— Доведи меня до скамьи, — попросил Грей, уцепился за руку Рейза. Ковыляли они долго, Рейз помог Грею сесть и без обиняков сказал:
— Паршиво выглядишь.
Он слышал, что они с Мелезой выжили — несколько чародеев укрыли раненых иллюзией, когда напали големы Вейна.
— И чувствую… не лучше, — просипел Грей, снова сорвался на кашель.
— Воды принести?
— Не поможет. Само пройдет.
Он сделал глубокий, медленный вдох, выдохнул и заговорил уже ровнее:
— Ненадолго утихает, потом заново. Врачи говорят, навсегда.
— А что жрицы? — они вытащили Рейза с того света, наверняка и Грею могли помочь.
Тот покачал головой:
— Это от магии.
Ему не нужно было пояснять какой — Грей оставался с рядом с Мелезой, когда рушился потолок зала суда. И именно магия Мелезы покалечила их обоих. Если бы Грей ушел тогда, остался бы цел. Он ведь не нужен был Мелезе в тот момент, ничего не решал. Но он остался.
Рейз его понимал, сам поступил бы так же, но все равно сказал:
— Жаль.
— Мал ты меня жалеть, щенок, — Грей усмехнулся сквозь боль, а потом добавил. — С Ареной я все.
А ведь его называли лучшим. Грей любил Парную Лигу — Рейз это видел. В этом они были похожи. Если бы Рейз оказался на его месте, просто не знал бы, что делать дальше. Он даже мысли не допускал, что уйдет с Арены живым.
— Арена, — сказал Грей, — это еще не вся жизнь. Когда был как ты, я тоже думал — умру в бою. Умру бойцом, гладиатором. А потом дочка родилась. И я понял, каким был идиотом.
Интересно, смог бы Рейз так же? Если бы сам покалечился, хватило бы ему сил оставить Арену позади и не сожалеть?
Когда он думал об этом, вспоминал Силану — вспоминал, как она улыбалась. Мягко и будто украдкой — словно не знала, можно ли ей.
— А что Мелеза? — спросил Рейз. Все же они с Греем выступали вместе, и жили тоже.
Грей помрачнел:
— Мелезе сейчас не до боев. Она пострадала, в Академии раздрай, и власти ищут виновных. А еще горожане ополчились на чародеев.
Рейз об слышал — шепотки про то, что все зло от магии. Как бы ни пытались агенты князя и короля успокоить жителей. Объяснить, что чародеи помогали спасать город. Люди, потерявшие близких, не хотели слушать.
— А ее…? — он осекся, подбирая слово. Шрамы? Раны? Увечья?
Грей понял и поспешно сказал:
— Нацепила маску и целую тонну гламура. Думаю, и до иллюзий не далеко, — он снова закашлялся, и только, когда приступ прошел, добавил. — Перебесится. Мелезе важно… быть красивой, но рано или поздно она с этим справится.
Рейз давным-давно об этом думал, и так и не понял. Только теперь решился спросить:
— Почему она?
Ведь наверняка встречались Грею и другие. Красивые и намного добрее, с которыми было бы проще.
— Ты что, ждешь историю о какой-нибудь легендарной любви? — Грей усмехнулся. — Все было не так. Я встретил ее, когда был совсем сопляком. Сох по одной дворянке и больше никого на свете не видел. А Мелеза предложила выступать с ней вместе. Мы тогда друг друга даже не видели. Ее интересовала только магия, меня — моя влюбленность. А потом я впервые всерьез проиграл, и все изменилось. Второй боец отыгрался на Мелезе, и после она была вся в синяках. Она сказала мне, — он рассмеялся, просмаковал слова. — "Давай вернемся и размажем их, Грей". И я понял, что хочу быть с ней рядом всю жизнь.
Рейз вспомнил, как спокойно и устало Силана вынимала осколки стекла из ступней, вспомнил, как она бросилась наперерез, защищая Грея.
— Понимаю, — сказал он, потому что и правда понял.
— Тогда что ты тут делаешь? Иди, ты нужен не здесь.
Силана спала уже несколько недель, и Рейз никак не мог этого изменить. Все равно пытался раз за разом. Разговаривал с ней, когда никто не видел. Целовал, суеверно надеясь на старые сказки, где уснувших княгинь будили любимые. Признавался: не в любви, об этом Силана и так знала. В том, что боится ее потерять. В том, как паршиво быть беспомощным.
Он прижал кулак к груди, коротко кивнул Грею — так приветствовали друг друга гладиаторы прошлого, Орам рассказывал в школе. И пошел прочь.
Уже не впервые чувствовал себя, будто идет на бой.
Противника нельзя было зарубить мечом, обезоружить, нельзя было убежать.
Можно было только продержаться и переждать.
Рейз подумал: Просыпайся.
Он поднялся наверх по знакомым каменным ступеням, в крыло для больных, которым не могли помочь лекари. Привычно сцепился с охранником, который не хотел пускать его внутрь, пока там сидела Верховная.
И когда открыл дверь, поначалу подумал, что спит.
Силана шла к нему, запинаясь, шатаясь, смотрела огромными, будто стеклянными глазами, и Рейз сам не помнил, как оказался рядом, подхватил на руки.
— Живы… — выдохнула она, и потеряла сознание.
— Уложи ее на кровать, — спокойно сказала Верховная. — Не волнуйся, она скоро очнется. На сей раз это обычный обморок.
***
Кто-то гладил Силану по волосам. Ласковая уверенная ладонь касалась бережно, будто утешала.
В воздухе пахло травяными настоями и совсем легко — кожей, оружейной смазкой, дымом. Силана узнавала и эти прикосновения, и запахи.
Хотелось впитать их в себя, обернуться ими, как мягким одеялом, и сохранить в памяти навсегда.
— Эй, — тихо позвал Рейз. — Открой глаза.
Это было нелегко, тело не слушалось, и свет поначалу резал глаза, но Силана справилась.
Рейз устало рассмеялся, наклонился над ней. Он выглядел совсем измученным:
— Любишь же ты поспать, — шепнул он.
Она подняла руку, коснулась его щеки, щетина уколола ладонь:
— Мне снился плохой сон.
— Это к добру, — он перехватил ее руку, легко прикусил ладонь. — Когда жизнь лучше, чем во сне.
Потом он потянул Силану на себя, стиснул в объятьях крепко, до боли. Она вцепилась в него в ответ, чтобы почувствовать — он был рядом, и он был жив.
Потом Рейз опустил голову, Силана подалась вверх, и они поцеловались. Легко, невесомо и очень естественно. Ей бы хотелось просыпаться так еще много-много лет.
— Я по тебе скучал, — шепнул он ей после.
— Волновались за меня? — все, что ждало ее впереди, и все, что осталось в прошлом не имело значения, только этот единственный момент — близости и понимания.
— Даже рыдал, пока ты спала, — Рейз криво усмехнулся, подмигнул. Силана против воли фыркнула от смеха, потому что невозможно было это представить. — Я все думал, а вдруг ты не проснешься, с кем же я тогда буду выступать на Арене? Без огненной жрицы никак не обойтись. Не хочу больше драться только за себя.
Она улыбнулась:
— Вы можете попросить Аврору.
— Ни за что, — он уткнулся лицом в ее волосы. — Мне нужна только одна единственная, моя личная жрица.
Силана посерьезнела, помолчала, прежде, чем спросить:
— Вы хотите драться за меня?
— Я хочу драться за нас, — он положил ей руку на живот, расставил пальцы, будто измерял. — Может, и не только за нас. Грей тут сказал, что мне обязательно нужен ребенок.
Силана опешила, не зная, как реагировать:
— Вы же не всерьез?
— Еще не знаю, — он подмигнул. — Почему-то эта мысль не пугает.
— У нас уже есть Лиам, — поспешно напомнила она. Не мог же Рейз всерьез…
— Этот не ребенок, это мерзопакостный младший брат.
Силана искренне надеялась, что он так шутит. Она потянулась и поцеловала его снова, на сей раз намного решительнее и настойчивее, чтобы отвлечь. Рейз с готовностью ответил на поцелуй. Его рука все еще оставалась у нее на животе, но Силана быстро об этом забыла.
За границами больничной палаты кружился в бесконечном, непостижимом танце Майенн огромный мир, но этот миг — миг радости, близости — принадлежал только Силане. Она наслаждалась им, отпечатывала его внутри себя, записывала, как записывают любимые строки — памятью под кожей. И знала, что, когда придет время уйти за черту, она заберет его с собой.
***
— Я могу помочь, вы что, не видите?! Или вы и мозги себе отрезали вместе с рукой? — Лиам злился и не выбирал слов, и делал все только хуже. Он приходил уже не впервые, и Джанна сама пускала его в кабинет Каро, но после всегда держалась в стороне.
— Я уже говорил, — Каро не повышал голоса, и раздражение просачивалось в него едва различимым напряжением, не более. — К расследованию допускаются только государственные агенты. И уж никак не озлобленные дети.
— Я не ребенок. Я дрался вместе с остальными!
— Бой закончен. Теперь осталось разобраться с последствиями. Это вам, детишкам, кажется, что главное — махать мечом. А настоящие битвы всегда ведутся до и после, — Каро брезгливо поморщился, потер запястье металлической чародейской руки и добавил. — Мы ищем с кем Вейн был связан, кто поддерживал его деньгами. А вы только мешаетесь под ногами.
— Ну так используйте меня, — Лиам опирался на его стол, нависал над Каро. И все равно казался слабее, уязвимее. — Я хочу помочь, хочу хоть что-то сделать!
— Мало хотеть помочь, — резко отозвался Каро. — Нужно еще и суметь.
Он умел бить по больному, и Лиам не нашелся, что ему ответить. Молчание, которое повисло тяжелой невидимой пеленой после его слов было почти осязаемым, душным и неприятным.
Джанна подождала несколько мгновений, и спросила, когда поняла, что иначе никто не заговорит:
— Лиам, есть много способов помочь. Почему именно…
— Он не хочет помочь, — перебил ее Каро. — Он хочет отомстить за свою хозяйку. Хочет продолжать размахивать мечом, потому что только так и спасается от горя.
— Вы ничего обо мне не знаете, — низко и с угрозой сказал ему Лиам.
— У меня есть глаза и я знаю достаточно. И я прекрасно знаю это безмозглое желание отыграться, — Каро криво усмехнулся. — Я и сам его чувствую. Каждый день, каждое мгновение. Отплатить за всех, кто умер, за всех агентов, которых я знал и кровь которых Вейн использовал. За руку, наконец.
Она не думала, что он заговорит так откровенно, покажет Лиаму уязвимость — и только потом поняла, Каро использовал свою уязвимость, как инструмент. Знал, что она поможет ему достучаться до Лиама.
— Если вы понимаете, почему не разрешаете мне..? — начал тот, но Каро перебил.
— Потому что нельзя помочь мертвым. Только живым. И чтобы помочь живым, нужно не размахивать мечом и не выплескивать свою злобу, а работать головой.
Лиам насупился:
— Хотите сказать, я тупой?
— Вы не агент, — спокойно сказала Джанна. — Вы и сами это знаете. У вас просто нет нужных умений.
Лиам поджал губы:
— Ну так найдите мне другое применение. Я отличный боец. Агенты ведь не только расследуют.
— В первую очередь, агенты держат себя в руках и не оспаривают приказов, — Каро усмехнулся. — Вряд ли вы на это способны.
Джанна почувствовала, как изнутри укололо тревогой — что-то крылось в этих словах, что-то большее. Расчет, которого не было раньше. Но Лиам слишком злился на него, на все вокруг — и потому ничего не замечал:
— А вы проверьте. Я столько могу, вам и не снилось.
— Это слова ребенка. Вы точно готовы за них отвечать? — Каро щелкнул пальцами чародейской руки. Черные треугольные когти издали глухой, какой-то даже хищный звук.
— Да, готов, — Лиам положил ладонь на рукоять гладиаторского клинка.
— Хорошо, — неожиданно спокойно кивнул Каро, открыл ящик стола здоровой рукой, достал исписанный мелким почерком лист бумаги, протянул Лиаму. — Докажите, что вы серьезны. Подпишите.
Лиам без колебаний взял перо и поставил подпись. Джанна устало потерла переносицу. Не стоило пускать Лиама в кабинет, но Каро никогда не отказывался с ним говорить, и она думала, что это к лучшему — давало Каро возможность отвлечься от работы хоть ненадолго, а Лиаму выговориться.
Похоже, она ошибалась.
— Поздравляю, — Каро усмехнулся, — вы только что подмахнули собственный смертный приговор. Очень взрослый поступок.
— Что?! — Лиам опешил.
Джанна вздохнула, укоризненно посмотрела на Каро, и тот рассмеялся:
— Бросьте, его лицо просто бесценно. Не волнуйтесь, юноша, я просто шучу. Это не смертный приговор. Это контракт временного агента. На полгода. Теперь вы обязаны выполнять все мои указания. Например, если я потребую сделать себе травяной чай.
— Не смешно, — буркнул Лиам. Щеки у него горели.
— Наоборот, — Каро усмехнулся снова. — На ваше счастье, у меня есть жена и она делает прекрасный чай. Нет, вас я использую для другого. Вы будете охранником для одной чародейки. Или поводырем. Она как раз скоро придет
Джанна замерла, потому что только теперь поняла — Каро не просто собирался использовать Лиама, он собирался сделать это с самого начала. И именно поэтому встречался с ним раз за разом, не пытался выгнать.
Этот расчет, холодная, спокойная — какая-то паучья — готовность ждать и добиваться желаемого вызывали у нее одновременно отвращение и невольный интерес.
— Я не охранник! — возмутился Лиам. — Я гладиатор!
— Вы еще и не агент, — с усмешкой напомнил Каро. — А чародейка, к слову, много лет выступала в Парной Лиге. Так что у вас много общего.
— Я не хочу никого охранять.
— Правда? Вы не уберегли одну хозяйку, но можете уберечь другую. Хотите что-то сделать — сделайте.
Тонкий пронзительный звук колокольчика заставил Лиама вздрогнуть, повернуть голову.
— Тем более, — добродушно добавил Каро, — выбора у вас все равно нет. Вы подписали договор. И ваша новая хозяйка уже здесь.
Пожилая служанка Каро зашла в кабинет без стука, без поклона. Это всегда казалось Джанне странным — то, как та обращалась со всеми вокруг. Даже с влиятельными гостями Каро.
— Дайте угадаю, госпожа Мелеза пришла, — сказал тот, прежде, чем служанка успела заговорить. — Вот и прекрасно, скорее зовите ее сюда. А то юноша уже заждался.
Мелеза зашла в комнату одна — у нее не было ни трости, ни сопровождающего, но двигалась она так, будто могла видеть. Верхняя часть лица была закрыта повязкой из черного кружева, и из-под нее выглядывали неровные края шрамов, будто дорожки от слез. Темное платье облегало тонкую фигуру, металлические пластины ожерелья казались осколками лезвия. Мелеза выглядела эффектно, притягивала взгляд.
Каро усмехнулся:
— Отлично смотритесь. Немного трагично на мой вкус, но впечатляет.
Она не обиделась, усмехнулась в ответ:
— Можно подать красиво, что угодно. Даже увечье.
Он помахал в воздухе чародейской рукой, которую надевал на культю. Рука напоминала латную перчатку с хищными когтями. Каро вел себя так, будто Мелеза все еще могла видеть:
— Поверьте, я знаю. Как вам?
— Магическое зрение не передает деталей, Каро. Я только знаю, что у вас теперь есть чародейская рука.
— У нее отличные когти, — он фыркнул. — Теперь про меня можно рассказывать страшилки и пугать детей.
— Детей вами пугали и раньше, — сказала Мелеза, коротко кивнула Джанне.
Джанна вежливо пододвинула ей стул. Старая служанка Каро ушла, не прощаясь и не спрашивая разрешения, и больше это сделать было некому.
— Благодарю, — Мелеза грациозно села, аккуратно сложила руки на коленях. Она всегда двигалась немного напоказ, будто каждое мгновение играла для зрителей, каждое мельчайшее движение делала красивым.
И использовала эту красоту для защиты.
Теперь она отточила ее до остроты лезвия и нападала сама.
Каро подался в ее сторону, сложил пальцы домиком над столешницей, будто гончая, которая почуяла кровь:
— Не тяните, Мелеза, вам не идет. Вы же знаете, что я хочу услышать.
— А я не знаю, — буркнул Лиам. — Может, поясните, раз уж я здесь.
— Лучше вы мне объясните, почему здесь посторонние, — легко отозвалась Мелеза. — Вы же хотели поговорить о делах.
— Посторонние здесь для моральной поддержки, — отозвался Каро.
— Думаете, мне нужна моральная поддержка?
— Конечно, нет. А вот мне нужна, — он улыбнулся в ответ, и перевел взгляд на Лиама. Пояснил для него, потому что об этих планах Джанна и так знала, — Дело в том, что после нападения Вейна, магическая Академия осталась без чародейского совета. Кого-то Вейн убил, кто-то помогал ему или подозревается в пособничестве. В числе прочих, глава Академии — то есть Верховный Чародей Силл Арне.