослые материально. Юля крутилась в новой форме перед зеркалом и была полна радужных ожиданий и светлый надежд, которые не разделял Илья. Он, как и всякий старшеклассник, не горел желанием идти в школу, с одноклассниками и друзьями он уже встретился, и первое сентября потеряло какой-либо смысл. К тому же костюм, выполняющий роль школьной формы, нервировал парня, как и обязательный галстук.
— Зачем эта форма нужна?
— Ты такой красивый, — сказала Марина, — правда? — она посмотрела на мужа в поисках поддержки.
— Конечно. К тому же, форма организует.
— Да что она может организовать? — возмущался парень.
— В уставе школы, чёрным по белому, прописана форма одежды, парень. Соответствие уставу и организует эта самая форма, в конце концов, есть правила — им надо следовать.
— Можно подумать, ты всегда им следуешь, — фыркнул.
— На работе — всегда.
— А мне нравится моя форма, — ещё раз покружилась перед родителями Юля, — и юбка, и сарафан, и жилетка… всё нравится!
— Видишь, — Сергей поднял на руки дочку, по которой соскучился за лето. — Илья, бери пример с сестры, ей всё нравится.
— Ещё бы, — Илья, конечно, смирится и с формой, и с первым сентября, и, как любой школьник страны, отправится в школу и подарит классному руководителю цветы, но не возмутиться он не мог.
Как и не мог не возмутиться тем, что вынужден доучиваться в музыкальной школе.
— Я не буду музыкантом, — доказывал он отцу, — это просто потеря времени.
— Ты закончишь эту школу, — Сергей не терпел возражений.
— Зачем?!
— Твоя мама этого хочет.
— Да ей-то зачем?
— Илья, для неё это важно, а значит, ты отучишься этот последний год, выступишь на отчётном концерте, получишь свидетельство и отдашь его матери, поблагодарив от всего сердца.
— Да это блажь какая-то.
— Неважно, блажь или нет, ты просто сделаешь это. Я тоже закончил эту школу, и не могу сказать, что мне пригодилось сольфеджио в жизни, но это было важно для моей матери, и я это сделал. Вот уж не знаю, почему для матерей важно музыкальное образование их сыновей, — Сергей ухмыльнулся, — это семейное, крепись, — подмигнул.
Илья промолчал, Сергей видел, что, несмотря на буйство подросткового возраста, парень закончит эту школу, выступит на отчётном концерте и даже наденет галстук-бабочку, если это обрадует маму.
Сергей отлично помнил своё чувство потери, когда в его неполные семнадцать не стало его матери, и эту потерю никто и ничто уже не могло восполнить. Пожалуй, своя семья, но словно огромного пласта не хватало в жизни мужчины. И он не хотел, чтобы Илью впоследствии мучили угрызения совести по незначительным пустякам, как было с ним в юности, поэтому и убеждал закончить эту, в общем-то, ненужную школу.
Ни с того, ни с сего, Сергей вдруг заехал к своему отцу. Бодрый пенсионер, высокий, всё ещё статный, с белыми волосами, он рано поседел, сидел во дворе дома и травил байки с соседями. Он отказался переезжать к Сергею, отказался он и переезжать в большую квартиру лучшей планировки. Его устраивала двушка, в которой он прожил большую часть своей жизни и самолично делал ремонт, тоже большую часть. И сейчас он что-то постоянно переделывал, переклеивал и модернизировал в «своих хоромах».
— О, Серёга, — Павел Александрович поднялся навстречу сыну, — что случилось?
— Обязательно что-то должно случиться?
— Да нет, это я так, пойдём, — он махнул в сторону подъезда с перекошенной дверью.
Сергей прошёлся по квартире своего детства и уселся на маленькой кухне, отпивая чай с травами.
— Сам вырастил, — Павел Александрович махнул в сторону льняных мешочков, в которых, по всей видимости, были сухие травы, — вот эту Марине возьмёшь, — он положил перед Сергеем мешочек, — Илья заходил, но я решил, что лучше тебе отдать.
— Не надо, — Сергей хотел было отмахнуться.
— Серёг, я не старый маразматик, понимаю, что это не панацея, но вреда не будет, а может и польза какая…
— Спасибо. Как заваривать-то?
Павел Александрович записал на листике и, аккуратно сложив, проследил, чтобы сын убрал в портмоне.
— Спросить всё хотел, да как-то всё… ты почему тогда с Валентиной не сошёлся?
— Эх, нашёл что вспомнить, — Павел Александрович внимательно посмотрел на сына. — Ты же помнишь, она медсестрой была в больнице, где Людмила болела… у нас-то через полгода закрутилось, а до этого только поглядывали друг на друга, да и до того ли мне было. Сколько мать твоя пролежала, лучше б я тогда… — он замолчал. — Ах, — спохватившись, — а Валентина, она женщина хорошая была, совестливая. Стыдно ей от людей было, всё время казалось, что осуждают её, тебя боялась, да и мне казалось, что ты разозлишься, вот и не сложилось.
— А потом?
— Потом? Что потом? Женщина же не станет ждать всю жизнь, подвернулся ей другой мужичина, хороший, работящий, она с ним жизнь и устроила, а я вот доживаю.
— И что, больше?..
— Привык я один, хорошо мне. Сам себе хозяин, но вот, что я тебе скажу. Держи свою Марину, сколько сил будет — столько и держи, борись за неё, сверх сил борись. Ты ей нужен, сильно нужен, она за тебя держится, как у неё получается, так и хватается за жизнь. Потом ничего не изменишь, ничего не вернёшь и ничему не веришь…
— Так чего приходил-то? — напоследок спросил отец.
— Да так.
— Ты в следующей раз Юлю возьми, а лучше всей семьёй, с Мариной. Илья заскакивает, а девчонок, считай, с весны не видел.
— Хорошо, на следующих выходных придём.
— Точно? Я тогда приготовлю чего-нибудь…
— Точно, — Сергей улыбнулся. Ещё одна из причуд отца, он игнорировал рестораны и кафе, предпочитая кормить дорогих гостей сам. Готовить со времён болезни и смерти жены он толком не научился, но родные всегда нахваливали старания мужчины.
= 13 =
Документы для второй стадии переговоров с немцами были уже готовы, командировочные оформлены, номера забронированы. Стояла золотая осень, яркая, пестрящая красно-золотыми мазками и последним теплом.
Сергей пытался объехать московскую пробку, но чертыхаясь, всё-таки поверил навигатору и красным полосам на нём.
Ксюша сидела на заднем сиденье, и Сергей иногда бросал короткий взгляд на неё через зеркало заднего вида. За остаток лета она едва подзагорела, лицо, немного подёрнутое веснушками, как янтарной полупрозрачной крошкой, и такие же крошки на зелени глаз. Она скинула широкополый кардиган и осталась в светлой блузке, юбка задралась, открывая вид на колени.
— Серёжа, останови у метро, — сказал Алексей Андреевич, — тут прямая ветка, я лучше на электричке доберусь.
— Точно? — Сергей покосился на приятеля, по совместительству — главного юриста предприятия.
— Да, конечно, я же поэтому и поехал с тобой, чтобы в пробке не стоять, на электричке быстрее, до встречи, — Лёша кивнул в зеркало, перехватил взгляд молчаливой Аксиньи.
— Спасибо ещё раз, — сказала Ксюша.
— Брось, я не сделал ничего, что бы не могла сделать ты, Ксюша, к тому же Константин был на редкость любезен, даже не знаю почему, — он подмигнул Сергею, который поднял руки, показывая, что он-то к сговорчивости бывшего мужа Аксиньи Владимировны не имеет никакого отношения. — Но в следующий раз будь внимательна и не доводи ситуацию до предела. Все вопросы решаемы.
— Да, конечно. А?.. — Ксюша порывалась ещё один раз спросить, сколько она должна за услуги, но Алексей Андреевич ещё раз отмахнулся, морщась пренебрежительно. Это была незначительная услуга, не стоящая даже обсуждения.
— Ты говорил с Костиком? — был первый вопрос от Ксюши, когда у станции метро Алексей вышел.
— Не-а, — небрежно.
Они уже определись с «вы» и «ты» и скорее перешли на дружеский формат общения. Сергею нравилось разговаривать с Ксюшей, нравилось её чувство юмора и её интересы. Он многое узнал о девушке за эти недели, и это нравилось мужчине. Аксинью смело можно было бы назвать приятельницей Сергея, если бы не его желание переспать с ней. Острое, порой концентрированное желание, от которого он не собирался отказываться.
Между началом учебного года, новым курсом лечения Марины, подготовкой к переговорам и нечастыми, но бурными встречами с Асей, Сергею было не до своих желаний и уж тем более — усилий, направленных на достижение цели. Но это не значило, что он забыл свои планы. И уж тем более — отложил в их долгий ящик.
— Давай прогуляемся? — Сергей ещё раз посмотрел на Ксюшу в зеркало заднего вида.
— Ты разве не спешишь?
— Нет, я абсолютно свободен, к тому же, спеши — не спеши, сама видишь, какая пробка. Предлагаю переждать её.
— И куда мы пойдём?
— Это город-герой Москва, уверен, мы найдём куда сходить.
Ксюша с подозрением посмотрела на новостройки за окном автомобиля, но согласно кивнула.
Спустя сорок минут им удалось припарковаться и они нашли какое-то подобие парка и пару небольших ресторанчиков, где можно было скоротать время.
К тому же Сергей решил, что время, место и ситуация вполне соответствуют исполнению его желаний. Ксюша была расслаблена и благодарна за оказанное содействие. В общем-то, как и сказал Лёша, она сама могла решить все вопросы, но, как понял Сергей, патологически не хотела общаться с бывшим мужем. Впрочем, её можно было понять. Сергей присутствовал при телефонном разговоре Ксюши с Костиком, и ему совсем не понравился тон, да и формулировка претензий бывшего. Он смешивал личное и финансовые вопросы, не забыв по пути смешать с грязью бывшую жену.
Сергей не был уверен, что сам не поступил бы так же, но разница была в том, что Сергей был на стороне Ксюши, поэтому уже на следующий день он нашёл парня и очень доходчиво, практически на пальцах, объяснил ему его мутные перспективы. Алексей поехал скорее для значимости момента, поставить пару подписей Ксюша могла и рядом с Сергеем.