— А вы очень красивая, — спокойно, равнодушно отозвался он. — И на удивление легко принимаете мои худшие стороны.
— Вы сломали Калеба. Вы обещали защищать его, и солгали Силане.
— Я не обещал беречь его иллюзии и его гордыню, — Каро дернул уголком губ в усмешке. — Только его жизнь. Его жизни ничего не угрожает.
Джанна повернулась к нему всем телом и протянула руки.
Он не перестал улыбаться, и настороженное, недоуменное выражение промелькнуло на его лице как тень. Или же Джанне просто показалось.
— У меня замерзли пальцы, — сказала она. — Согрейте, пожалуйста.
Он сделал шаг вперед, обхватил ее руки ладонями. Они были очень горячими, немного шершавыми и уверенными.
Сильные мужские ладони. Руки человека, который не боялся даже самой грязной работы.
— Удивительно, Джанна. Вы доверяете мне после того, что увидели.
— Я просто напоминаю себе, что у вас есть не только худшие стороны.
***
Мелеза отвела Рейза с Силаной в просторную комнату, забитую всякой магической мутью — полки возле стен ломились от трав и камней, повсюду были начертаны глифы, листы с магическими формулами и заклинаниями валялись на столешнице и вокруг, и даже на полу ютились книги.
В самом центре был начертан круглый орнамент с магическими символами в углах.
Мелеза заставила Рейза раздеться полностью, и он мимоходом подумал, что может быть, это было вовсе и не обязательно. А Мелеза просто так мстила ему за дурацкие вопросы и то, что он не умел держать язык за зубами.
Рейз принимал это молча.
Тем более, что теперь смущаться было бессмысленно. И она, и Силана уже успели рассмотреть его в подробностях.
В этот раз Грей остался снаружи, и Рейз хотя бы не боялся, что тот сорвется и полезет бить ему морду.
Сам магический осмотр занял почти час.
Мелеза бормотала заклинания. Несколько раз символы на полу загорались и гасли, а по краям магического рисунка поднималась стена силы — белесая и плотная.
Силана сидела в углу на стуле, и казалась совсем юной. Она не вмешивалась, только хмурилась обеспокоенно, и старалась не отвлекать.
Рейз все равно на нее смотрел. У него часто возникало ощущение, что, если упустить ее из виду, она исчезнет без следа.
— Я ничего не вижу, Силана, — наконец сказала Мелеза, отступая к столу и утирая пот со лба. — Ни одно из заклинаний-маяков не сработало. Никакого вреда, или даже следов вреда, кроме поврежденной спины и твоего пламени. От заклинания Вейна не осталось и следа. Остаточное излучение слишком слабое, слабее, чем даже знахарские заговоры.
— Но вы можете доказать, что Вейн использовал магию? — спросила Силана.
— Я не могу доказать, что ее использовал именно Вейн и не могу доказать, что заклинание причиняло какой-либо вред. Сейчас твой гладиатор в полном порядке. И никакой скрытой магии внутри него нет.
Рейз выдохнул и порадовался, что одной проблемой стало меньше.
Мелеза подошла к его вещам, прочитала несколько заклинаний, но ничего не произошло.
— Думаешь, что-то осталось на одежде? — спросил Рейз.
— Иногда так делают, — спокойно отозвалась она. — Но мало какие заклинания нельзя обнаружить. Спрятать магию в человеке намного проще, чем в предмете.
И все же она достала его меч, принялась вертеть в руках.
— Вейн брал его, — сказал Рейз. — Не знаю, важно ли это.
Мелеза нахмурилась, обнажила меч и посмотрелась в лезвие, как в зеркало.
— Вы что-то чувствуете? — тихо спросила Силана.
— Беспокойство, — ответила ей Мелеза. А потом будто очнулась, тряхнула волосами и вложила меч в ножны снова. — Не обращай внимания. Это глупости. Бесполезно зачаровывать меч твоего гладиатора. Все равно на Арене это моментально откроется. Да и зачем Вейну портить ваше оружие? Это слишком очевидно, слишком грубо.
И ее магия ничего не обнаружила.
— Может, он просто мудак и хотел накрутить нас перед боем, — Рейз пожал плечами. — Если так-то он сильно просчитался. Я не умираю, и мне этого хватит.
Мелеза усмехнулась:
— Твой гладиатор очень просто устроен.
— Силана не жалуется, — буркнул Рейз.
— Потому что ей некому жаловаться, — Мелеза вздохнула, будто очень сожалела по этому поводу.
Силана бросила на него один быстрый, хмурый взгляд и сказала:
— Иногда, Рейз, когда вы совсем не думаете, что говорите, мне хочется на вас жаловаться.
Мелеза рассмеялась:
— Поверь, жалобы никогда не помогают. Пороть намного эффективнее.
***
По дороге домой — и Рейз с удивлением ловил себя на мысли, что действительно считал дом Силаны и своим тоже — он старался ее не трогать. Силана злилась, злилась справедливо, в своей обычной тихой и отстраненной манере, и Рейз про себя уже представлял, как будет извиняться.
Почему-то прощения хотелось попросить именно у нее, а не у Мелезы и не у Грея, хотя именно в их жизнь Рейз сунул нос, не спросив.
Когда экипаж остановился у дома, Рейз выскочил первым, протянул Силане руку, в надежде, что она не откажется. Силана помедлила на мгновение, и все же вложила ладонь в его.
Пальцы были прохладными, и казались ему хрупкими.
Хотелось согреть дыханием, а потом целовать, и обязательно при этом смотреть Силане в глаза. Чтобы ей было хорошо, и она смущалась, но не отводила взгляд.
Рейз отпустил ее руку, и почти с грустью подумал, что превращается в какого-то похотливого кобеля. Тем более, что за разговор у Мелезы его вполне могли сослать спать в гостиную. Он бы не удивился.
Силана все еще хмурилась, глядя на него, но ничего не говорила.
Рейз дождался, когда они окажутся в доме и сказал:
— Прости. Я повел себя как идиот.
Она смотрела на него в ответ, застыв у самой двери, а потом ответила:
— Вы повели себя бестактно и жестоко. И не у меня вам нужно просить прощения.
— Я не хотел. Просто ляпнул, не подумав. Я… не привык молчать, не привык к секретам и интригам. Раньше всем было наплевать, кому и что я говорю. Я все равно не знал никаких секретов. Нечего было выбалтывать.
Он старался выглядеть искренним, тем более, что и правда сожалел. Не о том, что задел Мелезу, а о том, что Силана из-за него чувствовала себя виноватой.
— В этот раз мне было за вас стыдно, — тихо сказала она. Лучше бы ударила.
А потом Силана смягчилась, отвела взгляд:
— Хотя, наверное, вам тоже бывает за меня стыдно.
Она так часто принижала себя, но в этот раз говорила иначе. Просто признавала вслух то, во что искренне верила.
— Ни разу, — честно признал Рейз. — Я злился на тебя, но стыдно мне не было.
Кажется, она смутилась — лучше уж так, чем эта тихая, отстраненная злость — и неловко пожала плечами:
— Теперь уже все равно ничего не исправишь. У вас завтра сложный бой, ложитесь пораньше. Я помолюсь Майенн и тоже приду.
Она всегда уходила молиться Майенн перед тем, как ложиться, а Рейз представлял ее за молитвой и хотел попросить: можно, я побуду рядом. Я не помешаю.
Что-то его останавливало раз за разом, а тут он вдруг подумал, что завтра ведь могло случиться что угодно.
— Можно мне с тобой?
Она замерла, посмотрела удивленно:
— Вы… хотите помолиться Майенн вместе со мной?
Он не молился несколько лет, и о богах особо не задумывался. Они существовали в каком-то другом, непонятном ему мире. И единственный раз, когда он просил — искренне, вкладывая всю веру, что у него была — он просил о том, чтобы Джанна выздоровела.
Только это не помогло, а больше ему от богов ничего не было нужно.
Раньше.
— Знаешь, думаю, мне есть, о чем ее попросить.
Силана покачала головой:
— Вы не понимаете. Майенн не дарит чудес, когда о них просят. Она сотворила людей, способными на чудо. Она течет в нашей крови, она в каждой крупице земли, в каждом дуновении воздуха. У нее нельзя попросить, чтобы она решила ваши проблемы, или магическим образом все сделала лучше. Можно только обратиться к ней, как к силе, с благодарностью за мир, который она создала. За день, который прожит, за счастье и за боль. Можно попросить, чтобы она осветила путь и провела по струне сквозь черноту. Можно попросить, чтобы дала сил. Но она не выиграет за вас поединок, не защитит ваших близких.
Она говорила мягко, и Рейз видел самое главное:
— Ты очень ее любишь.
— Да, — просто ответила Силана.
Рейз попытался представить то, о чем она говорила. Он всегда воспринимал богов… ну, как людей, да.
Представлял мужчин и женщин — красивых и далеких, чуждых.
Когда Силана говорила о Майенн, она говорила не о женщине. Она говорила о силе, о пламени. Пламени, которое могло поглотить весь мир и согреть весь мир. О чем-то огромном, непостижимом. О чем-то, чего Рейз не мог себе представить. Майенн, о которой говорила Силана, не просто создала весь мир. Она и была всем миром.
— Не знаю, смог бы я ее полюбить, как ты, — честно признал он. — Или даже верить, но, знаешь, я бы хотел еще раз увидеть, как ты молишься.
Силана улыбнулась одними глазами и сказала:
— Хорошо.
В этот раз она принесла алтарь в их спальню, аккуратно расположила у окна: простое полотно, несколько предметов. Совсем простых, но Рейз видел, что они очень ей дороги и сам смотрел иначе. На простую чашу, на нож. На отколотый краешек у курильницы.
— Этот алтарь, — тихо сказала Силана, — был со мной на войне.
Рейз услышал то, о чем она не сказала: как часто Майенн, молитва и вера спасали Силану в самые страшные, самые невыносимые дни.
— Я не буду мешать, — пообещал он и устроился в углу.
Силана опустилась на колени перед алтарем, легко привычно коснулась лбом рук перед собой.
Раньше Рейзу этот жест у жрецов всегда казался каким-то рабским, подобострастным, но у Силаны он выглядел совсем иначе. Она не пресмыкалась перед Майенн, не принижала себя и не была рабыней. Она просто показывала свое уважение перед силой, которой посвятила себя. Которую любила.
Почему-то показалось, что воздух в комнате стал плотнее, как будто мир прислушивался, тянулся к Силане в ответ.
И она заговорила. Мягко и тихо, совершенно естественно. Благодарила, рассказывала. И что-то в воздухе, что-то невидимое словно наполняло ее светом изнутри.
Рейз смотрел и не мог отвести взгляд.
Силана не просила Майенн. Она с ней говорила. С кончиков пальцев срывались вверх крохотные алые искры.
Рейз так и не запомнил слов, он сидел и боялся пошевелиться.
Когда Силана закончила, она повернулась к нему и сказала:
— Спасибо, что разделили со мной молитву.
Хотя он ничего не просил и ничего даже не сказал.
Она встала, мягко и плавно, и подошла к нему.
Рейз протянул к ней руки, взял ее ладони в свои и поцеловал. Не знал, как поблагодарить иначе.
Силана улыбнулась, коснулась ладонью его волос и сказала:
— Давайте пойдем в постель.
А потом словно решилась на что-то и стянула платье через голову. Помедлила, отводя взгляд, и опустила на кресло.
--------------------------------------------------
Спасибо за чтение) Рада, если вам нравится текст. Не забывайте оставлять комментарии и нажимать на сердечко)
Глава 28
***
Силана осталась совершенно обнаженной, и Рейз замер, не зная, как реагировать. Взгляд сам прикипел к острым ключицам, к тонкой коже на груди, к маленьким аккуратным соскам.
Нужно было отвернуться — чтобы не смущать ее, и чтобы хоть как-то держать себя в руках. Не подойти ближе, не дотронуться, хотя хотелось до дрожащих рук, до раскаленного жара внутри.
Уймись, похотливый кобель, — сказал себе Рейз. — Уймись, она просто переодевается.
Она просто доверилась, потому что ты был с ней во время молитвы. Это не то, что ты думаешь.
Силана много раз видела Рейза голым. Трогала его везде, и он позволял, наслаждался. Но сама она всегда спала одетой.
Рейз прочистил горло, а взгляд непроизвольно опустился ниже. По мягкой линии живота, задержался в паху.
Силана тихо выдохнула, неловко пошевелила руками, словно собиралась прикрыться, а потом развела руки в стороны и спросила:
— Вам нравится на меня смотреть?
Рейз сглотнул, не зная, как ей ответить и не в состоянии отвернуться:
— Зачем спрашиваешь? Ты же сама все знаешь.
Она подошла к кровати, села, аккуратно откинув одеяло — маленькая, почти светящаяся в свете свечи фигура:
— Сегодня можете… — она замолчала, замялась, а потом неожиданно твердо сказала. — Можете делать все, что захотите.
А Рейз едва не застонал, от того, как одновременно до боли захотелось подмять ее под себя, и от того, как же с ней все получалось неловко и нескладно.
Он выдохнул, долго и протяжно, чтобы успокоиться и не наделать глупостей.
Силана как-то сказала ему «вы хороший человек». Рейз вовсе не чувствовал себя хорошим.
И нежность к ней внутри боролась желанием заставить Силану кричать. С желанием полностью подчинить ее себе, чтобы всякий раз, когда она смотрела на Рейза, у нее слабели колени. Чтобы она и думать не могла что-то ему запрещать, чтобы не могла отстраниться, и чтобы хотела так же сильно.
Тем более, что она и правда его хотела. Он это видел и чувствовал всякий раз, как они спали вместе.
Вот только разделась сейчас и предложила не поэтому.
Он подошел к ней, опустился рядом, привлек к себе и коснулся губами лба, мягко, успокаивающе:
— Ты ничего. Абсолютно ничего мне не должна. Не за то, что я был с тобой во время молитвы, не за то, что выйду драться за тебя на Арену. Понимаешь?
Она замерла — напряженная и прямая в его руках, а потом расслабилась и призналась:
— Мне страшно. И если завтра что-то…
Рейз даже фыркнул:
— Ты совсем меня в смертники записала. И себя в мой «последний ужин».
Он завалился на бок, увлекая ее за собой, и подумал: все было как обычно, только наоборот. Теперь он был полностью одет, а Силана была голая, и он мог делать все, что захочется.
Она повернулась в его руках, уткнулась головой Рейзу в плечо и сказала:
— Я не очень хорошо готовлю, раз вы даже теперь отказываетесь, — а потом неожиданно добавила. — Вам не нужно меня жалеть. Вы все время обращаетесь со мной, словно я вот-вот рассыплюсь. Но я не настолько слабая. Я часто чувствую себя сломанной, уродливой, не могу поверить, что я вам нравлюсь. Я боюсь привязываться, придумываю какие-то дурацкие правила, что вам нельзя меня трогать. Но от них никому не легче, ни вам, ни мне. И даже если завтра что-то случится, то это не ваш «последний ужин». Это мой.
Он молчал и не мог до конца поверить тому, что услышал.
— Если вы меня сейчас не поцелуете, — тихо и как-то загнанно добавила Силана, — я сбегу.
Рейз поцеловал ее, перекатился, подминая под себя и сказал:
— Теперь не сбежишь.
***
Когда она снимала платье, Рейз боялся сорваться и натворить глупостей, а теперь вжимал Силану своим телом в кровать, целовал — снова и снова — и чувствовал, что может делать так хоть всю ночь. Просто гладить ладонями, тереться о нее.
Силана закинула ему руки за голову, изгибалась, будто хотела стать ближе, зарывалась пальцами в волосы.
Одежда мешалась, и Рейз на мгновение отстранился, быстро стянул рубаху через голову. И замер, глядя на Силану.
Она тяжело дышала, хватала ртом воздух, и смотрела на Рейза, как завороженная. Она была раскрасневшаяся, откровенная и очень женственная. Лежала, широко раздвинув ноги, чтобы Рейзу было удобнее, и хотела.
И была намного лучше любой фантазии, всего, что ему раньше представлялось.
От ее дымного горьковатого запаха кружилась голова.
Рейз потянулся к ремню, и сказал ей:
— Подними руки над головой и держи их там. Теперь моя очередь тебя трогать.
Она подчинилась и — права была Мелеза — это было упоительно: смотреть как Силана, хрупкая и способная испепелить весь дом, Силана подчинялась. Отдавала себя и позволяла Рейзу все, что ему захочется.
Он стянул штаны, выдохнул с облегчением, высвобождая член, и провел ладонью от головки к основанию.
Силана сглотнула, Рейз подумал, что она смутится и отвернется, но Силана продолжала смотреть.