— Так вот мы должны, — он немного замялся, — столько, что проще сразу продаться в рабство и больше не вспоминать, что когда-то мы были правящей семьей.
— И что из этого? — вопросительно подняла бровь и склонила голову на бок.
— Мой отец затеял всю эту историю только ради того, чтобы я смог привлечь тебя, — покраснел он до состояния помидора, — но у меня душа не поворачивается на такое пойти. Если бы ты хоть увидела во мне мужчину, это уже другой вопрос. А приставать к девушке, которой я не интересен, считаю это слишком низким поступком. Лучше на самом деле просто отдам тебе корону, и тем самым верну все долги нашей страны перед твоей семьей.
— Ты сейчас пошутил неудачно? — я поперхнулась воздухом от такого заявления.
— Нет, — серьезный взгляд серых глаз заставил поежиться.
— Головой что ли тебя Сасар приложила? — вздохнула и напряженно свела брови.
— Сама послушай, — меня едва ли не пригвоздили к креслу, — я не могу, как мой отец отгораживаться от тебя многолетней дружбой и мелкими изменениями в законе. Мне совесть не позволит так просто отпустить всю эту ситуацию. Я спать не могу. Меня словно изнутри сжирает осознание, что это вся бесконечная вереница долгов, которая ляжет на мои плечи после принятия короны и Королевских регалий.
— Я не требую с тебя этих долгов, — смотрела я ему в глаза.
— Но этого требует моя совесть и мужская честь, — глухо проговорил парень, — если бы я мог их тебе вернуть. Но тут выяснилось, что королевская казна существует только за счет твоей семьи и рухнет как карточный домик в первое же мгновение, как ты перестанешь выписывать чеки. Это не просто больно, это почти физически невозможно осознавать, что в этом теперь только моя вина, и от этого я никуда не смогу деться и скрыться. Что я практически полностью принадлежу тебе, вместе с короной и целой страной.
— Тебя задевает тот факт, что ты должен женщине? — с напряжением всматривалась в его лицо.
— Нет, — покачал он головой, не выпуская моих рук, — меня задевает вся эта ситуация в целом.
— Что же конкретно? — я не могла понять, что за мысли блуждают в его темноволосой голове.
— Все, — тихо ответил он, не отрывая взгляда от моих расширившихся глаз.
— Я не понимаю тебя, — совершенно безумными глазами смотрела на него в упор.
— Все это слишком сложно, — прикрыл он глазами, — это засело у меня в голове. Я себя чувствую самым мерзким на свете человеком. Словно меня всего с ног до головы изваляли в грязи.
— Ты бредишь, — уверенно заявила я, — и сейчас сходишь с ума.
— Да не схожу я с ума, — едва не заорал он, — просто меня это все угнетает.
— Пойми ты, дурак, — зашипела я уже в его лицо, — никто не собирается выставлять долги родителей. Они на то и родителей, что разбираться в этом только им.
— А если тебе понадобиться перевернуть политическую обстановку в стране, — криво усмехнулся парень напротив меня, — ты не будешь напоминать мне про эти долги?
— Буду, — честно призналась я, рассматривая его.
— Вот и подумай, — тихо сказал он, — каково это сидеть и ждать неизвестности.
— Отвратительно, — мне пришлось честно капитулировать с поля спора.
— Вот и скажи мне сама, и честно, — глаза в глаза, так близко, — чем я должен отплатить тебе и компенсировать все, что уже взято у тебя. Так еще и не потерять поддержку. Я трезво отдаю себе отчет, что если ваша семья перестанет нас финансировать, завтра же мы загнемся.
— А что ты можешь мне предложить? — пелена жестокости и решимости в сером омуте глаз начала меня завораживать.
— Только себя, и свою корону, — тихо, на уровне слышимости выдохнул он.
— Не самое богатое предложение, — я едва могла шевелить губами, настолько близко мы были.
— Зато самое честное из всего, что я могу тебе сделать, — дыхание опалило мои губы.
— Я верю, — и все же смазано, но задеваю сухие и немного покусанные губы.
— Тогда прими его, — меня словно дразнили, продолжая опалять теплым дыханием.
— Зачем мне это? — я пыталась честно не поддаваться на эту бессовестную провокацию.
— Потому что ты этого хочешь, — и кто первый преодолел этот миллиметр я не знаю.
Себя я уже ощущала словно в раскаленной и такой невероятной реальности, что сама не верила в происходящее. Нежное и ласковое касание медленно начало становиться все более глубоким и настойчивым. Постепенно к его губам присоединился язык, и я бесстыдно простонала. Почти неслышно, но так ощутимо, что я не сомневалась, Гекторс услышал.
Поцелуй стал еще более глубоким, словно он пытался мне доказать, что я не способна отказаться от этого совершенно и бесповоротно непристойного предложения. А я не могла, еще там, на одном из первых свиданий, когда я потеряла шляпку, а он расцарапал руку о куст. И вот сейчас все медленно начинало повторяться с новой силой.
Пламя разгоралось все ярче и ярче. С каждым новым мгновением захватывая меня сильнее и унося дальше от реальности. Я уже потерялась в безумном круговороте непонятного и не принятого мною желания. Сочного и вкусного пламени, что накрывало меня огромной волной. Словно водопад, обрушиваясь на голову, и заставляя все мысли исчезать в неизвестном направлении.
Стоило теплым пальцам сомкнуться на моем затылке, и, потянув за волосы, откинуть голову, подстраивая положение тела так, чтобы ему было удобнее вторгаться в мой разгоряченный рот, по голове пробежались мурашки, и стало не просто жарко, а невыносимо душно. Словно меня захватили в свой плен и решили из него не отпускать.
Кусая его губы в ответ, я шарила руками по камзолу, стремясь нащупать вслепую пуговицы и вынуть их из петелек. Но проклятые длинные ногти, которые было положено иметь любой уважающей себя Леди, чертовски мешали в этом занятии, не позволяя мне поймать небольшие полукруглые пуговички на парадном одеянии брюнета.
Серые глаза, словно издеваясь надо мной, подливали масла в огонь, дразня и разжигая в груди пламя, такое страстное и жаркое, что я почти задыхалась в поцелуях. Гекторс не позволил себе ничего лишнего, точнее пытался оставаться в рамках приличия, которые весьма символично нам дозволены. Вот только мое желание уже не помещалось в них, взрываясь фейерверками перед глазами.
Наконец-то мне удалось разделаться с верхней одеждой и стащить ее с парня. Но рано я обрадовалась, под плотной тканью обнаружилась рубашка с еще более мелкими пуговичками, которые ни в какую не желали поддаваться моим пальцам с ноготками. Как же маменька с такими-то живет и выживает. Или тут все заключается в силе привычки и тренированности этих самых пальчиков. Она-то папулю виртуозно раздевает, судя по стонам в кабинете родителей.
Постепенно поцелуй становился все глубже и чувственней, словно океан, раскрывая мне все грани невероятного удовольствия, что все эти годы было спрятано где-то в глубине моей души. И теперь снежной лавиной или водопадом обрушиваясь на мою голову и душу.
Хотелось еще больше, хотелось еще страсти, хотелось всего и сразу. Этого запретного и такого необычно волшебного. От чего сердце пропускает удары, а спина выгибается навстречу пальцам. Все мои наряды, которые я с равнодушием демонстрировала Принцу, теперь казались мне изысканной пыткой. А мама предстала настоящим злым гением, способным и не на такое поистине нечеловеческое коварство.
Наконец-то рубашка поддалась, даже не смотря на то, что последнюю пуговицу я почти с мясом вырвала и куда-то дела. Мне было все равно, я хотела почувствовать, как под теплой кожей безумно бьется сердце, отстукивая сумасшедший ритм этого сумасшедшего дня.
Самыми кончиками пальцев я трепетно обводила каждую мышцу, обтянутую шелковой кожей. С нежностью очерчивала рельефы фигуры, и с замиранием прикасалась к груди. Сердце парня на самом деле выбивало невероятный ритм, но я была просто уверена, мое вторило ему немногим меньше, тоже забываясь в этом стремительном голове.
Чувства лились через край, затапливая меня в водовороте страсти и обжигающего желания. Каждый из нас не пересекал черту. Гекторс не смел ко мне прикоснуться, а я была не вправе опускать руки ниже границ его штанов, не позволяя даже мысленно этого себе сделать.
Наше дыхание смешивалось, а языки раз за разом сходились в танце страсти и желания. С каждым новым мгновением было все труднее сдерживаться. И с каждой новой секундой приходило осознание, что все это не просто игра, а полноценная страсть, которой мы пропитаны насквозь. Что нас на самом деле тянет друг к другу магнитом, сжигая в невероятном танце этой тишины.
Молчание нарушалось только нашим тяжелым дыханием и мокрыми звуками поцелуев. Больше ничего не выдавало нас, только эти едва различимые ноты мелодичной сонаты, которую мы выписывали собственными движениями. Она звучала только для нас двоих, и не важно, что это столь краткое и хрупкое мгновение даруемое нам временем.
Я просто тонула в этой пучине и не думала ни о чем. О каких-то там приличиях и достоинстве Леди. Я ни разу не Леди, и, вообще, я тут всего-лишь наемница, которой поручено сохранить страстно целующую меня голову на ее законном месте. И плевать, что сейчас я сама до крови впиваюсь в плечи собственного задания и с наслаждением отвечаю на его поцелуи. Я хочу этого, мне нужна эта страсть. Пусть всего на мгновение, но почувствовать себя живой.
— Может так я смогу тебя переубедить? — хрипло выдохнул, оторвавшись от меня Принц.
— Не знаю, — простонала разочарованно и с огромным трудом, перестав цепляться за его плечи.
— Давай, ты подумаешь, — не знаю каким чудом или проклятием он смог отстраниться.
— Может, ты потом будешь разговаривать? — серьезно посмотрела я в его глаза.
— Прости, — покачал головой парень, — но нам стоит остановиться, пока это не зашло слишком далеко. Как бы сильно я тебя не хотел сейчас, на кону наше будущее, и рушить его из-за сиюминутного желания глупой плоти я не хочу.
— Да пойми же ты, — едва не взмолилась я, — если нам и суждено стать врагами, то это будет завтра, в следующем году, столетии или веке, но сейчас нам ничего не мешает. Есть только эта комната и мы вдвоем. Нет, ничего другого. Просто выкинь из головы все проблемы и страхи. Забудь про эти долги или что там есть. Останься в этой крохотной реальности, в которой есть только я и ты.
— Ты хочешь меня? — расплавленное серебро плескалось в его взгляде.
— Да, — выдохнула я на низкой ноте наслаждения и адреналина, бегущего по венам.
— Тогда пообещай мне, — вновь навис надо мной он, — что если сама выиграешь в двух последних испытаниях, то подумаешь над моим предложением.
— Каким предложением? — с растерянностью смотрела на него.
— Выйти за меня, — он опустился на колено и из кармана сорванного камзола достал коробочку.
Открыв темно-синее творение мастера, мне продемонстрировали родовой перстень королевской семьи. Он призывно переливался на мягком бархате, демонстрируя невероятной красоты кольцо в самом лучшем свете. В отличии от перстня Королевы, этот не был вычурным или кричащим. Нет, он был невинно трогательным и совершенно простым. Золотой ободок с причудливой резьбой растительного орнамента по всей окружности. Не зная, никогда не поверишь, что это то самое кольцо.
— Ты совсем рехнулся? — я даже не смела притронуться к этому сокровищу.
— Нет, — покачал он головой, — я серьезен как никогда.
— Немедленно убери его, — замахала я руками, — пока нас никто не увидел.
— Оно твое, — вложил он мне коробочку в руку, — и только тебе решать на финале, примешь ли ты его или отвергнешь, делая вечным твоим рабом.
— Еще раз повторяю, — сжала я синий бархат в пальцах, — я не собираюсь до такого опускаться.
— Я принял решение, — поправил одежду Принц, — теперь осталось только услышать твое.
— Гекторс, — подскочила я с кресла, в котором мы целовались.
— У тебя есть время подумать, — и он просто вышел.
А синяя коробочка так и осталась зажатой у меня в руке. Золотой ободок, за который любая готова убить, находился совсем рядом и был полностью в моей власти. Вот только мне было страшно, я откровенно трусила, и не знала, чего же сильнее я хочу. Немедленно выкинуть его? Или надеть на свой пальчик? В голове было пусто и одновременно творился полный бардак.
Глава 23
После последних переговоров прошло около недели. Невест теперь перемещали по замку строго под конвоем из двух десятков солдат. И только я на это фыркала и едва не смеялась в голос. Вон тот шатен в третьем кольце — замечательный охранник. Его самого охранять надо, до такой степени его трясет, словно лист осинки на ветру, что пронизывает все своим холодом насквозь.
Но это было полбеды, самое противное, что после смерти одной из невест и добровольного ухода еще одной нас осталось всего четверо. А значит Сасар оставалась полноценной невестой до самого финального испытания. Пятый этап уже был назначен на выходные. И задание оказалось опять из разряда, кого захотим, того и выгоним. Надо было музицировать на своем самом удачном музыкальном инструменте на выбор.
Две девушки почти сразу погрустнели и повесили угрюмо носы. Как оказалось, на талантах они потратили свои главные навыки в этой области. От чего меня уберегла в свое время Сарга, подсунув картину в качестве таланта.
Сейчас она, конечно, с несчастным взглядом смотрела на меня, но все равно я немного обижалась на нее за то, что не рассказала правду сразу, а дотянула все до такого полного и бесповоротного абсурда. Но что же говорить о былом, мне тут надо о грядущем размышлять.
Кольцо в бархатной коробочке жгло мне руку даже через потайной карман платья. Я не могла до сих пор поверить, что Гекторс на самом деле мне его отдал. И что мне теперь с ним прикажете делать? Я же не собиралась становиться невестой Принца. Я на весь этот отбор-то попала по чистой случайности. Нет, я не хочу и не стану этого делать.
Но наперекор всем моим убеждениям и мыслям непонятное чувство эйфории захватывало меня, стоило золотому ободку блеснуть на свету. Этот чистый и такой простой блеск приводил меня в восторг, заставляя сердце биться чаще и слаженнее. Словно я на самом деле, как обычная девица с самого детства мечтала о пышном белом платье и Принце на белом скакуне.
Только к таким девам я себя не причисляла и не могла понять, каким волшебным образом меня занесло на эту скользкую и туманную дорожку. Нет, тот факт, что меня тянуло магнитом к Его Высочеству, отрицать было бессмысленно. Это еще там, на конной прогулке, в лесу, стало понятно. Но все остальное откуда взялось в моей голове, и почему я не могу избавиться от этих навязчивых мыслей уже почти неделю, день и ночь рассуждая, что мне принесет колечко на пальчике.
Пару раз даже порывалась сходить и швырнуть им поочередно то в самого Гекторса, то в Сасар, которая от счастья прямо там и копытца двинет. Только не могла я таким образом поступить, не могла. Моя совесть, честь и остальные качества дружно вопили, что это наше кольцо, и только на нашем пальце оно будет идеально красоваться.
Вот после таких размышлений я и решила наведаться к матушке за советом. Как ни как, но поговорить мне в этом замке на такую щепетильную тему было не с кем. Даже не знаю, чего от родительницы ожидать. Будут меня карать али миловать, зависело только от настроения мамы.
А вот оно у матушки могло меняться едва ли не каждые пятнадцать минут, и как именно, не знал никто. Всегда это был такой сектор приз для непосвященных. Вот только моей жопе, ой как не хотелось родительского ремня или просто тяжелой руки.
Встряхнув головой, постаралась отогнать прочь непрошеные мысли. Не убьет меня мама, только если пару раз по заднице отходит, чтобы головой думала, но все равно это было гораздо лучше, чем и дальше сидеть в одиночестве.
Одни проблемы от этого отбора невест. Лучше бы я сюда горничной устроилась работать и за Принцем по пятам таскалась, чем вот этот зоопарк каждый божий день перед глазами. Надоело до зеленых кактусов перед глазами, на подоконнике в доме мэра, который нужно было ограбить. В тот раз кактусы оказались единственной моей проблемой, а тут их целый вагон и маленькая тележка в придачу. И что делать со всеми ними, я решительно не знала.