— Эдель, мне действительно очень жаль, — сказала тихо и совершенно искренне. Так, чтобы мои слова услышала только она одна.
Не стоит уточнять: в фойе театра стояла такая тишина, как если бы спектакль уже начался. Не хотелось бы, конечно, отбирать хлеб у артистов, но что-то мне подсказывало, что фурор сегодня произведём мы с Грейстоком, а не они.
Главное, чтобы не просили исполнить на бис.
— Мне не нужны твои извинения! — нервно вскричала девушка.
Баронесса бросила по сторонам тревожный взгляд и снова потянула дочь за рукав, но Эдель уже была не в состоянии сдерживаться.
— Ты украла его у меня! Грязная… бесстыжая… по… Потаскушка! Шлюха!!! — на выдохе выпалила она и густо покраснела. Видимо, сама не ожидала, что способна на столь неподобающее для благовоспитанной леди оскорбление.
В то время как её милость побледнела.
Не знаю, какое выражение лица в тот момент было у меня. Зеркал в фойе было предостаточно, но смотреть по сторонам в поисках оных не было никакого желания. Не хотелось ловить на себе взгляды, достаточно и того, что я их на себе ощущала: острые, колючие, вонзающиеся в меня кинжалами.
Ответить ничего не успела. Растерялась, наверное, или, скорее, обалдела. Зато Кристофер теряться и уж тем более балдеть от всего услышанного не собирался. Накрыл мою руку своей, собственническим, покровительственным жестом, и сказал с таким холодом в голосе, как будто крошил зубами ледяные осколки:
— Леди де Морвиль, вы сейчас разговариваете с герцогиней Грейсток. Одной из первых леди Хальдорской империи. С моей женой, — сделал ударение на последней фразе, — за любое оскорбление в адрес которой я потребую ответа. — Он подался вперёд, к ней, и добавил тихим, но оттого не менее жёстким голосом: — Можешь проклинать и ругать меня, сколько угодно. Я знаю, что заслужил это, и слова тебе не скажу. Но больше не смей повышать голос на Лорейн. Надеюсь, ваша милость, вы сумеете вразумить свою дочь, — тяжёлый, будто каменная глыба, взгляд достался и баронессе.
— Пойдём! — Та уже не тянула, а дёргала дочь, мёртвой хваткой вцепившись ей в локоть. А спустя секунду-другую повторила, потому что Эдель не сдвинулась с места, стояла и смотрела большими, полными слёз глазами, на Грейстока: — Да пойдём же! Глупое дитя…
Они ушли. Не знаю, занимать ли свои места, или, может, прочь из театра. Мне вот очень хотелось сбежать, в идеале — перенестись в Монтруар сейчас же. Но вместо этого я на ватных ногах направилась в ложу бенуар, в которой у нас были зарезервированы места.
— Мне жаль, что не удалось избежать этой встречи, — чуть погодя, когда перешёптывания и взгляды остались позади, сказал Грейсток. — Если бы я знал, что они тоже…
— Хочу напиться, — перебила Кристофера.
Наверное, что-то такое отразилось в моём взгляде: не говоря больше ни слова, Грейсток довёл меня до аванложи — небольшой прихожей, в которой можно было припудрить носик, оставить одежду или вот мысленно проматериться после встречи с его бывшей — и спросил коротко:
— Бренди подойдёт?
— Только побольше.
Кивнул и растворился в пёстром ручье зрителей, медленно текущем по галерее. А я, поймав в зеркале своё слегка ошалелое выражение, стащила шляпку, шумно выдохнула, машинально поправила выбившийся из причёски локон, после чего из полутёмной прихожей шагнула в ложу. К счастью, кресла в ней ещё пустовали. Опустилась в дальнем углу и замерла, невидящим взглядом скользя по партеру.
Не сразу различила тихие шаги за спиной, приглушаемые мягким ковровым покрытием. Только почувствовав прикосновение мужских пальцев к плечу, вздрогнула и обронила удивлённо:
— Быстро же ты.
— Добрый вечер, Лорейн, — прозвучал незнакомый голос: низкий, хриплый, надломленный.
Голос, который никак не мог принадлежать отправившемуся за бренди Грейстоку.
Большого ума не надо, чтобы догадаться, под кем только что промялась бархатная седушка стула. Попыталась обернуться или хотя бы чуть повернуть голову, чтобы взглянуть на незнакомца, но тело словно окаменело. Нет, не из-за страха (не в том я сейчас была состоянии, чтобы бояться) — холодок чар пробежал по коже, оседая на теле невидимой ледяной коркой, лишая меня возможности двигаться.
Можно было закричать, позвать на помощь (к счастью, голос всё ещё оставался со мной), но вместо этого я резко спросила:
— Кто вы и что вам от меня нужно?
— Не те вопросы задаете, графиня, — раздался у самого уха хриплый шёпот, в котором отчётливо звучала ирония. — Скорее вас должно волновать, что я могу вам дать.
— Представьтесь для начала, — потребовала сухо.
Но неизвестный не спешил строить из себя джентльмена.
— Я предпочитаю сохранить своё имя в тайне. Можете считать меня тайным доброжелателем.
— И что же вы, мой тайный доброжелатель, можете мне дать?
Попытка скосить в сторону взгляд тоже ни к чему не привела. Я лишь заметила острый носок тщательно начищенной туфли, в которой, как в зеркале, отражались отблески света, и фрагмент трости, бесшумно постукивавшей по ковровому покрытию.
— Свободу. Торжество справедливости.
— Когда дело касается магов, свобода возможна только в одном случае. А я не убийца.
И пусть в иные моменты Грейстока хотелось прибить, я бы никогда не причинила физической боли ни ему, ни какому другому живому существу. Разве что в мыслях. Перед глазами нет-нет да и мелькала, дразня, искушая, яркая картина: я с дедушкиным ружьем готовлюсь стать вдовой.
— Вы не слушаете меня, Лорейн. Возможно, герцог и заслуживает смерти. — Трость ужалила короткий ворс, порыжевший в приглушённом свете. Лёгкий удар носком туфли и снова еле слышное постукивание: размеренное, гипнотическое. — За то, что сделал с вами много лет назад. За то, что делает с вами сейчас — не даёт вам дышать. Но ваши нежные ручки никогда не испачкаются в крови. Это я вам обещаю. Обещаю и предлагаю совсем другое: вывести преступника на чистую воду, послужить короне, а свобода станет приятным бонусом.
Холодок пробежал по коже.
— Что он натворил?
— Боюсь, у нас не так много времени, Лорейн. Ваш муж вот-вот вернётся. Сторожить своё сокровище. Скажу лишь, что у него дома хранится кое-что очень важное. Бесценное и опасное. Для его карьеры, для его репутации. Вам нужно будет это достать. Все остальное я сделаю сам.
— Сделаете что? — с силой сжала пальцы в кулаки.
Это единственное, на что я сейчас была способна. На это и на мысленные ругательства. Вот только не знала, кого ругать. Себя — за то, что ни словом не обмолвилась о подброшенной записке, или Грейстока — за то, что явно прокручивал какие-то тёмные делишки.
С кем? Зачем? Послужить короне… Что это вообще значит?! Кристофер, во что же ты вляпался? И во что твоими стараниями только что вляпалась я…
— Как только у меня на руках будут доказательства того, что его светлость в своё время… хм, ну скажем, «согрешил» против Хальдора, я передам их нужным людям. А вы знаете, как у нас наказывают мятежников. Лишение титулов. Лишение силы.
А иногда ещё и лишение жизни. Или как вариант — пожизненное там, откуда уже не возвращаются. Что, в принципе, не многим отличалось от казни.
— А развестись с не-магом будет несложно.
Я чувствовала, знала, незнакомец улыбается. Словно его стараниями Грейсток уже потерял всё, что для носителя Старой крови являлось смыслом жизни: имени и силы.
Мне, в отличие от неизвестного благодетеля, было не до улыбок. Тихий, почти неразличимый звук непрекращающихся постукиваний раздражал, больно бил по ушам.
— Я не стану помогать вам рыть для него могилу.
— О, нет, нет, Лорейн, — мягко запротестовал неизвестный. — Вы помогаете не мне, а самой себе. Преступник должен быть наказан. А я хочу заботиться о вас.
— С чего бы вдруг?
— Скажем так, я старый друг семьи. Ваши родители, к сожалению, больше не смогут вас защитить. Поэтому это сделаю я.
— Я уже взрослая девочка и сама могу о себе позаботиться! — вонзилась ногтями в ладони: с силой, до боли, и услышала, как зашуршала одежда.
Незнакомец поднялся, проговорив всё так же вкрадчиво, мягко:
— И всё-таки подумайте, Лорейн, над моим предложением. Я свяжусь с вами снова и, если вы примете верное решение, скажу, что именно вам нужно будет найти. Я помогу вам бороться с Грейстоком. Помните, вы не одна.
Уж лучше бы была одна.
— И да, будьте осторожней. Он знает, что вы сбегали от его людей, и это лишь вопрос времени, когда ему станет известно, с кем именно вы встречались. Можете поверить мне на слово, Лорейн, узнав о мистере Рише, он предпримет меры.
— Меня больше пугает ваша осведомлённость.
— Меня не бойтесь, — очередная усмешка. — Я никогда не сделаю вам больно.
Вздрогнула, почувствовав тяжесть ладоней на своих плечах, а в следующее мгновение по щеке скользнуло чужое дыхание:
— А вот вам от меня подарок. Чтобы впредь могли исчезать незамеченной, когда пожелаете.
Короткий вдох, резкий выдох, и мне в руку скользнула золотая цепочка. Пальцы снова машинально сжались в кулак, а его — чуть сильнее сдавили мне плечи.
— Будьте благоразумны, Лорейн, и не рассказывайте обо мне герцогу. Не лишайтесь своего единственного друга в Инвернейле.
— Это вас стоит благодарить за нашу свадьбу? Вы поженили нас, чтобы через меня добраться до Грейстока?
Короткий смешок и тихие слова:
— Меня не интересует он, леди Ариас. Меня интересуете исключительно вы. Не забывайте, я — друг семьи.
— Раз друг, то вам не составит труда назвать своё имя.
Задержала дыхание в ожидании ответа, а спустя несколько мгновений, на протяжении которых в моём сознании продолжали звучать мерные постукивания, услышала звонкое:
— …а она обозвала её, представляешь(!), шлюхой… Ой!
Почувствовав, что вновь могу шевелиться, резко обернулась, но вместо незнакомца увидела застывших у входа в ложу двух юных леди: одна стремительно краснела, другая так же быстро бледнела. Не трудно догадаться, кому они только что косточки перемывали.
Мне.
Пробормотав нечто нечленораздельное, какое-то невнятное приветствие, девицы поспешили забиться в дальний угол в третьем ряду, а я замерла, словно меня снова парализовало магией. В голове продолжал звучать голос неизвестного доброжелателя, сочащийся мёдом с примесью яда.
Хриплый шёпот, тихие слова, которым вторили назойливые удары трости.
Глава 15
Я настолько глубоко и прочно ушла в себя, что даже не заметила появления других зрителей в ложе. Девицы в углу продолжали чуть слышно перешёптываться. Обсуждали ли сцену в фойе или какую другую сплетню — мне то было неинтересно. Все мои мысли занимал незнакомец с тростью.
Друг семьи? Как бы не так! Я хорошо знала всех, с кем водили дружбу мои родители. Мама редко куда выбиралась — слабое здоровье не позволяло ей вести полноценную светскую жизнь. Раз в месяц графиня Ариас посещала читальный клуб, раз в неделю, по воскресеньям, — церковь. Изредка устраивала чаепития в Монтруаре и ещё реже принимала приглашения от соседей. Этот мутный тип никак не мог входить в число её знакомых.
Что же касается отца, то он почти всё время, как сейчас я, посвящал любимой работе. Часто бывал на скачках, но сколько себя помню, я всегда его сопровождала. Единственное место, в которое дорога мне была заказана, — это в один из джентльменских клубов Инвернейла, куда мой отец время от времени наведывался.
Как же он назывался?.. Сейчас уже и не вспомнить. Да это и неважно. К тому же несколько лет назад, да вот, кажется, сразу после моего несостоявшегося похода замуж, граф практически перестал выезжать в город, осел дома.
Если бы и в тот вечер они остались в поместье…
Сердце неприятно заныло, и я постаралась прогнать мысли о трагической гибели родителей. Сунула в ридикюль золотую цепочку, на деле оказавшуюся браслетом, не зная, что с ним делать. Ещё и подарок Грейстока… Вполне вероятно, что обе побрякушки с сюрпризом, а значит, завтра снова придётся наведаться в гости к мистеру Найману. Показать украшения и узнать, как обстоят дела с изготовлением артефактов. Мне срочно требовалась защита от магического воздействия. Чтобы в следующий раз, когда мы с этим «семейным другом» пересечёмся, я больше не чувствовала себя овощем.
Я ни минуты не сомневалась: новая встреча не за горами. Если это тот человек, что заставил нас пожениться (в чём я была почти уверена), неизвестно на что ещё он способен. Откажу, и он найдёт способ на меня надавить, так просто не отступится. Расскажу о нём Грейстоку? Нет, пока повременю. Пока не пойму, что именно он ищет.
Стану его сообщником? Как же! Мне оружие против Кристофера нужнее. Но пусть думает, что согласилась послужить для него марионеткой. Должна же я знать, где искать компромат. И что тот из себя представляет.
Вскоре в партере, как и в ложах напротив, не осталось свободных мест. Свет начал гаснуть, погружая зал в густой полумрак, а вот на сцену, наоборот, набросили вуаль разноцветных огней.
Напряглась, услышав за спиной шорох шагов, но тут же облегчённо выдохнула: когда спустя мгновение моего плеча коснулись пальцы Кристофера. Я точно знала, что это он. Только от его прикосновений по телу всякий раз прокатывалась дрожь, а внутри как будто лопались тысячи невидимых пузырьков. Сильные мужские пальцы скользнули, протянулись по обнажённой коже, возвращая меня в воспоминания о вчерашней ночи и таких нежеланных ласках и поцелуях.
Да, да, совершенно нежеланных и неприятных. Я сегодня себе об этом весь день напоминала. Но что-то внушение не помогало.
Разозлившись на себя за эти мысли и чувства, а заодно и на внезапного мужа, хмуро на него покосилась:
— Ты где пропадал? Утешал свою бывшую?
Кристофер протянул мне бокал, на треть наполненный крепким напитком.
— Ревнуешь?
— Даже не думала.
Залпом опрокинула в себя бренди, напоровшись на укоризненный взгляд матроны слева.
— Лучше смотрите на сцену, — шёпотом посоветовала ей и повернулась к Грейстоку.
Сама не знаю зачем. Просто… если он всё же бегал к Эдель… Уф, Лорейн, о чём только думаешь!
— Столкнулся на лестнице с одним из старый друзей, с которым служил в своё время. Еле от него отделался, — неожиданно снизошёл до объяснений глава разведки.
— Мне это неинтересно, — вперилась взглядом в сцену.
— Зачем тогда спрашивала?
— Это был риторический вопрос. Мог бы вообще здесь не появляться. Я была бы не против, если бы ты где-нибудь потерялся. Ещё лет так на двадцать.
Занавес начал медленно разъезжаться, приоткрывая декорации. Зазвучала музыка, а с ней и первые громкие реплики, в которые неожиданно вплёлся голос подавшегося ко мне Грейстока:
— Как ты потерялась два дня назад, когда сбежала от моих людей? Я хочу знать, где ты была, Лорейн.
Нашёл время спрашивать.
— Кристофер, мы в театре. Если ты не заметил.
— Ты была у Купера? — по-видимому, всё-таки не заметил.
Как и то, что в ложе мы не одни. А Кристофер даже шептал так, словно отдавал приказы строю солдат.
— Лорейн… — требовательное.
— У другого мужчины, — рыкнула, разозлившись.
— Зачем?
— Ты отвлекаешь меня от спектакля. Как и всех здесь собравшихся.
Спектакль, к слову, имел очень символичное название: «Изменница». Именно в этом, в измене, меня и подозревал Грейсток. А ещё потом говорит о ревности. Ну-ну…
— Мне плевать на всех, Лорейн. Меня волнуешь только ты, — в своей излюбленной железобетонной манере ответил герцог.
— Зато ты меня нет.
— Предлагаешь мне самому выяснить имя этого твоего мужчины? — слово «твоего» он не сказал, а выплюнул.
— Если тебе больше нечем заняться — выясняй, пожалуйста. Вижу, работа в департаменте разведки непыльная, раз ты с утра до вечера дурью маешься.
— Я готов ждать сколько потребуется, Лори, — явно соскребая остатки терпения, начал Грейсток.
Смотрите-ка, как мы запели.
— Но я не потерплю измены. Достаточно и прошлых твоих…