Прошла в библиотеку. Не удержалась, заглянула в зеркало. Мастера все-таки эти Хорхи! Такое отличное стекло, стоять бы и любоваться на себя. Однако надо спешить. Скоро должен выбраться из конюшни фитр, и ей следует отойти как можно дальше от дворца, чтобы кто-нибудь случайно не засек их встречу.
Отвела зеркало в сторону, тронула выпуклость в стене. Клацнул невидимый замок, раздался скрип и скрежет скрытого механизма. Левый шкаф начал разворачиваться вокруг оси, открывая черный тоннель. Балда! Нужно освещение. Ветрова поспешно огляделась. На письменном столе заметила шар в подставке. Такие используют для яиц, сваренных всмятку. Подскочила, дотронулась. Шар отозвался тусклым светом. Потерла — засиял ярче. Сгодится.
Углубившись в тоннель, услышала, как скрипит за спиной задвигаемый шкаф. Стало немного не по себе. Коридор выглядел вполне уютным, если не считать свисающей с потолка паутины, но глубокая тишина, наступившая, как только шкаф успокоился, навалилась, не оставляя надежд на счастливое избавление. Найдут ли тело здесь, в случае чего? Вот не выберется она по какой-то причине на свет, примет капли, чтобы вернуться домой, уснет прямо на пыльном полу… А Юлла не захочет вернуться.
— Юлла, — позвала она, приподняв светящийся шар выше, — ты здесь бывала? Выберешься, если я не смогу?
Ответа, разумеется, не последовало. Вот ведь бестолочь — ругала себя Ветрова. Ничего толком не выяснила, а полезла. Что если Берт обманул, и это не ход, а ловушка? Чуть успокоившись, вспомнила, что как-то ее навещал колдун, а скрылся как раз через библиотеку. Тогда она не придала этому значения, принимала происходящее за сон. Дюгор воспользовался секретным путем из дворца, значит, и она сможет выйти.
Изредка чихая и напевая под нос песенку из старинного фильма — «Нормальные герои всегда идут в обход…» — Ветрова пробиралась по коридору довольно долго. Сначала пришлось спуститься по винтовой лестнице до подвала — так казалось по ощущениям. Хотя здесь было сухо, Юльке слышался звук падающих на камень капель. Иногда тишину прорезал тоненький писк и цокот коготков. Но, возможно, это разыгралось Юлькино воображение. Наконец она добрела еще до одной лестницы, на сей раз — наверх. Стены расступились, образуя каменный бункер с бойницами в стенах и запертой неширокой дверью.
Подергав ручку, убедилась, что выйти она не сможет. Так и знала, что этим кончится! Опустилась на землю, привалившись спиной к доскам двери, отложила ненужный светильник и схватилась за голову, покачиваясь из стороны в сторону.
— Вот непруха! — простонала она. — Что же это мы с тобой такие невезучие, Зорька?
За дверью послышался шорох тяжелых, приминающих жухлую траву шагов.
— Юлла! Ты здесь?
— Берт! — узнала она, — как ты меня нашел?
Ах да! Он же бывал здесь. На звук поворота ключа в замке сердце отреагировало участившимся пульсом. Юлька бросилась на шею парню, так удачно выручившему ее из безвыходной ситуации. Каук встретил ее порыв широкой улыбкой:
— Ключ у отца стащил. Снял со связки, пока лекарь его осматривал.
— Супер! — оценила старания парня Ветрова и, проявив сочувствие, поинтересовалась: — Что с папой?
— Вес, — Берт похлопал себя по бокам, — это у нас семейное.
— Меньше жрать, больше двигаться, — на автомате сказала Ветрова и перевела тему: — Валить надо, как бы меня не хватились.
Толстяк кивнул, метнулся к ближайшему дереву и поднял стоящий там баул. Ни слова не говоря, потопал по тропе сквозь заросли, Юлька, недоумевая, пробиралась за ним. Вырядился Берт в широкие полотняные штаны, высокие с отворотами сапоги, длинную перехваченную там, где должна быть талия, кожаным ремнем куртку. Голову его украшала широкополая шляпа. Такую рисовали мушкетерам, только пера не хватало.
Минуты через три они выбрались на дорогу. Ветрова осмотрелась. Поодаль над верхушками деревьев маячили башенки дворца. За дорогой, на которую они вышли, виднелась речушка со спокойным течением, а за ней поле.
— Вот, — Каук говорил виноватым тоном. — У меня только один фитр, надеюсь, ты не против лететь вместе?
Из-за ближайших кустов выплыл висящий в воздухе паланкин. Юля представила себя сидящей там вместе с толстяком и засмеялась:
— Тесновато будет. А как ты умудрился моего фитра вывести?
— Это мой, — обиженно сообщил Берт. — Он в нашем личном хозяйстве.
— Извини, — примирительно сказала Юлька. — Но и мой где-то должен быть. — Она тут же почувствовала прохладное прикосновение и воскликнула: — Ангел! Ты здесь!
— Вот и хорошо! — Берт суетливо запихивал баул в паланкин. — А то я думал, вещи на крышу придется приторачивать.
— Какие еще вещи? — удивилась Ветрова.
— Припасы!
— А далеко это, интересно знать, ты собрался?
— С тобой! — обернулся парень. — Правителя искать.
— Ты же отказался.
Берт приосанился:
— Не мог же я тебя одну отпустить!
Вот это новости! Юлька раздумывала, как же ей поступить. Отправить парня восвояси или принять в компанию? Пожалуй, второе. Она опасалась, что Берт, вернувшись во дворец, как-нибудь ее выдаст. Погоня на фитрах в планы не вписывалась.
— Лады, — сказала девушка, — мы с Ангелом впереди, ты с припасами замыкающим.
Летели низко над землей. Так, чтобы их не заметили издалека. Мчались. Деревья и кусты обочин стремительно мелькали. Юлька задрала голову, смотрела на величественно плывущие облака — было не так страшно. Фитр беспокоился:
— Сбавить?
— Надо пересечь границу сегодня.
Ангел ускорялся. Хорошо, что здесь нет ограничений: дорожных знаков, камер, штрафов, постов ДПС. К вечеру пришлось подняться выше. По единственной ведущей в страну под названием Темные чащобы дороге ползли обозы. Мчать мимо них на бешеной скорости было бы безумием, пришлось занять верхний эшелон. Сосновые леса сливались в бесконечную зеленую заставку с рябью полянок, прудиков и заплатами озер. Дождило. Юля подняла ворот сюртука и стягивала его, чтобы капли не затекали за шиворот. Ангел, опасаясь, что всадница не удержится, снизил скорость. Их нагнал паланкин:
— Давай поменяемся! — крикнул Берт. — Промокнешь. — Ветрова отрицательно покрутила головой, не хотела терять драгоценное время. Парень не унимался: — тогда возьми шляпу!
Девушка перехватила протянутую ей шляпу, надвинула и завязала шнурок под подбородком, чтобы не потерять. Широкие поля работали не хуже зонтика.
— Спасибо!
— Вот еще, — наполовину высунувшись из окна, Берт протягивал ей пирог, — подкрепись.
Не мешало бы. Юля схватила пирог, благодарно кивнула. Начинка оказалась сложной: вареное яйцо, зеленый лук, кусочки куриного филе и незнакомые приправы. Вкусно! Особенно с голодухи. После пирога спутник предложил флягу, оказавшуюся термосом. Внутри был еще горячий кофе со сливками. Блаженство. Ветрова выпила почти половину и вернула флягу со словами:
— Каук, ты меня впечатлил!
Друг детства Юллы оказался заботливым и предусмотрительным. Настроение, игнорируя мерзкую погоду, поднялось. Юлька прикрикнула:
— Ангел! Мчи дальше!
Снова били в лицо холодные капли, снова под ногами мелькали зеленые массивы и бурые проплешины. Небо плотно закуталось в черные тучи, вот уже ничего ни разглядишь внизу. У Юльки возникло чувство, что она висит в аэродинамической трубе и с замиранием сердца ждет, когда выключат воздушный поток.
Внизу показались тусклые огни. Фитр начал снижаться. Он кружил, постепенно замедляясь.
Просторный двор, огороженный частоколом и заставленный телегами, коновязь с разномастными похрапывающими лошадками, фонарь над входом в трехэтажный бревенчатый дом. Ангел замер посреди свободной площадки.
Ступив на землю, Ветрова покачнулась и повела рукой в поисках опоры. Нащупав влажную прохладную кожу фитра, обхватила его за шею.
— Спасибо! Теперь ты свободен.
— Но я не хочу расставаться, полетели в Грозовые утесы, — ласково потрескивал Ангел. — Навестишь нимфу, она величайшая волшебница.
— Мне это не к чему. Прощай!
Берт, нетвердо ступая, подошел к Ветровой и спросил:
— С кем разговариваешь? — Паланкин с грохотом рухнул на землю. Парень в ужасе обернулся: — Что это? Мой фитр! Прикажи ему вернуться!
Юля, даже если бы захотела, не могла этого сделать. Однако на объяснения у нее точно сил не осталось. Она направилась к ступеням крыльца, отмахнувшись от роя вопросов.
Общий зал трактира встретил их теплом, светом тусклых чадящих ламп, запахом копоти и пережаренной еды. В центре за сдвинутыми столами расположилась шумная компания. Сидящие спиной к двери обернулись, заслышав скрип старых петель:
— О! Парни! Присоединяйтесь! Здесь отличное пиво! — загорланил раскрасневшийся от выпитого весельчак.
— Простите, мы устали с дороги, — пробормотал Каук, протискиваясь между прилавком и неудобно расположенным столом.
Ветрова надвинула шляпу глубже и, пряча лицо, проскользнула следом. Связываться с гомонящей толпой не хотелось. Девушка не предполагала застать в пограничном трактире других путников и теперь судорожно соображала: смогут ли они с Бертом отбиться, если те вздумают познакомиться поближе.
— Куда? — грянул бас, и чей-то тяжелый кулак ударил по столу. — Толстый! Вы с другом брезгуете нашим обществом?
— Нет! Что вы! — Берт посторонился, пропуская Юлю, встал, загораживая ее широкой спиной, и бормотал: — Мы обязательно присоединимся. Просто надо сменить мокрые тряпки на что-то сухое. Мой брат болезненный и может захворать от переохлаждения…
Ветрова, добравшись до хозяина, стоявшего за стойкой и с любопытством наблюдавшего за перепалкой:
— Пожалуйста, две комнаты, — зашептала она, вытягивая из кошеля первую попавшуюся монету.
— И одной нет, — усмехнулся похожий на медведя мужчина. — Три обоза ночуют. Езжайте в следующий трактир.
Но она уже отпустила фитра!
— Может быть, у вас найдется лошадь? — Юля положила монету на стол.
Увидев золотой, Медведь задвигал бровями. Упускать богатеньких путешественников было не разумно. В зале разгорался скандал, двое выпивох вырывали баул у Берта: есть ли там сухая одежда, как он утверждает.
— Дай-ка, паря! Там что-то твердое!
Каук вцепился в припасы так, словно у него пытались отнять саму жизнь.
— Ша! — крикнул хозяин, выпрямляясь во весь гренадерский рост и поглядывая поверх голов вновь прибывших гостей. — Кто-то сейчас вылетит во двор охолонуться!
Недовольно бурча, мужчины вернулись к своим кружкам. Медведь облокотился на стойку и придвинулся к Юле:
— Девица?
Она нервно кивнула.
— Мы ненадолго.
— Здесь все проездом, — покачал головой хозяин. — Дочка моя гостит у родни, ее светелка свободна. Пущу.
— Спасибо.
— Кавалеру твоему чуланчик под лестницей выделю, — Медведь усмехнулся, — Ежели он туда поместится.
— Хорошо.
— Добавь серебряную денежку, будет вам ужин с доставкой.
Юля порылась в кошельке, выбирая монету. Аппетит у нее пропал напрочь, но перечить хозяину она не решилась.
Каук проводил Юлю до двери и страшно обрадовался обещанному ужину:
— У тебя же баул забит едой, — посмеивалась девушка. — Зачем тебе еще?
— Это матушкины харчи, — обнимал мешок Берт, — они в дальней дороге пригодятся.
— Ну… — Юля повернула ключ, — не приглашаю. Ужин себе забирай.
— Как же? — изумился парень. — С дороги-то?
— На ночь не ем, — отрезала Ветрова. — Спокойной ночи. И… спасибо за компанию.
Оставив у входа шляпу, сюртук и кроссовки, девушка прошлась по длинношерстому ковру с растительным орнаментом. Комната оказалась уютной, чистой, по-настоящему девичьей. Здесь Юльке нравилось больше, чем в покоях Юллы. На туалетном столике с трельяжем как на парад выстроились пузатые и плоские пузырьки. В воздухе витал аромат духов с ноткой лилии. Мягкий свет магической настольной лампы дарил тепло и настрой на лучшее. Ветрова огляделась в поисках чего-нибудь пишущего. Давать указания Берту на словах она не решилась, а вот записку придется оставить. Парень ей здорово помог, нельзя бросить его на произвол судьбы без фитра и без денег на обратную дорогу. Бумага нашлась в комоде. Живущая здесь девушка оказалась любительницей эпистолярного жанра. В перевязанных разноцветными лентами стопках лежали полученные письма, рядом хранились чистые конверты, тисненая бумага и пишущие палочки, наподобие тех, что Юля видела у Паулона.
«Дорогой, Берт, — начала Ветрова и на секунду задумалась, — прости, что не предупредила сразу, но обстоятельства сложились не в мою пользу. Пожалуйста, не переживай и не кори себя. Ты ни в чем не виноват. Напротив, я благодарна за поддержку, оказанную мне в последние минуты жизни здесь».
Она опять призадумалась. Все верно. Если Юлла не захочет вернуться в оставленное Призванной тело, парню грозит шок. Она продолжила:
«Деньги возьми в кармане сюртука. Купи лошадь или присоединись к обозу. Заплати хозяину трактира за доставку тела во дворец. Сам не сопровождай, а то не сможешь оправдаться перед ее лучистостью. Советую сказать, что хотел искать правителя по заданию Ясной зари, поэтому и отлучился. Потом передумал и вернулся. Не признавайся, что был со мной».
— Как-то так, — сказала Юля, запечатывая и подписывая конверт.
Оставила его на видном месте, подошла к постели. Расшитые цветами подушечки, окаймленная кружевами простынь, украшенное аппликацией одеяло вызвали улыбку. Наверное, хозяйской дочери будет неприятно узнать, что в ее кровати умерла принцесса. Надежда на то, что Юлла одумается и все же вернется в тело, была невелика. Ветрова отвязала от пояса кошель, сунула в карман сюртука. Расстелила на полу плед. Легла на него как была: в джеггинсах и свитере. Достала из-за пазухи пузырек шамана и вытрясла содержимое в рот. Закрыла глаза. Ковер оказался довольно мягким. Юлю тянуло в сон. Сказывалась усталость от долгого полета, позднее время и нервное напряжение от встречи в трактире. Спать…
— Юлла, Зоренька, — едва шевеля губами, говорила она, — вернись. Я так классно все устроила. Женихов выпроводила, мать выдрессировала, друзей тебе нашла… Я, хоть и не знакома с тобой, а как будто стала твоей подружкой. Не подведи. Прощай. Я ухожу навсегда.
* * *
Юлла
Призванная собирается покинуть мое тело. Уговаривает вернуться к жизни, хотя прекрасно понимает, как мне тяжело снова стать собой. Она смогла добиться уважения и любви многих. Думает, что я сумею этим воспользоваться. Нет, дорогая подружка, мы слишком разные. Там, где ты — лед, я — пар. Возвращайся в свой мир! Будь счастлива. Уверена, ты достойна счастья. Пусть Заря угаснет, а бедный Берт найдет остывшее тело. Быть может, отец узнает, как бесславно окончились мои дни, и вернется. Будет поздно. Что ж? Я, наконец, освобожусь.
Глава 8 Поиски
Снился снег. Юлька брела по бескрайнему полю, проваливаясь по колено в рыхлую холодную крошку. Ноги жутко мерзли, но спине было тепло, словно ее закутали в пуховую бабушкину шаль.
Пошевелила пальцами ног, чтобы согреть. Проснулась. Ощупала колючий ковер вокруг себя, непросохшие штанины. Вот в чем дело! Реагируя на движение в комнате, стала разгораться магическая лампа. Юля поднялась с пола, стянула джеггинсы, повесила их на спинку стула, уселась на кровать, пряча застывшие ноги под одеяло. Вынырнула из свитера, бросила его на ноги поверх одеяла. Упала на подушку и отключилась.
На сей раз снился парадный зал дворца. Невысокий балкон в углу занимал оркестр. У самых перилл боком к музыкантам, то и дело поглядывая вниз, стоял седовласый дирижер. Он размахивал смычком, держа в другой руке скрипку. Инструмент казался Ветровой чудным: шире привычного и более плоским. Среди музыкантов Ветрова заметила старичка за миниатюрными клавикордами, несколько духовиков с причудливо изогнутыми трубами и арфистов. Хотя это были скорее увеличенные и поставленные вертикально гусли, чем полноценные арфы. Звучал менуэт. Такой наверняка понравился бы Юлиной бабушке, она любила барокко.