Вот жеж!.. Добрая мадам Тильда оказалась противной заговорщицей. Или вернее сказать — пленницей ситуации? Как и все в этой деревне. Теперь понятно, куда вела связь от тела графа. На него запитали щиты в домах крестьян. Иного объяснения не нахожу.
Только вот в таком случае все повреждения магической защиты будут передаваться и графу. Синхронизация как-никак. Да, понятно, что ночные твари не нападают сами на щиты домов, они внутри ничего и никого не чуют, а бьётся магия больно. Твари и в города-то заходят не на запах живых, их манят следы людей, оставленные на дороге, крылечках домов и так далее. Хотя мозговитые ребята вроде оргалоков ещё и башкой понимают, что именно в городе максимальна вероятность кого-то найти, ибо люди там днём обитают. Вдруг кто не успеет спрятаться на ночь. И всё равно… Это обоюдоострый клинок. Словно наказание.
Что же у нас получается? Мои пленители-похитители сидят под крылышком Джасмаля за счёт жизненных сил графа Люторидата, коий был ещё совсем недавно заточён в замке, но теперь мною освобождён. Вот будет весело, когда наступит ночь, а защита не появится ни на одном доме.
Странно, совесть моя почему-то упорно молчит. Даже тех двоих вышеупомянутых детишек не жалко. Может, шацевы железяки на руках не на то мотивируют?! я бы сказала, они крайне демотивируют быть доброй и понимающей.
— Ладно, я ещё раз попробую. Но если он так и не ответит? — фыркнул Мирош.
— Спросим её. Тильда подготовит для неё зелье правды.
Наивные, глупые людишки. Я ученица некромага! Яды мне не страшны, как и эти ваши простенькие зелья. Такое разве что на обычных людях сработает. Сильно сомневаюсь, чтобы булочница умела варить что-нибудь толковое в плане магических зелий. Мага возьмёт только такое, которое приготовлено с применением магии, а в Тильде её ноль. Я проверила, пока она мне лапшу на уши вешала у ворот. Хотя может и не лапшу, а легенду Джасмаля, но уже не важно.
— Иди, глянь, мот проснулась уже, — напутствовал Мироша товарищ.
— Слышь! Ты хоть и выбран старостой, да не зарывайся! Молод ещё, команды мне таким тоном раздавать.
Паренёк вздохнул, да спорить не стал. Сам подошёл ко мне и больно ткнул двумя пальцами в живот. Признаюсь, я не ожидала именно этого, так что не успела подготовиться. Скривилась, чем себя и выдала. Но сдаваться не собиралась.
— Ай… М? — промычала, нарочито тяжело разлепляя правый глаз. — Что за?..
Пришлось сыграть удивление, быстро перешедшее в злость:
— Какого шаца здесь происходит!? Вы что себе позволяете? Ты! — это я “заметила” Мироша. Теперь, главное, не выдать знание его имени.
— Проснулась, красавица, ну, здравствуй, — сказал староста. Действительно молодой, немногим старше меня. Мирошу он уступал как в росте, так и во внушительности.
— Ты что за дорпс?
— Меня зовут Дариус, я здешний староста.
— Ты-то? — я решила сыграть на чувствах Мироша. — Не морочь мне голову, шацев сын, молоко на губах не обсохло, а уже староста? А этот что тогда, древнейший мудрец?
Мирош мой пас оценил. Хмыкнул и криво улыбнулся в спину товарищу. Если их можно вообще товарищами назвать. Мирошу явно страшнее из-за сложившейся ситуации, может потому так агрессивен?
Хотя, какое мне дело-то вообще?! Все, что надо, уже узнала из их диалога, можно снимать путы. Но…
Да что же такое! Второй раз! Куда, Тьма вас задери, девалась вся моя магия!?
— Не волнуйся так, — заметил моё негодование Дариус. — Мы находимся в реанитовой пещере, с твоим резервуаром всё в порядке, просто… — он издевательски соскалился, хоть и старался до того не выдать эмоций перед Мирошем, и пожал плечами. — Просто использовать не получится.
Уроды, я ж говорила. И нашли же место, удивительно! Реанит, это камень такой. Он словно антимагнит для магии, она вроде как старается от него держаться подальше, отталкивается, прячется. В случае, когда маг оказывается внутри пещеры, его магия надёжно запирается внутри резерва и не может выйти, как ни старайся. Другими словами — реанит полностью блокирует магию.
И учитель меня здесь не найдёт, маяк тоже блокирован. Реанитовые пещеры вообще никакой магией не прощупываются, почувствуешь разве что пустоту. Или отскочить, как от зеркала. А я не заметила сразу… Этот материал немного отражает свет, чем напоминает гематит, такой же черный, только реанит бывает ещё и с розовым или лазурным оттенком в блике. Не обладай этот минерал столь сильными антимагическими свойствами, пользовался бы огромным спросом у ювелиров.
Хреново дело. А тут ещё Тильда (не поворачивается язык теперь уважительно называть эту стерву мадам) легка на помине. От её вида у меня мурашки побежали по телу. Знаете, почему? В руках женщина держала колбу со сверкающей красноватой жидкостью и небольшую черную книжицу в кожаном переплёте. Я моментально узнала и то и другое.
Каким же надо быть, всё-таки, идиотом, чтобы не запирать охранными чарами свой гримуар, а Джасмаль? Всё верно, вы догадались. Тильда держала в руках личную кладезь знаний каждого некромага — его гримуар. В эту книженцию заносятся все самые интересные рецепты, чертежи, схемы, мысли, всё, что составляет ценность для некромага. В нашем случае — излишне самоуверенного Джасмаля.
А жидкость в колбе — это одно из его знаменитых в узких кругах зелий. Кровавая правда. Это вовсе не яд, а магически преобразованная вода, которая особым образом перенаправляет потоки энергии в мозгу выпившего её человека или мага. Теперь человек может говорить только правду, полностью лишаясь как воображения, так и воли на то, чтобы молчать.
Самое отвратительное, что оно не несёт в себе магию на прямую. Магия при изготовлении уже своё дело сделала, меняя строение жидкости, поэтому реанит никак на зелье не влияет, не испортит его. Они эту дрянь реально в меня вольют. Ничто не помешает. А я выболтаю всё, что будет приходить в голову, даже не относящееся к делу. Находка, для шпиона!
Пока Тильда под моим прожигающим взглядом рассказывала заговорщикам о своих находках, я судорожно пыталась придумать, что делать. Масла в огонь подлил ещё один юноша, примерно возраста Дариуса. Он вбежал следом за Тильдой и хвастался, что таки-нашёл то самое второе нужное зелье. Стиралка памяти.
Ну, супер, теперь я не только расскажу им всё, так ещё и забуду об этом.
Мирош, как услышал последнюю новость, заметно повеселел. Видать, больше всего боялся, что я нажалуюсь Джасмалю, если окажусь с ним заодно. Ну, в смысле, если они ошиблись и зря меня сюда притащили. Удалить этот печальный инцидент из моей памяти — и все счастливы. Только вот следы от наручей так просто не свести.
Да и в любом случае я не дам им ничего со мной сделать, ничего нежелательного.
Так, отказаться выпить не удастся, заставят, только больнее сделают. Значит нужно нивелировать эффект. Я точно знаю, сколько оно действует, причём после применения — на сутки появляется иммунитет. Значит, для начала достаточно, например, отключиться на время действия зелья.
И я даже знаю способ…
Но я всё же решила попробовать сначала договориться:
— Эм, Джасмаль дал вам свой гримуар? Странно, не говорил, что у него есть любовница…
Тильда вспыхнула:
— Закрой свой грязный рот! Чтобы я, да с некромагов!..
— Только при нём не ляпни, дура, — хмыкнула я. — Обидчивый он, хоть по виду и не скажешь.
— Так, ты знаешь его? — спросил староста.
— А вы разве не из его замка меня вытащили? Или может я там за решеткой сидела? Вроде нет, ожидала возвращения Джасмаля в гостиной. То-то он вернётся и, не найдя меня на месте, удивится…
— Мы верные слуги господина Джа, — отчеканил Мирош. — И беспокоимся о его благосостоянии не меньше, чем он о нашем!
Я подняла бровь.
— Тогда вам стоит и обо мне побеспокоиться. Курточку на плечи, например, накиньте. А то холодно тут… — сказала вкрадчиво. И продолжила уже на повышенных тонах: — А лучше снимите меня с этой шацевой плиты! Идиоты! Даю вам 10 секунд на раздумье. Иначе обо всём узнает Джасмаль, когда вернётся.
— Ошибаешься, он так и так ничего не узнает, — неожиданно и резко в разговор вступил последний прибывший. Тильда попыталась одёрнуть его, назвав Гаретом, сынком. Но яблочко от яблоньки недалеко укатилось. Сын у этой недомадам такой же мерзкий тип оказался, как её жалкая лицемерная душонка. — Глоток зелья забвения, и ты ничего не вспомнишь.
— И даже следы от наручников не замечу на своих нежных запястья, — ехидно пропела я, сузив глаза.
— Хватит с ней возиться, — оборвал он. — Дай сюда! — и выхватил у Тильды зелье правды.
Так и думала, отбрехаться не выйдет. Этот змеёныш ещё и удовольствие получит, если стану брыкаться, не желать пить. У него аж руки вон чешутся. Не доставлю тебе такой радости, мразь.
— Давай сюда ваше зелье, мне нечего скрывать.
Гарет приуныл, в глазах появился странный мерзкий огонёк. И эмоции, которые я в нём прочитала, мне не понравились. Хорошо, наедине меня с ним оставлять не собирались, поэтому первоначальный план остаётся в силе.
Я покорно выпила Кровавую правду и тут же запустила генератор магии. Этому реанит не мешает. Вы ведь поняли, зачем я это сделала? Да, всё так — дело не в необходимости пополнить резерв. Я просто вырублюсь. Во время работы генератора всё моё тело перестаёт реагировать на окружающий мир, хоть внутренние процессы и идут, как положено. Другими словами, обмен веществ не останавливается, но сознание запирается в себе, поэтому я просто ничего не смогу сказать, языку надо кого-то слушаться. Стоит прервать связь мозга с остальным телом, оно станет бесполезным для пыток. Таков был план.
И, судя по всему, он сработал отлично. Я запустила генератор ровно на те 14 минут, с небольшим запасом в несколько секунд, которые действует зелье правды. В гримуаре это должно быть упомянуто. Как и то, что реакция на сий препарат у разных людей может быть разной. Вплоть до, кровавой рвоты, припадков и потери сознания. Прям вот как у меня! Хи-хи.
Только потешаться долго мне не дали. Уже приходя в себя, почувствовала странное, неприятное… Холод пробирал до костей, руки отнялись окончательно, что не удивительно в такой позе, зато кожа в нескольких местах надсадно болела… Особенно на животе, куда тыкал староста в первый раз. Ожидаемо, что он снова делал это, повторно пытаясь меня привести в чувство. Ну, и методы!
— Ещё! — Это истеричный вопль Тильды.
Ух! Так вот, что она имела ввиду! Я чуть не захлебнулась от накрывшей с головы до ног тяжёлой волны. Этот засранец Мирош окатил меня ледяной водой! И не в первый раз! Откашливаясь и пыхтя, я с ненавистью осмотрела всех присутствующих. Староста куда-то подевался. Зато его место занял какой-то бородач, уже державший наготове очередное ведро с водой. Бадью даже!
— Вы поплатитесь… Четвертую… Кожу живьём спущу, смерды… — шипела я и сотрясалась от нестерпимого холода, жадно впивавшего свои тонкие коготочки в мою плоть, пока дорпсовы пленители обсуждали дальнейшие действия.
Воду за отсутствием дальнейшей в ней необходимости решено было утащить восвояси. За сим, удерживая мощными ручищами бадьи, удалился бородач, последний раз наградив меня сочувствующим взглядом. И ведь лицо у него было такое… Такое, словно подобные дела тут каждый день происходят. Вообще ни грамулички удивления. Хотя, что это я… Живя бок о бок с некромагом, насмотришься всякого. Тем паче за три года.
Зато взгляд Гарета был вот совершенно другим. Ах ты, мелкий падальщик, грудь моя тебе приглянулась, да? Чую, как же. Читаю это в твоих глазах. Тонкая белая ткань, присборенная на груди, намокла и прилипла к коже. Пусть она оставалась всё такой же непрозрачной, но облегала теперь очень плотно. А облегать было там что. Да ещё и руки кверху задраны — добавляет визуально объёма, где сейчас не в тему.
Гарет встретился с моим ненавидящим взглядом, жадно прошёлся бесцветными глазами фигуре, задержавшись на бёдрах, плотно обтянутых тонкими кожаными штанами, и, сглотнув, сказал, ни к кому не обращаясь:
— Валите шушукаться в коридор. Или в соседнюю комнату лучше. До обдумайте всё как следует. Не спешите…
Ему вняли, и Тильда потянула Мироша за локоть, закрыв за собой провал, скруглённый сверху, обычной дверью из крупных досок. Да, тут, оказывается, была дверь. Я не заметила её, потому как та открывалась наружу. Петли, по всей видимости, у неё прикреплены там же.
Итого — в этой злосчастной пещере ещё и несколько помещений. Приплыли. И я таки-наедине с извращенцем. С психопатом.
— Что дальше? — решила поинтересоваться я. Гарет уже откровенно раздевал меня глазами. Хорошо хоть защёлки или задвижки на шацевой двери не было, а то ведь запер бы, чтоб никто не мешал.
— Ты этого не вспомнишь, — подтвердил мои опасения крысёныш. И провёл рукой по горлышку колбы с зельем забвения, стоявшей рядом с ним на столе.
— Джасмаль вас всех прирежет, в трупики обратит и заставит дерьмо за ним подтирать до конца его долгой некромагической жизни.
— Или поблагодарит за спасение своей драгоценной гостьи, так неудачно решившей искупаться в бурных водах лесной реки неподалёку от замка. — Пока говорил, Гарет, не теряя времени, подошёл ближе. Он жадно облизнулся и достал из-за пояса охотничий кинжал. — Мы подоспели слишком поздно, ты успела пораниться об ветки и удариться головой, но ведь это не сложно вылечить. Вот только память не вернётся. С головой надо быть аккуратней, сучка. Будет тебе уроком на будущее.
Он поводил лезвием по шнуровке моего небольшого мягкого полукорсета, который второй кожей обхватывал рёбра, не опускаясь при этом на талию, чтобы сохранить мне подвижность. Только грудь и поддерживал, а из-под неё толстые мягкие лямки уходили на плечи и к лопаткам, что ещё и спине удобно, особенно в долгих путешествиях. Без такого корсетика было бы не очень сподручно бегать да прыгать, учитывая мои размеры. Гарет их тоже оценил — одним движением вспоров шнуровку, второй рукой он подхватил освобожденную грудь и крепко сжал тонкими сильными пальцами. Бросил нож и поспешил освободившейся ладонью проделать со второй выпуклостью тоже самое. Я пискнула и содрогнулась в отвращении.
От этого мерзавца исходило такое тошнотворное похотливое желание… Такое невыносимо гадкое и противное, до скрежета в зубах. Словно он не поиметь меня хотел, а выпотрошить и изваляться в моих окровавленных внутренностях.
Я заметалась, задёргалась в своих неудобных кандалах, но Гарета это только позабавило. Он припал к моей шее и мерзко прошёлся языком от ключицы до самого уха, не переставая тискать грудь.
— Не ломайся, прими меня, как зелье правды, с широко раскрытым ротиком, — выплёвывал мерзавец каждое слово. — Не будешь брыкаться, тебе и самой может понравится…
Моё тело заколотило. Кровь быстрее побежала по венам, застучала в висках, сдавила их. Магия забилась внутри, изо всех сил споря с реанитом. Но она была бессильна. За пределы резерва ей не выйти никак. Неужели, я беспомощна? Нет, не может быть… Не верю. Ни за что не сдамся, мерзкий ты червяк!
— Жаль, — протянул он, — что нельзя снова вырубить тебя тем же способом… Вот бы я позабавился… Но так ведь даже вкуснее! Я передумал, — куснул за мочку ушка. — Давай, грязная девка, извивайся, сопротивляйся, кричи! Тебя здесь не услышат, к тому же, у них есть о чём побеседовать…
И впился в губы глубоким слюнявым поцелуем. Жаль говоришь? О чём действительно сожалею, так это, что меня не вырвало прямо в твой поганый рот! Чувствительность к эмоциям сыграла со мной сегодня злую шутку. Без неё пережить грязные отвратительные поползновения было бы проще, но так…
Всё тело истово сопротивлялось его прикосновениям. Гарет кромсал мои губы своими, а сам умостился спереди, потираясь коленом о внутреннюю часть бедра моих раскинутых ног. Одной рукой придерживая за подбородок, чтобы не укусила, засовывал свой мерзкий язык мне в рот и елозил им из стороны в сторону. Вторая рука, скользнув было под корсет и дальше, под мокрую рубашку, умостилась в итоге на моём бедре, прижимая к себе так, что я отчётливо ощутила его возбуждение.