Стас и сам немного растерялся. Что он мог сделать в этом, чуждом ему мире? Да он хотел ей помочь, очень хотел, но нести бочонок он не мог, сумка непередаваема, тогда что?
Мысль как изменить ситуацию пришла вместе с мыслью о сумке.
Он вытащил веревку, с которой никогда не расставался, и быстрыми движениями начал делать перевязь к бочке.
Управляющему это похоже не очень-то пришлось по душе, но видимо не найдя к чему придраться, он молча смотрел за действиями Стаса.
А тот между тем сделал из веревки хомут, что можно было перекинуть через голову и закрепить бочонок на спине. Как известно, туристы, даже женщины, носят в своих рюкзаках достаточно большой вес и на довольно приличные расстояния, а все благодаря тому, что правильное распределение веса позволяет задействовать при такой переноски тяжести только ноги, ну и немного плечевой пояс.
Закончив, он водрузил эту ношу на плечи Анны.
Предложи кто-то этой девушки тащить столь тяжелую ношу в прошлой жизни, она не стала бы и пытаться. Напротив, скорее всего, обиделась даже на сам факт того, что кто-то решил, что такая хрупкая и нежная… да только это была не та прошлая жизнь, а в бочонке была вода, много воды, и здесь она была едва ли не ценнее золота.
Анна неуверенно сделала первый шаг, второй… и пошла. Да ей было тяжело, да ее пошатывало под таким весом, но она все же шла. И это была их маленькая победа. Правда, пройти предстояло Анне далеко не несколько шагов…
Глава 4
Управляющему все это, похоже, не очень-то и нравилось, но хмыкнув, он с выражением — "ну что же, попытайся", двинулся вслед за девушкой.
Стас так же направился следом. Этому щеголю в костюме он не доверял, да и в то, что Анна сможет донести бочонок без остановок, не верил. Кто-то же должен помогать ей спускать бочонок со спины и подавать обратно.
Первые метров сто Анна прошла без приключений. Но вот девушка вскрикнула, немного поджала ногу, и едва не потеряв равновесие, на секунду остановилась.
Стас рванулся к ней, но рука управляющего тут же преградила ему путь. — Сама! Только сама. Это вам не дом благородных девиц и не курорт, это Ад, и тут не бывает все просто. Решишь ей помочь, и я с удовольствием превращу эту воду в песок.
— Ну, ты и сволочь, — буквально выплюнул ему в лицо Стас. Он ни секунды не сомневался, что этому чудовищу в костюме все происходящее приносит удовольствие. И где только набирали таких вот… "управляющих"? А, впрочем, чему уж тут было удивляться, вокруг был Ад.
— Сволочь? — Управляющий приподнял бровь, — это потому что здесь что-то не по-вашему? Испытываете сострадание и желаете поделиться им с ближним? А злой дядя мешает?
Кулаки Стаса непроизвольно сжались, а этот урод продолжал:
— Вот только я тут выполняю свою работу, да страшную, и совершенно неблагодарную, и выполняю ее зачастую за тех, кто не замечал, не хотел замечать, во что вырастают их дети. Желаете побыть ей нянькой? Поздно, это надо было делать раньше, и не вам. А теперь не мешайтесь.
С этими словами он развернулся и зашагал следом за Анной, за которой теперь оставались кровавые следы от левой ступни.
Еще метров через двести появились порезы и на правой ноге. Нести такой вес было само по себе тяжело, почти невозможно, а уж ступать аккуратно и подавно. И все же она шла.
Вдали уже показался тот самый рудник — столь же серая и безрадостная площадка метров двести в поперечнике, где у каменной стены люди долбили камень и вручную стаскивали его на другой конец рудника, складывая в кучи.
Ей оставалось пройти еще метров пятьсот, когда камень предательски вывернулся из-под ноги девушки, и та, потеряв равновесие, начала падать набок.
— "Это конец", — мелькнула мысль у Стаса, когда он увидел, что бочка летит на небольшой каменный уступ, — "сейчас упадет и расколется. И все, все, что было сделано до этого, весь этот путь он зря. Бочка треснет, а вода, столь бесценная тут вода просто впитается в песок в каких-то несколько сотнях метрах от тех, кому она предназначена".
Видимо поняла это и девушка, в последний момент сунувшая руку между бочкой и камнем. Раздался отчетливый хруст, заглушенный криком.
Стас снова рванулся вперед и…, снова оказался в плену стискивающих его оков.
Ох, как же он сейчас про себя матерился, как крыл матом этот мир, этого надменного управляющего, как ненавидел себя за свою беспомощность, но вот только сделать он ничего не мог. А, впрочем, мог. Скосив глаза в вышину, он воззвал к Богу, воззвал с одним только вопросом — как такое могло твориться в ЕГО мире, и как ОН может смотреть на это… Бог как всегда не ответил.
А Анна между тем вставала. Это было почти невозможно, на это смотреть было даже больно, но она вставала. Зажав зубами лямку веревки, опираясь на единственную целую руку, морщась от боли и напряжения, она все же пыталась подняться.
И она встала.
И встав, оглянулась на управляющего, но теперь в ее взгляде не было ни страха, ни робости, там был лишь вызов.
И она пошла! Снова пошла к своей цели.
Меж тем работа на руднике прекратилась, теперь все смотрели на приближающуюся процессию. Некоторые узники Ада попытались подойти к кромке вала обозначавшего территорию рудника, но на их пути тут же выросли четыре надзирателя. Впрочем, помахивая кнутами, они вполоборота тоже с интересом следили за продвижением девушки.
И она дошла. Едва Анна приблизилась к валу, Стас таки обогнал управляющего и его свиту из двух амбалов, и помог Анне спустить бочонок. Прокушенная до крови губа и изможденное лицо, но все же она улыбалась, она дошла, она смогла это сделать.
Из толпы выдвинулась фигура стройного, хоть и худого человека. Даже впалые скулы и серая от пыли кожа не могли скрыть того, что когда-то он был красив. Быстро, смотря только на Анну, он подошел к краю карьера вплотную к четверке охраны, и застыл, не смея сделать дальше и шагу.
— Я принесла воду, — прошептала девушка, обращаясь только к нему, — иди, пей.
Стас не удивился бы, если бы кто-то из чертей, как их тут называли, огрел бы мужчину кнутом. Но нет, управляющий кивком показал им отойти, и те нехотя отступили в сторону.
Стас достал из сумки заранее прихваченную кружку и, вынув пробку, аккуратно наклонил бочку.
Едва в кружку потекла вода, все вокруг пришло в движение. Те, кто тут работал, не могли не видеть, что бочка полна минимум наполовину, и потянулись к вожделенной влаге.
Шли озираясь, то на управляющего, то на охранников, а те лишь надменно провожали их взглядом. Почувствовав, что мешать им никто не собирается, узники ускорили шаг.
Мужчина оказался рядом с Анной первым, и лишь мельком глянув на Стаса, приник к кружке.
Этот пил быстро и жадно.
— Клим нам оставь, — донеслось из надвигающейся толпы.
Допив, Клим протянул кружку обратно Анне, — налей остальным.
— Ну, еще кружечку, тут же много, я же ее тебе несла, — девушка буквально молила парня.
— Нет, — он резко отошел в сторону.
И тогда вперед ринулась толпа.
Стас видел лица этих людей, видел их страх не успеть, стремление быть первым кто доберется до воды. Они казалось, готовы были снести их с Анной лишь бы не упустить свой шанс. И это было страшно. Страшно из-за того животного блеска в глазах, в выражении лиц, жадно протянутых рук.
Стас мельком глянул на управляющего, но тот эту толпу явно не собирался останавливать, напротив, вся его поза, взгляд, говорили о том — вот смотри, это ради них ты призывал меня к милосердию?
— Стойте, — Стас выступил вперед, закрывая девушку собой, — что же вы как звери. Она же, она же для вас ее несла. Да она же сама весит меньше этого бочонка, а смогла, донесла. Ноги в кровь разбила, руку сломала, чтобы бочку не разбить, а вы? Вы же растоптать ее готовы…
И толпа остановилась. Но все же люди смотрели не на него, а на бочонок с водой.
И тут из толпы выступил сморщенный старичок. Повернулся к толпе лицом, и та замерла. Вот теперь они смотрели на него.
— А ну сдали назад. — Голос у старика был негромкий, но сильный. Сильный не тембром, не обертонами, а той внутренней уверенностью, которую не слышишь, ты ее чувствуешь. — Стройся в очередь, кому какое место за вечерней кружкой все знают. И шевелитесь, дневную норму никто не отменял, что рты раззявили.
И толпа пришла в движение, лишь кто-то крикнул, — а сам-то первым пить будешь.
— Пить я буду последним, — все так же негромко, но властно произнес старик, — а не хватит, ну что ж… значит, кто-то забыл, где находимся, хапнул лишнего и сам себе судьей будет.
Люди выстраивались в очередь. Выстраивались неохотно, толкались, но вперед уже не ломились.
А дальше началась раздача воды. Подходили по одному под зорким надзором старика, делали глоток из кружки и передавали другому. Многие благодарили Анну, кто-то ее крестил, кто-то высказывал добрые пожелания. И вот теперь, теперь они стали похожи на людей.
Как ни странно, вода закончилась, даже не на конце очереди, та пошла по второму кругу, и закончилась где-то на середине второго.
Надо было видеть лица тех, кто был уже рядом, но воды им не досталось — разочарование, досада, пристальный взгляд на бочонок — а вдруг, ну может еще немного…
Но воды в бочке больше не было. Зато она была у Стаса во фляге, и он ее достал. В конечном счете, никакого уговора с управляющим, что водой поделиться может только Анна, у него не было. Девушка свою миссию выполнила, и теперь Стас спокойно делился тем, что принадлежало именно ему. Тот возражать не стал.
Но фляги не хватило, совсем чуть-чуть. Все же она была магической, и в нее влезало девять литров воды.
Их осталось трое, включая и того старика.
И тогда Стас достал свой последний резерв — пиво.
Первую кружку сказал разделить между двух оставшихся в очереди, а последнюю отдал старику, — держи отец, заслужил.
Выпил ее старик не сразу. Долго смотрел на пену, принюхивался, а потом пил не спеша, закрыв глаза. И только когда допивал, одинокая слезинка прокатилась по пыльной щеке.
Едва с водой было покончено, управляющий не прощаясь, исчез.
Стас тут же кинулся к Анне — уверенности, что его магия лечения ей поможет, не было, но стоило попробовать.
К счастью сработала и магия, и парочка целительных зелий. Пусть действовали на здешние тела они не так эффективно, как на тело того же Стаса, но эффект был. Рука девушки, уже опухшая и начавшая синеть, снова приобрела привычный вид, зажили и ступни.
Назад возвращались в хорошем настроении, а Стас расспрашивал о руднике.
Работа на руднике была тяжелой и… бесполезной. Весь день рабочие рубили камень и сносили его в кучи, а вечером те, кто выполнил норму, получали кружку воды. Вот так. Они ничего не строили, ни к чему не стремились, и выполняли бесполезную, по сути, работу лишь за то, что в пошлой жизни от этой работы отлынивали. Этакое воздаяние за желание чтобы такое сделать, что бы ничего не делать. Тут они наверстывали все, чего стремились избежать в той жизни — тяжелого каждодневного труда. В тройном, если не сказать в большем размере. Ад был жесток, но справедлив.
Ну а вот почему сама Анна или тот же Дмитрий избежали рудников, она не знала. Было несколько предположений, ведь они были не одни такие. Предполагали, что свободными искателями воды становился тот, чьи грехи не столь велики, или те, кто жил, надеясь на то что им кто-то да поможет с решением финансовых вопросов, или те, кому кроме осознания собственных грехов стоило еще и определится, готовы ли они на труд ради себя любимых, а если готовы, то на какой именно. В общем, предположений было много, а истину не знал никто.
Так и дошли до побережья.
Анна уже в третий раз спрашивала, поделится ли он водой завтра, ведь возвращаться сегодня на рудник и смысла особого не было — скоро заканчивалась смена, и после того как выполнившие норму получат воду, у них будет возможность немного отдохнуть и выспаться. Так что смущать их излишним вниманием надзирателей, которые ни на шаг не отойдут от Стаса, было не слишком, по её мнению, уместно.
Конкретного ответа на счет воды Стас пока не дал, так как ему нужно было посоветоваться с Владимиром. По всему выходило, что лучшим вариантом было бы просто отчалить и возвращаться обратно. Но и Анну Стасу было откровенно жаль. То, что она сегодня совершила, было в лучшем понимании слова поступком, ну а завтра, а завтра они могли подготовиться к такому походу получше, да и воды взять немного меньше облегчив ношу.
Владимир предложение остаться еще на день встретил таким взглядом, будто Стас предложил что-то крайне неприличное. По его мнению, валить отсюда нужно было немедленно, но Стас все же попробовал переубедить товарища.
— Зачем? Готового ответа у Стаса не было. Но Ад действительно оказался рядом с их городом как нельзя кстати. Это давало повод задуматься над законами, и особенно над их исполнением. Дмитрий был прав — заглянуть сюда до суда, того самого суда что происходит с нами по окончанию жизни, было большим счастьем. У живущих на Земле этой роскоши не было, там они могли только верить… или не верить во все то, что он сегодня видел своими глазами. Но это там. Тут же им жизнь дала эту поблажку. Глупо было этим не воспользоваться. Да и Анна… бросать девушку было предательством с его стороны.
— Володя, а ты хотел бы тут оказаться? — начал Стас.
— Шутишь?!
— Не совсем, — задумчиво ответил Стас. — У нас ведь там не Рай, Перекресток. И как оно там повернется, мы не знаем.
— Что, местечко заранее решил присмотреть? — не без сарказма поинтересовался парень, уже понимая, к чему клонит его товарищ.
— Нет, — вполне серьезно ответил Стас, — хочу понять, что как раз не надо делать, чтобы… — договаривать не стал. Вот вроде все мы знаем, что делать не надо, знаем, и там, на Земле знали, а многим ли это помогло? Вот взять их, первых, вроде же и все правильно делали, и о людях думали, а как случился переворот… ведь не только одними обещаниями их Монгол на свою сторону переманил, но и тем, что сами того не заметив, для остальных они стали чужими. Навредили они кому? Пожалуй, нет. А может, просто не успели. Ведь там, в деревне они подмяли под себя все. Не со зла, конечно, без умысла. И вроде как само оно получилось… Да вот только зачастую, так и случается, что оно вроде само, а как оглянешься назад…. И Стас не врал, и время, и место подумать над будущим тут было подходящее, мотивирующее, можно сказать. Хорошо мотивирующее. Но говорить об этом он Владимиру не стал, а перевел разговор в другое русло:
— Задержаться тут на день другой не такая уж и проблема. Посмотрим, лучше узнаем, как тут все устроено. А то есть у меня пара-тройка знакомых в деревне, которых бы я с удовольствием сюда на экскурсию привез… да и забыл бы тут на пару недель для их же блага. Как думаешь?
Владимир не ответил, но понимающе улыбнулся.
— Ну вот и решили, — подвел итог Стас. — Завтра еще тут побудем, а дальше посмотрим.
Весь этот разговор происходил на корабле, в кубрике, подальше от ушей Анны, что ждала вердикта на берегу, и как только Стас убедил Владимира остаться, он вышел чтобы сообщить об этом девушке. Дмитрий, к слову сказать, после появления управляющего на время куда-то исчез, и винить его в этом было трудно. Он тут был довольно давно, и явно не питал тяги к лишним приключениям на свою пятую точку. Но теперь появился и он.
Выслушав Стаса, обрадовались оба, и хоть причины у Дмитрия и Анны были разные, но хорошие новости людей сближают, а уж в трудные моменты и подавно.
Дмитрий тут же пристал к Стасу с вопросом — действительно ли они собираются ли приплывать они сюда в будущем, и стоит ли ждать тут других представителей их мира.
В первом Стас был, мягко говоря, не уверен, а вот относительно второго вопроса ответил утвердительно. Посмотреть на Ад собственными глазами ничем особо не рискуя захотят видимо многие, да и полезно это, знать, что тебя ждет если в там, их довольно комфортном мире они не найдут в себе сил "дожить" их жизни достойно.