Однако к концу песни четверть огней погасла. И тут крикнул Игнат:
— Стой.
Я замер, радостный, что больше не нужно заниматься мазохизмом. Кишки горели огнем, в груди болезненно екало. Дурацкий квест.
Охотник показывал пальцем на свечу, которую затушил первой. Она снова горела. Почти сразу же вспыхнули огарки на полу, из срубленного канделябра. Я с унынием наблюдал, как пламя возрождается из оплавленных обломков. Воск шипел, раскармливая огонь.
— Твою ж мать… — поделился я радостью. — Это, кстати, ни разу не приятно. Как процесс, так и гребанный результат. Походу, придется и вам вкусить всю прелесть пожаротушения… Тимворк, все дела. Один не затащу.
— Мелодия лечит всех, но я не знаю, сумею ли, — признался бард. — Тебя пару раз чуть не уронил.
Свечи все загорались и загорались. Воск дымил, вонял, но на дерево пламя не перекидывалось.
— Как там называлась эта штука в рейдах? Хпс-чек? — буркнул я.
— Что, простите?
В доме наверху кто-то застонал. Я задрал голову, вслушиваясь, и продолжил:
— Ну, бывают боссы, которых надо завалить за определенное время, иначе он становится большим, злобным и шотает всю команду. Энрага, все дела. Туда берут побольше дамагеров, хилов поменьше, танков с уроном повыше. А здесь, видимо, за определенное время надо затушить все свечи. Медленно не получится — загораются. Тушить надо в течении 2–3 минут, сколько там песня длится? Если тут, допустим, тыща свечей, это значит Стас должен выдать сто тысяч здоровья. А его хилки восстанавливают по 200 за тик. Ну, допустим, тик раз в секунду. Я не засекал. Значит в минуту Стас нарегенит мне двенадцать тысяч. За три минуты тридцать шесть. А должен сто.
Бард беспомощно смотрел на меня. Охотник тоже дай бог половину понял.
— За две минуты с точки респа не добежим, — подал голос Женя. Он тоже вошел в Хёрг, и оказался единственным, кто осознал глубину проблемы.
— Если их собрать все вместе? — спросил Стас.
— Шотнет танка, — пожал плечами призыватель. — Не то чтобы меня это расстроило…
— Ой завались. Отложим на потом нашу любовь, лапушка, — поморщился я. — Будь профессионалом.
Евгений хмыкнул, но промолчал.
— И что делать? — потерянно поинтересовался бард.
— Что у тебя есть из аур? Может имеется какая-нибудь зараза с сопротивлениями? Фаер, мать его, резист! — я повернулся к Стасу. Тот покачал головой.
— Так, давайте математикой. Нас четверо, так? Если разом поскачем тушить, а Стас еще и петь будет — то теоретически справимся. Тридцать шесть на четыре — и вот вам уже сто сорок тыщ с хреном.
— Это если свечей тысяча, — вставил Женя.
Я окинул взглядом зал. Считать огарки не хотелось. Но может и правда их тут две, или три тысячи.
— Надо пробовать. В крайнем случае прогуляемся. Давайте делить сектора. Каждый тушит свой край. Следите за здоровьем, много не берите. Ждите хила. Шмотки если есть на здоровье — натягивайте.
С этими словами я залез в инвентарь. Долго перебирал разнообразный и подходящий под событие хабар. И через пять минут уже довел свое здоровье до четырех с половиной тысяч. Космическая сумма, вспоминая стартовые бои. Прогресс на лицо.
Дольше всех возился Стас, он хмурился, морщился, шевелил губами, подбирая вещички. Обрадовано сообщил, что у него нашлись сапоги с защитой от огня на 5 %, но на тридцать второй уровень. Под нашими взглядами бард угас, но, в конце концов, закончил с колдовством.
Еще минут десять мы демонтировали люстры, снимая их с цепей. Чтобы не прыгать зайцами по столу.
Наконец, время пришло.
Мы разошлись по залу, каждый взяв свой угол. Переглянулись.
— Станислав запе-вай!
Стас кивнул, выдохнул и затянул:
— Я куплю тебе дом у пруда в Подмосковье, и тебя приведу в этот собственный дом!
Мы бросились на огонь. Бард чуть запинался, топча свечи, но Мелодия Жизни исправно капала, и здоровье восстанавливала. Соратники сквозь зубы шипели от боли. Сверху то и дело раздавался зловещий стон.
Свечи гасли.
Однако, я только успел расправиться со своим углом, когда первая из затушенных опять загорелась.
— Стоп! — гаркнул я. — Надо быстрее. Давайте с начала.
— Это сложно. Больно и петь…
— Не сложнее чем шутить, — подмигнул я ему, забыв, что под маской он этого не увидит.
— Твой юмор не сложный. Если это вообще юмор, — вставил Евгений.
Я показал ему средний палец.
— Отхиливаемся, и теперь быстрее. Подгадывайте под тики Мелодии, но не слишком медлите.
— Дурацкая затея, — подал голос Игнат.
Вторая попытка прошла чуть лучше. Я даже успел перейти на край Стаса, чтобы помочь ему со свечами. Но все равно не вышло.
— Отхиливаемся, и еще быстрее!
На третьей от веселого времяпровождения в борьбе со свечами нас отвлек звук падения. Стас рухнул на пол, огонь обхватил барда, а затем тело исчезло, и жадное пламя сразу утихло, обратившись в десятки огоньков.
— Классика, — сказал я. — Хил себя не прохилил. Бывает.
— Я напоминаю про идею собрать все свечи вместе и затушить одному разом. Шотнет, но мороки не будет, — произнес Женя. Губы его слегка подрагивали. — Очень больно, дядь.
У меня кружилась голова. По телу разливалась слабость. Рецепторы наелись ощущениями и теперь грозили вырубить тело. Чертовы нервы.
— Хочешь, чтобы кто-то тушил, или сам готов? — выдавил я. Пальцы тряслись. Игнат сел на пол, прямо в воск и смотрел в пустоту взглядом в тысячу ярдов.
Женя вскинул голову.
— Могу и сам.
— Это хорошо. Хоть и неожиданно от тебя.
— Пошел ты.
— Идем встречать Стаса, — закончил я пикировку. — Вдруг бульдоны реснулись…
Свана так и стояла напротив двери, глядя в пустоту, как ждущий чего-то пес. Мы выбрались из вонючего Хёрга, вдыхая относительно свежий воздух. Стас уже появился на месте респа и шел в нашу сторону.
Райволг что-то ему крикнул.
Стоп…
Я широко улыбнулся.
* * *
В репертуаре менестреля из Рассветного нашлась песня с защитой от огня. И еще одна Мелодия Жизни, как у Стаса, хоть и не такая раскаченная. Так что на четвертый заход мы отправились воодушевленные.
Хоть и с настроением как перед визитом к стоматологу, не признающему обезболивающие. Свечи жалили очень больно, и каждая словно сильнее предыдущей.
Мы вышли в комнату. Разошлись по точкам. Я оглядел товарищей. Лица собранные, мрачные. Взгляды даже чуточку затравленные.
— Прорвемся, — сказал я. — Сейчас все закончится. Запевай!
Шансон и что-то из местного фольклора сошлись в одну какофоническую песню и мы бросились на свечи.
— Блядь, блядь, блядь, — матерился от боли Игнат. Мне самому хотелось выть. Точно усилился эффект. Жизни снимает меньше, хила больше, и теперь первым стопором на пути к успеху осталась только боль.
Приходилось заставлять себя двигаться. Беспрестанно шипел, почти плача, Евгений. Стас сбивался, сдавленно продолжал и тушил огни очень медленно, как будто сомнамбула. Я поднажал, чтобы помочь барду, и, когда закончил со своим куском — оттолкнул певца подальше от свечей.
— Справлюсь, — выплюнул ему сквозь зубы. Не из злости. От боли.
Стас еле дошел до стола. Облокотился на него, но песнь окрепла.
И, наконец, последняя свеча погасла.
— Есть! Есть, блядь! — гаркнул я. — Есть!
Ноги еле держали. Я прислонился к стене, сполз на пол.
— Сделали!
— ОН ИДЕТ! — завизжала с улицы Свана. — ОН ИДЕТ!
— Да жеваный ты крот, — выдохнул я.
Воск забурлил, устремился к столу вязкими потоками. Ручьи сошлись в один, питая собою нечто поднимающееся из пола. Стас отшатнулся от приподнявшегося стола.
— Валим! — гаркнул я, но опоздал. Вязкая дрянь выстрелила в разные стороны упругими струями. Воск пробил Стаса насквозь, затвердел и поднял над полом. Бард умер сразу. Безвольное тело поднялось к потолку.
Радиус атаки оказался небольшим. До меня воск не добрался. Женя и Игнат вжались в стену на противоположной стороне и тоже уцелели.
Между мною и соратниками разбухала восковая дрянь, принимая очертания многорукого создания.
Смерть веры
Уровень — вопросительный.
— ОН ПРИШЕЛ! — визжала с улицы Свана.
Сгусток, наконец, оформился в фигуру ростом с человека. Безглазая голова с кривыми рогами повернулась ко мне. Я поднялся на ноги, вытащил «щупальце». Обидно-то как… Это типа вторая фаза боя? Да ежкина медь! Опять тушить?!
— Пробуем! Райволг — на улицу!
— Мы без хила, — крикнул Женя.
— Никто не пройдет там, где пала вера, — раздался низкий голос. — Тысячи надежд угасли безвозвратно. Тысячи огней без ответа.
— С удовольствием бы поддержал теологическую дискуссию, но не владею предметом. Вы — страшная козявка. Приступим.
«Злой язык активирован».
Восковая тварь промахнулась. Я ответил коварным ударом, но стан все равно не прошел. Зато прошли криты. Щелк, щелк. Хлыст пробил в боку монстра две борозды. Вместо третьего взмаха, я ринулся влево, к выходу, чтобы вытащить за собой тварь на Свану.
От двух рук босса удалось увернуться, третья больно саданула в плечо. Я врезался в стену. Дернулся в обратную сторону, уходя от четвертой руки. Смерть веры прыгнула в мою сторону, впечатав в бревна Хёрга.
Получен негативный эффект: «Контузия»
Монстр отшатнулся, и всеми руками врезал мне в грудь.
Я очнулся на месте респа. Сел. Дерьмовый из меня танк. Рядом появился Игнат. Затем Женя.
— А где Стас? — спросил я у них.
— Десять! Деся-я-я-ять! — из Хёрга к нам бежал Райволг. — Десять!
— Он не вышел что ли тогда из данжа? — удивился Женя.
— Черт… — сказал я. — Черт… Стас, блин!
— Выходим искать? — спросил Игнат.
— Да уж куда деваться-то… Кидаемся на мечи и пусть система нас к нему доставит?
— Лучше выйти наружу, где-то вещи спрятать, — сказал охотник. Он улыбнулся. — Там Сестра посторожит.
— Ладно… Выходим…
Из фазы я выскочил первым, чтобы сориентироваться по Сестре и ее прислужникам. Ну и, по большой удаче, вывалился прямо на них.
Растерзанные трупы девочки в капюшоне и поломанных викингов лежали в паре шагов от меня. Чуть левее валялся ворох вещей, со знакомым копьем Стаса и лютней. Вот как это работает. Понятно…
Но что тут произошло-то?
— Эй! Эй! — закричал кто-то справа от нас. Из фазы вышел Женя, за ним Игнат. Оба застыли над трупом Сестры.
— Эй! — по холму к нам двигался всадник, похожий на птицу из-за странного головного убора, наплечников и в целом доспеха.
— Нашел я вас, котаны!
Над головой незнакомца красовалось:
Головастик.
Очень знакомое, надо сказать, имя.
--Сценарист--
Расческа драла кожу. Пластиковые зубья царапали, будто пробивая в черепе глубокие борозды. Сценарист вздрогнул, очнувшись. С недоумением посмотрел на зажатую в руке расческу, поднял поближе к свету, готовый к следам крови.
Показалось.
Он оперся о раковину, всматриваясь в себя. Придирчиво, чуточку раздраженно. Провел рукой по выбритому лицу. Глубоко втянул воздух носом. В груди неприятно потянулась боль. Сценарист ощерился, как собака на палку, вытащил из кармана «Тик Так».
Вышел на улицу. Под ботинками захрустел иней.
Сценарист подошел к автомобилю, открыл дверь. Сунул ключ в замок зажигания, провел магнитом под панелью управления, услышал щелчок реле.
Двигатель схватился сразу. Звук разбился о профнастил забора, отскочил от стены ангара и рассеялся, превратившись в потусторонний звон.
Сценарист принялся отдирать щеткой подмерзшее лобовое стекло, рассасывая мятную конфетку. Сигареты он сжег утром. Все до единой. Потом полдня убирался, почти не заглядывая в игру. Проект перешел рамки дозволенного. Поднял руку на хозяина. Превратил его из личности в подобие человека. В существо еще более жалкое, чем помощница из подвала. Это необходимо было прекратить.
Голова кружилась, но воздух так сказочно пах. Сценарист вдыхал его, будто только осознал, что все еще живой. Он посмотрел на мрачный ангар, хлопнул по карману в поисках пачки и поморщился. Сплюнул. Потер рассаженные костяшки, а затем отправился к саркофагам.
Всё не вовремя. Совсем не вовремя. Курить хотелось страшно, и это бесило гораздо сильнее произошедшего. Он добрался до капсулы с Адамом. Посмотрел на следы крови на полу. Затем на мертвое лицо за забрызганным куполом.
Адам был первым. Автостопер с Украины. Хотел повидать Петербург, но сначала, на свою беду, пару дней покрутился в Великом Новгороде. На трассе поднял вверх большой палец…
И теперь умер.
Сценарист драил свое логово, когда завизжала система мониторинга. Когда добежал до капсулы — пульса у Адама уже не было. Андрей плюнул на все, выволок из подвала Свету, притащил к капсуле и, совсем без прежней властности и спокойствия, потребовал привести его в чувство.
Та не смогла. Она даже не пыталась. Лишь сняла шлем, отшатнулась от желтого лица с кровавой коркой в уголках губ. От того Адама, которым помнил его Сценарист, остался лишь обтянутый кожей скелет с множеством язв.
Почему-то вспомнилась задорная ухмылка паренька, не боящегося ни черта, ни ладана. Это сентиментальность?
Андрей даже склонил голову набок, в размышлении. Потом повернулся к Светлане. Она что-то говорила, кричала. В глазах слезы.
— места живого нет! Нельзя столько инъекций! Они все умрут у вас! Нельзя так! Нельзя! Нужно хотя бы зондовое питание. Нужен настоящий врач! Печень отказала у мальчика! Все! А там явно почки уже.
Она тыкала пальцем куда-то во тьму ангара. Сценарист вяло проследил за жестом, затем повернул голову к ней.
— А у той девочки пневмония может уже! Нужны лекарства, нужно оборудование. Они в любой момент начнут умирать! Да вы слышите меня?! — гаркнула Света и…
Толкнула его…
Демоны ворвались в душу из самой бездны, и только когда кровь брызнула в лицо — Андрей остановился и отпустил волосы медсестры. Женщина грузно свалилась на пол, а Сценарист все смотрел на кровавое пятно на куполе саркофага, затем поднял руку к глазам, встряхнул ноющую кисть и проверил пульс у избитой помощницы.
Жива.
Это было два часа назад.
Сейчас же Андрей вытащил труп Адама из капсулы. Впавшие глаза, потрескавшиеся губы. Желто-белая кожа. Сотни синяков по всему телу. Тонкие-тонкие руки. Хлипкие ноги. Ребра как у скелета.
Парень почти ничего не весил.
Он запихал его в черный мешок, плотно завязал скотчем. Перемотал сверток, а затем закинул его на плечо.
Фургон прогрелся. Сценарист бросил труп в багажник, а затем открыл ворота, на ходу проверив пункт назначения. Он потерял еще одного игрока. Плюс так и не заменил Кадиллака. Этот выводок… Всплеск активности сошел на нет. Из региона даже армия северян ушла. Стоило убивать столько времени за ожиданием? В ущерб основной игре?
Нет! Надо возвращаться к реальности. Восполнять людей.
Благо кандидатур хватало. Вот только ловить двоих в разных местах не хотелось. Поэтому он перешел к резервному плану. Фрилансеры с домиком в скандинавском стиле, отстроенным на краю деревеньки Худанки. Окна в пол, никаких штор, много освещения, полное отсутствие соседей. Судя по камерам с ноутбука девушки (парень-параноик свою заклеил) — кроме игр в капсуле и, по молодежному, частого секса их больше ничего не связывало. Красавица щеголяла по дому из стекла без нижнего белья, и даже обычный поход в туалет превращала в прогулку по подиуму. Обычные женщины так не ходят.
Или же из их походки что-то исчезает со временем, и эта парочка просто еще не добралась до доверительного ранга и еще желает казаться, а не быть?
Несмотря на любопытную для наблюдения ячейку — вариант надо было брать. Влюбленные почти не покидали своего дома. «Смарт», редкий для сельских дорог, стоял в гараже безвылазно. Они даже еду заказывали из города, курьерами. Идеальный вариант.