— Костер не поддерживать, кучно не спать, — предупредил наш командир. — Оружие держите при себе. Напоминать не надо, что здесь ничейная территория? Все, отбой!
Я положил на седло свернутую куртку, чтобы было мягче спать, а сам закутался в плащ и лег на теплую землю. Опавшие листья и густая травка отлично смягчали лежанку, и я, задрав голову, стал смотреть на небо. Густая россыпь звезд уже висела на небосводе, подсвеченная восходящим Исилом и щербатым Тиилтом. Две луны висели по разные стороны света, и где-то ближе к трем-четырем часам утра они встретятся, и тогда можно будет свободно разгуливать по лесу при их свете. Забавное зрелище, к которому я так и не привык за все время, что здесь нахожусь. Тиилт — еще один спутник планеты, меньше своих собратьев Исила и Илона, но весь какой-то убогий, похожий на швейцарский сыр. Видно, больше всех принимает на себя метеоритные удары, и красивого муара, в отличие от двух других лун, у него нет.
Рюкзак с гранатами и мелкими вещами я положил рядом с головой, пистолет — под руку. Немного подумав, не стал вытаскивать меч из ножен, а просто бросил всю перевязь рядом с собой. Если будет нападение — вряд ли успею выдернуть клинок. А вот с пистолетом могу и гостинец выдать непрошенным гостям.
Не спалось. Неприятные мысли ворочались в голове. Я прокручивал в уме разговор с Меродором, и его заявление очень не нравилось. Вполне вероятно, что меня ожидала большая птица «обломинго» с возвращением домой. И здесь возникали новые мысли, а что дальше? Как тогда строить свою жизнь в обществе, в котором, если честно, мне не место? Так и буду метаться в поисках счастья или портала, который решит мою проблему? Или вернусь к Кели, и вместе будем воспитывать нашего ребенка? Тихо хмыкнул, еще не веря, что могу стать отцом. Не так я себе представлял своего первенца.
Кажется, я задремал, но провалиться в глубокий сон не смог. Открыл глаза, когда бледно-фиолетовый свет лун залил полянку. Перед потухшим костром сидел кто-то из стражи. Спит, что ли? Нет, зашевелился, встал и неспешно прошелся по кругу. Я узнал Лешака. Одна рука опущена вдоль бедра и держит пистолет. Это я настоял на том, чтобы лучники получили огнестрельное оружие. Альгорн сопротивлялся и возмущался, что эльфу не пристало брать в руки гномье изобретение, плюющееся огнем. Тогда я, рассердившись, напомнил ему, что если орки начнут его резать, никто не бросится на помощь. Лучник, вроде молодого эльфа, плохо владел мечом, и сознавал это. И все же предпочел убивать стрелами. Лешак поддержал меня, назвав Альгорна тупицей и самонадеянным мальчишкой. Только после этого эльф, что-то ворча под нос, взял пистолет с таким видом, словно ему предлагали змею за пазуху положить.
Лешак не спит — значит, вторая стража. А где же Иллор? Поводив глазами по сторонам, никого не заметил. А вот неподалеку кто-то тихо похрапывает. Вот беспечный народ! Зверя-то отпугнет, а орка притянет!
По кронам деревьев прошелестел ветер, и сразу стало свежо. На мгновение стало тихо, и ее, словно острый нож, вспарывающий ткань, пронзил недалекий крик, полный кровожадной злобы и неутоленной тоски. Он взлетел в ночное небо и стал затихать, как вдруг еще один крик, вдогонку первому, расшевелил притихший лес.
Все подскочили со своих лежанок, как ужаленные.
— Что за отродье? — хрипло воскликнул Сандрин.
— Карухан! — был ответ Меродора. — Это он. Кажется, мы устроили стоянку на его тропе.
Вот же скотство! Стоит только упомянуть черта, как он тут как тут! Что за странная манера привлекать к себе лишние неприятности? Зачем вообще было заводить разговор об этой твари? Или мысли действительно материализуются?
— Судя по крику, он где-то неподалеку! — высказал неприятную версию Экор. — Эй, парни, готовьте оружие! Белек, посмотри лошадей. Не разбежались бы от страха.
Хриплый, душераздирающий крик прорвался через чернильную гущу леса, и был он гораздо ближе, чем в первый раз. Существо, древнее, как сама Вселенная, топало в нашу сторону, и, судя по треску сучьев, не собиралось сворачивать.
— Где он? — крикнул Барс, выдергивая меч. — С какой стороны его ждать?
Словно услышав его вопрос, карухан снова взревел своим тоскливо-кошмарным голосом, и шел он с южного направления, то есть как раз, где находился Могильник. Раздалось дикое ржание. Нервы у наших лошадок тоже не выдержали. Они стали рвать поводья, стремясь умчаться подальше от страшного места. Белек витиевато выругался, пытаясь сдержать животных.
И карухан вывалился на полянку. Меня он разочаровал. И как не разочаровать человека, видевшего самого Дуруб-Бурзума и победившего самого вампала? Как я должен относиться к человекоподобному существу, похожему на огромную гориллу, топающую на двух кривых задних лапах? Ну и что, что руки у него словно дубины, обросшие непонятными наростами, а на башке, слегка вытянутой, виднеются настоящие рога, ветвистые и мощные, как у горного козла. Какая-то помесь сатира и обезьяны. Вот глаза мне его не понравились. Словно два горящих багровым светом рубина, бегающие по горизонтали в глубоких провалах под выпирающим вперед лбом. Мерзкая тварь. Выискивает себе жертву.
Увидев большую группу людей, карухан взревел удивленно-радостно. Никак, видимо, не ожидал встретить в пустом лесу столько жратвы.
— В сторону! Никому не подходить! — голос Меродора пересилил даже вой лесной твари. — Болваны, не лезьте к нему, и в глаза не смотрите!
Ух ты! А я не думал, что местные зверюшки все поголовно любят гипнотизировать, подавлять волю жертвы. Карухан быстро оценил ситуацию и замахал лапами. Глаза его вспыхнули, как две ксеноновые фары, и мне в ноги словно свинца налили. До того они стали тяжелыми и неподъемными.
— Я не могу сдвинуться с места! — завопил Иллор. — Проклятая тварь магичит!
— Конечно, магичит, болваны! — Меродор скинул плащ с плеч и его руки забегали по воздуху, плетя невидимые линии. В свете лун хорошо были видны пассы эльфа, больше похожие на рунические письмена. Внезапно перед ним вспыхнули разноцветные нити, быстро сформировавшиеся в знак, напоминающий «маген Давид» — щит Давида, гексаграмму в виде шестиконечной звезды, только с кругленными концами и яркой сиреневой точкой посредине. Эта точка, как лазерная наводка, уперлась в лоб карухана и тут же вспыхнула и обволокла тушу тонким слоем фосфоресцирующего свечения. Тварь дернулась, замахала лапами-руками и завыла, сотрясая воздух невыносимыми руладами высокой тональности.
— Бейте! — приказал Меродор.
К колыхающейся в коконе фигуре подскочили Барс, Иллор и Экор с Сандрином. В четыре клинка они стали рубить конечности, чтобы лишить карухана главного орудия, мощных когтей, которыми запросто можно вскрывать консервные банки. Тварь заплакала, как младенец — это было настолько неожиданно, что, кажется, у всех дрогнуло сердце от такого поворота. Мечи опустились.
— Бейте его, бейте! — старый маг даже запрыгал на месте от злости. — Он вас отвлекает! Башку рубите!
Наклонив свою рогатую голову, словно подставляясь под удар меча, карухан сделал резкий шаг вперед, разрывая кокон, ограничивавший его движения, и махнул ей вправо-влево. Под удар попал Иллор и тяжело отлетел в сторону, где и остался лежать. К нему бросился Лешак, чтобы оттащить подальше. Затопчут ведь ненароком!
Благодаря помощи мага мы все освободились от тяжелых пут на ногах и разбежались в разные стороны, окружая тварь вторым кольцом. Лешак, вернувшийся к нам, сдернул лук и приготовился стрелять. Альгорн уже давно водил своим убойным инструментом, тщательно высматривая цель. Обе стрелы одновременно слетели с тетивы. Молодой эльф оказался удачливее. Его стрела вонзилась в правую глазницу карухана, вызвав у того приступ дикой ярости. Словно бык, он попер на мелких тварей, крутившихся под его лапами, и заревел. У меня на макушке волосы поднялись дыбом. Пусть зверюга массой уступал Дуруб-Бурзуму, но в подвижности превосходил того во много раз. Лапы с ужасными когтями мелькали перед наемниками со скоростью вентилятора, и Экору, первому попавшему под удар, едва удалось увернуться. Он просто-напросто упал на землю и откатился в сторону. Следующим на очереди был Сандрин. С перекошенным от напряжения лицом парень встретил когтистую смерть в шаге от себя. Клинок располосовал плоть, отрубив два пальца, и в этот момент Меродору вновь удалось сковать карухана. Бойцы заработали мечами, кромсая разбушевавшуюся тварь. Рев перешел в визг, постепенно снижающийся по тональности, пока в горле карухана что-то не заклокотало. Потом все стихло.
Два ночных светила равнодушно освещали лес и поляну серебристо-фиолетовым светом.
— Что с Иллором? — устало спросил Экор, воткнув меч в травяной покров.
— Жив, — откликнулся Лешак, — если бы не доспех — получил бы дыру в животе.
— А я говорил, что полезно в сбруе спать в незнакомом лесу, — слабо пробормотал Иллор, вставая с помощью стрелка на ноги. — Ну и лапища у твари!
— Карухан — порождение магии, — почесал затылок Барс, — а мы его покромсали обычным железом.
— Вся живность не любит чистого железа, — хмыкнул Меродор, внимательно осматривая тушу поверженного чудовища, — даже если она суть порождение магии. Нужно только сковать его силу, а остальное — дело умелых рук. Молодцы, не сплоховали.
А я подумал о себе в самых хороших словах. Правильно, что уговорил мага идти с собой. Сотрудничество уже приносит дивиденды. Между тем старик взял у Экора топорик и с необычайной сноровкой отрубил у карухана рога. Он торопился, поэтому рубил небрежно, костяные пластинки летели в разные стороны.
— Зачем тебе рога? — удивился я, потому что никто больше не удивлялся, словно для них такое поведение мага не было чем-то необычным.
— Эликсир сделаю, — пробурчал старик, связывая веревкой трофеи. Потом не без труда запихал в мешок, и, конечно, не до конца. Почесал затылок и закинул мешок за спину. Ветвистые отростки торчали наружу над головой Меродора, напоминая персонажа из анекдота про мужика-рогоносца. Я улыбнулся незаметно для других. Весело ржать над такой картиной не хотелось вовсе.
Возбуждение постепенно сходило, и чтобы не терять времени, Экор предложил, пользуясь обильным светом лун, продолжить движение. Никто не возражал. Хотелось уйти подальше от места стычки с тварью. Была большая вероятность, что на шум может заявиться какая-нибудь другая нечисть. Слишком уж она любопытная в этих лесах.
Лошадки бодро покинули страшное место, где они пережили несколько неприятных минут, их даже подбадривать не нужно было. Оставшуюся половину ночи мы проделали большой путь, и к тому времени, когда луны спрятались за плотную стену леса, нам повезло найти место для стоянки. Решили поспать пару-тройку часов, до рассвета. Лагерь во всех отношениях был удачным. Сосновый лес просматривался на несколько десятков метров, и вздумай к нам подобраться — пришлось бы трижды подумать, как сделать это незаметно.
— Могильник недалеко, — определил по каким-то одному ему одному ведомым признакам Меродор. — Уже сегодня к полудню пересечем границу. Давайте спать. Нам понадобятся силы.
— Лешак, Барс — Экор внимательно посмотрел на всех, но выбрал почему-то именно этих парней, — давайте на пост. Сможете до рассвета не заснуть?
— Не переживай, командир, — Барс поправил плечевой ремень, поддерживающий ножны, и ласково похлопал свою лошадь по крупу. — Не заснем.
— В следующую ночь освобожу вас от службы, — пообещал Экор.
— Твое слово, — усмехнулся Лешак. — Отоспимся, брат, да?
— Уже мечтаю, — Барс тихо хохотнул.
Я не стал дожидаться, что еще придумает телохранитель, снял седло со своего конька, бросил его на землю, расчистил ногами место от упавших сосновых шишек, и завалился спать, завернувшись в одеяло. Уже привычно положил возле себя пистолет и заснул. Почему-то был уверен в безопасной ночевке. Все, что должно было случиться — произошло. Не ждать же еще гостей из Могильника?
* * *
— Про этот Могильник много чего рассказывают, — неопределенно махнул ложкой куда-то в сторону Лешак. Он сосредоточенно посмотрел в котелок, загреб остатки каши и тяжело вздохнул. — То ли нежить его охраняет или неизмеримое число чудищ, то ли магическая гадость. Так ли это — не знаю. Не было желания проверять.
Мы готовились проникнуть на территорию Могильника. Внешне граница никак не ощущалась. Просто лесное путешествие закончилось, и звериная тропка вывела нас к оврагу, ничем не примечательному. Обыкновенный овраг, тянущийся вдоль кромки леса. Заросший дикой малиной, крапивой, рябинником и всякой другой мелочью. Перейти через него не составило бы труда, но пришлось бы прорубаться через эти природные заросли. Меродор внимательно сканировал поле, раскинувшееся за оврагом. Его узкий аристократический нос нервно трепетал, и маг был похож на гончую, учуявшую след.
— Там кто-то есть, — кивнул он своим подбородком в сторону противоположного перелеска. — Я чувствую его, но не могу определить…
— Орки? — насторожился Альгорн.
— Знаешь, нет, — удивленно ответил маг. — Не орк, не эльф. Скорее — человек, но какой-то странный…
Что может быть странного в человеке? Его внешность, манера передвигаться, или он ликом страшен, аки зверь страшный? Меня рассмешила настороженность Меродора, но, как позже оказалось, он был не так уж и неправ в этой странности.
— Там есть опасность, или мы можем двигаться дальше? — теряя терпение, спросил я. Мне надоело стоять под солнцем, которое ощутимо пекло затылок и спину, упакованную в кожаный доспех.
Эльф еще раз вдохнул в себя воздух, напоенный ароматом луговых трав, и решительно тронул коня. Вперед тут же выдвинулись Альгорн и Иллор. Они проскочили вдоль оврага, нашли подходящий спуск, после чего весь отряд, следуя за ними, переправился на другую сторону.
— Ты, может, помнишь Борка Косого? — продолжил давний разговор Леший, и вопрос предназначался едущему впереди Барсу.
— Ага, — хмыкнул мечник. — Все тогда решили, что он спятил после двухмесячного блуждания в Чернолесье. Его уже считали мертвым, когда он появился в Кижах с совершенно безумными глазами. А многие смеялись, не верили в то, что он рассказывал.
— Я сразу сказал, что мужик заливать не будет. Не такой он — Борк. Да и вернулся весь седой. Это в тридцать годков, а? Не, Борк не был болтуном, — уверенно закончил Леший.
— Был? — с интересом прислушивавшийся к разговору Экор подъехал ближе к наемникам.
— А вздернулся он, — спокойно, даже буднично ответил Леший. — Кошмары, говорил, замучили, духи могильников. Они ведь за ним приходили, каждую ночь требовали отдать то, что он забрал оттуда. Борк много разговаривал со мной за пару дней до смерти, жалел, что поддался искушению, но обратно в Чернолесье идти отказывался.
— И что же он забрал? — в разговор включился Белек. Глаза его заблестели от предвкушения раскрытия страшной тайны, которая могла лучше понять мотивы поведения несчастного Борка.
— Он не показал, — пожал плечами Лешак. — Предупреждал, чтобы я не вздумал даже искать эту вещь, если что-то с ним, с Борком, случится. Нельзя брать из проклятых могильников вещи, даже пустяковую женскую безделушку, если там ее умудришься разыскать.
Воцарилась недолгая тишина. Каждый обдумывал последние слова Лешака, и никто не хотел прерывать молчание, только кони тихо всхрапывали и позвякивали удилами.
— А ведь ты лукавишь, — вдруг сказал Экор. — Видел ты эту вещицу. Только не пойму, какой толк от твоего знания. Что ты пытаешься скрыть?
— Ладно, Борк рассказал мне, что это было, — снова пожал плечами Лешак. — Бусы, жемчужные, на золотой нитке. Пустяк, казалось, а оно вон как обернулось. Я его спрашивал, где взял? Нашел, отвечал. И клялся всеми святыми, которых знал, что в Могильник не ходил. Он знал о запрете. Может, дождем вымыло, может, кто-то уже пытался ограбить захоронение. Людям всегда неймется. Найдут приключения на свой зад. Прежде чем лапу в сокровища совать, обряд нужно провести.
Внезапно раздался голос молчавшего до сих пор эльфа-мага. Меродор высказался с раздражающими нотками:
— Нам не сокровища нужны, а знания, болваны! И никто вас не заставляет стоять рядом со мной!
— Как бы кровь чья не понадобилась, — озабоченно продолжал Лешак. Он явно провоцировал на откровенность нашего чародея. Я понял это по его жесткому взгляду, следящему за едущим впереди Меродором. Кажется, у него были причины не доверять эльфу.
То ли солнце забежало за тучи, то ли еще какая игра света и тени — но я и в самом деле заметил, как в подлеске что-то промелькнуло. Нечто небольшое, согнутое рвануло от одного дерева, опутанного низкорослым кустарником, к другому. Пронзительно каркнула ворона, оседлавшая близлежащую ветку дуба, и не торопясь, слетела вниз, плавно взмахнув крыльями. Сделав круг над нашим отрядом, словно приветствуя, птица исчезла в тени леса.